Структура проектного отдела Начальник отдела

Во главе каждого проектного отдела стоял начальник - дипломированный инженер данной специальности, чаще всего партийный. Если же он изредка бывал беспартийным, то партийность категорически требовалась от его заместителя.

Обязанности начальника отдела так же трудно сформулировать, как и обязанности директора института. Можно сказать, что он ведал в отделе всем, но несколько отстраненно, так что "нижние чины" почти никогда с ним напрямую не работали. Он периодически ходил на планерки (совещания) к директору, где его отделу поручался некоторый объем работы с известными сроками ее выполнения и заранее оговоренной стоимостью.

Стоимость работы была важна начальнику потому, что ею определялся план отдела, который следовало выполнить. Сотрудницы Планового отдела, вооружившись штатным расписанием, определяли, что при таком-то количестве таких-то специалистов этот отдел обязан выработать известную сумму денег. Поэтому начальник, чтобы оправдать существование своего отдела, должен был набрать себе работ на сумму, приблизительно равную подсчитанной плановиками. Если же он, в погоне за премиями, набирал гораздо больше, руководство института начинало подозревать его в сокрытии резервов, т.е. что его отдел шутя расправляется с полученными заданиями и остальное время валяет дурака. Тогда его щедро заваливали чем-нибудь особенно мерзким, сложным и дешевым, чтобы не выпендривался. В результате любая попытка увеличить производительность труда (о чем советская пропаганда кричала на всех перекрестках) не только не приветствовалась дирекцией, но фактически даже наказывалась.

Еще печальнее, что расценки работ, определявшиеся в высоких кабинетах путем множества согласований и корректировок, сплошь и рядом бывали такими глупыми, что кляузная, многодельная проектная работа оказывалась дешевле простой и легкой. Причина этого не всегда лежала в личном идиотизме власть предержащих, но истекала из принятых формальных способов оценки.

Обыкновенно экономисты прикидывали общую стоимость строительства, и небольшой фиксированный процент от этой суммы выделяли проектировщикам. Здесь-то и крылась ошибка. Ибо чем строящийся объект масштабнее, тем он дороже, требует больше материалов, времени и т.п. Но для инженеров, как ни странно, трудности не только не растут в той же пропорции, но иногда даже сокращаются. Положим, некоторое здание стоит А рублей, и на его строительство требуется В материалов, С времени и D чертежей. Если же соседнее здание будет стоить 2А рублей, в общем случае можно не сомневаться, что сюда потребуется 2В материалов, 2С времени, но не более 1,5D чертежей. В самом деле, и короткий, и длинный дом имеют сходные по конструкции крыши, фундаменты, лестницы, перекрытия и пр. То есть все принципиальные инженерные решения принимаются в одинаковом количестве для обоих домов, и разница между ними лишь в том, что для длинного здания инженеру приходится изрисовать чуть больше бумаги. Иногда не требуется и этого: он лишь приписывает возле начерченных узлов и разрезов, что в других местах они выглядят аналогично.

Мелкие здания даже труднее проектировать именно потому, что они тесные, из-за чего конфликты с архитекторами и смежниками принимают особенно упорный характер. Если, положим, несущая колонна инженера попадает в самую середину комнаты, намеченной архитектором, то в большом здании архитектор может легко перенести эту комнату куда-нибудь в другой конец этажа, а в маленьком - упрется насмерть, потому что у него действительно нет других вариантов.

В результате главная задача всякого начальника отдела состояла в поддержании хороших отношений с руководством института, посредством чего он получал объекты денежные, но легкие в исполнении. Между тем начальник задиристый и неудобный всегда покидал планерку с целым портфелем дешевой и многодельной мелюзги.

Здесь было три стороны дела: во-первых, дорогая (и простая) работа требовала относительно меньшего напряжения от сотрудников отдела, включая самого начальника; во-вторых, поскольку она обязательно считалась большой, то и сроки ее выполнения всегда отодвигались далеко, что облегчало возможность маневра и гарантировало от неожиданностей; в-третьих, сотрудникам отдела выплачивалась премия, пропорциональная стоимости работы. Тот же, кто набирал себе вагон мелюзги, напротив, вкалывал со своим отделом не покладая рук, сроки его поджимали, а премии оказывались чисто формальными. Тогда в отделе поднимался бунт, и совместными усилиями сверху и снизу неудобный начальник изгонялся из института. А так как эти неудобные начальники обыкновенно бывали лучшими специалистами, то вся система объективно работала против них и на руку бездарностям. Впрочем, об этом еще разговор впереди.

Внутри своего отдела начальник решал все организационные и важнейшие технические вопросы. От него зависел служебный рост подчиненных и в некоторой степени размер их зарплаты. Но еще важнее, что он координировал поведение многочисленных прихлебателей и подхалимов, исподволь натравливая их на неугодного сотрудника и тем создавая ему невыносимые условия работы. Сам же он всегда находился в стороне и ни о чем не догадывался. А поскольку неугодные сотрудники также обыкновенно бывали наиболее способными из всех, то принцип вытеснения квалифицированных кадров с неменьшей силой работал и на низовом уровне.

Во многих отделах (не во всех) у начальника был заместитель. Обязанности его определялись джентльменским соглашением с начальником. Обыкновенно они делили между собой организационные и технические вопросы. Если начальник имел склонность к принятию проектных решений, заместитель его контролировал дисциплину, проверял больничные листы и журил опоздавших. Если же начальник вечно путал крышу с фундаментом, их роли соответственно менялись.