86. Психофізіологічна проблема. Учення про темпераменти.

87. Поділ рефлексу і принципу матеріальної обумовленості поведінки. Повернення до рефлексу як акту цілісної поведінки.

88. Психогностична проблема. Рефлексія в науковому пізнанні.

Рефлексия о научном знании

Здесь мы переходим к рассмотрению третьего аспекта психогнозиса, а именно к познанию того процесса, в ходе которого добывается и используется научное знание о психике (непременно включающей, как мы отметили, когнитивный компонент). С переходом на этот уровень мы сталкиваемся с совершенно новой формой рефлексии. Это рефлексия "второго порядка", объектом которой служит не реконструкция психического мира личности в определенных научных представлениях, а сами эти представления как один из продуктов интеллектуального творчества ученых. Тут мы переместимся на другую орбиту, для движения по которой мысль нуждается в особых, непривычных для исследователя психики понятиях. Научно-психологическая мысль оборачивается на самое себя с целью справиться с совершенно особой задачей – объяснить свои источники, возможности и судьбу. В этом плане ее самопознание как рефлексия действительно совпадаете привычным смыслом этого термина, означающим "оборачивание назад". Только оборачиваясь на свое прошлое, на опыт прежних прорывов в непознанное, научное познание выясняет, на что оно способно, в чем истоки прежних успехов и просчетов, в каких условиях оно успешнее справлялось со своими исследовательскими задачами, включая ее методы познания когнитивных процессов. Последние же безотносительно к характеру их "уловленности" в имеющие свою логику сетки научного познания предполагают познавательное отношение к действительности. Игнорирование специфики этого отношения, в частности в отвергнувшем категорию образа классическом бихевиоризме, вело в западню, из которой пытался выбраться необихевиоризм в варианте, разработанном Толменом и названном когнитивным бихевиоризмом (см. выше). На следующий виток психологическую мысль вывела потребность соотнести решение психологических задач с успехами кибернетики и ее информационным подходом. Уже понятие о сигнале, зародившееся, как известно, в лоне русской науки, выступило (в отличие от понятия о раздражителе) в качестве предтечи нового объяснения детерминации взаимодействия организма со средой, включающего в качестве непременного познавательный компонент. Ведь сигнал несет информацию о каком-либо событии или явлении и в этом смысле родственен их познанию.

Изучение преобразований информации в вычислительных устройствах в сопоставлении с познавательными феноменами у человека привело к появлению еще одного направления, названного когнитивной психологией. И в этом случае предполагалось изучение психогнозиса в первом значении этого термина как способа представленности внешних реалий в различных процессах, испытываемых субъектом (запоминание, мышление и др.), а также в его поведении. При решении этой поставленной научно-техническим прогрессом задачи произошли сдвиги в характере психогнозиса во втором значении указанного термина (имеются в виду новые познавательные средства, которые были бы пригодны для изучения психических процессов в качестве информационных решений и т.п., а не исследовательские процедуры, посредством которых удавалось изменить прежний состав научных знаний об образе или действии). Теперь научная мысль сталкивалась с иной проблемной ситуацией. Ее создал сдвиг в эволюции знаний о психике, приведший к появлению когнитивного направления как отличного от других теоретических систем. Здесь перед нами уже знакомая форма рефлексии о научном знании. Как отмечалось, она неотвратимо поворачивает вектор анализа к событиям прошлого, которые привели к нынешнему состоянию дел.

Иначе говоря, главным жизненным нервом механизма самопознания науки выступает принцип историзма. Неверно было бы думать, что здесь, в этом третьем аспекте психогностическая проблема может интересовать только историка. За любым исследователем – сознает он это или нет – стоит прошлое его науки. Разработка различных моделей, соотносящих искусственный интеллект с естественным, изучение механизма распознавания образов, их запечатления в кратковременной (в миллисекундном диапазоне времени) и долговременной семантической памяти, выделение различных блоков и регистров в познавательных и исполнительных процессах – все это предполагало сдвиги в психогнозисе, в способах его организации. Но то, что происходило в лабораториях, где зародились и быстро развивались (в противовес прежним воззрениям) концепции и методы, выступившие под именем когнитивной психологии, в свою очередь создало особый объект для психогнозиса в его третьей ипостаси. Объектом являлись не знания, приобретаемые испытуемыми в процессах распознавания образов, принятия решений и т.п. Исследователь воспитан этим прошлым и отталкивается от него, когда вступает с ним в спор. За его актуальным поиском стоит неписаная или писаная "история вопроса". Объектом этой истории служит сложная, порой трагическая, работа коллективного научного разума.