Концепт «война» и вербальные средства его презентации

На всем протяжении истории человечества ее неизбежным спутником были войны. Поэтому тема конфликтов, войн, противостояния всегда занимала важное место в сознании человечества. Не является исключением и история развития российского государства. Богатый военный опыт традиционно находил и продолжает находить свое отражение в национальной ментальности. Концепт «война» выступает одним из важнейших концептов русского языкового сознания и занимает значительное место в языковой картине мира русского народа. Об этом свидетельствует, тот факт, что слово война рассматривается во всех словарях русского языка; это слово существует в языке с древнейших времен, и основное значение его не претерпело существенных изменений, лишь добавились некоторые переносные значения и коннотации. Значительность данного концепта подчеркивает и наличие большого количества пословиц, поговорок, фразеологизмов со словом война, обилие характеристик, которые народ дает этому явлению.

Исследуемый концепт реализуется в языке с помощью разнообразных средств и представлен понятиями, которые непосредственно ассоциируются с войной: конфликт, борьба, противостояние; военные действия; война и ее виды; боевая техника и вооружение; участники войны; межличностные отношения людей, участвующих в войне; исход войны и ее последствия. Таким образом, войну можно рассматривать как деятельность и представить в виде следующей структуры (фрейма):

Каждый слот данного фрейма репрезентирует определенную категорию, в рамках которой реализуется деятельностное содержание концепта. Важно учитывать, что категоризация – это одновременно и процесс, и условие возникновения когнитивных структур и их объективирования в языке.

Категория деятельности как центральная, ядерная категория представлена в русском языке рядом наименований военных процессов и действий: воевать, сражаться, бороться; объявлять войну; развязывать войну; спровоцировать войну; вести военные действия; находиться в состоянии войны (конфликта); противостоять; предотвратить войну; политика войны; пропаганда войны; подготовка войны; эскалация войны; объявление войны; продолжение войны; расширение войны; вступление в войну и т.д.

Категория видов войны отражает специфику войн в зависимости от их причин и целей и представлена большой группой прилагательных. Устойчивые определения к слову «война» можно распределить в несколько семантических групп:

1. о справедливых, прогрессивных войнах: великая, всенародная, освободительная, отечественная, праведная, священная, справедливая;

2. о несправедливых, реакционных войнах: агрессивная, братоубийственная, бессмысленная, грабительская, грязная, захватническая, несправедливая, позорная;

3. о длительности, размахе и ходе войны: долголетняя, затяжная, молниеносная, большая, малая, всемирная, глобальная, небывалая, невиданная, неудачная, победная, победоносная, проигранная, удачная, успешная;

4. о тяжести, характере, последствиях войны: беспощадная, бесчеловечная, варварская, горестная, жестокая, зловещая, изнурительная, испепеляющая, кровавая, кровопролитная, ожесточенная, опустошительная, разорительная, разрушительная, суровая, тайная, холодная, яростная;

5. логические (научные) определения: атомная, бактериологическая, водородная, воздушная, империалистическая, коалиционная, колониальная, локальная, маневренная, междоусобная, мировая, морская, наступательная, партизанская, подводная, позиционная, превентивная, ракетно-ядерная, сухопутная, тотальная.

Зафиксированная в языке множественная интерпретация военных действий свидетельствует о том, что война не только занимает важное место в русской культуре, в сознании русского человека, но и получает постоянную личностную оценку. Большие сочетаемостные возможности слова война указывают на его востребованность в устной и письменной речи и употребление в различных контекстах.

Как и в любом деятельностном концепте, в составе фрейма «война» выделяется категория деятелей, которая находит свое выражение в таких лексических единицах, как военнослужащие, участники войны, противники, виновники, поджигатели войны, герои войны, жертвы войны, инвалиды войны и под. К числу вербализаторов этой части концепта следует отнести многочисленные наименования военных чинов и званий, названия военных специалистов и т.п.

С категорией деятелей тесно связана категория инструментов и средств – это боевая техника и вооружение, различные средства ведения того или иного вида войны, с помощью которых осуществляется данная деятельность.

Война как деятельность имеет временные характеристики (начало войны, продолжение войны, годы войны, во время войны, в первый час войны, конец войны; короткая, длительная, затяжная) и пространственные (место деятельности) – поле боя, очаг войны, передний край войны, тыл, линия фронта; локальная, позиционная, воздушная, морская, сухопутная, подводная.

Категория результата также имеет место в данном виде деятельности: последствия войны, итоги войны, результаты войны, уроки войны, опыт войны, ужасы войны; безрезультатная, бесплодная.

Анализ различных контекстов и ситуаций, в которых реализуется концепт «война», позволяет выявить представления и ассоциации, свойственные носителям русского языка. Паремиологический анализ позволил установить, что отрицательно оцениваются следующие аспекты войны:

1. страх, ужас, опасность: Легко про войну слушать, да тяжело (страшно) ее видеть. Хорошо про войну слышать, да не дай Бог ее видеть. Хороша война за горами. Знал бы, так и не воевал бы;

2. жестокость, агрессивность, враждебность: Война – праздник смерти. Войны приносят шрамы Всякая война от супостата, не от Бога;

3. воровство, предательство: Воюют, так воруют (плутуют). Война порождает воров, а мир казнит их. Кому война – а кому мать родна;

4. ложь, трусость, хвастовство: В мор намрутся, в войну налгутся, нахвастаются. И я б шел на войну, да жаль покинуть жену. Тот, кто один раз струсил, может стать убийцей. Не хвались идучи на рать, а хвались, идучи с рати.

Вместе с тем положительно оцениваются:

1. храбрость, мужество, самообладание: Смелость города берет. Где смелость, там и победа. Отвага мед пьет и кандалы греет. Двум смертям не бывать, а одной не миновать;

2. общность интересов и ценностей: Кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет. Самый надежный способ жить в мире – это держать в руке меч. Худой мир лучше доброй ссоры.

Понятийное ядро концепта «война» окружено ореолом метафорических ассоциаций. Приведем только некоторые примеры:

1. война – это сложный механизм или машина: военная машина; в топку войны; война к зиме забуксовала, она еле ползла, натужно скрежеща гусеницами; мотор войны задымился;

2. война – это театр: приготовления к войне рассматриваются как подготовка сцены к спектаклю, написание сценария, распределение ролей между актерами. Как и любое шоу, война имеет своих режиссеров, постановщиков, а также публику, следящую за развитием событий на сцене: театр военных действий;

3. война – это система знаний: постичь грамматику боя, язык батарей.

Война находит многочисленные интерпретации не только в литературе, но и в других знаковых системах: музыке, изобразительном искусстве, скульптуре, кино.

Проведенный анализ позволяет утверждать, что концепт «война» представляет собой деятельностную когнитивную структуру и выступает одним из важнейших концептов русской культуры.

Список литературы

1. Алефиренко, Н.Ф. Категоризация и терминообразование в аспекте когнитивной семантики [Текст] / Н.Ф. Алефиренко // Языки профессиональной коммуникации: сборник статей Третьей международной научной конференции. – Челябинск, 2007. - Т.1. - С. 5-7.

2. Голованова, Е.И. Становление уральской горнозаводской терминологии в XVIII – начале XIX вв. [Текст]: автореферат диссертации / Е.И. Голованова. – Челябинск, 1995. – 21с.

3. Маслова, В.А. Когнитивная лингвистика [Текст]: учебное пособие / В.А. Маслова. – Минск: ТетраСистемс, 2004. – 255с.

4. Морозова, Л.А. Терминознание: основы и методы [Текст] / Л.А. Морозова. – М.: Прометей, 2004. – 143с.

С.Н. Троцюк

Санкт-Петербург, Россия

ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ВОПЛОЩЕНИЕ КОНЦЕПТА

Находясь на пересечении глобальных семиотических систем – культуры и языка, языка и мышления, концепт имеет знаковую природу, а следовательно, не только план содержания, но и план выражения. Поэтому в современных исследованиях в самом общем виде концепт, в частности культурный, определяется обычно как «объект из мира “Идеальное”, имеющий имя и отражающий определённые культурно-обусловленные представления человека о мире “Действительность”» (А. Вежбицкая, цит. по: [Фрумкина 1992: 3]); «единица коллективного знания/сознания, отправляющая к высшим духовным ценностям, имеющая языковое выражение и отмеченная этнокультурной спецификой» [Венедиктова 2004: 8].

Содержание концепта – это сгусток смыслов, отражающий связь мышления, культуры, психики, языка, речевой ситуации, – сгусток смыслов, включающий в себя помимо понятийного (рационального) все нерациональные – прагматические и психологические – смысловые компоненты. При этом в плане выражения сформировавшийся концепт, прежде всего, может быть связан с единицей семантического уровня языка. Однако нет однозначного мнения о том, является ли эта связь обязательной. Поэтому проблема соотношения языковой единицы и концепта остаётся одной из центральных теоретических проблем современной лингвистики.

Сегодня распространено мнение, что вербальная номинация не является обязательным условием бытования концепта как ментальной единицы, существование концепта возможно и без его словесного выражения. Языковые средства необходимы не для существования, а для сообщения концепта, для использования его в обмене информацией.

Р. И. Павилёнис указывает, что язык является символическим репрезентантом концептуального содержания, однако «усвоение языка не исключает качественного различия индивидуальных концептуальных систем как содержащих “субъективные картины мира” (в виде субъективных систем мнений и знаний)» [Павилёнис 1983: 263].

Точки зрения на лингвистический план выражения концепта обобщаются в работе в виде двух оппозиций: 1) концепт не имеет облигаторной реализации в языке – концепт вербализуется обязательно; 2) концепт может быть представлен в одной конкретной языковой единице с опорой на одно значение – концепт может быть отражён в нескольких языковых элементах.

Признавая способность языковой единицы служить для воплощения концепта, учёные всё же не достигают единства в представлении способов этого воплощения. Так, Д. С. Лихачёв полагает, что концепт необходимо соотносить со словом в одном из его основных значений, а не со всей их совокупностью. Концепт понимается им как результат «столкновения словарного значения с личным и народным представлением человека» [Лихачёв 1993: 4]. По его мнению, концепт существует отдельно для каждого основного (словарного) значения слова и выступает своего рода «алгебраическим» выражением значения, которым носители языка оперируют в письменной и устной речи [Лихачёв 1993: 4]. Кроме того, концепт в конкретной ситуации не только подменяет собой значение слова и тем самым снимает разногласия в понимании этого значения, он в известной мере и расширяет его… С этой точки зрения, концепты – не просто алгебраические обозначения, не знаки, не сигналы, а «послания» [там же: 5].

В противоположность Д. С. Лихачёву Ю. С. Степанов утверждает, что концепт есть результат восприятия слова в целом, то есть разные значения полисемантического слова демонстрируют опору на один и тот же концепт: «Тот “пучок” представлений, понятий, знаний, ассоциаций, переживаний, который сопровождает слово закон, и есть концепт “закон”» [Степанов Ю. С. 1997: 70].

Внешне противоречащих друг другу мнения Д. С. Лихачёва и Ю. С. Степанова на деле восходят к различным аспектам исследования концептов: первая позиция осмысляет концепт как результат познания мира, вторая – как результат осознания носителем языка (или объединением таких носителей – этносом) взаимосвязей элементов мира в единой языковой картине.

Таким образом, во втором случае изучается концепт слова, то есть мыслительный образ, обозначаемый той или иной лексической единицей, инвариант всех её значений.

Стоит заметить, что и Д. С. Лихачёв, и Ю. С. Степанов имеют в виду концепты, общие для целого языкового сообщества.

Слово представляет концепт не полностью – оно своим значением передаёт несколько основных концептуальных признаков, релевантных для сообщения. Именно словом концепт обозначается, а лексическое значение названия концепта отражает ядерную часть его содержания. Слово, таким образом, как и любая номинация, – это ключ, открывающий для человека концепт как единицу мыслительной деятельности и делающий возможным воспользоваться им в мыслительной деятельности. Но следует подчеркнуть, что одна и та же знаковая единица, взятая вне контекста, может быть ассоциативно связана с множеством различных концептов.

Размышляя о соотношении планов содержания и лингвистического выражения концепта, Л. Б. Савенкова подчёркивает: «… наше сознание нуждается в некоем устойчивом маркёре информации, что и ведёт к выражению концепта с помощью языковой единицы, соотносимой в первую очередь с ядерной частью обозначаемого. Однако наряду с ядром в концепте существует периферийная часть… и т.п.» [Савенкова 2003: 260]. Цитируемое высказывание убеждает в справедливости мнения: необходимость обозначить, маркировать концепт ведёт к соотнесению его в нашем сознании с одной языковой единицей, но план языкового выражения концепта (как ментального единства) может предстать в виде целой парадигмы лингвистических средств (исследователь, как уже отмечалось, называет её концептуальной парадигмой, однако кажется необходимым скорректировать этот термин и для акцентирования мысли о языковом воплощении концепта в дальнейшем говорить о лингвистической концептуальной парадигме): одно слово (в отдельных случаях – два однокоренных слова с общей архисемой) или фразеологическая единица выполняет роль центра плана выражения концепта. Прицентровую ядерную часть реализуют единицы лексического или фразеологического характера, находящиеся в синонимических отношениях с центром. В то же время и единица – маркер концепта, и её синонимы входят в системе языка в словообразовательные гнезда, члены которых создают ближнюю периферию лингвистической концептуальной парадигмы. Кроме них, в её состав попадают и единицы, связь которых с элементами ядерной части (включая центр) носит гипогиперонимический характер. Дальнюю периферию лингвистической концептуальной парадигмы образуют разнообразные слова, ассоциативно связанные с единицами ядерной части парадигмы, а также устойчивые словесные комплексы, которые содержат характеристику или оценку концепта.

О том, что концепт во всем богатстве своего содержания может быть представлен только «совокупностью средств языка, всем номинативным полем концепта, каждое из которых раскрывает лишь его часть», говорят также И. А. Стернин [2006: 190] и А. В. Трофимова [2005: 14]. По мнению последней, в языке вся совокупность элементов концепта предстаёт в виде некого единства, то есть концепт как бы «рассеян» в единицах своего поля. Поле концепта не является понятием, тождественным понятию семантического поля, поскольку поле концепта включает в себя не только лексические единицы, объединённые инвариантным значением (как это характерно для семантического поля), но и всевозможные представления, образы, ассоциации и т. д., обозначаемые единицами речевого уровня.

Таким образом, концепт репрезентируется в языке по-разному: 1) готовыми лексемами и фразеологическими единицами из состава лексико-фразеологической системы языка, имеющими «подходящие к случаю» семемы; 2) свободными сочетаниями языковых единиц; 3) структурными и позиционными схемами предложений, несущими типовые пропозиции (это так называемые синтаксические концепты); 4) отдельными текстами или совокупностями текстов.

Обобщая точки зрения учёных на выраженность/невыраженность концепта лингвистическими средствами, на наш взгляд, под концептом целесообразно понимать ментальное образование, планом содержания которого является вся совокупность знаний о данном объекте, а планом языкового выражения – совокупность лексических, фразеологических, паремиологических единиц, а также единиц-ассоциатов, номинирующих и описывающих данный объект на речевом уровне. Ядерная часть концепта именуется этнокультурным концептом и соотносится с одним и тем же номинантом. Однако в индивидуальном сознании налицо нетождественность концептов, соотносимых с одним и тем же «сигнальным» элементом. Поэтому в языке концепту соответствует целая лингвистическая парадигма.

Список литературы

1. Венедиктова, Л. Н. Концепт «война» в языковой картине мира (сопоставительное исследование на материале английского и русского языков) [Текст]: автореф. дис. … канд. филол. наук: 10.02.01 / Венедиктова Л. Н. – Тюмень, 2004. – 19 с.

2. Лихачёв, Д. С. Концептосфера русского языка [Текст] / Д. С. Лихачёв // Известия АН СССР. Серия литература и язык. – Т. 52. – 1993. – № 1. – С. 4–9.

3. Павилёнис, Р. И. Проблема смысла: Современный логико-философский анализ языка [Текст] / Р. И. Павилёнис. – М.: Мысль, 1983. – 286 с.

4. Савенкова, Л. Б. Языковое воплощение концепта [Текст] / Л. Б. Савенкова // Проблемы вербализации концептов в семантике языка и текста. Материалы междунар. симпозиума. – Волгоград, 22–24 мая 2003 г. Ч. 1. Научные статьи. – Волгоград: Перемена, 2003. – С. 258–264.

5. Степанов, Ю. С. Константы: словарь русской культуры. Опыт исследования [Текст] / Ю. С. Степанов. – М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. – 824 с.

6. Стернин, И. А. Слово и концепт [Текст] / И. А. Стернин // Материалы Междунар. науч. конф., Белгород, 11–13 апреля 2006 г. – Белгород: БГУ, 2006. – С. 189–190.

7. Трофимова, А. В. Концепт «огонь» в современном русском языке [Текст]: автореф. дис… канд. филол. наук: 10.02.01. / Трофимова А. В. – М., 2005.– 18 с.

8. Фрумкина, Р. М. Концептуальный анализ с точки зрения лингвиста и психолога [Текст] / Р. М. Фрумкина // НТИ. Сер. 2. Информационные процессы и системы. Ежемесячный научно-технический сборник. – 1992. – № 3. – С. 1–8.

Э.Ю. Улимбашева

Нальчик, Россия