Паремии и языковая игра (на материале русских и белорусских пословиц оппозитивной структуры)

Универсальность языковой картины мира наиболее полно отражается в паремиологических фондах каждого народа. Пословицы и поговорки, по метким замечаниям исследователей, являются «духовным кодексом народа» [Аникин 1957: 10], «сводом и наибольшей концентрацией народной мудрости, народных взглядов на жизнь» [Грынблат 1976: 5], одним из «глобальных концептов духовной культуры, которые строят картину мира носителей языка» [Конькова 1998: 59]. В.И Даль в предисловии к своему сборнику «Пословицы русского народа» дает паремиям еще более широкое определение, указывая, что в сборнике, «который не есть катехизис нравственности, ниже наказ обычаям и общежитию, именно должны сойтись народная премудрость с народной глупостию, ум с пошлостию, добро со злом, истина с ложью; человек должен явиться здесь таким, каков он вообще, на всем земном шаре, и каков он в частности, в нашем народе; что худо, того бегай; что добро, тому следуй; но не прячь, не скрывай ни добра, ни худа, а покажи, что есть» [Даль 1989: 13].

Паремии могут стать материалом исследования любого лингвистического (и не только лингвистического) явления, даже такого, как языковая игра.

Под понятием «языковая игра» мы, вслед за В.З.Санниковым, понимаем «некоторую языковую неправильность (или необычность) и, что очень важно, неправильность, осознаваемую говорящим (пишущим) и намеренно допускаемую. При этом слушающий (читающий) также должен понимать, что это «нарочно так сказано», иначе он оценит соответствующее выражение просто как неправильность или неточность. Только намеренная неправильность вызовет не досаду и недоумение, а желание поддержать игру и попытаться вскрыть глубинные намерения автора, эту игру предложившего» [Санников 1999: 23].

Материалом нашего исследования стали русские и белорусские паремии оппозитивной структуры, т.е. содержащие антонимические компоненты, например: рус. Нет, не сжег, а спалил; Как похудел, чуть не лопнет; бел. Цішком браў, да не краў; Смелы: гаў, гаў – ды пад лаўку.

Среди рассмотренных конструкций можно выделить три группы.

Первую группу составят паремии, в которых в качестве оппозитивных элементов выступают синонимы с частицей не при одном из них, например: рус. Не полсорока, а двадцать; Не били, а только колотили; Нет, не голо, а нет ничего; Он не пьет вина, глотает; Не украл, а без спросу взял; бел. Не выганяюць, але проша вон; Не гора, а бяда; Не голена – брыта; Не стрый, дык дзядька; Ён чэсны чалавек: не возьмець, хіба ўкрадзець. Семантика этих примеров заключается в выражении мнимого различия. Как ни называй, суть предмета, признака или содеянного не изменится – вот в чем смысл и «глубинное намерение» этих паремий.

Вторая группа состоит из алогичных, ирреальных сравнений, представляющих собой «своеобразный способ отражения семантики отрицания через форму утверждения» [Гюлумянц 1976: 55], ср.: рус. Чист, как трубочист; Поворотлив, как печь; Пронял, как плетью по воде; Противно, как нищему гривна; Люблю, как клопа в углу: где увижу, тут и задавлю; бел. Любяцца, як кот з сабакам; Смачна, як цукар з салам; Добры, як пятае кола ў возе; Трэба, як мёртваму кадзіла; Баюсь, як леташняга снегу, и из оксюморонов, в которых только один из перечисленных оппозитивных элементов (чаще всего второй) соответствует истине, ср.: рус. Сыт, тетушка, ложки нет; Легка рана – головы не доискались; Мелок брод – по самый рот; Жена мужа любила: в тюрьме место купила; Вечный мир – до первой драки; бел. Злітаваўся рак над жабаю ды й очы выдраў; Ешце, дзеткі, крупеня тлусценькая: два яечкі варыліся; Калі баль, то баль – дай за грош вантробы; Мой бацька багат – сем коп лапцей; Пажалеў воўк кабылу: аставіў хвост да грыву.

Эти две группы объединены функцией достижения иронической оценки, при которой определяемому навязываются качества, ему не свойственные. На самом деле известно, что нет разницы между полсорока и двадцатью, горам и бядой, стрыем и дзядзькам и что мир до первой драки отнюдь не вечен, рану, после которой головы не доискались, нельзя назвать легкой, а бал с вантробай за грош – лишь ужин бедняка. Ироническая оценка и противоречивость формы данных конструкций основана на противоречивости явлений окружающей действительности и жизни людей, и именно эта противоречивость порождает иронию и языковую игру.

Третья группа конструкций представлена оксюморонами, имеющими, с точки зрения Н.В.Павлович, «только модальный смысл» [Павлович 1979: 246], описывающими парадоксальные ситуации, бессмысленные действия, то, чего не бывает и быть не может, напр.: рус. Утопили щуку; Просит осетр дождя, в Волге лежа; Ей щенка, вишь, да чтоб не сукин сын; Угорела барыня в нетопленой горнице; Увидим, сказал слепой, услышим, поправил глухой, а покойник, на столе лежа, прибавил: до всего доживем; бел. Палепшала бацьку к смерці; Тады тое будзe, як на далоні валасы парастуць; З печанага яйца жывое куранё выседзеў; Выдраў лысаму валасы; Як воўк будзе шчэнем і хвастом брахаць будзе.

В подобных высказываниях «на абсурдность ситуации указывает контекст, не только не разрешающий противоречие, но усугубляющий его нагромождением других противоречий, которые также не получают разрешения» [Павлович 1979: 246-247]. Описывая то, что нереально, чего не бывает и быть не может, говорящий тем самым определяет ситуацию как абсурдную, являющуюся аналогом той бессмысленности, которая заложена в этих пословицах и поговорках.

В заключение добавим, что подобные конструкции служат не только для игры как развлечения, ибо любая игра должна быть полезной и продуктивной. В.З.Санников отмечает: «Долго не осознавалось (и полностью не осознается до сих пор), что языковая игра, может быть, бессознательно, преследует не только сиюминутные интересы (заинтриговать, заставить слушать), но она призвана выполнять и другую цель – развивать мышление и язык» [Санников 1999: 26-27]. Рождаясь как стилистический прием, такие высказывания могут стать основой для появления новых номинативных смыслов. Сравните прагматический и номинативный потенциал следующих высказываний: рус. Поспешай, да не торопись; Спешить не спеши, а поторапливайся; И не глядит, да видит; Ушел – не сбежал, а пошел свободно; бел. Адна бяда – не бяда; Адна бяда – то то яшчэ не бяда; У добрай гаспадыні і певень нясецца; Бяжком, але не спяшаючыся; Скоранька, ды не хапаючыся. В этих конструкциях четко прослеживается номинативное значение, не подчиненное прагматической функции достижения иронической оценки.

Список литературы

1. Аникин, В.П. Русские народные пословицы, поговорки, загадки и детский фольклор [Текст] / В.П.Аникин. – М.: Учпедгиз, 1957. – 240 с.

2. Грынблат, М. Прыказкі і прымаўкі [Текст] / М.Грынблат // Прыказкі і прымаўкі: У 2 кн. / Акад. навук БССР. Ін-т мастацтвазнаўства, этнаграфіі і фальклору; Пад рэд. А.С.Фядосік. – Мінск: Навука і тэхніка, 1976. – С. 5-49.

3. Гюлумянц, К.М. Да праблемы контрадыкторных параўнанняў [Текст] / К.М.Гюлумянц // Беларуская лінгвістыка / Акад. навук БССР. Ін-т мовазнаўства. – Мінск: Навука і тэхніка, 1976. – Вып. 9. – С. 51-56.

4. Даль, В.И. Напутное [Текст] / В.И.Даль // Пословицы русского народа: Сб. В.Даля: В 2 т. – М.: Худож. лит., 1989. – Т. 1. – С. 5-21.

5. Конькова, Е. Роль и статус паремий в языковой картине мира немцев, русских, белорусов [Текст] / Е.Конькова // Антропоцентричний підхід у дослідженні мови: Матеріали VІІ міжнар. Карських читань, Ніжин, 13-14 травня 1998 р. – Ніжин-Гродно, 1998. – С. 59-60.

6. Павлович, Н.В. Семантика оксюморона [Текст] / Н.В.Павлович // Лингвистика и поэтика. – М.: Наука, 1979. – С. 238-247.

7. Санников, В.З. Русский язык в зеркале языковой игры [Текст] / В.З.Санников. – М.: Школа «Языки русской культуры», 1999. – 544 с.

И. Н. Путова

Воронеж, Россия