Вероучительные постановления: Константинополь I Никея II.81

Константинопольские Соборы II и III в 553 и в 680-681, можно рассматривать как дополнение работы первых четырех Соборов, особенно Халкидонского. Никейский II в 787 рассматривал проблему иконоборчества.

Собор Константинопольский II является очень бедным. Его единственное постановление, которое осуждает разные сочинения трех древних сторонников Нестория, то есть Феодора Мопсуэстийского, Феодорита Кирского и Ивы Эдесского, было результатом императора Юстиниана усмирить египетскую Церковь, которая так никогда и не примет Халкидонского Собора. Сущность декрета была опубликована как эдикт Юстиниана в 543/4 году и декадой позднее, по настоянию того же Юстиниана, было адоптировано II Константинопольским Собором.

Обращает на себя внимание неудобство вызванное осуждением трех личностей уже умерших столетие или более, тем более, что никто из них не был осужден на Халкидонском Соборе, за исключением одного письма Ивы Эдесского, к которому были претензии. Римский епископ Вергилий одобрил это постановление, хотя и сопротивляясь. Но это не принесло желаемого результата с египетской Церковью, в которой продолжалось укрепление в монофизитстве. Иронично, но утверждение о необходимости открытой дискуссии происходит именно от этого Собора.

Во времена следующего Собора, III Константинопольского в 680-681, было почти закончено завоевание арабами Северной Африки. В результате африканский вклад в Соборы, поэтому закончился: это наиболее большое бедствие во всей истории Церкви. В то время как II Константинопольский Собор пытался усмирить уклонение к монофизитству египетской Церкви, III Константинопольский склонялся к противоположному направлению, утверждая дуализм воли и «принципов действия» во Христе, одно по своей Божественной природе и второй по человеческой природе, против единственности в согласии с единством лица или сущности. «Каждая природа действует в согласии с другой в соответствии с тем, что является проприо». Это учение стало не только результатом спекулятивного богословия, но спровоцировало глубокий эффект в обрядовой жизни на целые столетия: уверяет что человечность Христа рассматривается в серьез и не является обобщенной с Божеством.

Одним из осужденных за приверженность монофелитским мыслям («одна воля») Собором был папа Гонорий, епископ Римский с 625 по 638 год. Он предложил неправославные видение в двух своих письмах к Сергию, патриарху Константинопольскому. Его осуждение было повторено на следующем Вселенском Соборе II Константинопольском, и стал скандальным/нашумевшим случаем («cause célèbre»), когда на I Ватиканском Соборе 1869-1870 года была дискуссия по поводу папской непогрешимости. Аутентичность этих писем на сегодняшний день общепризнанна. Но остается вопрос о степени авторитетности предполагаемое к выраженным мнениям в этих двух письмах и таким образом степень ошибочности папы. Относительно их авторитета, истина, кажется находиться между двумя крайностями. Ведь эти письма носили персональный характер, содержали личные мысли папы и не претендовали на торжественное утверждение определенного учения. С другой стороны корреспонденция такого типа является более менее полуофициальной и носит некоторый авторитет, тем более что ошибка в учении не может быть отброшена как нелогичная. Необходимо поместить учение о непогрешимости в контекст – не может означать свободу от всех ошибок во всех деталях. Случай исключительный и показывает твердость, с которой Римская кафедра становится на правую сторону…

Абсолютно другим был аргумент Собора 787 года. Изображения. Какой тип почитания, или совсем никакого, можно присвоить изображениям Христа, Кресту, святым? Аргумент имел большое значение для культовой жизни христиан. Дискуссии были горячими с самого своего возникновения с начала VIII века в византийском мире. Иконоборцы опирались на запрещение в Ветхом Завете фабриковать изображения (Исх. 20, 4; Втор. 5, 8); на желание обратить евреев и мусульман, которые исполняли этот запрет; монофизитство, которое пыталось обесценить человечество во Христе и, следовательно, значение Его изображения; дуалистические тенденции среди манихеев, паулиниан и другие, которые считали изображения диавольскими. Также неоплатоническая философия, которая считала изображения ничем иным как слабыми отражениями реальности.

Но с другой стороны со времен античной Церкви существовала традиция изображать Христа и святых. Собор основывался на обычай употребления изображений и указал тип почитания, различая между культом/обрядом (λατρεíα), который приличен только Божественному и ни в коем случае образам и почитание или уважение (προσκύνησιζ) изображению одной или нескольких лиц.

Государственные политики и церковные активно брали участие в иконоборческих движениях. Это значит, что имперская фамилия и византийский двор разделяется на иконоборческие и иконофилитские группировки в соответствии с политическими линиями а также по религиозным мотивам. Наиболее персональной фигурой была регент Ирина, делая очевидным факт о роли женщин на Соборе. Вдова предшествующего императора Льва (775-780) и регент малолетнего сына, созвала Собор, получила поддержку папы. Она поборола в хитрости тех, которые пытались всячески помешать проведению Собора, подвела дело, к успешному завершению председательствуя на заключительной сессии и организовала обнародование постановлений. Но необходимо заметить, что потом эта сильная женщина ослепила своего сына – традиционное наказание в византийских кругах. Рецепция собора была медленной как на Востоке так и на Западе и только в следующем векe случилась полное признание соборных постановлений.