«РОССИЯ: ОБРАЗ БУДУЩЕГО»

Конспект лекций

Составители:

Максименкова Марина Витальевна, кандидат филологических наук, доцент

Нечаев Владимир Дмитриевич, доктор политических наук, доцент

Никифоров Юрий Александрович, кандидат исторических наук, доцент

Попова (Смолик) Светлана Юрьевна, кандидат психологических наук, доцент

Титов Виктор Валерьевич, кандидат политических наук

Шаповалов Владимир Леонидович, кандидат исторических наук, доцент

СОДЕРЖАНИЕ

ТЕМА 1. РОССИЙСКАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ

ТЕМА 2. РОССИЯ: ОБРАЗ ПРОШЛОГО

ТЕМА 3. ВОЙНА И РЕВОЛЮЦИЯ

ТЕМА 4. ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ: ПРОТИВ ФАЛЬСИФИКАЦИИ ИСТОРИИ

ТЕМА 5. РОССИЯ И МИР: СЦЕНАРИИ БУДУЩЕГО

ТЕМА 6. КЛЮЧЕВЫЕ ЦЕЛИ РАЗВИТИЯ

ТЕМА 7. ЧТО Я МОГУ СДЕЛАТЬ, ЧТОБЫ БУДУЩЕЕ РОССИИ СТАЛО РЕАЛЬНОСТЬЮ

Тема 1. Российская идентичность

Добрый день, дорогие друзья!

Сегодня мы начинаем курс «Россия: образ будущего», и открывает его тема «Российская идентичность». Естественно возникает вопрос, какова взаимосвязь между идентичностью и будущим? Что вообще, представляет из себя эта самая российская идентичность, споры о которой ведутся не один десяток лет? И на конец, как эта самая российская идентичность влияет на жизнь каждого из нас? На все эти, и не только эти вопросы, мы попытаемся совместно ответить за предстоящие полтора часа.

Сказать, что «российская идентичность» - проблема более чем популярная, значит не сказать ничего. За последние десять лет увидели свет более 3-х тысяч публикаций, посвященных ей. Предложены десятки определений и высказаны сотни мнений, о том, что же все-таки такое «российская идентичность» и «куда идёт» Россия, в каком геополитическом и геокультурном направлении должна двигаться наша страна. И мы об этом будем говорить.

Но, предваряя это разговор, следует обратиться в прошлое и попытаться понять, что же все-таки означает само понятие «идентичность». На сегодняшний день сформировались два принципиальных взгляда на идентичность. Один возник благодаря Фрейду и его последователям, которые подразумевали под идентичностью внутреннюю целостность, непротиворечивость личности, второй сформировался в 60—80 гг. ХХ века и подразумевал взаимосвязь личности с группой или обществом. То есть, подчеркивалось, что идентичность может носить и коллективный, массовый характер. Массовая идентичность – это, прежде всего, ответ на вопрос «Кто мы?», тот самый коллективный образ «МЫ», который присутствует в сознании каждого из нас.

Однако, как известно, «МЫ» понятие растяжимое и во многом субъективное. Подавляющее большинство людей вписаны в разные коллективные идентичности: можно ощущать себя русским, жителем Владимирской области и болельщиком «Спартака» одновременно; кабардинцем и гражданином России одновременно; жителем Харьковской области Украины и русским – тоже одновременно. Поэтому важнейшим является вопрос о том месте, которое российская идентичность занимает в нашем обществе.

Иными словами, мы граждане России формально, по паспорту, или реально? А что делает идентичность реальной, полноценной? Несколько компонентов. Во-первых, это общие системы смыслов, среди которых наиболее важную роль играет язык как средство социальной коммуникации. Во-вторых, общие ценности и вытекающие из них нормы поведения, в-третьих, символы, которые объединяют (а иногда и разъединяют) нас, россиян. И наконец, третий, важный элемент – это базовые представления. Здесь необходимо упомянуть представления о «других», поскольку, если есть «Мы», то существуют и «другие». И, конечно же, ключевую роль в системе наших представлений играют представления об историческом времени – образы прошлого, настоящего и будущего. Без прошлого нет будущего, а без будущего теряется чувство «мы», они как бы расплывается, становится аморфным. Поэтому, образы прошлого и будущего, о которых мы будем говорить в дальнейшем – наиболее существенные компоненты, вокруг которых строится российская идентичность!

Вы можете возразить, что каждый из нас воспринимает прошлое по-разному, да и в будущем у всех нас разные цели (кто-то хочет стать президентом, кто-то открыть свой бизнес, кто-то получить диплом о высшем образовании). И будете совершенно правы. Но, вместе с тем, и в прошлом, и в будущем есть моменты – смыслы и ценности - которые нас объединяют. В прошлом – это ключевые события, люди, символы, сквозь призму которых нам видится история нашей страны. В будущем – представления об обществе, его устройстве, приоритетах развития нашей страны. Именно на их основе зиждется консолидация общества, не только российского, а любого другого, происходит формирование полноценного ощущения «МЫ», своего места в мировой истории и политике.

Еще один важный вопрос: как Вы думаете, национальная идентичность – это нечто неизменное, то, что проходит через века, или все же её можно видоизменять, конструировать?

На это счет существует множество точек зрения. С одной стороны, есть чрезвычайно устойчивые элементы национальной идентичности, например, тот же язык или образ пространства, «своей» территории, на которой проживает наш народ. Но большинство современных исследователей склоняются, что идентичность может конструироваться. И, прежде всего, через институты социализации - СМИ, включая Интернет, который играет все более значимую роль в современном мире; систему образования; и, конечно же, так называемые «пространства повседневности»: семью и ближайшее социальное окружение человека.

При конструировании идентичности существует два базовых подхода.

Первый направлен на создание максимально целостной картины прошлого, насыщенной позитивными смыслами и символами. А также – на выстраивание внятного и яркого образа будущего, в котором благополучие государства и общества соединено с успехом отдельного человека («американская мечта», «коммунизм» и т.д.). В основе такого подхода – идея позитивной ценностно-ориентированной идентичности.

Второй подход – это конструирование негативной идентичности, через постоянную эксплуатацию образа «врага», неких внешних или внутренних «чужих», которые пытаются помешать нашему «счастью» (яркие примеры: «чужие не граждане» в Латвии и Эстонии). Непременный элемент негативной идентичности – это так называемый «культ страдания», когда национальное прошлое интерпретируется как непрерывное страдание, борьба против многочисленных «врагов» (пример: историческая политика украинского руководства вокруг голодомора в 2006-2009 гг.).

Говоря об особенностях формирования современной Российской идентичности, можно выделить три главных момента.

Во-первых, как Вы все знаете, Россия – государство многоэтническое, объединившее в себе более сотни этносов. При этом крайне важно, что среди всех этих этносов своей численностью выделяется русский этнос: согласно переписи 2010 года 4/5 населения нашей страны идентифицируют себя именно как русские. Естественно, что в условиях такой этнической конфигурации русское большинство играло и продолжает играть роль некого культурного ядра, выполняло важнейшую социально-историческую функцию интеграции, то есть, по существу, «цементировало» российскую государственность.

Сегодня среди этнологов, социологов, политологов всего мира ведутся споры о том, является ли полиэтничность, многонациональность плюсом или минусом в современном мире? Однозначного ответа нет. Безусловно, многоэтнический состав общества порождает культурное разнообразие, умножает социально-экономический и политический потенциал государства. Но и таит в себе немало рисков.

Во-вторых, реальность такова: на сегодняшний день в мире сложились три обобщенных модели существования многоэтнических государств.

Первая – модель ассимиляции, предполагающая, так или иначе, культурную унификацию и фактическое стирание идентичности этнических меньшинств. Где-то она работала относительно эффективно. Например, знаменитый «плавильный котел» в США до начала интенсивной «латинизации» южных штатов в 70-80-е гг. ХХ столетия. В других государствах эта модель носит более жесткие, порой даже агрессивные формы (политика Китая в Тибете и Синьцзян-уйгурском районе, политика Турции в отношении Курдистана).

Вторая модель – сегрегационная, при которой в одном государстве как бы «сосуществуют» несколько национальных образований, автономных и, как правило, конфликтующих друг с другом. Примеры – неустойчивая мозаичная федерация Боснии и Герцеговины, Пакистан, раздираемый межэтническими противоречиями. Во многом по пути сегрегации и продуцирования внутренних конфликтов идут современные Латвия и Эстония, тенденции этнокультурной и языковой фрагментации все более заметны в Бельгии.

И наконец, третья модель – консолидирующая, предполагающая возможность интеграции различных этносов в единую национально-гражданскую идентичность при сохранении собственной этнокультурной специфики. Данная модель получила название «матрешечной». Поскольку внутри «самой большой матрешки» - национально-гражданской идентичности - «помещаются» разнообразные этнокультурные, региональные, локальные идентичности. Именно по такому пути формирования национальной идентичности идут Испания, Канада, отчасти – Австрия и Италия.

Безусловно, данная модель не лишена недостатков, не исключает противоречий и конфликтов (Баски в Испании, Квебек в Канаде), но дает возможность избежать фактического распада государства, обеспечить его развитие на основе общности базовых ценностей, общих представлений и прошлом и совместном будущем.

Представляется, что Россия на сегодняшний день находится в состоянии перехода от конфликтной сегрегационной модели к модели консолидирующей идентичности, в рамках которой разнообразные этнические, региональные и культурные идентичности могут быть интегрированы в российскую национально-гражданскую идентичность. Безусловно, такой переход не может быть безболезненным. Более того, наличие локальных конфликтов – непременный атрибут любой полиэтнической государственности.

Важно другое: способность общества преодолевать эти эпизодические конфликты, опираясь на общую систему ценностей, совместную историческую память и единый образ будущего, который соответствовал бы ожиданиям большинства российских граждан.

В-третьих, необходимо понимать, что современная Россия – не только многоэтническое государство, но еще и общество «разных скоростей». Это выражается и в культурных различиях между регионами, и в уровне жизни различных групп граждан, и в знаменитом «цифровом разрыве» (где-то Интернет стал обыденностью, а для кого-то продолжает оставаться, скорее, диковинным средством развлечения). И, наконец, в том, что различные слои российского общества выстраивают для себя различные приоритеты, конструируют различные «параллельные» образы будущего. Отчасти эта ситуация нормальная, отражающая внутреннюю конкуренцию, которая существует во всех современных странах. Однако, немаловажно, чтобы социальная и политическая конкуренция не приводила к политической фрагментации, кризису исторического самосознания граждан. И задача сохранения гражданской, исторической консолидации лежит не только на государстве, его институтах, но и на самом обществе, в котором генерируются и распространяются общенациональные ценности.

В-четвертых, очевидно, что одним из важнейших факторов, позволяющих эффективно формировать российскую национально-гражданскую идентичность, является история нашего государства, историческая память, сохранившаяся у российских граждан. Как известно, более чем тысячелетний путь нашего народа был наполнен множеством разных событий – и трагических, и героических. Вы о них будете говорить, на следующих беседах, посвященных участию России в Первой мировой и Великой Отечественной войнах. Сейчас хочется заострить внимание исключительно на том, что за эти тысячу лет Государство Российское не раз переживало всевозможные «смуты», оказывалось фактически на грани распада (от Смуты начала 17 века до распада СССР и тяжелейшего «кризиса идентичности» 1990-х гг.). И в итоге преодолевало все эти, казалось бы, непреодолимые, препятствия: народ «реконструировал» государственные институты.

И сегодня мы продолжаем переживать социально-психологический кризис идентичности, спровоцированный событиями конца ХХ века, когда десятки миллионов людей лишились не только статуса «советского человека», но и социально-экономических благ, внятных представлений о том, какова новая политическая реальность, в какую сторону движется наше общество. Особенно тяжело этот кризис утраты собственно «МЫ» (а через него и дезориентацию «Я») пережили старшие поколения.

Можно отметить, что сегодня, в начале 2010-х годов, российское общество в целом изжило «постсоветскую травму», осознало себя как целостность, в качестве самостоятельного субъекта социально-исторического процесса.

Но процесс конструирования российской национально-гражданской идентичности далеко не завершен. Еще предстоит создать полномасштабное символическое пространство России (герои, праздники, ключевые события), выработать эффективную модель исторического образования и через нее сформировать историческую «картину мира» граждан. И самое главное – сформировать внятный образ российского будущего, в котором интересы всего общества будут максимально тесно связаны с потребностями и запросами конкретного гражданина. Очевидно, решение этих задач – не прерогатива государства. Оно в этом деле – только помощник и выразитель различных общественных интересов. Наиболее заинтересованными в конструировании внятного образа российского будущего должны быть те, кому это будущее созидать, кому в нём жить! Одним словом, ни кто иной, как российская молодежь!