Глава 33

– Где это мы? – прошептала Сара.

– Не знаю.

– Это здесь ты видел ту церемонию?

– Нет. Совсем не похоже. Слишком маленькая комната. Слишком все тут… по‑домашнему. То, что я видел, напоминало внутренность собора.

– Тогда что это?

– Не имею представления.

Помещение, куда мы попали, напоминало общую гостиную в каком‑нибудь из наших общежитий, только заброшенную. Кожаная обивка диванов потрескалась. В центре комнаты лежал вытертый до основы ковер. Воздух был спертый. Я прикрыл за нами дверь и включил фонарик. На стенах висели старые фотографии. Толстый слой пыли не позволял разобрать, что на них изображено.

В противоположной стене были две двери.

– Нам, наверное, туда, – сказал я.

– Я бы не делала этого, – прошептала Сара.

– Почему?

– На двери в коридоре не было замка. Тебе это не кажется странным? Почему дверь не заперта?

– Не знаю. Может, нам просто повезло.

– Сомневаюсь. В эту дверь войдет только тот, кто специально искал ее. Думаю, сама комната и есть замок.

– То есть?

– Я еще точно не знаю, только не стала бы тут ничего трогать.

– Смотрите‑ка! – сказал Майлс.

Мы обернулись.

На маленьком столике у дивана стояли две статуэтки из известняка, изображавшие древних королей. За счет высоких подставок они получались одного с нами роста.

Статуэтки были искусно и тонко вырезаны – складки одежды, черты лиц. Казалось, это изображения двух братьев. Один смотрел добродушно, второй – холодно.

– Взгляните! – Сара указала на табличку на одном из пьедесталов. Надпись, выведенная непонятными буквами, чем‑то напоминала мне греческую.

– Майлс, у тебя не отберут диплом по классическим языкам, если ты применишь знания на практике?

– Все шутишь, а что бы ты без меня делал?

Нагнувшись к табличке, он провел пальцем по выпуклым буквам.

– Это притча о двух братьях, поклявшихся охранять развилку. Не просто развилку, а такую, где одна дорога ведет к небывалой славе, а вторая… о‑о‑о…

– Куда? К гибели?

– Если бы. Тут цитата из «Потерянного рая»: «…в бездонный мрак, на муки в адамантовых цепях и вечном наказующем огне за их вооруженный дерзкий бунт».

– В наказующий огонь?

– Ага.

– То есть мы на распутье между раем и адом?

Майлс кивнул.

Я посмотрел на противоположную стену.

– Две двери. Два пути. Какую же выбрать?

Майлс снова повел пальцами по рельефной надписи.

– В аллегории сказано, что мы можем задать каждому брату вопрос, какой путь выбрать. Но тут есть подвох. По закону, один из братьев обязан всегда лгать, а другой – всегда говорить правду.

– А там не сказано, который из них кто?

Майлс дочитал до конца и покачал головой:

– Это все, что тут написано.

– И что это значит? – прошептала Сара. – Это же статуи, как у них что‑то спрашивать?

Я посмотрел на каменные фигуры. Рыцари стояли, положив одну руку на сердце, а другую опустив вниз. У ног каждой статуи был маленький прямоугольный камешек, чуть выдававшийся над остальными.

– Ясно, – сказал я. – Будем нажимать на камень. Таким образом мы зададим вопрос. Там не сказано, сколько у нас попыток?

– Нет, аллегория умалчивает об этом.

– Тогда надо быть осторожнее.

– Правильно. – Майлс протянул руку и нажал камень у ног одной из статуй.

– Майлс! – крикнула Сара.

Камень провалился под его пальцем. Мы услышали звон цепей, и вдруг рука статуи пришла в движение. Там, где предплечье переходит в локоть, оказался сустав, скрытый выточенными складками рыцарского платья. Каменная рука вращалась, как стрелка часов, слева направо, и остановилась, указав на правую дверь в дальней стене.

– О, работает!

– Глупая выходка! – резко сказала Сара. – Это не шутки! Мы с вами не в игрушки играем! Все могли пострадать!

– Надо же было попробовать! А ты чего хотела: разговоры вести, пока нервы не сдадут?

– Все равно хватит глупить. – Сара ткнула Майлса в грудь.

– Ладно, прошу прощения. – Он потер грудь и кивнул на статую. – Теперь мы знаем, что он предлагает идти в ту дверь.

– Ничего мы не знаем, – возразила Сара. – Кто это? Тот, кто всегда говорит правду, или тот, кто лжет? Может, он указывает нам путь к смерти!

– Прекрасно. – Майлс нажал на камень под другой статуей.

– Черт! – завопила Сара.

Рука второй статуи тоже повернулась, и нам молча предложили идти в другую дверь.

– Отлично! Что теперь скажешь, гений?

– Майлс, не нажимай куда попало и начинай думать, попросил я. – Конечно, они будут показывать по‑разному, раз одному положено лгать, а другому – нет.

– Я в курсе, – обиженно сказал он. – Что‑то от тебя тоже не поступает гениальных идей.

– Дай мне подумать.

– Пожалуйста. Можешь не спешить, мне здесь нравится, – сообщил Майлс.

Я закрыл глаза. Задача чисто логическая. А логика – это математика.

С математикой я ладил с детства.

Предположим, что истина равна +1, а ложь ‑1. Спросим брата‑лжеца, получим отрицательный ответ. Спросим правдивого брата, получим положительный ответ.

Но мы не знаем, кто из них кто.

«Думай, думай».

Фокус какой‑то: нужно превратить ложь в правду. Другими словами, как отрицательное число становится положительным?

Путем умножения на другое отрицательное! Два минуса дают плюс!

Итак, если спросить лжеца, получаем ‑1. Как получить второе отрицательное число? Выслушать его совет и поступить наоборот. Если он говорит «идти влево», идем направо. Минус один умножить на ‑1 равно +1.

Но как узнать, что говоришь с лжецом?

Ведь если спросить правдивого брата, тогда умножение ‑1 на +1 даст отрицательное число. Ответ будет неправильным.

Черт!

Итак, вопрос: как убедиться, что в уравнении есть второе отрицательное?

«Ну, давай же!»

Я буквально почувствовал, как мозг со стоном напрягся.

Вот, вот сейчас…

– Понял! – воскликнул я.

Майлс и Сара посмотрели на меня.

– Мы спрашиваем каждую статую, что сказал бы ее брат, а потом поступаем наоборот.

– Что?

– Как?

– Соображайте. Мы не знаем, кто из них кто. Если спросить лжеца, что сказал бы его брат, который всегда вынужден говорить правду, лжец ответит, что брат солжет. Поэтому мы поступаем наоборот!

+ 1 × ‑1 × – 1 = + 1

– Или, допустим, мы зададим вопрос правдивому брату. Его брат всегда лжет, а спрошенный честно покажет, какой путь посоветовал бы братец. Поэтому мы снова делаем противоположное.

‑1 × +1 × ‑1 = +1

Некоторое время они напряженно размышляли, заведя глаза к потолку, как в мультфильме. Сара поняла первая.

– Точно! – Она улыбнулась. – Как ты так быстро додумался?

– Простая логика, – ответил я.

– Гениально, – сказала она, смутив меня.

– Да, неплохо, – отозвался Майлс. – Кроме одного: перед нами статуи! У них ничего не спросишь. Можно только нажать кнопку, и они придут в движение. Господи Иисусе, и это при том, что я профессиональный академик!

Я почувствовал себя воздушным шариком, из которого выходит воздух. Конечно, Майлс прав. Я так обрадовался решению логического примера, что забыл о реальных условиях. Ответ казался таким умным, таким четким, таким… V&D‑шным. Он должен оказаться истинным. Я не видел другого решения.

Кнопка. Зубчатые колеса и цепи внутри. Начинка статуи – зубчатые колеса и цепи, а не кровь и требуха. Сустав в локте, спрятанный в складках одежды…

Я шагнул к статуе слева и схватил ее за голову. Я провел пальцем по линии между шеей и складками одежды. Не может быть!

Мы проделали такой путь не затем, чтобы сдаться или повернуть назад.

Я закрыл глаза и попробовал повернуть каменную голову. Сначала ничего не случилось, а потом раздался скрежет, и голова неохотно подалась, как жерновом, размельчая забившую щель слежавшуюся пыль. Голова короля повернулась вправо под механические щелчки и постукиванье внутри статуи. Я открыл глаза и посмотрел. Губы короля‑рыцаря оказались как раз напротив уха его брата.

Посмотрев на Майлса и Сару, я не сдержал улыбки.

– Видите? – спросил я тоном обрадованного идиота. Но это было потрясающе!

Я сделал шаг к другому рыцарю, который получал сейчас инструкции из уст своего брата прямо на ухо.

– Спроси, что скажет его брат, – прошептала Сара.

Она подошла и положила руку поверх моей. Вместе мы нажали кнопку у ног второй статуи. После нашей первой попытки каменная рука уже указывала на правую дверь. Раздался щелчок – на этот раз тоньше прежнего, – и рука передвинулась к левой двери.

– Йес! – заорал Майлс и замолотил руками в знак победы. – Ты сделал это, ей‑богу, Джереми! – Он кинулся к левой двери и схватился за ручку.

– Майлс! – заорали мы хором. – Майлс, нет!

Неужели от смерти нас отделяют секунды? Как же мы умрем? Наполнится ли комната газом, или, наоборот, отсюда выкачают воздух и несколько мгновений мы будем корчиться на полу в ожидании наказующего огня?

Это будет быстро? Хоть бы безболезненно!

Майлс с широкой ухмылкой обернулся.

– Да я пошутил! – сказал он. – Спроси одну статую, что скажет ее брат, и сделай наоборот, – подмигнул он нам.

Широкими шагами он перешел к правой двери и, не оглядываясь на нас, повернул ручку.

Послышалось короткое шипение, как при открывании вакуумной упаковки, и дверь распахнулась к нам, в комнату.