IV. 1. Дедуктивно-номологическое

ОБЪЯСНЕНИЕ

Наиболее широкой известностью и почти всеобщим признанием поль­зуется дедуктивно-номологическая модель научного объяснения, четкую формулировку которой в современной методологии познания обычно свя­зывают с именами К. Поппера и К. Гемпеля²¹¹⁸. "Дать причинное объяснение некоторого события, — пишет Поппер, — значит дедуцировать описы­вающее его высказывание, используя в качестве посылок один или не­сколько универсальных законов вместе с определенными сингулярными высказываниями — начальными условиями"³¹¹⁹. Для иллюстрации воспользу­емся его примером. Допустим, мы наблюдаем некоторое событие, состоя­щее в том, что нить, к которой подвешен груз 2 кг, разрывается. Мы можем спросить: почему данная нить порвалась? Ответ на этот вопрос дает объяс­нение, которое строится следующим образом. Нам известно общее положе­ние, которое можно считать законом: "Для всякой нити верно, что если она нагружена выше предела своей прочности, то она разрывается". Предста­вим данное общее утверждение в символической форме: "х (Рх  Qx)". Нам известно также, что данная конкретная нить, о которой идет речь, на­гружена выше предела ее прочности, т.е. истинно единичное предложение "Данная нить нагружена выше предела ее прочности", символически "Ра". Из общего утверждения, говорящего обо всех нитях, и единичного утверж­дения, описывающего наличную ситуацию, мы делаем вывод: "Данная нить разрывается", символически "Qa". Теперь наше рассуждение мы мо­жем представить в символической форме:

165

Это и есть один из вариантов того, что называют "дедуктивно-номологической схемой" научного объяснения.

Мы можем видеть, что она представляет собой логический вывод (в данном случае modus ponens), посылки которого называются экспланансом, а следствие — эктанандумом. Эксплананс должен включать в себя, по крайней мере, одно общее утверждение и экспланандум должен логически следовать из эксплананса. Мы привели простейший вариант дедуктивно-номологического объяснения. Он допускает разнообразные модификации и обобщения. В общем случае в эксплананс может входить несколько общих и единичных утверждений, а вывод — представлять собой цепочку логиче­ских умозаключений. На месте экспланандума может находиться как опи­сание отдельного события, так и общее утверждение, и даже теория⁴¹²⁰. Гем­пель разработал вариант индуктивно-вероятностного объяснения, в кото­ром используемое для объяснения общее положение носит вероятностно-статистический характер, а вывод устанавливает лишь вероятность наступ­ления события, описываемого экспланандумом⁵¹²¹. Если ограничиться дедук-тивно-номологическим объяснением, то общую его схему можно предста­вить следующим образом:

Каковы наиболее характерные особенности дедуктивно-номологи-ческого объяснения? Важнейшая из них, по-видимому, состоит в том, что оно придает необходимый характер объясняемому событию. В самом деле, дедуктивно-номологическое объяснение представляет собой логическое выведение объясняемого положения из некоторых посылок, и если эти по­сылки истинны, а их истинность — одно из условий корректности объяс­нения, выведенное положение необходимо должно быть истинно. Выражая это в других терминах, мы можем сказать, что при дедуктивно-номологи-ческом объяснении некоторого события мы указываем причину или усло­вия существования этого события, и если причина имеет место, то с естест­венной необходимостью должно существовать и ее следствие.

166

Обращая внимание на эту черту дедуктивно - номологического объяснения, Гемпель писал: "Два данных типа объяснения⁶¹²² имеют следующую общую черту: они объясняют некоторое событие, показывая, что, исходя из определен­ных конкретных обстоятельств и общих законов, можно было предвидеть его возникновение (предвидеть в логическом смысле этого слова) либо с дедуктивной необходимостью, либо с индуктивной вероятностью. Благода­ря этой черте оба эти способа объяснения вполне удовлетворяют тому, что я рискнул назвать общим условием адекватности для объяснений... Усло­вие, которое мы имеем в виду, сводится к следующему: любое объяснение, т.е. любой рационально приемлемый ответ на вопрос: 'Почему произош­ло AT, — должно дать информацию, на основании которой можно было бы достаточно уверенно считать, что событие А действительно имело место"⁷¹²³. Мы связываем объясняемое событие с другими событиями и указываем на закономерный характер этих связей. Поэтому, если указанные законы спра­ведливы, а условия их действия реально существуют, то обсуждаемое собы­тие должно иметь место и в этом смысле является необходимым.

Как, например, Фарадей объяснил непонятный для него опыт Араго? Этот опыт состоял в следующем: если над магнитной стрелкой вращать медный диск, то стрелка также начнет вращаться в том же направлении; и обратно, если над подвешенным медным диском вращать магнит, то вскоре и диск начинает вращаться. Медный диск не намагничивается, поэтому магнит не может оказывать на него никакого влияния. Так почему же он все-таки вращается? Это было неясно и требовало объяснения. Фарадей ввел представление о магнитных силовых линиях, окружающих намагни­ченное тело; об индукционном токе, возникающем в теле при пересечении им магнитных силовых линий; о порождении магнетизма электрическим током. Это позволило ему сформулировать эксплананс искомого объясне­ния в виде ряда законов: "Каждый магнит окружен магнитными силовыми линиями"; "Если проводник пересекает магнитные силовые линии, то в нем возбуждается электрический ток"; "Индукционный электрический ток по­рождает в проводнике магнетизм, т.е. делает его магнитом"; "Если один их находящихся рядом магнитов вращается, то начинает вращаться и другой магнит" и т.п. Присоединив к этим общим утверждениям единичное выска­зывание "Данный магнит, подвешенный вблизи медного диска, вращается", Фарадей смог вывести из них экспланандум: "Поэтому вращается и медный диск"⁸¹²⁴. Этот пример показывает, что дедуктивно-номологическое объясне­ние связывает существование объясняемого явления с действием законов природы и благодаря этому придает явлению необходимость.

167

Вторая важная особенность дедуктивно-номологического объяснения, на которую мы хотим обратить здесь внимание, тесно связана с первой. Общее утверждение, входящее в его эксплананс, должно быть законом природы, т.е. выражать необходимую связь явлений. В противном случае мы не получим объяснения. Вот почему при позитивистском истолковании законов природы как выражающих только общность, совместное сопутст-вие или сосуществование явлений и ничего более, дедуктивно-номологическая схема не дает объяснения. В этом случае она не придает необхо­димости объясняемому явлению. Логический позитивизм, как известно, признавал существование только логической необходимости и отвергал причинность и каузальные связи. Для него всякое истинное общее утвер­ждение, исключая логические тавтологии, было лишь случайно истинным. Но случайно истинное обобщение не способно дать объяснения. Возьмем в качестве примера одно из таких обобщений: "Все мужчины, работающие в Институте философии РАН, женаты". Допустим, нас просят объяснить, по­чему некий N, работник Института философии, женат, и в ответ мы строим такое дедуктивно - номологическое объяснение:

Все мужчины, работающие в Институте философии, женаты. N— мужчина, работающий в Институте философии.

Поэтому-то N и женат.

Примеры такого рода очень наглядно показывают, почему для дедук­тивно-номологического объяснения не годятся случайно истинные обоб­щения: они не обосновывают необходимости объясняемого явления, ибо сами носят случайный характер. Такую необходимость объясняемому со­бытию может придать только закон⁹¹²⁵.

Не останавливаясь на рассмотрении многочисленных вопросов, отно­сящихся к анализу различных сторон дедуктивно-номологического объяс­нения, его связи с предсказанием, его места в гипотетико-дедуктивной тео­рии и т.п., кратко обсудим лишь отношение дедуктивно-номологического объяснения к пониманию. Увы, даже сама постановка вопроса о связи объ­яснения с пониманием до недавних пор могла показаться несколько стран­ной: широко известно и стало чуть ли не традиционным их противопостав­ление, как и противопоставление "объясняющих" наук наукам "понимаю­щим". Действительно, истолковывая объяснение как подведение под закон, мы, по-видимому, очень далеко отходим от понимания. Причем этот отход имеет и оправдание: пусть житейское, ненаучное представление об объяснении соединяет его с пониманием; более строгое, научное определение понятия объяснения вовсе не обязано следовать за этим представлением и вправе отвлечься от его связи с пониманием.

168

Почему же философы и методологи, анализирующие научное объ­яснение, так неохотно говорят о понимании? Потому, что содержание поня­тия понимания чрезвычайно неясно, почти невыразимо в том языке, которым пользуется методология научного познания. Как замечает Е.П. Никитин, "при попытке более точного анализа самым непонятным оказывается, что та­кое 'понятное'"¹⁰¹²⁶. И каким бы ни было содержание понятия понимания, по­пытка соединить его с понятием объяснения сразу же вынуждает нас гово­рить не только об объяснении, но и о понимании фактов. Если объяснить значит сделать понятным, то объяснение явлений природы дает нам их по­нимание. Но в каком смысле можно говорить о понимании явлений приро­ды? Неужели в том же самом, в котором мы говорим о понимании человека? Вопросы подобного рода показывают, с какими трудностями должна столкнуться всякая попытка соединить объяснение с пониманием. Поэтому в современной методологии научного познания эти понятия оказались так же далеки друг от друга, как Европа и Америка во времена Колумба.

Вопрос о понимании заслуживает особого рассмотрения. Однако связь понимания с дедуктивно-номологическим объяснением лежит в пределах нашей темы, поэтому мы хотим показать, каким образом можно было бы перебросить мост через разделяющий их Атлантический океан. Будем ис­толковывать понимание как интерпретацию, т.е. как придание, приписыва­ние смысла вещам и событиям¹¹¹²⁷. Вспомним приведенный выше пример с объяснением опыта Араго и зададимся вопросом: дало ли объяснение Фарадея еще и понимание наблюдавшегося феномена? Теперь легко ответить на этот вопрос утвердительно. Фарадей увидел в медном диске магнит, а всю ситуацию осмыслил как взаимодействие двух магнитов. Вращению медного диска он придал смысл необходимого в данных условиях явления. Предложив дедуктивно-номологическое объяснение опыта Араго, Фарадей одновременно дал и понимание этого опыта.

Таким образом, всякое подлинное дедуктивно-номологическое объяс­нение фактов, придавая объясняемым фактам необходимый характер, при­дает им вместе с тем новый смысл, т.е. новое понимание. Следовательно, дедуктивно-номологическое объяснение является одним из средств дости­жения понимания природы.

169