Глава2. Функции пейзажа в прозе ю. Казакова

2.1. Своеобразие творчества ю. Казакова

Перед тем, как мы перейдем к анализу функций пейзажа в прозе Ю. Казакова (См. главу 2.2 Функции пейзажа в прозе Ю.Казакова) обратимся к фигуре самого писателя.

Рассказы Ю. Казакова впервые появились в 1954 году и сразу обратили на себя внимание поэтичностью восприятия мира и редкой способностью передавать его краски. Никто в ту пору не писал так – с таким устойчивым, лучше сказать настойчивым вниманием к цвету, звуку и запаху, ко всем особенностям и подробностям окружавшей природы (Крамов, 1986. С.132).

В прозе Ю. Казакова продолжилась русская реалистическая традиция. Немалое влияние на писателя оказали И. Тургенев, И. Бунин, М. Пришвин, А. Платонов, К. Паустовский, С. Писахов. Ю. Казаков учился у них стилистике, приемам письма, - но основа, то «вещество таланта», из которого и возникает писатель было свое (Крамов, 1986. С.135) .

Главным полем художественного анализа у писателя стали движения души. Это «тайное тайных» своих героев он постигал сосредоточенно и упорно, переходя последовательно от одного горизонта к другому, открывая на каждом из них свои новые отношения между человеком и миром (Например, рассказ «Голубое и зеленое» (1956 г.)) (Лейдерман, 2003. С. 340).

У Ю. Казакова есть произведения в центре которых стоят детища природы, рассказы : «Тэдди » и «Арктур – гончий пес». По существу эта тонкая психологическая проза, в которой традиционный прием «очеловечивания» психологии животного становится способом максимального приближенного наблюдения над процессом восстановления связи живого существа с некогда породившей его природой (Лейдерман, 2003. С. 340).

В рассказе «Арктур – гончий пес» и в других произведениях Ю. Казакова звучит мысль о жизненном предназначении – одна из наиболее близких Казакову. Он постоянно возвращается к ней «Никто на земле не рождается бесцельно», - утверждает писатель. Но не всякому дано понять, для чего он появился на свет. Иногда понимание это должно быть оплачено жертвой, быть может даже гибелью, - и так гибнет, узнав радость своего призвания, слепой пес Арктур. В стремлении осуществить призвание есть сила закона природы, и оно же придает жизни героический смысл (Крамов, 1986. С. 149).

Немаловажным будет отметить, что Ю. Казаков любил работать в жанре рассказа : «Рассказ дисциплинирует своей краткостью, учит видеть импрессионистически – мгновенно и точно. Беда ли то, счастье ли : мазок – и миг уподоблен вечности, приравненной к жизни. И слово каждый раз иное» (Цит.по : Лейдерман, 2003. С. 341). Но в принципе, импрессионистическая наблюдательность, когда описываемый объект «субъективирован» впечатлением наблюдателя и даже «интонирован» его настроением свойственно всей прозе Ю. Казакова (Лейдерман, 2003. С. 341 – 342).

Изобразительность этого писателя, можно сказать, непосредственна, ее суть – в точности описаний, в ценности подробностей, в интересе к нюансам. Изобразительность Ю. Казакова впечатляет той точностью, что обладает эмоциональной наполненностью, конечно же уходит корнями к И. Бунину. «Когда на меня обрушился Бунин с его ястребиным видением человека и природы, я просто испугался», - признавался Казаков. - «И было от чего испугаться. Он и то, о чем я бессонными студенческими литинститутскими столько думал волшебно совпало» ( Цит.по : Лейдерман, 2003. С. 341 – 342).

Можно полагать, что у молодого Ю. Казакова с И. Буниным совпало то ощущение таинственной, но совершенно явственной связи между человеческой душой и природой. Именно это ощущение и лежит в основе семантики импрессионистической изобразительности И. Бунина, в таком же качестве поэтика «работает» и в прозе Ю. Казакова (Там же. С. 342).

Но Ю. Казаков не просто актуализировал поэтику импрессионистической изобразительности в ее бунинском, смысловом наполнении он сделал следующий шаг. Движение к природе навело его на образ «природного человека», т. е человека, который свободен от общепринятых поведенческих клише, а в контексте времени это означало – не зашорен советским менталитетом (Например, рассказы : «Манька» (1958) , «Поморка» (1957), «Трали – вали» (1959)) (Там же. С. 341 – 344).

Характер Егора из «Трали – вали» не был открытием писателя, так же как и характер поморки. Новизна была в том, как ощутил Ю. Казаков этих людей внутри своего времени. Они как бы возникли заново – как возникают при реставрации от позднейших напластаваний краски исконного образа (Крамов, 1986. С.150).

В 1960 – е годы в художественный мир Ю. Казакова вошел и навсегда поселился герой с растревоженной душой. Но тревога у него какая – то особая, ее нельзя определить ни в социальных, ни в нравственных категориях. Это какая – то смутная, невыразимая тревога, некое тягостное состояние души ( Лейдерман, 2003. С. 347).

Обратившись к такому типу личности и ее драме, Ю. Казаков вынужден был решать нелегкие творческие задачи: как уловить эту невыразимую сумятицу в душе своего героя, как передать в слове мучительный процесс протекания чувств, даже не чувств, а зыбких душевных состояний. Ю. Казаков вырабатывает своеобразную поэтику, которую, вероятно, можно назвать поэтикой психологического параллелизма между состоянием человека и состоянием природы (Там же. С. 347).

Стоит отметить, что психологический параллелизм со времен И. Тургенева стал постепенно врастать в прозу. Особенность этого приема состоит в том, что, в отличие от аллегории, он не предлагает прямого перенесения свойств человека на природу или наоборот. Он ставит образы человека и природы рядом, сополагает их по какому – то смутно ощущаемому сродству. А пластика образа природы замещает изображением то, что невозможно сформулировать логически, изъяснить словом (Там же. С. 347).

У Ю. Казакова психологический параллелизм из приема разросся в поэтику, стал интегральным принципом стиля – им организуется все поле образных ассоциаций, окрашивается вся эмоциональная атмосфера. В некоторых рассказах Казакова (как раз тех, где в центре стоит рефлектирующий герой) психологический параллелизм разрастается в целый сюжет, в цепь впечатлений от созерцания природы, которая замещает собой движение чувств героя. Неуловимое, точно невыразимое, невербализуемое состояние «выговаривается» языком природы. Так построены у Казакова его тончайшие рассказы : «Осень в дубовых лесах» (1961), «На острове» (1962), «Двое в декабре» (1962) (Там же. С. 347).

Немаловажно будет сказать, что Ю. Казаков вводит в финалы своих рассказов образ живой, звонкой, величавой природы, этот образ появляется, как deys ex machine в древнегреческих трагедиях. Но все – таки завершение коллизии не кажется искусственным, потому что, действительно у Казакова природа всегда присутствует вокруг человека, она везде, стоит только открыть глаза. Но сам человек, окруженный природой, далеко не всегда находится с нею в контакте, природа – не всегда в зоне его сознания. А вот когда душа потрясена, когда человек сдвинут со своей привычной оси, тогда и открываются его глаза на мир, который совсем рядом. Этот мир несет в себе значение вечного, живого, обновляющегося, прекрасного. Что бы ни случилось с героем Казакова, какие бы драмы и трагедии не пережила бы его душа – рядом с волшебством жизни, с чудом бытия она потихоньку умиротворяется. Хотя нет, «умиротворяется» - не совсем точное слово. Ю. Казаков когда – то нашел формулу : «Великое очарование жизни». Она обозначает один из самых важных мотивов в его прозе : утишением души человека (не утешением, а именно утишением печали и горя) может быть только одно – озарение великим очарованием жизни ( Там же. С.350).

Обобщая все выше сказанное, стоит отметить, что Ю. Казаков был тем художником, кто уже в годы «оттепели» стал настойчиво восстанавливать и упрочнять связь современной литературы с традицией классического реализма. Писатель совершенствовал главный инструментарий реализма – искусство психологического анализа, доводя его до ювелирной работы, буквально «микронной остроты и тонкости», Ю. Казаков вышел в те душевные сферы, которые еще очень робко шлифовались классическим реализмом. Он выработал своеобразную поэтику, которую можно назвать поэтикой психологического параллелизма между состоянием человека и состоянием природы. У Казакова природа всегда присутствует вокруг человека и различные картины природы, пейзаж играют значительную роль в его произведениях (См. главу 2.2 Функции пейзажа в прозе Ю. Казакова).