1.56. Эффект множественности многовариантности версии

Ум человеческий, по простонародному выражению, не пророк, а угад­чик, он видит общий ход вещей и может выводить из оного глубокие предложения, часто оправданные временем, но невозможно ему пред­видеть случая - мощного, мгновенного орудия провидения.

А. С. Пушкин

Полезным представляется прием множественности версий. Каждая версия подсказывает свои собственные критерии, свои собственные средства доказательства, свой собственный метод выявления истины.

Может возникнуть сомнение по поводу целесообразности данного приема, когда факт преступления устанавливается, на­пример, показаниями очевидцев и по делу, на первый Взгляд, все ясно. Однако же при наличии в деле прямых доказательств, кото­рые, разумеется, значительно облегчают объяснение расследуе­мого события, всегда допускается возможность недостоверности этих доказательств и, следовательно, выдвижения иных версий.

Разработка и одновременная, тщательная проверка реальных в условиях данного случая следственных версий позволяют со­брать такое количество фактических данных, которые в равной мере относительно всех версий дают основание придти к твердо­му выводу, какая именно из них является истинной.

По мере хода расследования и все большего накопления фак­тов происходит отбор более обоснованных версий и отсев менее обоснованных. При выдвижении и проверке версий исследовате­ля нередко подстерегает опасность в виде приверженности к ка­кой-нибудь одной версии, которая представляется ему наиболее правдоподобной в данной ситуации. Подобная приверженность может привести к грубым ошибкам. Уделив основное внимание одной или нескольким наиболее, с его точки зрения, правдопо­добным версиям, и сосредоточив свои силы на их проверке, сле­дователь тратит время не только на сбор фактов, которые уводят его сторону от расследования, но, попадая в плен выдвинутой версии, порой начинает незаметно для себя производить нажим на доказательства, подгонять их под импонирующую ему конст­рукцию, нарушая требования закона о всесторонности, полноте и объективности расследования.

1.57. Эффект мышления

Мышление следователя рассматривается как деятельность, как система операций по поводу, как преобразование постоянно из­меняющихся и во многом неизвестных обстоятельств, как беско­нечный процесс, как условие раскрытия, как форма защиты от среды, как условия, подчиняющие себе всю его деятельность.

Мышление следователя в процессах раскрытия становится «инкубатором истины», требующей низвержения доказательст­вами. Факты становятся доказательствами только после их пра­вильной оценки и процессуального оформления. Факты без ин­терпретации мертвы, как ноты без виртуозного исполнителя.

Раскрытие - это творческий процесс, который делает следова­теля (оперативного работника) реагирующим объектом и субъек­том. И в этом нет противоречия, потому что следователь, как зер­кало, отражает преступное событие, но как личность субъективизирует это отражение, привносит в это отражение звучание соб­ственного Я.

Следователь - мастер не только создавать идеи-версии, но он сам становится результатом воспринимаемых идей.

Развитое мышление является мостом между моделями пре­ступлений и моделями раскрытия. Следователь в этом отношении будет представлять творческое начало адаптации типовых мо­делей расследования для вариативных проявлений типовой пре­ступности.