17. Ориентация защитных процессов в соответствии с источником тревоги и опасности.

Фрейд выделял 3 вида тревоги:

1. Реалистическая – эмоциональный ответ на угрозу реальной опасности внешнего мира. Это основа рационального страха. Как правило. Такая тревога предметна. Она помогает эффективно справляться с опасностями и избегать их.

2. Невротическая – это эмоциональный ответ на то, что неприемлемые импульсы со стороны Ид станут осознанными: боязнь проявить сексуальные и агрессивные импульсы, которые повлекут за собой ужасные последствия, так как сознание окажется неспособным контролировать бессознательное. Первоначально невротическая тревога переживается как реалистическая – страх наказания в детстве. Во взрослом возрасте для сдерживания импульсов задействуются механизмы психологической защиты личности, на уровне сознания это переживается как тревога.

3. Моральная – Это эмоциональный ответ на угрозу наказания со стороны Супер-Эго. Это страх совести. Во взрослом возрасте развивается социальная тревога – разновидность моральной.

4. В рамках экзистенциальной психологии также выделяют как особый вид тревогу смерти. Она возникает в 3-4 года. Компоненты тревоги смерти по Бьюдженталю:

1. Смерть причинит боль близким людям.

2. Придёт конец всем жизненным планам.

3. Страх мучительного процесса умирания.

4. Страх того, что человек не сможет ничего ощущать.

Р. Мэй считал, что тревогу смерти нельзя локализовать, следовательно ей нельзя противостоять. М. Клейн выделял существующие у человека иллюзии по поводу смерти: с трёх лет ребёнок считает, что смерть обратима, возникает антропоцентрическая иллюзия; также существует иллюзия конечного спасителя – в критической ситуации появится кто-то, кто обязательно поможет.

Функция тревоги – предостеречь человека от опасности. Она может исходить из внещнего мира, от бессознательного или Супер-Эго.

18. Тревожность Сверх-я в неврозах взрослых.

Основа невроза у взрослых заключается в том, что некоторые инстинктивные желания стремятся проникнуть в сознание и при помощи эго достичь удовлетворения. Эго не противостоит этому, но суперэго протестует. Эго подчиняется высшему образованию и послушно вступает в борьбу против инстинктивного импульса со всеми последствиями, которые влечет за собой такая борьба. Характерным для этого процесса является то, что само эго не рассматривает импульс, с которым оно борется, как опасный.

Мотив, побуждающий защиту, исходно не является его собственным. Инстинкт рассматривается как враждебный потому, что суперэго запрещает его удовлетворение, и если он достигнет своей цели, то несомненно вызовет затруднения в отношениях между эго и суперэго.

Следовательно, эго взрослого невротика боится инстинкта потому, что оно боится суперэго. Его защита мотивирована тревогой суперэго.

Пока наше внимание приковано к защите от инстинкта, воздвигнутой взрослым невротиком, мы будем рассматривать суперэго как грозную силу. В этом контексте оно выступает как исток всех неврозов. Суперэго— интриган, мешающий эго прийти к дружественному взаимопониманию с инстинктами. Суперэго воздвигает идеальный стандарт, в соответствии с которым сексуальность запрещается, а агрессия объявляется антисоциальной. Ид требует такой степени отказа от сексуальности и ограничения агрессии, которая не совместима с психическим здоровьем. Эго полностью лишено своей независимости и сведено к роли инструмента для выполнения желаний суперэго; в результате оно становится враждебным по отношению к инстинктам и не способным к наслаждению. Исследование ситуации защиты в таком виде, как она выступает в неврозе взрослых, побуждает нас в нашей терапевтической работе уделять очень большое внимание анализу суперэго. Уменьшение его силы, снижение его требовательности или — как осмеливаются утверждать некоторые — его полное уничтожение должно облегчить состояние эго и ослабить невротический конфликт, по меньшей мере в одном направлении. Это представление о суперэго как об источнике всякого невротического зла дает большие надежды на профилактику неврозов. Если невроз возникает вследствие требовательности суперэго, тогда те, кто воспитывает детей, должны лишь избегать всего, что может привести к формированию исключительно требовательного суперэго. Они должны следить за тем, чтобы их воспитательные методы, которые затем интернализуются суперэго, были мягкими; родительский пример, который суперэго усваивает при помощи процесса идентификации, должен быть выражением их реальных человеческих слабостей и толерантной установки по отношению к инстинктам, вместо того чтобы быть претензией на сверхстрогий моральный кодекс, который невозможно применить на практике. Наконец, агрессивность ребенка должна иметь выход во внешний мир, для того чтобы она не стала вредоносной и не обернулась вовнутрь, в результате чего она наделяет суперэго чертами жестокости. Если воспитанию это удастся, то мы должны предположить, что выходящие в жизнь человеческие существа будут свободны от тревожности, избавлены от неврозов, способны к наслаждению и не будут раздираемы внутренними конфликтами. Однако на практике воспитатели обнаружили, что надежда искоренить невроз из человеческой жизни иллюзорна¹, а с теоретической точки зрения она рассыпается, как только мы делаем следующий шаг в аналитическом исследовании.

Тревожность Сверх-Я – это моральная тревога. Это эмоциональный ответ на угрозу наказания со стороны Супер-Эго. Это страх совести. Во взрослом возрасте развивается социальная тревога – разновидность моральной.