Поисковая работа - лучшая школа жизни

Беседа М.Черепанова с бывшим ответственным секретарем газеты «Отвага» 2 Ударной армии, полковником в отставке, Виктором Александровичем КУЗНЕЦОВЫМ. 1996 г.

- Виктор Александрович, сейчас поисковики все чаще слышат от ветеранов, людей военного поколения упрек: зачем трогать останки погибших солдат, оставшихся лежать на полях сражений? Говорят, что их похоронила природа. Пусть все так и остается. Как Вы считаете, может ли природа похоронить человека? Согласны ли Вы с тем, что патриотизм воспитывается не разговорами о памяти на митингах и не установкой обелисков, а уважением, прежде всего, к конкретным погибшим людям, как говорил Пушкин - «любовью к отеческим гробам?» Если не похоронены миллионы защитников Отечества, как можно воспитывать будущее поколение?

- Имеет ли смысл работа поисковиков? Свято ли дело, которым вы занимаетесь? Позволю себе начать примера. Мне довелось быть в Канаде и там я ознакомился с традицией, издавна существующей там, по отношению к гражданам государства, павшим в бою.

- Хотя войны у них в Канаде не было...

- В Канаде войны не было, но канадцы участвовали в Первой и Второй мировых войнах. Центральное здание канадского парламента представляет собой высокую башню, которая называется башней Мира. На башне вечером раздается звон колоколов, напоминающий о павших за Родину. На верхнем этаже башни есть мемориальный зал. В центре зала на специальном подиуме лежит огромная книга, в которой записаны абсолютно все павшие за Родину, во всех войнах. В этой книге 365 страниц, по числу дней в году. Каждый день открывается страница, соответствующая календарному дню года. Звон колоколов как бы напоминает о тех воинов, которые записаны на этой странице.

Башня Мира пользуется огромной популярностью, уважением всех, кто приезжает в Канаду. Ее любят посещать туристы. Посетителям рассказывают историю книги, боевых действий, в которых участвовала Канада, рассказывают о подвигах воинов, которые записаны в книгу.

Разве это не святое дело, разве можно что-нибудь сказать против такого уважительного отношения к памяти павших за свободу своей Родины?

- Могут сказать так: Книги Памяти изданы, вот и все, увековечены все погибшие.

- Конечно, могут и так сказать. Между тем начали мы создавать эту книгу лишь полвека спустя после окончания войны. В Канаде же башня Памяти существует со дня основания города. В Америке есть и могила Неизвестного солдата. Но это действительно был неизвестный солдат, найденный где-то в Европе. Его память увековечена.

- Но ведь и у нас так же...

- С той разницей, что у нас и теперь таких неизвестных солдат можно найти тысячи повсюду, где шли бои. Отдавая дань памяти одному неизвестному солдату, мы забываем, что даже в Подмосковье до сих пор не захоронены тысячи его однополчан. Такая картина под Новгородом, под Мурманском - кругом Долины смерти.

- Вы согласны, что солдаты не похоронены?

- Да, конечно. Это видно и на снимках, которые приносят поисковики. Останки, запечатленные на фото, принадлежат явно не захороненным солдатам. Это видно и по их позе, и по глубине залегания. А какую картину увидел Николай Иванович Орлов, когда впервые появился под Мясным Бором? Там не было ни могил, ни памятников, ни крестов. Солдаты валялись в болоте, в лесу - никто к ним не прикасался. Туда вообще боялись заходить.

Кого-то, конечно, хоронили сами солдаты после боев. Хоронили как могли. Но в тех условиях могилу вырыть было невозможно. Делалось все наспех, особенно когда выходили из окружения.

- Это тогда. А после войны почему этим никто не занялся? Мало того, некоторые ветераны говорят - не трогайте останки наших товарищей, их уже листьями закидало...

- Не согласен с ними. Ведь это те самые воины, о судьбе которых нам ничего неизвестно. Они не получили последнее «прости» от друзей и близких, которые обязаны были хоть что-то сделать.

- Значит, есть смысл их искать, чтобы хоронить.

- Конечно, недаром говорится, что война может считаться законченной, когда похоронен с соответствующими почестями последний павший солдат. Не брошен в воронку, не остался неприкаянным в окопчике, а именно похоронен. Важно здесь соблюсти не только человеческие, но и религиозные традиции.

У нас на Руси считается величайшим долгом отдать почести погибшему, предать его земле с соблюдением традиций. Независимо от того, верующий он или нет. Соблюдать эти традиции народа – нравственная обязанность каждого гражданина. Обычаи существуют с древнейших времен. Уже на заре человеческой цивилизации стало законом уважительное отношение к павшим в бою. И нельзя мириться с тем, что погибших солдат оставляют на полях сражений. Дело, которое делают поисковики, заслуживают не упреков, а глубокой благодарности.

- С тем, что дело святое, многие соглашаются. Но возникает иной вопрос: кто имеет право вести эту работу. Как ее можно осуществлять – по приказу или за деньги? Кто может сделать ее по-человечески, добросовестно?

- Пока кроме добровольцев-поисковиков не вижу, кто бы еще серьезно занимался этой проблемой, болел бы за дело. Более того, все претензии в адрес поисковиков, безразличие со стороны властных структур свидетельствуют о том, что работа ведется «не благодаря, а вопреки».

Между тем считаю, что в этой работе должны принимать активное участие воинские подразделения. Они располагают определенной техникой, могут обеспечить безопасность при уничтожении найденных боеприпасов.

- Под этим соусом в Белоруссии министр обороны запретил поисковую работу. Издал указ: ни одного гражданского поисковика в лес не «пущать». Даже если ты офицер или солдат запаса. По его мнению, перезахоронение останков солдат должны делать по приказу солдаты срочной службы.

- А профессионально подготовленные люди к этому привлекаются?

- Из местных поисковых отрядов не допускают никого. Между тем там есть достаточно опытные поисковики, например в Витебске. Им приходится работать только на территории России. В Белоруссии же работают только поисковые подразделения, созданные в армейских частях по приказу. Вы верите, что солдаты из-под палки» будут добросовестно делать это дело?

- Я пока знаком только с работой поисковиков. Среда них уже есть настоящие профессионалы. Было бы грешно не использовать их возможности, а главное - их желание. Думаю, поисковики не против работать совместно с армией, с ее связистами и саперами...

- Нет, конечно, напротив, просим у армии помощи.

- Думаю, что для молодых солдат была бы очень полезна такая совместная работа. Достижение единой цели, святой цели воспитывает лучше, чем какие-либо занятия в классе. Для солдат это и моральная, и физическая закалка, возможность на практике применить свои военные знания. Это своего рода и есть подготовка к военной службе. Полезно это общение и поисковикам - будущим солдатам. Такая совместная работа может привить уважение к армейской службе, к армии.

- Значит, Вы, как полковник, подтверждаете, что поисковая работа - сродни армейской службе, более того - настоящая подготовка к армии?

- Естественно! С тех пор, как у нас ветеранов, с поисковиками установилась постоянная связь, я испытываю к ним только чувство глубочайшей благодарности. Это настоящая школа патриотизма, охватившая уже несколько поколений.

Убежден, что каждый человек, имеющий отношение к поисковой работе, начинает понимать, что такое жизнь. Особенно это важно для юношей и девушек. Одно дело накачивать мускулы, другое - возвращать доброе имя дедам и прадедам. Ребята взрослеют от самого сознания своей работы. Мне кажется, что среди поисковиков никогда не вырастает подлеца и негодяя.

- Латинская пословица гласит: «Помни о смерти». Прежде мы не понимали истинного значения этих слов...

- Да, молодым не вредно помнить, что жизнь скоротечна. Ведь в местах боев вы находите останки тех, кому в большинстве своем было чуть больше 20 лет. Они выполнили Долг перед Родиной.

Опираясь на свой затянувшийся срок пребывания на земле - мне уже 84 года - я думаю о том, как я неразумно тратил уйму своего времени. Даже если срок жизни увеличился бы до 150 лет - это все равно короткий срок. Понимать ценность человеческой жизни - великое дело. Чем раньше человек начинает сознавать свою роль в жизни, свое место в обществе - тем лучше.

- Вы согласны, что поисковые экспедиции - это не только сугубо практическая работа по захоронению солдат. Это что-то большее...

- Это, прежде всего, воспитание, настоящая школа жизни. Она дает ученику не меньше, чем уроки за партой. Никакие уроки мужества не заменят участия в поисковой работе. Это уже не теория и не игра. Это прикосновение к реальной жизни, более того - участие в формировании исторического самосознания народа.

- Значит ли это, что курс начальной военной подготовки в школе, военизированные игры не могут заменить по духовному уровню участия школьников в поисковой работе?

- Убежден, что чувство патриотизма не может возникнуть от умения разбирать и собирать автомат или винтовку. Юноша может сделать это с закрытыми глазами, но так и не стать патриотом. Робот-солдат, с накаченными мускулами - это еще не защитник Отечества. Важно, чтобы молодой человек понимал, что такое Родина, что она собой представляет. Что представляет собой жизнь народа, населяющего эту Родину. Сколь тяжела эта жизнь, и как надо много сделать, чтобы как-то облегчить ее, сделать благополучнее, счастливее, чем сейчас.

- Нам возражают: вы водите ребят туда, показываете, как плохо в армии, потом они не захотят служить, защищать Родину. Возможен такой вариант?

- Думаю, у поисковиков много примеров, опровергающих это обвинение. Убежден, что ребята из поисковых отрядов, попав в армию, сзади не плетутся.

- Более того, армия их заказывает, например, в Новосибирском кадетском корпусе...

- Мне даже неудобно говорить на эту тему, это кажется настолько по­нятным. Ничего доказывать не надо. Меня удивляет, что находятся люди, выдумывающие такие нелепые аргументы, чтобы считать эту работу излишней, ненужной или даже вред­ной.

- Вы помните то время, когда о 2-й Ударной армии говорить было тяжело?

- Я не раз сам сталкивался с этим. Когда мы делали первый сборник воспоминаний ветеранов 2 Ударной армии, приходилось с трудом пробивать эту стену в не­сколько инстанций. В нашей книжке «Вторая Ударная в битве за Ленинград» упоминания о Власове так и не разрешили. Лишь в рассказе Клыкова есть фраза: «Я заболел, мне пришлось покинуть армию, на мое место был назначен новый командующий...»

- Сложности были только с упоминанием Власова? Или это связано с потерями?

- Потери тогда тоже, конечно были. В официальном документе - Сооб­щении Совинформбюро от 30 июня 1942 г. - сообщалось о 30 тысячах погибших и про­павших без вести с нашей стороны. Это было первое и единственное официальное сообще­ние о Любан­ской операции за всю войну. Тогда шла война и о больших потерях просто нельзя было говорить из пропагандистских соображений. Занижали свои потери и немцы. Объявили о полном уничтожении нашей армии, что тоже было неверно. Это закон войны. Но и потом долгое время не разрешалось говорить об истинных масштабах Любанской трагедии. Никакие иные цифры потерь, кроме официальных, не разрешалось даже упоми­нать. Во время войны может это и понятно, но это явно затянулось на долгие послевоенные годы. Правда о 2 Мировой и Великой Отечественной войнах долгое время еще подвергалась разным оценкам с учетом определенных политических идейных и других соображений.

Сейчас нет желающих возвратиться к тем страницам истории: новые заботы, новые тревоги одолевают людей. Война уже для многих представляется давно миновавшим собы­тием.

- Но даже у нас в Татарстане все чаще стали вспоминать о Хане Батые, Золотой Орде. Подсчитывают, сколько было убито защитников Казани при штурме города Иваном Грозным.

- Этим занимаются лишь определенные идейные круги, пользуясь по­следними событиями. Сейчас многие оценки получают иные акценты, искаженные иной идеологией, чем была прежде. Охаивается то, что свершалось в целях укрепления всей Рос­сийской Империи. Идет идейная борьба.

- Способствует ли сокрытие истинных событий, потерь в войне повыше­нию авторитета народа?

- Жизни народа способствует только правда, какой бы горькой она ни была. В том числе правда о потерях в военных действиях. Впервые к этой проблеме подо­шли скрупулезно, по научному лишь в 1993 г., издав книгу «Гриф секретности снят».

- А ведь это тоже часть увековечения памяти погибших...

- Несомненно. Да, жертвы были гигантские, погибло огромное количе­ство людей. Но нельзя не считаться с тем, что именно эта гибель спасла Россию, Советский Союз. Не только привела к победе в Великой Отечественной войне. Мощная инерция ге­роического порыва позволила восстановить все порушенное во время войны. Трудовой подвиг народа по значимости не меньше, чем победа в войне. Оба подвига обошлись гигантскими жертвами для страны, и все-таки эти жертвы были не напрасны. Они спасли госу­дарство, Родину. Возвеличили ее, превратили во вторую мировую державу. Мы были на од­ном уровне с США, которые никогда не воевали на своей территории. Это единственная страна, которая не разорялась и не беднела, а наоборот богатела в годы войны. Та же Америка долгие годы требовала от нас миллиарды, полученные нами от нее в виде помощи в годы войны.

- Согласны ли Вы с точкой зрения, что именно поисковики, пытаясь до» копаться до истины, рассказать людям об истинной цене войны, прежде всего заботятся о чести Родины. Заботятся больше, чем официальные историки, которые занизили цифры потерь и запрещают говорить об этом новому поколению?

- Несомненно так. Я бы сказал еще и так. Если историки запрещают называть истинные цифры и факты, у них, видимо, какие-то иные паскудные цели, которые они считают важнее правды. Той правды, которую открывают именно поисковики.

- Т.е. разговор об истинном количестве жертв - это не основание для охаивания всего прошлого, а свидетельство того, какой огромной ценой завое­вана свобода народа. Что война - не парадный марш от Москвы до Берлина.

- Мы начали разговор с канадской башни, что обязанность на­рода, государства, всех его правителей состоит в том, чтобы не был забыт ни один из тех, кто отдал жизнь, спасая свою родину. Должно было быть так, чтобы нам было известно каждое имя из десятков миллионов людей, погибших на войне. А вы сами видите, что безы­мянными остаются сотни тысяч, может и миллионы. Останки погибших валяются незахоро­ненными. Но ведь это не только в болотах под Новгородом.

Кроме того, и в архивах большинство погибших числится пропавшими без вести, хо­тя сведения об их гибели можно установить. Оказывается, данные есть, но их никто не пытался систематизировать, обнародовать, опубликовать, наконец. Полвека не было такой организации, которая бы собирала данные обо всех погибших на войне, обра­батывала их. При современном уровне кибернетики это, наверное, не такая уж неразреши­мая проблема.

Вместо того, чтобы объявить эту задачу государственной, наоборот, ставятся все но­вые и новые рогатки на пути молодых патриотов, делающих святое дело.

- Вы поддерживаете предложение, что сейчас нужно уже организовы­вать не только захоронение останков солдат, но и высококвалифицированную работу по справочно-информационному обслуживанию каждой семьи пропав­ших без вести? Нужна государственная поисковая служба...

- Да, конечно. Когда я листаю Книги Памяти, у меня всегда возникает мысль о том, какое великое дело вы делаете. Ведь в каждой книге десятки тысяч имен. И даль, что до сих пор создание таких книг в большинстве случаев так и осталось делом груп­пы энтузиастов. В то время как это должно быть хорошо организованным государственным делом, в соответствующих масштабах, с нужной системой организации. Нужен и опреде­ленный порядок обеспечения этой работы. На одном энтузиазме эту важную государствен­ную задачу не решить.

- Удивляет не то, что этой системы нет, а то, что при желании, в предвыборном угаре наши государственные чиновники могут дойти до каждого ветерана, до каждой вдовы. Могут написать и разослать поздравления с личной подписью. Находятся огромные миллиарды рублей на установление новых памятников и даже их передвижение с места на место, как это было нынче на Поклонной Горе. Но не находится за 50 лет мизерных сумм, а главное - жела­ния властей - финансировать рассылку извещений о смерти защитников Оте­чества семьям. Саму работу - архивную ли, археологическую ли - по розыску без вести пропавших.

- Да, никто этим не занимался и сейчас недосуг. Остается только наде­жда на вас, молодое поколение поисковиков. На то, что вы пробьете, наконец, эту стену равнодушия, молчания и беспамятства. Успеха вам в этом. Как у вас в песне поется: «За ус­пех безнадежного дела!»

ТЫ ПОМНИШЬ, КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ...

Письмо к другу с «Северо-запада»

Эхо войны, 1996 г.

Сегодня «Долина» – это широко известная организация, в мероприятиях которой принимают участие поисковые отряды из 47 регионов России, Беларуси, Украины, Казахстана, Латвии. У экспедиции самая мощная в России материальная база – десятки единиц автотехники, гусеничные тягачи, криминалистическая лаборатория, средства связи, суперсовременные металлоискатели и т.п. Впечатляют и результаты деятельности поисковиков – около 70 тысяч солдат и командиров Красной Армии, судя по отчетам штаба экспедиции, найдены на местах боев и торжественно, с воинскими почестями захоронены на братских кладбищах. По медальонам и документам установлены тысячи имен погибших, извещения разосланы во все уголки бывшего СССР. Руководитель экспедиции – С.Н. Флюгов вот уже в который раз отмечен государственной наградой.

В день официального юбилея хочется все же вспомнить, как все начиналось. Вспомнить о тех, кто стоял у истоков экспедиции и о ком почему-то сейчас либо говорится кратко, либо умалчивается.

Итак, вспомним предысторию.

Бесспорный факт, что находить и хоронить останки погибших солдат начали сами жители Новгородской области еще в годы войны. Одно из первых писем с сообщением о найденном в шинели погибшего солдата медальоне хранится в Тетюшском РВК Татарстана. Жительница д. Быково Молвотицкого (ныне Маревского) района уже сообщала, что ее отец 15 августа 1941 г. нашел в поле убитого бойца и захоронил его там же. Имя прочиталось в медальоне: Томков Архип Ефимович. Сообщить об этом сразу было невозможно – с августа 41-го в деревне целый год простояли немцы. Но как только их выбили, девушка 8.8.1942 г. написала письмо. Уже 5 сентября того же года, судя по отметке на письме, вдове солдата, жившей в Татарии, д. Пролей Каша выдали извещение.

С 1946 г. начал работать на ст. Мясной Бор путевым обходчиком Николай Иванович Орлов. На его счету не только десятки найденных солдат, но и организация на НПО «Азот» широко известного в Новгороде поискового отряда «Сокол». Именно этот отряд начал еще в 70-е годы ежегодно хоронить бойцов, опознанных по медальонам. Остальных хоронить не разрешалось. Официальная причина – все они из «власовской» армии, т.е. предатели.

Племянник Н.И. Орлова – Валерий – житель ст. Подберезье стал в 1981 г. первым проводником студентов Казанского университета, бойцов отряда «Снежный десант» в «Долину смерти». Правда, было их тогда лишь 10 и нашли они лишь один медальон – Михайлова В.В. из г.Золотоноша. С 1985 г. сталкером «татарского отряда» стал младший брат Н.И. Орлова – Александр Иванович – новгородский журналист. Его-то и избрали единогласно в 1988 г. первым президентом поисковой экспедиции «Долина». Но это позже, а до этого…

В августе 1984 г. приложение «Комсомольской правды» - «Собеседник» впервые рассказало о солдатском медальоне, найденном казанскими студентами под Мясным Бором. Судя по откликам на публикацию, о том, что начали хоронить практически нелегально, прямо в лесу солдат 2-й ударной армии, миллионы читателей во всех уголках Союза узнали тогда первые.

В августе 1986 г. Сергей Пестрецов из г.Набережные Челны снял 10-минутный фильм «Горечь», в котором документально доказал – сотни и тысячи останков советских бойцов лежат незахороненными в новгородских лесах. И хоронить их официально нам запрещают. Фильм стал лауреатом международного конкурса в Югославии, о нем узнали на Центральном телевидении.

18 октября 1986 г. «Известия» уже писали о том, что за два похода казанский «Снежный десант» нашел под Мясным Бором 12 медальонов. Тогда мы положили в могилы около 300 солдат.

До сих пор лежат в нашем архиве сотни писем после нашего рассказа в 1987 г. по центральному телевидению о трагедии в Мясном Бору. Пошла мощная волна общественного мнения, появилось много публикаций в центральных газетах, в Долину стали приезжать телевизионщики.

В сентябре 1987 г. нас из Татарии приехало уже 130 человек, когда к нам присоединились учащиеся СГПТУ № 7 г.Новгорода, студенты из Ленинградского университета, Москвы, Горького, Архангельска. Проводников у нас уже было больше - ребята из новгородской группы «Память»: Валерий Губанов, Владимир Симбирский, Андрей Суворов, Евгений Гордюшенков, Павел Терциев. Мы помним их имена потому, что их было тогда мало, но все они были в тельняшках - и в прямом, и в переносном смысле, были нам очень нужны. Где они сейчас, те бескорыстные ребята?

Если считать, что дата рождения новгородской «Долины» - 1988 год, можно вспомнить и то время.

В мае того года мы работали под Мостками и было нас уже более 500 человек. Половина - посланцы Татарстана. Вторую половину составляли, к сожалению, опять не новгородцы.

Захоронили мы тогда около тысячи солдат 2-й Ударной и 59-й армий, прочитано сразу 28 фамилий погибших.

До сих пор у меня сохранился список всех участников сентябрьской экспедиции 1988 г., которую, видимо, можно считать официально датой рождения «Долины».

Всего участников - около 370 чел. Из них: Казахстан - 30 чел., Архангельск - 17 чел., Воскресенск - 20 чел., Москва («Дозор») - 20 чел., Новгород (в основном - спортавиаклуб), Чудово и Маловишерский р-н - более 100 чел., Татария - 181 чел. (Половина общего количества).

Можно взять отчет о любой мясноборской экспедиции (кроме печально известной Вахты в мае 1989 г.) - соотношение по количеству и качеству работников будет примерно тоже. Но дело, конечно, не в цифрах.

Почти каждый отряд Новгородской области имеет сегодня автомобиль, все необходимое для работы. Это правильно. Имеют многое от «Долины» и другие отряды. Так должно быть.

Непонятно только отношение к ребятам из Казани и Татарстана. Когда нужно сделать дело - нас зовут первыми. Нашими результатами с удовольствием отчитываются на всех уровнях. В результате Новгородская экспедиция «Долина» получает львиную часть того, что правительство выделяет всему Союзу Поисковых Отрядов России. А что получает сводный отряд Татарстана? Сухой паек и «благодарное» забвение.

Да разве только мы? Где сегодня тот, кто вместе с нами стоял у истоков «Долины» - Александр Иванович Орлов? Он не просто забыт, а начальственным окриком буквально выгнан из штаба экспедиции. Где многие другие чистые душой новгородские поисковики? Не сошлись характерами с новым руководством? Возможно, но скорее всего дело не в этом.

Помнишь, как в песне: «Если цель одна – и в радости, и в горе...». Да, главное - цель, ради которой все осуществляется. Одна ли она у нас у всех?

В Долину до сих пор ездит много ребят, сами новгородцы находят много останков солдат и медальонов. Но изменилось ли у ребят отношение к тем, кого они находят в лесах? Не остались ли поездки сюда для кого-то лишь специфической «шабашкой» или турпоездкой на халяву? Каковы вообще принципы, критерии, по которым тот или иной отряд обеспечивается финансами и матчастью? Как зависит материальное положение отряда от его эффективности в экспедиции?

На всех собраниях командиров отрядов, работающих под Мясным Бором, я задаю один и тот же вопрос - что, кроме денег и техники дает вам экспедиция «Долина», как помогает совершенствовать саму работу? Стали ли ваши ребята лучше работать, получив паек, бесплатный билет и металлоискатель?

Да, без всего этого трудно, но этого недостаточно, чтобы быть поисковиком. За деньги и модные пятнистые шмотки можно перелопатить десяток воронок, вспахать квадратные километры лесов, но так и не понять главного - цели этой работы.

Цель, как мне кажется - найти и собрать именно останки солдат, а не только их личные вещи. Делать это только чистыми руками и с чистой душой, не прикрывая свои меркантильные интересы высокими фразами о Долге. И не менее важно быть честными между собой: и в радости, и в горе. На всех уровнях честно говорить - кто чего стоит, кто чего заслуживает не по постам, а по труду. Не пытаться урвать побольше, а в братском кругу обсуждать важнейшие проблемы - как улучшить эффективность поиска, как установить максимальное количество имен найденных солдат. Именно это хотелось бы пожелать вновь избранному совету командиров объединения «Северо-Запад», всем, кто работает в Долине.

Очень важно не допустить такого порядка, когда поисковиков начнут делить по принципу – «свой-не свой». Одним - сулить «златые горы» за верноподданость, других - даже не пускать в привычные места работы за неумение кривить душой и лебезить. Важно, чтобы знали и награждали не чиновников от поиска, которых на раскопах никогда не видели, а тех, кто действительно «пашет» в экспедициях и архивах, чтобы вернуть доброе имя погибшим дедам. (Говорю не о себе. Мне хватает и славы, и наград).

Будем надеяться, что нас не смогут разделить ни окрики чиновников, ни их подачки, ни тем более собственные амбиции. Пусть каждый раз при прощании в конце экспедиции звучит утвердившееся с легкой руки Леши Сухановского пожелание: «До Долины!» И пусть сама Долина, а не те, кто присвоил себе ее имя, судит и оценивает каждого из нас.

Как прежде, с уважением, Михаил ЧЕРЕПАНОВ из Казани.