Средневековый грешник вне рамок пола
Для упрощения работы, сразу выделим те области жизни и греха средневекового человека, которых мы (за определенными исключениями) не будем касаться в последующих главах работы. Сюда де-факто попадают все статьи, начинающиеся с нейтрального «quis» - «кто» или «si quis» - «если кто». Сложность начинается там, где статьи, на современный взгляд вполне касающиеся обоих полов, начинаются с мужского «qui» и нам, не специалистам по вульгарной латыни, остается лишь догадываться, действительно ли речь идет исключительно о мужчинах, или же это местоимение – просто способ передачи прегрешений обоих полов. Такие случаи (каких в пенитенциалиях удручающе много) мы решили пытаться толковать в контексте или вовсе не затрагивать, потому что нас в первую очередь интересуют именно те грехи, где присутствие женщины в роли субъекта или объекта нарочито подчеркивается
Если опираться на систему, приведенную в Бигоцианском пенитенциалии, то из восьми основных грехов - чревоугодие, блуд, сребролюбие, вялость, гнев, уныние, тщеславие, гордость, - большая часть окажется не подвержена разделению на мужские и женские.
Сразу оговоримся, что в первую очередь статьи разделяются на церковные и мирские, а потом уже в мирских можно искать нужные нам различия. Грехов клира мы касаться не будем, за исключением двух случаев: когда грехи совершаются с женщиной и когда пенитенциалий в одну статью объединяет клирика и (!) женщину.
Статьи, касающиеся чревоугодия, не несут какой-либо половой окраски и интересны для нас будут только в том единичном случае, когда речь пойдет о воде, загрязненной «беременной служанкой»1 - весьма любопытная конкретика, особенно если учесть, что в той же статье идет речь о сожительстве, то есть грех сексуального рода упомянут в странном контексте2.
Блуд – предмет, в котором однозначно выделяются грехи мужские и женские. При этом необходимо предупредить, что при рассмотрении грехов с женщиной-объектом мы опускаем все те статьи, в которых просто идет речь о «he who fornicates», так как очевидно, что речь идет о женщине (для «unnatural fornication» выделялись отдельные статьи), но никаких дополнительных данных нам такие статьи не дают. Поэтому мы брали лишь те статьи, в которых уточнялось, о каких именно женщинах идет речь (девственницы, монахини, замужние, вдовы, кровные родственницы), так как именно эта информация может позволить оценить «ценность» женщины, которую «опозорили» через срок епитимьи для совершившего это мужчины.
Грехи, связанные со сребролюбием, страдают уже упомянутой нами проблемой – мужские по умолчанию, и в них мы не можем точно обозначить, действительно ли речь шла исключительно и мужчинах, или женщина тоже могла совершить кражу или дать ложную клятву (лжесвидетельство считалось одним из грехов, происходивших из сребролюбия1).
Гнев, как ни странно, тоже являлся грехом, не привязанным к полу, как и исходившие из него деяния: насилие и убийство. Исключения здесь всего два: ситуации с убийством ребенка матерью (как в утробе, так и уже после рождения) и статьи из англо-саксонских сводов, касающиеся женщины, которая бьет служанку.
Вялость, уныние, тщеславие и гордость не дают нам какой-либо ценной информации в рамках гендерного исследования, так что эти сферы жизни мы в дальнейшем затрагивать не будем.
Одна принципиальная для нас область, которая не была затронута в Бигоцианском пенитенциалии, - магия. Грехи, связанные с языческими обрядами и верованиями, встречаются в статьях как не связанные с полом (крайне мало), так и принадлежащие исключительно женщинам. Отдельных статей, где бы за магию осуждался только мужчина, в пенитенциалиях нет.
Необходимо коснуться еще одной важной для нас сферы, во многом связанной с категорией блуда. Речь идет о браке и всех его аспектах, освещенных в пенитенциалиях. За грехи в этой области жизни, мужчина и женщина подчас несут равное наказание, но есть и исключения: скажем, последствия супружеской измены сильно зависит от пола изменяющей стороны.
В ведении мы упоминали, что одной из наших задач является выделение грехов, епитимью за которые несут оба пола. Так чем же это будет отличаться от работы, проделанной только что? Принципиальное различие состоит в том, что сейчас мы осмотрели грехи, которые совершает какой-то абстрактный средневековый человек, пол которого не важен. В дальнейшем же мы затронем те деяния, где подчеркивается, что вину за них мужчина и женщина несут одновременно и вина эта имеет равную тяжесть, так как в большинстве случаев (но не всегда) срок епитимьи не определяется полом грешника.
Таким образом, мы отобрали основные категории, с которым будем работать: магия, брак и блуд, прочие грехи. Опираясь на них, можно приступить к осуществлению выборки пенитенциальных статей.
Женщина, которая грешит, и мужчина, который грешит с женщиной
Работа с пенитенциалиями будет происходить следующим образом: для каждой из тем мы будем выбирать подходящие грехи из всех имеющихся сводов и анализировать следующие показатели: кто совершает грех, какого наказание за деяние, меняется ли епитимья в зависимости от пола. Возможные отклонения от заданного плана необходимы для создания более яркой картины мира средневековых грехов.
Языческие верования и магические обряды
Борьба с язычеством являлась одной из основных задач церкви, и для церковника было жизненно необходимо уметь объяснить прихожанину, какие из тех убеждений, которые составляют неотъемлемую часть его повседневной жизни1, являются на самом деле неверными с точки зрения христианской морали. И наиболее простым способом это сделать было, разумеется, наложение соответствующего наказания.
Помимо непосредственно указанных в заголовке, в этот раздел также будут внесены грехи, связанные с убийством, так как даже в контексте одного свода не всегда понятно, подразумевалось ли обычное лишение жизни или убийство некими магическими путями. Особенно тонка грань, когда дело касается убийства ребенка в утробе матери, в котором обычно замешаны препараты из трав, что уже переходит в «магическую» категорию.
Ирландские пенитенциалии в гораздо меньшей степени, нежели поздние покаянные книги, уделяют внимание борьбе с магией. Первое упоминание такого деяния обнаруживается в пенитенциалии Финниана, где 18 и 19 статья говорят о клирике или женщине, которые своей магией «сбили кого-либо с пути» или дали кому-либо зелье для «распутной любви»2. Первое наказывается шестью годами епитимьи (три на хлебе и воде и еще три воздержания от вина и мяса), второе же одним годом. Удивительно, что в магии подозревают клирика или женщину, но никак не обыкновенного мужчину. В следующей статье речь идет о женщине, которая «магией уничтожает зачатого от кого-либо ребенка», за что полагается полгода сурового поста и еще два года без вина и мяса3. При этом наказание за рожденного ребенка, то есть за «проявление греха» (manifestum peccatum eius fuerit) будет уже шесть лет4. В таком контексте встает вопрос ценности жизни нерожденного ребенка – возможно ли, что наказание в полгода – это наказание не за убийство, а лишь за магию?
Каким бы соблазнительным не казался такой вывод, Ирландские каноны выступают в данном случае опровержением: здесь уничтожение эмбриона (liquoris matiriae filii) в утробе (без уточнения, кем) наказывается тремя с половиной годами епитимьи1. В то же время в данном своде, как мы помним, правового характера, наказание периодически скачет от непосредственно покаяния к денежным формам (вместо «poenitentia» возникает «praetium»). Так, убийство матери и эмбриона обойдется в «двенадцать рабынь»2.
Между указанными выше двумя статьями находится одна не совсем ясная, где речь идет об уничтожении «carnis et animae», «плоти и души», которое наказывается уже семью с половиной годами епитимьи. Понять данный фрагмент нам помогает Бигоцианский пенитенциалий, где после сходной статьи про уничтожение эмбриона, идет практически идентичный параграф про «carnis et animae», но с принципиально важным добавлением – «in utero»3, в утробе. Исходя из этого, мы можем предположить, что существовал некий срок, после которого «эмбрион» уже приобретал «плоть и душу». Это наблюдение могло бы послужить началом для отдельного исследования, когда именно плод начинает считаться носителем души4.
Окончательно подтверждает наши предположения Староирландский пенитенциалий, где выделяются три степени развития ребенка в утробе: образование плода (три с половиной года в случае убийства), формирование плоти (семь лет), появление души (четырнадцать лет)5.
Ответ на заданный нами вопрос относительно времени, когда эмбрион начинает считаться ребенком, дают англо-саксонские Canons of Theodore: в них граница, после которой плод «has life» проходит на сороковом дне после зачатия6. После этого любые попытки избавиться от плода считаются уже убийством (homicide). В дальнейшем схожая мера упоминается и в Scriftboc7, причем наказание выставляется не только за намеренное уничтожение плода, но и за выкидыш, хоть и менее суровое (три года против одного). На этом фоне выделяется Old-English Handbook, где убийство плода равноценно убийству уже родившегося ребенка и наказывается десятью годами епитимьи8, в то время как обычное наказание за убийство ребенка матерью в других текстах (Canons of Theodore, Scriftboc) – пятнадцать лет без каких-либо послаблений (за исключением воскресных дней).
Но магические практики, приписываемые женщинам, разумеется, не ограничивались убийством собственных детей: теоретически убивать можно было кого угодно, и за такое деяние наказание было менее суровым – шесть лет покаяния1.
Разумеется, с помощью магии можно было не только убивать, но и лечить. В Canons of Theodore приводятся следующие практики: лечение ребенка путем сажания его в печь (семь лет)2, сжигание зерна на месте захоронения ради излечения (семь лет)3. Подобные мотивы продолжаются в Scriftboc: женщина пьет кровь мужа, чтобы выздороветь (сорок дней)4, аналогичное с уже упомянутым лечение ребенка (в данном случае дочери) с помощью печи (здесь идет некоторое уточнение – излечение от лихорадки)5. Old-English Penitential приводит пример практики, подробно описанной А.Я. Гуревичем6 - излечение ребенка путем протаскивания его через вырытую в земле яму с двумя выходами (три года покаяния)7.
Непосредственно сами магические практики (женщиной, речь идет исключительно о женщинах) без каких-либо конкретных поступков наказывались годом покаяния8.