2.2 Миф и реальность в творчестве в. О. Пелевина

Также для творчества Виктора Пелевина характерна и другая особенность классического постмодернистского рома – мифоцентричность. Серьезное обращение к мифологическим структурам, традиционной образности в реалистических и модернистских романах сменилось в постмодернистских текстах игровым использованием мифа. Так, например, в романе «Шлем ужаса. Креатифф о Тесее и Минотавре»[35] обыгрывается в форме общения в интернет-чате.

Постмодернистский роман может как деконструировать старые мифы, так и создавать новые так скажем «Поколение П»[37] Пелевина –одно из произведений постмодернизма, создающих такой новый миф о России, в романе «Числа» [34]- символика нумерологии, инициационные мифы и др.

В последнем романе Пелевина «iPhuck 10» [38] осмеивается и иронично обыгрывается уже сама теория современного постмодернизма и все то, что еще совсем недавно считалось столь модным и концептуальным. Наиболее изысканными ценителями искусства здесь становятся спортсмен-борец и карикатурный банкир «новый русский», а искусствовед лишь исполнитель их заказов, в то время как автор и вовсе программный код.

Романы Пелевина объединяет общая философская проблема поиска идентичности личностью, заблудившейся в кругу исторических ошибок и ложных целей. Хаос трактуется в иных категориях (никогда не бытовых и узко криминальных, семейных, как это происходит в массовой литературе). В частности, в категориях мнимости, существования/ отсутствия реальности, возможностей ее ложного моделирования, а также метафизической пустоты, заполненной ложными абсолютами. С этим связана модель традиционного у Пелевина героя: запутавшегося человека, потерявшего ориентиры идентификации в эпоху смены культурных парадигм. Осмысление образовавшейся пустоты происходит посредством буддизма, «Чапаев и Пустота» [31], нумерологии «Числа» [34], ложного божества «Поколение «П»» [37].

В качестве позитивной стороны в творчестве Пелевина исследователями подчеркиваются слияние в его творчестве «западного» и «восточного» вариантов стиля выраженном в дидактических целях его прозы, что свидетельствует о стремлении к восстановлению ценностной шкалы. В прозе Пелевина зачастую можно проследить не традиционную для постмодернизма деконструкцию, а позитивный, созидательный посыл. Данное направление в творчестве автора в корне отличает его от большинства представителей западной (или прозападной), как принято говорить бездуховной, новой волны в литературе. В тоже время мораль Пелевина нисколько не навязчива, его дидактика не приобретает формы морализаторства, он скорее всячески подчеркивает, что лишь констатирует данность и выход он нашел лишь для себя, а будет ли ему следовать читатель ему совершенно не интересно (что, кстати, вполне согласуется с учениями школ классического буддизма).

Примечательно, что подобного мнения придерживаются и другие критики, в том числе И. Роднянская, определяющая Пелевина как знаковую фигуру русского постмодернизма, во многом формирующую лицо данного направления в 90-е годы, также она отмечает усиление гуманистической составляющей его прозы, что, в свою очередь является традиционным для русской литературы [41].

Также признаком преодоления постмодернизмом самого себя является и то, что объектом обыгрывания становятся знаковые фигуры постмодернистской теории и постструктуралистских построений.

Окончательная десакрализация мифа о богатых возможностях виртуальных миров Описывается Пелевиным в рассказе «Акико» [29], где герой сталкивается с соблазном виртуального мира представленном в виде виртуальной грешницы. Соблазненный анонимностью и безответственностью виртуального путешествия, герой поддается этому соблазну, чего бы не сделал в реальной жизни. За этим «соблазном» следует неизбежное наказание. Одним из его элементов оказывается утрата анонимности, то есть «разоблачение». В произведении собеседник героя сам оставаясь скрытым, знает о нем все: состояние счета, другие «преступления» («странствия» по позорным местам, например, порностраничкам, враждебным политическим сайтам), имя, адрес, слабые стороны характера, «порочащие» факты интернетовской биографии. Мнимая свобода героя, который, играя, путешествовал по интернету, оборачивается полной подконтрольностью и тоталитарной зависимостью, причем более жесткой, чем в «плохой реальности».

В начале 1990-х годов В. Пелевин был зачислен в круг авторов фантастической литературы, затем был объявлен постмодернистом, между тем как совершенно очевидно, что во всех его произведениях обнаруживаются константы и параметры единого художественного мира. Такое представление о его творчестве мы и стремимся показать через анализ стилевого облика его прозы.

Границы пелевинских миров подвижны и, в сущности, иллюзорны, они смещаются и перетекают друг в друга. Эта особенность текстов Пелевина квалифицируется нами как симультанность. А. Генис пишет о ней следующее: «Автор новой литературы- это поэт, философ, бытописатель пограничной зоны. Он обживает стыки между реальностями. В месте их встречи возникают яркие художественные эффекты- одна картина мира, накладывается на другую, создает третью, отличную от первых двух.» [5, c. 210]