283 Дракер п. Новые реальности в правительстве и политике, в экономике и бизнесе, в обществе и мировоззрении. М., 1994. С. 267.

284 Инглегарт р. Культурный сдвиг в зрелом индустриальном обществе // Новая пост­индустриальная волна на Западе. Антология. М., 1999. С. 254.

²⁸⁵ Там же. С. 341.

видуального вызова, который способен проявить в человеке скрытые таланты, нечто принципиально новое.

Отношение к возможностям «постматериалистов» кардинально ме­няется, также как меняются и сами возможности в обществе постмодер­на. Исчезают утопические образы тотального переустройства наличной действительности, обязанные своему появлению настроениям недо­вольства, конфронтации с существующими социальными установлени­ями. Возможности перестают быть компенсацией социальной неустро­енности человека, сверхценностями, которые показывают радикальный выход из тупиковых ситуаций и ради которых можно жертвовать жизнью. Внимание к возможностям со стороны «постматериалистов» свидетель­ствует уже не об отчуждении от мира, в котором отсутствуют достойные человека условия жизни, а о доверии к разнообразию действительнос­ти, в которой ничто и никто не ограничивает человека в выборе образа жизни и мыслей. Возможности маркируют качество существования, ма­териальный уровень которого в принципе всегда гарантирован, от кото­рого никто не собирается отказываться и которым никто не собирается жертвовать. Возможности приобретают ценность не благодаря своей идеальности, а благодаря своей «душевности», человечности, и не по­тому, что вселяют надежду на другую реальность, а потому, что сами реальны, являются частью повседневного опыта, а точнее опыта, в ко­тором повседневность'не подавляет индивидуальность и потребность в самореализации.

Идея «конца эры природы и вещей» изначально содержит веру в человека, преодолевающего сопротивление материи, инерцию при­родных стихий, гравитационную силу экономической необходимости, вещный характер жизни, ориентированной на реализацию стратегий выживания в условиях жесткой стратификации и недостатка социаль­ных благ. Конец эры природы и вещей — конец эры человека-испол­нителя и начало эры человека-автора, для которого учеба, работа, от­дых — сферы самореализации, где возможны открытия, свершения, а также борьба за желаемое, удивление перед неизвестным, напря­женность поиска — вся гамма человеческих умонастроений, харак­терных для свободных художников, отказывающихся от повторения привычных схем и моделей практической или интеллектуальной де­ятельности.

Наряду с оптимистическими трактовками новой эпохи появляются и иронические, представляющие конец эры природы и вещей как исчез­новение с арены исторических действий человека, способного отве­чать на вызовы современности. «Конец повседневности» провоцирует появление иллюзий относительно универсальности, действенности и идеальности существующих возможностей, доступных всем и востре­бованных большинством.

«Конец повседневности»: чувство свободы и власть возможного

Общество возможностей создает условия для того, чтобы менять вещи, социальное окружение, места проживания, жизненные стили, профессии. У человека появляется время, чтобы заниматься собой, из­меняться, привлекать в свою жизнь благоприятные факторы и устранять отрицательные посредством разработанных психологических методик, медицинских и образовательных технологий. Вместе с тем результат этих технологий достаточно предсказуем и не выходит из-под соци­ального контроля. Желание измениться часто оборачивается стрем­лением приблизиться к ожидаемой модели — счастливого, жизнера­достного, коммуникабельного, конкурентноспособного, удачливого, привлекательного, здорового человека. Если в прошлом для того что­бы измениться, необходимо было дистанцироваться от существующих социальных институтов, то теперь социальные институты, организации и учреждения спешат помочь человеку реализовать его возможности: духовные, психические, физические, тендерные, познавательные и др. Наряду с возможностью освоения новых знаний и умений существует явная невозможность осознать себя вне подобной сети «институтов изменения человека» (об этом много писали в свое время представи­тели Франкфуртской школы). Быть автором своей собственной жизни в данном случае означает решиться вверить свою жизнь той или иной системе воспитания, в которой самое лучшее уже найдено, и все, что требуется от самого человека, — это стремиться всеми силами реали-зовывать предоставленные идеалы-возможности. Общество произво­дит возможности изменений, но вместе с тем и незримые установки, выход за которые невообразим или же представляется ненужным, так как предполагаемый результат уже воплощает в себе человечность, от­крытость и практичность. Определенность результата и технологий его достижения — гарант осуществления возможностей и стабильности в условиях многообразия и динамичности жизни.

Изобилие благоприятных возможностей заставляет человека вы­бирать из существующего меню, ненавязчиво останавливает сознание на том, что есть. Возможности более не открывают, они открываются сами, предоставляют себя в общее пользование, что, с одной стороны, сберегает энергию индивида, которому не нужно бороться с зачастую абсурдными преградами за право осуществлять альтернативные спо­собы существования, а с другой — атрофирует у человека чувство при­нципиально иного, показывая, что все лучшее уже найдено, превраща­ет человека в пользователя, который привык иметь все возможности под рукой, жить в окружении возможностей, артикулированных други­ми и поддерживающих чувство свободы извне. Общество возможнос­тей активно содействует формированию самосознания человека как

самостоятельного существа, способного критиковать, сомневаться, отстаивать свою свободу, продуцировать новое. Чувство свободы че­ловека отчасти застраховано слаженной работой многих организаций, «индустрией возможного», но в целом оно находится в зависимости от бесперебойного функционирования социальной системы, в том числе технических средств и средств коммуникации, позволяющих отвле­каться, переключать внимание, настраиваться на новые интересы, эмоции, ощущения. Это свобода не думать и забывать. Так, погруже­ние в виртуальную реальность освобождает от физического присутс­твия нежелательных обстоятельств, проистекающих из межличностно­го или профессионального общения. Возможность смены виртуальных собеседников, партнеров по коммуникации освобождает человека от необходимости отстаивать свои принципы, идеалы, идти на конфрон­тацию, заниматься проблемами других.

Потребность в «переключении» проистекает из естественной по­требности в релаксации и разнообразии, но, благодаря достижени­ям современной техники, эта потребность перекрывает возможность что-то менять в самой действительности или человеке. Виртуальная реальность — сфера идеального и одновременно сфера, не имеющая отношения к идеалам. Идеальность сказывается в том, что, захватывая человеческое сознание образной и эмоциональной правдоподобнос­тью происходящего, виртуальная действительность гарантирует экзис­тенциальную безопасность: с вами может случиться все, что угодно, но в то же время ничего нежелательного, непредвиденного, мешающего заведенному порядку повседневности. Из виртуальной действитель­ности можно вернуться «как ни в чем не бывало», как из экскурсии, пу­тешествия в другую страну, продолжив прерванные дела. Виртуальная действительность — это также своеобразный способ замены идеалов идеальной средой, в которой возможно символическое достижение це­лей, преодоление препятствий, удовлетворение желаний. Идеалы про­дуцируют недовольство происходящим, а вместе с тем такие модусы умонастроений, как ожидание, надежда, ностальгия, протест, ирония и т. п. Переключение, напротив, актуализирует желаемое, делает его эмоционально доступным и в этом смысле исключает как «завихрения» бессознательного, так и императивы «Сверх-Я», т. е. сосредоточивает внимание на процессе смены «картинок» действительности. Переход от одного виртуального интерьера к другому, от одной сцены к другой со­вершается при неизменном «Я», чьи состояния различаются лишь сте­пенью готовности эмоционально и «технически» откликаться на возни­кающие комбинации элементов искусственной среды, получать заряд ощущений и решать предложенные задачи. От идеалов как горизонтов человеческих достижений невозможно устать (можно устать от их по­вторения, морализирования, идеологического «заземления»), идеаль­

ная среда, напротив, чревата «утомленностью бытием», когда все, что может быть испробовано, протестировано, пережито, актуализируется и становится пройденным этапом, прочитанной книгой²⁸⁶.

Погружение в возможностную среду парадоксальным образом ис­ключает из поля видения сами возможности, которые открываются, в том числе, благодаря мыслительным актам приостановки потока не­посредственных ощущений, т. е. непрерывного воздействия «внешней» действительности на мироощущение человека. В случае с виртуальной реальностью происходит смешение внешнего и внутреннего, субъек­тивно спонтанного и объективно одобренного, неожиданного и сконс­труированного. Виртуальная реальность входит в комплекс «индустрии ощущений», о развитии которой пишет Э. Тоффлер²⁸⁷, и представляет собой не только сдвиг в сторону антропоцентризма, но и небывалую «агрессивность» социоцентризма, размах влияния общества на внут­ренний мир человека. Общество предоставляет возможность «быть другим», но в пределах установленных программ. «Психосфера» от­правляет человека в своеобразный отпуск, далекий от социальных норм и привычек, дает лицензию на то, чтобы остаться наедине с собой, по­чувствовать спектр неординарных переживаний. Однако набор этих пе­реживаний оказывается в большей степени предсказуемым, чем попыт­ки осмысления и осуществления идеалов. Возможно, это связано с тем, что разнообразие психосферы ничего не требует от самого человека, кроме способности ощущать и беспрепятственно выражать колебания своих настроений в символической среде, а идеалы раскрывают в чело­веке все новые и новые качества — интеллектуальные, эмоциональные, коммуникативные, сталкивая с боленасыщенной и неподатливой дейс­твительностью.

Образы возможностей в среде масс-медиа окружают человека как «живописный фон», как обещание чуда, как вечное приближение к иде­алу и катализатор желаний. Сама новизна создает впечатление притя­гательности и позитивности, хотя, безусловно, внимание направляется, прежде всего, на эстетическую составляющую сообщений. Производс­тво эффектов «красивой жизни» неотделимо от информационных по­токов, благодаря которым подробности из жизни «звезд», «высшего

²⁸⁶ «Но очевидно, что человек, реализовавший все свои потенции, был бы ещё более несчастнее, чем человек, который вообще не может их реализовать. Есть основания свя­зать состояние депрессии именно с реализацией всех возможностей, как бы включенных в актуальность существования здесь и сейчас и тем самым закрывающих горизонт иной жизни и возможных миров. Таково состояние утомленности бытием, когда даже возмож­ности выступают как часть внешней реальности, поскольку они тоже «даны», «существу­ют», введены в состав окружающего». (Эпштейн М. Философия возможного. СПб., 2001. С. 258.)