247 См.: Тлостанова м. В. Постсоветская литература и эстетика транскультурации. М., 2004. С. 91.

ний герой» из известного шоу. Этот герой стал героем не в результате социальных и военных баталий; он герой маленького коммуникативного кластера исполнителей ролей на таком же маленьком острове. Его визу­альные соучастники — те, кто мечтает уйти от реального социального на любой другой остров, где можно проявить личностные качества. А-со-циален и любой из героев «дома», живущий в мечтах о себе как образе на экране и входящий в кластер таких же визуально-образных фанатов, для которых уж если и жить, то не в теле, а в образе.

По мере того как два ключевых понятия человеческого бытия — про­странство и время — «диверсифицировались и плюрализировались», изменились и характеристики самой личности: теперь «каждый может быть любым»²⁴⁸. «Визуальные представления плюс визуальные проявле­ния совместно образуют визуальный универсум общества, иначе говоря, «общественную иконосферу», что, собственно, и является предметом визуальной социологии»²⁴⁹. В контексте визуальной социологии иначе выглядит и процесс социализации личности. Если раньше социализа­ция органически включала семейный, государственный, социально-по­литический, классовый, профессиональный контексты существования человека, т. е. определенный топос, социально-историческое время и заданную роль, то теперь унифицирующий аспект культурной глобализа­ции, «лишенный примет топоса и времени»²⁵⁰, стремится к «обработке» человека с позиций иных ценностных императивов. Поиски идентичности сегодня накладываются на деперсонифицированный мир современной коммуникации, делающей принципиальный акцент на визуализацию (об­раза, клипа, упаковки, формата, бренда и т. д.), а затем уже на интерак­цию, т. е. взаимодействие и самовыражение идентичностей.

Акцент на визуализацию посредством широкого спектра медиа-тех­нологий вообще изменяет представление о прошлом опыте, механиз­мах его передачи, роли рутинных правил, внутреннем и внешнем мире человека. «По нынешней телелогике, любой процесс, даже мыслитель­ный, обязательно должен весь умещаться в формат»²⁵¹.

Визуализация действует явно в ущерб словесности и даже тради­ционной обыденной интерактивности, с которыми исторически была связана передача опыта и идеология его оформления. Согласно И. Гофману, «порядки интеракции», выстроенные в своеобразный континуум, соединяют индивидуальные действия, в том числе рече­вые, с социальной структурой и институтами общества. Очевидно,

248 Штомпка п. Визуальная социология. Фотография как метод исследования. М., 2007. Cxi.

²⁴⁹ Там же. С. 1.

²⁵⁰ Там же. С. 84.

251 Сальникова е. Мир внешний — мир внутренний // Наука телевидения. Научный альманах. Вып. 2. 2005. С. 48.

что из таких «порядков» рождается и та система связей между семь­ей и государством, гражданами и обществом, этносом и регионом, которая определяет социальное целое. Дело не в интеракции, как за­мечает Гофман, а во фрейме. «В любой момент своей деятельности индивид применяет сразу несколько систем фреймов»²⁵², стремясь к устойчивости, защищенности и стабильности социального мира. Допустим, что типичный американец совершает раз в неделю «шо-пинг», раз в две-три недели устраивает «парти» для друзей, проводит положенное время на фирме, затем в автомобильной пробке, с семи до восьми вечера ужинает с семьей, а после восьми смотрит «шоу» у телеэкрана и т. д. Перед нами развернутый набор повторяющихся действий среднестатистического типажа. Общепринятое мнение, согласно Гофману, гласит, что в обществе люди часто добиваются ус­пеха, следуя определенным наборам фреймов²⁵³. И действительно, поведение человека становится производным от социального по­рядка с присущими ему рутинными правилами (получением плохих, depressing, новостей, задержкой на работе — для подтверждения ло­яльности начальству, «шоу» перед сном с записанным на пленку сме­хом зрителей в нужных местах и т. п.).

Аналогично выстраиваются и системы восприятия: человек хочет не фактов, а типизации, чтобы «справляться с причудливыми крайностями социальной жизни»²⁵⁴. Однако проблема заключается в том, что проис­ходит, когда набор повседневных правил для той или иной ситуации ру­шится или, наоборот, когда типизация фреймов, форматов (на основе, например, структур визуализации) стремится к универсализации соци-етальных структур, их новому построению?

Структуры визуализации действуют по отношению к доставшемуся им в наследство противоречивому и неоднородному социальному по­рядку в обратном направлении. Визуализация формирует свой особый мир институциональных матриц, в котором оказывается человек, от­даляющийся от традиционных социальных институтов: религии, идео­логии, партии, семьи и т. д. Визуальные структуры имплантируются в социальную ткань, подменяя действительные порядки интеракций эф­фектами упаковки в формат того или иного жанра. Артефакты, шаблоны, рамки, модели, форматы, «ящик», клипы и т. п. структурируют среду, по­падающую в фокус визуализации, превращая самого индивида в полую емкость, организм, способный быть заполненным любым жанром или упакованным в любую упаковку.