179 Вебер м. Избранные произведения. М., 1990, с. 628.

¹⁸⁰ Там же. С. 629.

181 См.: Хабермас ю. Будущее человеческой природы. М., 2002. С. 126, 124 и др.

¹⁸² Всем понятно — и раньше, и сейчас, — что область страстей, от которых желатель­но очиститься, имеет свои ограничения или границы. В неё не следует включать, скажем, моральные сентенции с их автономией долженствования. Их включение, в противном случае, грозит разрушить все здание человеческой свободы, фундаментом которого дол­женствование как раз и является.

тировать свою жизнь, «резонансно» на неё реагировать. В нем, как и в любом другом («не-рациональном») человеке, заключено много нера­ционального: подсознательных влечений и побуждений, примитивней­ших инстинктов, стихийных установок и т. п. Но в нем есть, выработано и закреплено одно удивительное свойство — способность переводить (сублимировать, трансформировать) эмоции и чувства, вообще страсти в структурно более строгую и определенную вещь — в интересы'⁸³. Он знает свои интересы. Что очень важно для правильной, т. е. адекватной ориентации в жизни, определении своего места и роли в ней. При всем своем индивидуализме homo racionalis склонен принимать во внима­ние потребности общественной среды, считаться с интересами Дру­гих, пусть иногда и в форме вынужденного компромисса. Культура же компромисса — непременный структурный ресурс человеческого об­щежития в условиях индивидуалистических жизненных ориентации при демократическом образе жизни.

Принцип рационалиста очень прост: меньше затраты — больше ре­зультаты. И без аналитической выверенное™, тщательной взвешен­ности, расчета по схеме цель/средства ему явно не обойтись. Кстати, перечень релевантных рациональному поведению свойств можно про­должить: последовательность, связность, стройность, простота, струк­турность и т. д. Все названные свойства, что очевидно, являются атри­бутами разумной деятельности, разума как такового. И это говорит о том, что рациональность выходит (должна выходить) в конечном счете на разум. Вместе с данным обстоятельством, заметим, выходит на по­верхность и латинский корень рациональности — rationalis, что означает разумный. При этом важно отдавать себе отчет в том, что речь идет о разуме особом — инструментальном. Только такой, инструментально-расчетливый, разум может гарантировать эффективность и оптималь­ность принимаемых (индивидуалистом) решений.

Рационалист — это эгоист. Но эгоист не банальный или тривиальный (любование собой, все себе и для себя), а именно рациональный. Он не самоуверен, а уверен в себе, в значимости своих жизненных притязаний, он знает, и достаточно определенно, свой интерес, однако же уважает аналогичные (законные) интересы других, он активно отстаивает этот свой интерес и в то же время внутренне готов на разумный компромисс.

Рациональность — враг хаоса, стихии, любой другой «непричесан-ности» бытия. В открываемой ею перспективе бесконечного совер­шенствования все можно и нужно постоянно переделывать, дополнять, менять. Срывать горы, рыть каналы, поворачивать русла рек, создавать