91 Тойнби а. Дж. Постижение истории. М., 1991. С. 85. Интересно, что прямолиней­ность истории с использованием метафоры «ленточного червя, нанизывающего эпоху за эпохой», критиковал и о. Шпенглер.

твенного им поколения цивилизаций. Но в любом случае, хотя бы гео­графически, место ушедших цивилизаций рано или поздно занимают и осваивают другие цивилизации.

Стадиальное развитие цивилизаций носит к тому же дискретный ха­рактер. Это означает, что переход от одной стадии к другой не происхо­дит автоматически и что не все цивилизации в обязательном порядке проходят все названные стадии. Сойти с циклической дистанции, не вы­держать её напряжения может в принципе любая цивилизация и в любое время. Не исключается и возможность попятного движения. «Цивилиза­ции, — пишет Тойнби, — чьими историями на сегодня мы располагаем, суть объективные реальности, все из которых прошли стадию станов­ления; большинство достигло также расцвета — через разное время и в разной степени; некоторые испытали надлом; а немногие претерпели и процесс дезинтеграции, завершившийся окончательной гибелью»⁹². Отсюда понятно, почему в тойнбианской классификации цивилизаций наряду с полностью развившимися фигурируют также неразвившиеся и даже застывшие (спартанская, эскимосская и др.) цивилизации.

В ряду современных подходов к проблеме цикличности истории обращает на себя внимание также социально-историческое обоб­щение известной гипотезы больших (48-55 лет) циклов Н. Д. Конд­ратьева. Подчеркнем, речь идет именно об обобщении, ибо у самого Кондратьева «большие циклы» ограничены рамками экономики, эко­номической конъюнктуры капиталистического общества. К тому же у него «капиталистическое хозяйство переживает не только волнооб­разные колебательные процессы. Оно вместе с тем непрерывно эво­люционирует, меняется. В этом эволюционном процессе меняется и самый уровень их равновесия»⁹³. То есть колебательные процессы, по Кондратьеву, как бы надстраиваются над эволюционными, имею­щими определенное направление развития и детерминирующими, кроме того, уровень и тип равновесия, отклонением от которого и яв­ляются данные колебания.

Социально-историческое обобщение «больших циклов» Кондратьева принимает, как правило, концептуальную форму волнового циклическо­го процесса, форму всеобщей колебательности, колебательного раз­вития общества. Полная картина этого обобщения включает и сменяю­щие друг друга миниволны исторического развития, и альтернативные волны-линии, формирующие разнородную многослойность истории, и пучки разнонаправленных волн, инициируемых какими-то необычными, исторически особо важными событиями, и многое другое.

92 Toynbee a. J. A Study of History. Vol. XII. Reconsiderations. L: Oxford Univ. Press, 1961. P. 283.

93 Кондратьев h. Д. Проблемы экономической динамики. M., 1989. С. 215-216.

В пользу «колебательной» цикличности истории говорят наблюдае­мые в ней поразительные регулярности. Сошлемся в качестве примера на взаимосвязь реформ и контрреформ в нашей истории за последние два столетия. Первая волна такой взаимосвязи — реформы Александра I и контрреформы Николая I, вторая волна — реформы Александра II и контрреформы Александра III, третья волна — реформы Витте-Столы­пина и контрреформы советской власти, четвертая волна — реформы Хрущева-Косыгина и контрреформы Брежнева-Суслова, пятая волна — реформы Горбачева-Ельцина и контрреформы... нет, пожалуй, подож­дем⁹⁴. На колебательную цикличность исторического развития работа­ют также выявляемые исследователями сходства и аналогии. Вот что пишет в данной связи, конкретно — по поводу реакции и революции И. Солоневич: «...методы насилия остаются одними и теми же: Преобра­женский приказ и ОГПУ, посессионные крестьяне и концентрационные лагеря, те воры, которых Петр приказывал собирать побольше, чтобы иметь гребцов для галер, и советский закон от 8 августа 1931 года, вер­бовавший рабов для концентрационных строек, безбожники товарища Ярославского и всепьянейший синод Петра, Ладожский канал Петра (единственный законченный из шести начатых) и Беломорско-балтийский канал Сталина, сталинские хлебозаготовители и 126 петровских полков, табель о рангах у Петра и партийная книжка у Сталина, — голод, нищета, произвол сверху и разбой снизу»⁹⁵.

Впрочем, «колебательный» вариант циклической концепции истории ещё ждет своей фундаментальной разработки. Многие возвращаются сегодня к трагической исторической связке «Рим — варвары». Кажется, она требует пересмотра. После трагических событий 11 сентября (тер­рористическая атака на Нью-Йорк и Вашингтон) есть основания заду­маться над вопросом: а не началось ли наступление новых варваров на новый Рим?

Можно ли вырваться из циклического круга истории?

За циклической концепцией развития истории (цивилизаций) всегда стоит тень фатализма, какой-то обреченности на непрестанное повто­рение одного и того же исторического круга бытия. Многие авторы это прекрасно понимают и мучительно ищут, как не быть (не стать) «вечны­ми жертвами бесконечной космической шутки», как внести оптимизм и смысл в «тщетные повторения» истории.

Самый распространенный ответ на эту озабоченность таков: да, история циклична — от этого никуда не уйдешь, но она не жесткая, её