38 Бертильссон м. Второе рождение природы: последствия для категории социаль­ное // СоцИс: Социологические исследования. 2002. № 9. С. 124.

брака. Аргументация проста и потому, наверное, так популярна: нече­го воевать против природы — она нас такими сделала. Впрочем, есть и обратное движение — когда в брачном контракте, т. е. правовым обра­зом, расписывают всю семейную жизнь вплоть до интимных отношений супругов. От экспансии природного в социальное может серьёзно пос­традать правовая сфера. Ведь современное право стоит на разграниче­нии патологий (это, естественно, природа и её невменяемость) и норм (вменяемость, связанная с рационализацией социального, в частности поведения человека: «в здравом уме и твердой памяти»). Чем больше в обществе будет легитимно природного, тем меньше в нем будет челове­чески-ответственного, а с юридической точки зрения — вменяемого. Как это скажется на мире и порядке в нашей жизни, гадать не приходится. Изменятся, видимо, все системные требования общества к индивиду, представляемые сегодня рациональными, или нормозадающими, «про­цедурами» профессионалов.

Социальность: феноменологическая и коммуникативистская перспективы

Объединение в одной тематической рубрике феноменологии и ком-муникативистики требует специального пояснения. Их различие несом­ненно и игнорировать его нельзя. В то же время немало у них и общего — больше, во всяком случае, чем с другими школами, направлениями, течениями, со структурным функционализмом, например. И феномено­логия и коммуникативистика развернуты в исследовательском плане на сознание, знаки, символы, смыслы. И там и здесь актуализируется соот­ношение системы (структуры) и жизненного мира (повседневной реаль­ности). Далее, как феноменология, так и коммуникативистика уделяют большое внимание теоретическому и практическому (слой первичного или непосредственного бытия) конструктивизму. Наконец, обе эти пер­спективы одинаково убедительно высвечивают языковую или текстовую составляющую социального. Таковы здесь наши самые общие ориенти­ры, их конкретное содержательное наполнение будет видно из дальней­шего изложения.

А. Шютц: феноменологическое видение социального

Если исходить, вслед за М. Шликом, из того, что философия — это деятельность по отысканию не истины, а смысла, то самым адекватным подходом к проблеме природы социального будет подход феноменоло­гический, а точнее — социально-феноменологический. Он развернуто

представлен в работах А. Шютца", а также, разумеется, его учеников и последователей.

С феноменологической точки зрения социальное не существует, а «значит». Это нужно понимать в том смысле, что реальность конституи­руется значением наших переживаний, а не онтологической структурой объектов. Социальное — смыслоозначенная (отмеченная, помеченная смыслом) реальность. Феноменология социального мира занята иссле­дованием работы социальной «фабрики значений», миром, наполнен­ным смыслом. Причем смысл здесь не качество, внутренне присущее тому, что и как переживается, а, как пишет Шютц, «результат интерпре­тации прошлого опыта, видимого из нынешнего Сейчас в рефлексивной установке»³⁹. Вообще-то с феноменологией мы привыкли больше свя­зывать естественную установку. Есть таковая и в социальной феномено­логии. Но в отличие от философской феноменологии (Э. Гуссерль и его последователи), где естественную установку пытаются преодолеть с по­мощью эпохе, т. е. воздержания от веры в реальность мира, социальная феноменология понимает её прямо противоположным образом — как вполне легитимное воздержание от сомнения в существовании внешне­го мира и его объектов. Феноменологическое существование внешнего мира не имеет ничего общего с какой-то атрибутивно-рамочной пусто­той. Это на самом деле прагматически релевантная область внешнего мира, границы которой устанавливаются attention a la vie — вниманием к жизни как регулирующим принципом нашего сознания. Социальный феноменолог не отворачивается снобистски от наивного реализма «человека с улицы», он, напротив, озабочен тем, действительно ли он имеет дело с той же самой реальностью, которая явлена действующему лицу, субъекту жизненного опыта. Иначе говоря, для того чтобы постичь социальную реальность, социальный ученый должен интерпретиро­вать человеческие взаимодействия с помощью внутренне присущей им структуры субъективных значений.

Важно обратить внимание на то, что обращение к естественной ус­тановке и наивному реализму отнюдь не ведет к некритическому пози­тивизму и намеренному ограничению жизненных притязаний человека. Напротив, выход за пределы налично-данной, «физикой» очерченной си­туации для Шютца принципиален. Как существо, взыскующее смысл, че­ловек обнаруживает и свою трансцендентность. Смыслопорождающее — значит и трансцендирующее. Через смыслы, передающие их знаки и

* Замечание по поводу перевода фамилии автора. Немецкий оригинал — A. Schiitz лучше переводить без пропуска буквы t, а именно как Шютц, а не Шюц. Преимущество та­кого варианта обнажает уже сравнение следующих вводных сочетаний: «по Шютцу,...» и «по Шюцу...». Последнее, согласитесь, звучит слишком оторванно от немецкого оригинала.