«Цифры на сердце»
Савицкий не искал свою тему в искусстве, в этом полностью не было надобности. Сама его биография, страшные испытания, пережитые в военном плену, в концлагерях Дюссельдорфа, Бухенвальда, Дахау, определили нерв творчества Михаила Савицкого.
Даже среди людей его поколения судьба Михаила Савицкого была во многом уникальной и исключительной. Триптих «Агрессия», циклы «Героическая Белоруссия», «Цифры на сердце», «Партизанская мадонна», «Легенда о батьке Минае», «Дети войны», «Поле», «Плач по погибшим героям» сделали имя художника известным далеко за пределами нашей страны.
Серия картин «Цифры на сердце» - явление особое, в творчестве художника знаменующее высший этап зрелости его мастерства. Полотна серии, раскрывающие зловещий облик фашизма, вместе с тем утверждают бессмертие и красоту человека-борца.
Сюжеты картин, основанные на конкретном историческом материале, бичуют фашистские методы уничтожения людей в концентрационных лагерях.
«Узник 32815». На фоне кованых ворот Бухенвальда, в верхней части которых видна надпись «Каждому свое», изображен юноша в робе заключенного. Худое, изможденное тело вылезает из короткой одежды. На ней пропечатаны буквы KL – концентрационный лагерь. Маленький красный треугольник на куртке с буквой R, на том месте, где расположено сердце, означает – русский, политический. Под ним, как и на жетоне, подвешенном на бечевке, - номер 32815. Номер у каждого свой. Потеря жетона каралась смертью. «По режиму концлагеря человек мог выжить только … 100 дней. Всё». Юноша, который стоит перед нами с осуждающим взглядом непокоренного, прошел через штольни ФАУ-ракет, Дахау, Бухенвальд, несчитанное количество раз.
«Летний театр». Самое страшное для Михаила Савицкого, как художника, в том, что одна из его картин вызывает неприятный скандал. На картине «Летний театр» рядом с немецким палачом был изображен испуганно-угодливый заключенный со звездой Давида. Это можно было трактовать, будто бы евреи были в лагерях пособниками фашистов.
«Побег». Сюжет основан на документальной основе. Сбежать из лагеря было практически невозможно. Но все же побеги заключенных устраивались, хотя исход их был очевиден. Иногда побеги провоцировались предателями, и было поводом для истребления сотен беглецов. Но гибель не страшила. Каждый думал: хоть кто-то должен спастись, чтобы потом рассказать миру о том, что выпало, а их долю. Художник показал, как один карабкается вверх по доскам, переброшенным через провода под электрическим током, другие падают, сраженные перекрестным огнем с дозорных вышек. Пирамида тел разрушается – как разрушатся иллюзия спасения. Но стремление к свободе показывало силу человеческого духа, которая всегда жила в обреченных. Смерть как протест была для узников лучше медленного мучительного угасания…
«Поющие лошади». Еще одно «изобретение» фашистских палачей. Так назывались команды по уборке трупов с территории лагеря. Узники впрягались в повозки с телами убитых и умерших и, погоняемые хлыстами смеющихся черных эсесовцев, под страхом смерти вынуждены были петь песни.
«Надсмотрщик». Эсесовцы формировали среди заключенных подкупленную «элиту» головорезов и садистов, которых назначали надсмотрщиками. Они подвергали узников особенно изощренным экзекуциям, чаще всего со смертельным исходом. В картине изображен типичный эпизод на земляных работах – наказание за то, что, что больные, истощенные пленники не могли выполнять непосильный труд.
«Проклятье». Изображенная на картине сцена была каждодневным явлением лагерных будней. Многие узники не могли вынести нестерпимых мучений и унижений. Тогда находился наиболее простой выход – самоубийство. Со словами проклятья фашизму заключенные «шли на провод». Проводами под током ограждались лагеря.
«Мадонна Биркенау». В отличие от других полотен серии, имеющих документальную основу, это построено на ассоциативно-образной символике. Над чернеющим силуэтом крематория женского лагеря Биркенау легко парит, возноситься в небо мадонна – символ всех погибших материй. Она такая же торжествующе прекрасная, какой изображалась в живописи Возрождения. Идеал любви, красоты и материнства для мракобессилия недосягаем. Он неуязвим и бессмертен. И словно возрожденная жизнь, пепел сожженных пророс скромными полевыми цветами.
«SOS!» Изображенная на этом полотне сцена отражает события, которые происходили в Бухенвальде весной 1945 года. Подпольщики, коммунисты лагеря скополии оружие, смонтировали в ведре рацию. Готовилось восстание. Группа узников собралась вокруг рации. Их лица, застывшие в напряженном ожидании, озарены светом надежды. В эфир летит сигнал бедствия «SOS!»
«Опознание». Среди изуродованных мертвых тел – жертв лагеря смерти – женщины опознают своих сыновей, мужей, братьев… Черные бараки, полоска зловеще-холодного неба – здесь все выражает трагедию. Группа пожилых и молодых женщин силуэтом напоминает бурную вскипевшую волну. И вся картина – это взрывная волна неистовой, накопленной за годы войны боли. Слезы и стон словно пронизывают полотно. Лишь прижавшаяся к матери девочка, привыкнув к сценам ужаса, уже не может плакать. Выраженный в психологической трактовке накал человеческих страданий раскрывает высокое гуманистическое содержание картины.
«Свобода». В кабинете изображен тот волнующий, долгожданный момент, когда советский воин открывает ворота лагерного барака и узники, еще не веря избавлению, тесной толпой устремились к образовавшемуся светлому проему.
«Эти выжили». Картина выполнена как необычный групповой портрет только что освобожденных узников - мужчин, детей. Заостренные лица с запавшими огромными глазами - множество этих глаз полны неизжитого, застывшего страдания. Маленькие мученики затравлены. Они разучились не только доверять взрослым, но и верить в добро, испытывая пока лишь робкое недоумение перед удивительным человеком из какого-то забытого ими радостного и яркого мира. Полнокровный и убедительный образ советского солдата, написанный в солнечно – золотистых тонах, стал олицетворением победы в страшной войне, стоившей человечеству 50 миллионов жизней.
В серии художник лаконично и образно раскрыл опасность любой антигуманной идеологии, показал, какими преступлениями она чревата. ...11 миллионов жертв из 18 миллионов мучеников лагерей смерти, 50 миллионов павших на фронтах второй мировой войны, из них — 20 миллионов жизней советских людей, отданных за избавление от фашистской чумы. Новые миллионы жертв реакционных, агрессивных движений, расистских преступлений в современном мире...