Введение и заключение

Вводная часть – едва ли не самая трудная для малоопытного историка. Во введении могут быть рассмотрены разные сюжеты, но его обязательными составляющими являются: актуальность темы, историографический обзор, постановка проблемы, анализ использованных источников.

Под актуальностью, которую не следует отождествлять с хронологической близостью, понимается общественная полезность предпринимаемого исследования.

Характеристика литературы по теме исследования необходима из этических соображений (уважение к предшественникам), важна для общей обрисовки темы, для выяснения качественности и полноты ее изученности, нужна и для того, чтобы уберечь себя от «изобретения велосипеда» («открытия Америки»). Анализ литературы позволит исследователю установить лакуны (пробелы, белые пятна) в освещении темы. Основными аспектами историографического анализа («историографической модели») являются: проблематика, методологический подход, источниковая база, концепция ¹⁰⁹.

Из анализа литературы логически вытекает «постановка проблемы», или, как иногда – менее точно – говорят, «постановка вопроса» (проблема – нерешенный, неправильно решенный, подлежащий решению вопрос). В этой части введения надлежит выяснить, что сделано до сих пор, что предстоит сделать, какую часть нерешённых задач исследователь берёт на себя. Занимая минимальное по объему место, постановка проблемы имеет принципиальное и кардинальное значение. Пока общество чего-то не знает и не догадывается об этом, оно не продвигается в данной области вперед. Постановка проблемы – это знание о незнании. Как и любая наука, история – «поиск нетрадиционного, того, что не познано» ¹¹⁰.

Наконец, исследователь обязан сообщить читателю, на базе каких источников он будет выдвинутую проблему решать. (Решение осуществляется в главах, содержание которых зависит полностью от автора и не может быть уложено ни в какую модель.)

53

Самые ответственные части исторического исследования – постановка проблемы и выводы (заключение). Они перекликаются. Ввиду особой важности этих частей, они требуют максимальной продуманности, их литературные формулировки должны быть лаконичны и исчерпывающе точны – чеканны. Самое незначительное, казалось бы, чисто литературное изменение в постановке вопроса может повлечь необходимость коренного изменения содержания глав. Недопустима нередко практикуемая начинающими авторами формула «в своей работе я постараюсь доказать», свидетельствующая о возможной заданности целей и задач (выводов); приемлемы формулы «выяснить», «установить», «исследовать» и т. п.: ведь, приступая к анализу проблемы, автор не знает, каково будет ее решение.

Сочетание хронологического и проблемного изложения

Историк сталкивается с парадоксальной ситуацией. С одной стороны, необходимость хронологического порядка изложения представляется ему аксиоматичной, с другой – он вскоре убеждается, что пуристское выдерживание повременного изложения нецелесообразно. Нецелесообразно потому, что такое изложение нарушает или даже разрывает предметные и причинно-следственные связи: для выяснения корней отдельного события и одновременно происходивших разнородных событий приходится слишком часто возвращаться во времени назад, к событиям однородным и в этом смысле однолинейным, а возникающие вследствие этого чересполосица и калейдоскопичность делают исторический труд малочитабельным. Используем формулу обратившегося к написанию воспоминаний известного французского политического деятеля Ш. М. Талейрана: «Изложение вопроса по годам делает его нередко неясным и всегда неинтересным» ¹¹¹.

54

Принципиальная важность сказанного заставляет нас порассуждать об этом, не считаясь с возможными упреками в тавтологии.

Беспредельное множество событий прошлого одновременно совершалось в течение тысячелетий во многих областях жизни. Если рассказывать по очереди о событиях, скажем, года в каждой из только пяти областей: экономике, внутренней политике, рабочем движении, культуре, внешней политике, – то получится пять тем или проблем. Понятно, однако, что изменение временных отрезков (изложение по месяцам, неделям, дням и т. д.) приведет к резкому росту возвращений к исходному времени (12-, 52-, 865-кратному и т. д.). Следствием такого строго выдержанного хронологического принципа в описании будет не картина, а хаотическое нагромождение фактов (повторим: чересполосица и калейдоскопичность), в котором без классификации-группировки трудно что-нибудь понять и запомнить, тем более – установить логику и закономерность исторических процессов.

А. В, Гулыга несколько более сжато и менее понятно для студента формулирует изложенные выше соображения следующим образом: «Основной принцип исследования и изложения в истории – хронология; события берутся в строгой временной последовательности. Но хронология – не панацея от всех трудностей, которые подстерегают ученого на пути к всеобщему охвату исторической действительности.

<...> Временная последовательность событий может быть непосредственно прослежена лишь в очень узкой цепочке событий, в то время как историк, задавшийся целью передать движение большого социального организма, сталкивается с необходимостью изображения множества событий, происходивших одновременно в разных сферах общественной жизни. Поэтому он волей-неволей должен возвращаться в своём анализе назад для того, чтобы проследить иную связь событий, помимо рассмотренной только что» ¹¹².

Ключевский не только понимал необходимость сочетания хронологического принципа изложения в проблемном, но подчас выдвигал проблемный на первое место. М. В. Нечкина пишет об этом: «Ключевский, не отказываясь от учета родовой очерёдности – наследования и передвижения по княжеским столам, отодвинул эту тему с первого плана и дал более сложную проблематику эпохи» ¹¹³.