54

Н.Г.Георгиева, В.А.Георгиев

Историческое источниковедение: проблемы теории, истории и методики

От авторов

Текст, опубликованный в журнале («Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: История России», 2003. – № 2. – С. 237 – 263), представляет собой первую главу третьего раздела учебника «Историческое источниковедение: проблемы теории, истории и методики».

В первом разделе рассматривается история формирования источниковедения в науку, во втором - решение ряда теоретических проблем в современном источниковедении, в третьем - вопросы теории и методики непосредственной работы с источниками от поискового этапа к выполнению конечной цели источниковедческого исследования - определению их гносеологической, научно-познавательной ценности и места в общем корпусе исторических материалов. Авторы полагают целесообразным начать публикацию учебника с главы, посвященной анализу теоретико-методических проблем эвристической работы, поскольку этот материал содержит ряд практических советов и рекомендаций, необходимых для студентов на первоначальном этапе их исследовательской деятельности.

Публикуемой главе предшествует преамбула, показывающая процесс постановки и решения проблемы о структуре источниковедческого исследования в отечественной исторической литературе. Подобное введение необходимо с историографической точки зрения, а также для того, чтобы раскрыть подход авторов данного учебника к пониманию указанной проблемы и для обоснования места эвристического этапа источниковедческой работы.

Структура источниковедческого исследования

Вопрос о структуре источниковедческого исследования имеет большое теоретико-методологическое и методическое значение. Его решение необходимо не только для развития практической научно-исследовательской работы, но и в учебно-воспитательных целях для повышения профессионализма молодых историков. Все аспекты подобной потребности неоднократно отмечались в научной и учебной литературе¹.

Историография вопроса. История формирования источниковедения в науку свидетельствует о том, что вопрос о структуре источниковедческого исследования рассматривался историками более 200 лет.

Впервые этот вопрос как научно-теоретическую и методическую проблему поставил в конце XVIII в. А.-Л. Шлецер. Он выделял три этапа в работе исследователя над источником. Первый, по его терминологии, это - “малая или низшая критика”, “критика текста” путем сличения списков, т. е. оценка подлинности и сохранности текста с целью восстановления его первоначального варианта. Второй - “толкование” лексическое, грамматическое и историческое, т. е. прочтение текста и установление его подлинного смысла логическим методом, с позиций здравого рассудка. Третий этап - “высшая критика” или “критика дел”, т. е. проверка достоверности сообщаемых сведений².

Отметим, что в схеме А.-Л. Шлецера отсутствовал поисковый (эвристический) этап. Согласно с его предложением, исследование начиналось с текстологического анализа. Аналогичный характер имела и деятельность, осуществляемая на втором этапе, так как она должна была привести к пониманию того, что хотел сказать автор источника. А.-Л. Шлецер не ставил задачу оценки познавательного потенциала источника, без которой невозможно определить место источника в общем комплексе исторических материалов. Однако, несмотря на указанные промахи, по словам В.О. Ключевского, “все русские историографы XIX в. смотрели на Шлецера как на первоучителя, родоначальника своей науки...”³

В начале XIX в. под влиянием немецкого историка Б.Г. Нибура - основоположника научно-критического метода - в отечественной исторической науке родилось “критическое” направление, обозначенное современниками как “скептическое”. Его глава, М.Т. Каченовский, в процессе источниковедческой критики выделял два этапа. Первый - аналитический - изучение подлинности и сохранности источника, истолкование текста для понимание его смысла. Второй этап - синтетический - установление достоверности фактов, сообщаемых источником. Критерием служила логическая оценка возможности совершения каких-либо упоминаемых событий⁴. Все это было нацелено на реставрацию реальной картины прошлого.

С одной стороны, М.Т. Каченовский справедливо объединил два первых этапа, указанных А.-Л. Шлецером, в один, поскольку и на том, и на другом решались текстологические задачи. С другой, - в его подходе к работе с источниками просматривается позиция историка, а не источниковеда. М.Т. Каченовский не выделял особого этапа для оценки гносеологического значения источника, в зависимости от которой определяется его место среди исторических материалов.

Гиперкритицизм “скептиков” по отношению к древнерусским источникам вызвал резкое неприятие их взглядов многими историками. Наибольшую активность в полемике со “скептиками” относительно подлинности и достоверности древних русских летописей проявил М.П. Погодин.

Решая вопрос о структуре источниковедческого исследования, М.П. Погодин наметил пять этапов: 1) выявление всех источников, относящихся к теме; 2) определение их подлинности; 3) выяснение их происхождения; 4) установление достоверности их информации; 5) суммирование всех свидетельств для получения “единственно верных и точных фактов”⁵.

Признание обязательности выявления всех источников по теме было одним из основополагающих принципов М.П. Погодина. Таким образом, он впервые в структуре источниковедческого исследования наметил необходимость первоначального, поискового этапа. Однако выделение второго и третьего этапов в схеме М.П. Погодина мало обоснованно, так как определение подлинности источников и их происхождения опирается на текстологический анализ. Кроме того, в формулировке задач четвертого и пятого этапов вновь прослеживалась утилитарная позиция историка, а не источниковеда, так как установление достоверности информации было нацелено исключительно на реконструкцию прошлого, а не на оценку научно-познавательного потенциала источников и, следовательно, возможность и перспективность их использования в исторических исследованиях.

Во второй половине XIX в. в работах К.Н. Бестужева-Рюмина, В.С. Иконникова, В.О. Ключевского и других историков наметилось новое понимание вопроса о структуре источниковедческого исследования. В нем стали выделять два этапа: “внешняя” или “низшая” и “внутренняя” или “высшая” критика. Такое понимание вопроса о структуре источниковедческого исследования стало практически общепринятым.

Разграничение “внешней” и “внутренней” критики источника одним из первых ввел К.Н. Бестужев-Рюмин.

Современники высоко оценивали его вклад в науку, называя ученым, “которому мы обязаны первым трудом по источниковедению русской истории”⁶. В.О. Ключевский писал, что К.Н. Бестужев-Рюмин “укрепил в нашей исторической литературе прием изучения, который при умелом обращении с ним приносит плодотворные результаты, - это тонкий критический разбор составных частей памятников и их часто трудноуловимого происхождения...”, это “химический анализ исторического источника”⁷.

Под “внешней критикой” К.Н. Бестужев-Рюмин понимал установление “надежности” (подлинности) - “точно ли данный источник именно то, за что его считают”⁸.

Задача “внутренней критики”, по его мнению, - определение степени полноты и точности информации источника. Выполнение этой части работы обеспечивалось исследованием происхождения (источник источника), его состава, различных наслоений и “сшивов” (логичность композиции)^*. Большое значение ученый придавал также выяснению времени составления и обстоятельств возникновения источника; имени автора, его общественного положения, личных склонностей и возможности получения им достоверной информации. Проводя связь между общественным положением автора источника и качеством заключенной в нем информации, К.Н. Бестужев-Рюмин фактически закреплял в источниковедении тот принцип, который в марксистской историографии обозначен как “принцип партийности”. После работ К.Н. Бестужева-Рюмина задачу установления биографии автора источника (особенно его общественного положения и политических симпатий) признали как обязательную почти все исследователи конца XIX - начала ХХ в.

Поддерживая разделение источниковедческой работы на два этапа, В.С. Иконников внес дополнительные уточнения в предложенную схему.

Цель “внешней критики” - установить “дипломатическую точность документов”, т. е. соответствие их формы и содержания тому времени и обстановке, когда они возникли. По его мнению, задачи этого этапа изучения источника состояли в том, чтобы выяснить: “нет ли в нем подлогов”; насколько соблюден формуляр; каковы особенности письма; когда и где он был создан; каков его язык, слог, содержание и общий характер; кто его автор (с установлением биографии и направления деятельности в период написания сочинения)⁹.

Цель “внутренней критики” - определение достоверности сообщаемых известий. Задачи включали установление: способности автора иметь информацию, которую он передавал, путем уточнения степени его близости к событию (очевидец, современник), а также благоприятности условий для наблюдения и передачи сведений; точности сообщаемых фактов путем сопоставления с другими источниками; искренности автора, включая выяснение мотивов, партийных и других интересов, которые могли помешать объективности изложения. Особенно важно, подчеркивал историк, уточнять причины пристрастий автора и те средства, которыми он пытался убедить своего читателя¹⁰.

Таким образом, В.С. Иконников видел цель первого этапа исключительно в определении подлинности источника. При этом он указал лишь часть задач текстологического (палеографического и семантико-лингвистического) анализа источников, пропустив уточнение их генеалогических и генетических связей. Цель “внутренней критики” сведена к определению достоверности информации, но не указана необходимость ее всесторонней оценки с точки зрения научно-познавательного значения.

В.О.Ключевский для обозначения процесса анализа источников также использовал термин “критика”. В лекционном курсе по источниковедению, прочитанном в Московском университете, он выделял два этапа: “критику текстов” и “критику фактов”¹¹.

Цель первого этапа - получить основания для того, чтобы источником можно было воспользоваться в научном исследовании. Главный методический прием - “филологическая”, текстологическая критика. Она подразумевала реставрацию, прочтение и интерпретацию текста; выяснение обстоятельств, цели и времени появления источника, личности его автора; установление первоисточников, которыми он располагал; поводов, побудивших автора к написанию его труда; литературных приемов, которыми он руководствовался. Вся эта работа, по словам В.О.Ключевского, представляла “расчистку источника”.

Второй этап - “критика фактов” - был нацелен на выяснение полноты и достоверности информации источников. Для реализации поставленной цели В.О. Ключевский считал необходимым выявлять все сведения (факты), которые были в источнике, определять их обильность или скудность (полнота информации), а также “степень уклона авторской мысли от действительности” (“угол преломления действительности”, тенденциозность автора). В.О. Ключевский признавал зависимость полноты и достоверности информации от партийно-политических симпатий автора, поэтому на втором этапе работы с источником он призывал уделять этому аспекту особое внимание.

Важное значение для развития теории источниковедения имел сформулированный В.О. Ключевским принцип - рассматривать источники как продукт своей эпохи “на фоне исторической почвы, из которой они вытекали”. Образное видение историком цели источниковедческого исследования отразилось в его афоризме: “Торжество исторической критики - из того, что говорят люди известного времени, подслушать то, о чем они умолчали”¹². Однако в своей практической работе с источниками сам В.О. Ключевский чаще выступал с прагматических позиций историка - “очистка исторического источника от портящих его примесей с целью сделать его годным к научному употреблению”¹³.

Характерный для исторической науки конца XIX в. выбор объектов исследования (акты, законодательные и делопроизводственные документы) и его предмета (политическая, военная и дипломатическая история) обуславливали специфический подход и, следовательно, последовательность и методику изучения источников. Историкам казалось, что для документов, имеющих официальное происхождение, вполне достаточно выяснить подлинность, после чего можно переходить к извлечению, пониманию и истолкованию информации. Сам источник как структура, как целостная и дуалистическая система воплощения и отражения прошлого практически не рассматривался.

В начале ХХ в. А.С. Лаппо-Данилевский, выделяя два вида критики, признал необходимость установления и научно-исторической ценности источника как факта (части прошлого), и научно-исторической ценности показаний источника о факте. Первый вид критики распространялся на все источники, по классификации того времени и на “остатки” - часть прошлого, и на “предания” - отражение прошлого. Второй вид критики, включавший 14 критериев проверки достоверности, должен был применяться, по мысли А.С. Лаппо-Данилевского, только к “преданиям”¹⁴. Подобная позиция объяснялась традиционным представлением о том, что “остатки” - источники, представляющие собой часть прошлого, - имманентно несут в себе достоверную информацию. (Отметим ошибочность этого представления, так как и “предания” и “остатки” могут передавать неточную, неполную и недостоверную информацию.)

Несмотря на недостатки разделения работы источниковеда на “внешнюю” и “внутреннюю” критику, подобный подход проник и в советское источниковедение первой половины ХХ столетия¹⁵. Это отразилось в ряде учебных пособий и научных статей. Некоторые авторы, поддерживая в целом идею разделения работы источниковеда на “внешнюю” и “внутреннюю” критику, добавляли третий этап - “выработка методики использования данных источника для изучения тех или иных исторических явлений и процессов”¹⁶.

В традиционном для второй половины XIX - первой половины ХХ вв. понимании структуры источниковедческого исследования, состоящей из двух этапов, - “внешняя” и “внутренняя” критика - просматриваются три стороны.

Во-первых, в анализируемой схеме отсутствует первоначальный - поисковый (эвристический) этап. Как бы подразумевается, что все необходимые для исследования источники выявлены и находятся в поле зрения ученого. Однако поиск источников представляет собой важный этап работы, от результатов которого во многом зависит успех всего источниковедческого исследования.

Во-вторых, отметим методологическую несостоятельность разделения структуры источниковедческого исследования на “внешнюю” и “внутреннюю” критику, поскольку подобный подход основан “на формальном подходе к источнику, на разрыве его единой и целостной структуры”¹⁷.

В-третьих, такое понимание проблемы не отражает реального процесса работы исследователя с источником¹⁸.

И, наконец, добавление еще одного - чисто методического - этапа не меняло существа дела, а трактовка его задачи свидетельствовала о сциентистско-рационалистическом понимании цели исследования, присущем не источниковеду, а историку, ориентированному исключительно на “добывание фактов”, т. е. на реконструкцию исторической реальности путем получения репрезентативной информации.

Учитывая теоретико-методологические и прикладные недостатки разделения источниковедческой работы на “внешнюю” и “внутреннюю” критику, во второй половине ХХ в. были высказаны новые и разные предложения о логике и последовательности этапов источниковедческого исследования, целях каждого из них и их взаимосвязи.

В энциклопедической статье 1965 г., отразившей позицию И.А. Булыгина и Л.Н. Пушкарева, намечено пять этапов в процессе познания исторических источников: выявление и собирание (эвристика); установление текста; изучение происхождения источника; анализ содержания (интерпретация или герменевтика); источниковедческий синтез¹⁹. Позднее Л.Н. Пушкарев и И.А. Булыгин повторили эту схему²⁰. Таким образом признавалось, что эвристика составляет первоначальный этап, а текстологические и герменевтические задачи решаются на следующих этапах.

В 1976 г. А.П. Пронштейн, говоря о структуре источниковедческого исследования, считал несущественным расхождение в вопросе “следует ли сохранить понятия “внешняя” и “внутренняя” критика источника или следует отказаться от них”²¹. Его предложение сводилось к тому, что источниковедческое исследование состоит из двух стадий. На первой выясняется происхождение источника, его подлинность, автор, время, место и условия возникновения, на второй - оценивается содержание источника с точки зрения “полноты, достоверности и точности заключенных в нем сведений, что невозможно без раскрытия прежде всего политических и классовых позиций его создателя”²². Таким образом, А.П. Пронштейн в своем учебном пособии повторял старую схему XIX в., добавив в нее уточнение о необходимости социологического подхода в процессе определения информационной ценности источника.

Во втором (1981 г.) издании учебника по источниковедению авторы (И.Д. Ковальченко, С.В. Воронкова и А.В. Муравьев) выделили три “стадии работы с источником: поиск, выявление источников; источниковедческий анализ (иначе - научная, или источниковедческая, критика); разработка методов изучения, обработки и анализа данных, содержащихся в источниках”²³. Решение задач второй стадии - источниковедческий анализ - в учебнике разделено на пять этапов: 1) изучение внешних особенностей письменных памятников; 2) прочтение текста; 3) установление времени, места, авторства, обстоятельств и целей создания источника; 4) интерпретация или истолкование текста; 5) изучение содержания и установление его соответствия исторической действительности²⁴.

При таком подходе решение эвристических (поисковых) задач (первая стадия) оказалось оторванным от источниковедческого анализа, а изучение содержания - отнесенным к двум разным (4 и 5) этапам: один - истолкование, другой - установление адекватности информации прошедшей объективной реальности.

С подобным предложением трудно согласиться прежде всего потому, что при нем разрывается единая, целостная система процедур изучения исторических источников. Кроме того, подобная структура источниковедческого исследования фактически сужает его общую цель, сведя ее к установлению достоверности и адекватности отражения источником прошедшей реальности, а не к его оценке как сложной дуалистической системы воплощения и отражения прошлого. И, наконец, разработка методов использования информации источников не может составлять особого этапа. Эта деятельность осуществляется еще на постановочной стадии, когда определяются проблема и ее аспекты, требующие специального внимания, и главная цель исследования, для реализации которой избирается необходимый комплекс методов.

О.М. Медушевская в 1985 г. в структуре источниковедческого исследования наметила иную последовательность, сведенную к семи основным этапам: 1) изучение условий возникновения источника, 2) установление автора, 3) выяснение обстоятельств создания источника, 4) уточнение истории текста, 5) изучение истории публикации источника, 6) интерпретация смысла текста и 7) анализ содержания источника²⁵.

В учебном пособии 1998 г. О.М. Медушевская вопросу о структуре источниковедческого исследования уделила особое внимание - ему посвящена целая глава. В ней вновь повторена упомянутая схема, к которой добавлена еще одна ступень - источниковедческий синтез²⁶. Фактически предложение О.М. Медушевской представляет собой перечисление процедур или последовательность задач источниковедческого исследования, а не строгое рассмотрение его структуры.

Точка зрения О.М. Медушевской вызывает критику по нескольким соображениям.

Во-первых, любое изучение источника начинается с его поиска и ознакомления с его внешним видом: материалом, на котором он реализован; средствами его создания; формой и структурой. И.Д. Ковальченко особенно подчеркивал, что формирование источниково-информационной основы исследования является “важнейшим этапом в структуре источниковедческого исследования”²⁷. В схеме О.М. Медушевской этот этап только подразумевается, он как бы пропущен.

Во-вторых, изучение “условий возникновения” и “обстоятельств создания источника” (см. пункты 1 и 3) содержат в себе однопорядковые задачи. Также вряд ли целесообразно отделять “интерпретацию смысла” и “анализ содержания” (пункты 6 и 7), так как по сути это не противостоящие, а близкие задачи, связанные с изучением текста, его прочтением, буквальным пониманием того, что в нем имеется или утаено (пропущено).

Однако рецидив разделения процедур “интерпретация смысла” и “анализ содержания” отразился в плане, содержащем описание результатов источниковедческого исследования, предложенном О.М. Медушевской в учебном пособии по источниковедению 1998 г. (подробнее - см. ниже).

В-третьих, намеченная последовательность этапов не согласуется с реальной практикой изучения исторических источников и с тем, о чем, совершенно справедливо, писала сама О.М. Медушевская в 1968 г.: “Работа источниковеда идет по спирали от общего ознакомления с источником, его текстом, происхождением, авторством, историей создания к детальному анализу содержания и затем, на более высоком уровне, вновь к оценке содержания и значения источника в целом”²⁸. Это высказывание более точно отражает процесс изучения исторических источников, взаимосвязанность и последовательную логичность исследовательских процедур.

Особо следует выделить последнюю часть фразы. Здесь просматривается формулирование основной цели источниковедческого исследования - определение научно-познавательной ценности информации источника и ценности (места) его самого в общем круге источников.

В отдельной главе “Источниковедческий анализ и источниковедческий синтез” учебного пособия 1998 г. О.М. Медушевская выделила две стороны (части) в цели источниковедческого исследования: “1) установить информационные возможности источника (или ряда однородных источников) для получения фактических сведений об общественном развитии (полнота, достоверность и новизна этих данных); 2) аргументированно оценить значение источника (или ряда однородных источников) с такой точки зрения. В соответствии с этим метод источниковедения (имеется в виду процесс исследования - Авт.) проводится поэтапно, последовательно. Поэтому на каждом этапе решается своя исследовательская задача, достигается познавательная цель”²⁹. В следующей главе ”Структура источниковедческого исследования” автор развивает свое понимание метода источниковедения, снова упоминая “источниковедческий анализ и источниковедческий синтез”³⁰.

Логическое продолжение мысли О.М. Медушевской (с учетом намеченных ею составных частей цели работы с источниками и используемых словосочетаний относительно источниковедческого анализа и синтеза) неизбежно вызывает идею о том, что структура источниковедческого исследования состоит из двух этапов - источниковедческого анализа и источниковедческого синтеза. Однако при подобной постановке вопроса из процесса исследования как бы “выпадает” поисковая часть и достижение цели (результата) эвристической работы. Кроме того, не приобретают самостоятельного значения как практической и прогностической цели исследования вопросы о методах извлечения, анализа и оценки информации источника, а также о перспективах его использования в исторических исследованиях.

Особенно наглядно представление о двух этапах отразилось в завершающих строках главы “Структура источниковедческого исследования”. Учитывая ориентированность учебного пособия на студенческую аудиторию, О.М.Медушевская привела примерный план источниковедческого исследования:

“Введение. В нем обосновывается тема исследования, характеризуются его методы, историография (степень изученности данной темы в литературе), формулируются задачи исследования.

Глава первая “Характеристика источника” соответствует первому этапу источниковедческого анализа - изучению вопросов происхождения и авторства источников. Поэтому в ней могут даваться характеристики исторических условий возникновения источника, автора (создателя) источника, истории текста, истории публикаций источника. В связи с характеристиками автора и обстоятельств создания источника рассматривается вопрос об интерпретации источника (что имел в виду автор, создавая текст источника).

В главе второй “Анализ содержания источника” основное внимание уделяется полноте сведений источника и их достоверности. выявленная фактическая информация систематизируется и последовательно анализируется.

Заключение содержит обобщенную оценку значения исследуемого источника и практические рекомендации по его использованию, исходя из проведенного исследования”³¹.

С этим планом в принципе можно было бы согласиться. Несомненна его практическая полезность, так как в нем намечены основные задачи, которые обязательно должны быть учтены исследователем.

Однако вызывают сомнения указанная последовательность процедур работы с источником, пропуск эвристических задач и палеографического (или неографического) изучения графико-оформительских особенностей (“внешности”) источника. Неудачно с терминологической точки зрения и выражение “интерпретация источника”, включенное в круг задач первой главы (первого этапа). О.М.Медушевская подразумевала под этим словосочетанием то, что обычно в источниковедении охватывается понятием “установление текста”, т. е. его прочтение, буквальное понимание того, что хотел сказать автор источника. По сути это одна из сторон текстологического изучения источника. “Интерпретация источника” (в терминологии О.М.Медушевской), отнесенная ею к первой главе, и анализ его содержания (глава вторая) - это, как указывалось выше, фактически однопорядковые понятия, так как в обоих случаях речь идет об истолковании информации источника, оценке ее объема и качества (полнота, достоверность, новизна, объективность или субъективность). В конечном итоге именно эта часть источниковедческой работы позволяет сделать аргументированные выводы о научно-познавательной ценности источника как дуалистической системы (носитель информации о прошлом и воплощение части прошлого), о его месте среди других источников и, следовательно, о перспективности и эффективности его использования в исторических исследованиях.

В целом, к концу ХХ столетия вопрос о структуре источниковедческого исследования, логической последовательности и названии его этапов остался в дискуссионном состоянии.

Отечественные историки конца ХХ в. для обозначения отдельных источниковедческих этапов стали вводить такие понятия как “эвристика”, “текстология”, “герменевтика”. Однако зачастую авторы вкладывают разный смысл в процесс использования этих понятий, по-разному определяют границы и задачи этапов, названных указанными терминами.

Подводя итоги истории рассмотрения в отечественной литературе вопроса о структуре источниковедческого исследования, подчеркнем, что на протяжении двух веков выдвигались разные предложения. Однако до сих пор этот вопрос не получил общепринятого, завершенного решения.

Авторы данного учебника исходят из предположения, что в структуре источниковедческого исследования выделяются три последовательно сменяющих друг друга этапа: эвристический, текстологический и герменевтический. Критерием при этом служит та главная, центральная цель, которая реализуется на каждом этапе. В соответствии с этой схемой может быть выстроен план основной части источниковедческого исследования.