2. Важнейшие попытки богословского обоснования канонического права

2.1 Каноническое право в перспективе протестантской юридической науки

В протестантской среде проблема теологии церковного права приобрела остроту по окончании Второй мировой войны, когда в Германии возникла необходимость определить юридическое положение Церквей в новых политико — конституциональных отношениях. Однако важнейшие попытки такого определения связаны с именами не богословов, а юристов, среди которых следует назвать Йоханнеса Хекеля, Эриха Вольфа и Ханса Dombois. Предложенное ими решение вопроса о существовании и функционировании церковного права можно схематически представить следующим образом.

Программа Карла Барта «оправдание и закон», в которой замена analogia entis (аналогии сущих) на analogia fidei (аналогию веры) привела к безжалостному уничтожению естественного права, в конечном счете означала тупик. В попытке найти выход из этого тупика вышеназванные авторы приходят к признанию (хотя и в различном смысле) методологической возможности такого подхода, при котором проблема существования канонического права ставится одновременно с проблемой существования и функционирования Церкви. Право Церкви как теологическая проблема возникает не после рождения Церкви, но существует прежде Церкви и вместе с Церковью, ибо в конечном счете является постулатом и необходимым условием всего хода истории спасения. Как таковое, право Церкви есть реальность, независимая и отличная от любых форм человеческого права. Оно является формальной границей каноничес кого права, которое в своем материальном наполнении остается вполне человеческим.

Неясно, однако, в силу какого богословского принципа это право Церкви как право божественное постулирует существование церковного права в собственном смысле, то есть канонического права отдельной Церкви. В самом деле: с одной стороны, право Церкви как право божественное столь спиритуализировано, что практически не позволяет признать за собой какую-либо конкретную и реальную юридическую действенность. С другой стороны, оно же, как каноническое право отдельной Церкви, понимается настолько по-человечески, что, несмотря на определение «церковное», ставит под вопрос существование вообще какой-либо связи (пусть даже только внешней) между ним и сокрытой (abscondita) Церковью с ее божественным правом. Поэтому более чем законно спросить: отвечает ли нормативное содержание «духовного закона любви» Хекеля, «библейского указания» Вольфа или «права благодати» Dombois'а традиционному понятию права?¹⁰

С другой стороны, абсолютная трансцендентность божествен ного права по отношению к церковному опять-таки делает невозможным установление какой-либо обязывающей юридической связи между Церковью и христианином, которая имела бы в то же время определенное позитивное значение применительно к отношению между Богом и человеческой совестью. Без возврата к основам католического учения об отношении между естеством и сверхестественным ¹¹ останется непроясненным и отношение между Церковью и христианином, в том числе в его юридическом измерении. Следовательно, и каноническое право неизбежно сохранит за собой только негативную функцию, ибо его существование будет оправдываться исключительно греховной природой человека.

Сознавая это затруднение, католическая теология выработала в первом приближении собственный ответ на вопрос о богословских основаниях канонического права — вопрос, который был поставлен протестантскими юристами времен Второй мировой войны, однако в контексте более широкой темы оправдания. Последняя была сконцентрирована Лютером в биноме Закона и Евангелия, а католической догмой — в биноме Закона и Благодати. Но только со второго захода католическая теология сумела открыть новые методологичес кие пути перед канонистикой в целом.