13.2 Вопросы конституционального характера

На конституциональном уровне имеются две основные проблемы, связанные с преподаванием таинства конфирмации: проблема принятия в полное церковное общение крещеного-некатолика, и проблема полноты осуществления прав и обязанностей верующих-мирян.

а) Принятие в полное церковное общение крещеных-некатоликов

Любой христианин, крещеный вне католической Церкви, «имеет право, по соображениям совести, свободно принять решение о вхождении в полное общение с Католической Церковью»¹³³. Сознавая, что речь идет о весьма важном и деликатном вопросе, отцы Второго Ватиканского собора установили три главных критерия, надлежащим образом регулирующих это принятие крещеных некатоликов в полное общение с Церковью. Во-первых, следует иметь в виду, что «задача приуготовления и примирения в отношении тех отдельных лиц, которые желают войти в полное общение с Католической Церковью, по своей природе отлична от экуменической инициативы» (UR 4, 3). Во-вторых, именно поэтому, а также ввиду большого конституцио нального значения этой задачи она должна решаться в полном уважении к тому принципу, что «никто не может быть принуждаем к принятию католической веры против своей воли» (DH 10). В-третьих, «для установления или сохранения общения и единства надлежит не возлагать иных тягот, кроме необходимых » (AT15,28, UR 18). Исходя из этих критериев, Священная конгрегация богослужения предусмотрела в «Обряде христианского посвящения взрослых» особый «Обряд принятия в полное общение с Католической Церковью».

В отличие от Кодекса канонов Восточных Церквей, где этой теме посвящен весь семнадцатый титул (каноны 896_901), в Кодексе канонического права на нее нет никаких указаний. Поэтому для решения проблемы следует обратиться к литургическим и экуменическим нормам, не забывая при этом предписаний канона 869 относительно действительности крещения. В частности, в силу того, что действительным образом совершенная конфирмация признается необходимым условием принятия в полное общение с Католической Церковью, следует опять-таки проводить различение между Восточными Церквами и всеми остальными некатолическими Церквами или церковными общинами. Что касается первых, надо иметь в виду, что в них «таинство конфирмации (миропомазания) законным образом преподается священником одновременно с крещением. Поэтому в некоторых случаях в каноническом сертификате о крещении может отсутствовать упоминание о конфирмации. Это отнюдь не является поводом для сомнений в том, что была преподана также конфирмация»¹³⁴. Что же касается вторых, нужно иметь в виду следующее: «На данном этапе развития наших отношений с церковными общинами, порожденными Реформацией XVI века, еще не достигнуто согласие ни в отношении значения, ни сакраментальной природы, ни даже самого преподания таинства конфирмации. Поэтому в нынешних обстоятельствах лица, желающие войти в полное общение с Католической Церковью и вышедшие из этих общин, должны принять таинство конфирмации согласно вероучению и обряду Католической Церкви, прежде чем будут допущены к евхаристи ческому причащению»¹³⁵.

б) Права и обязанности верующих-мирян

Высказанное в LG 33, 2 предложение рассматривать конфирмацию как узаконение полного осуществления прав и обязанностей, основанных на крещении, всеми верующими, и, в частности, верующими-мирянами, частично было принято в incipit канона 225 § 1, который гласит: «Миряне — поскольку они, как и все верующие, через крещение и миропомазание предназначаются Богом к апостоль ству — имеют общую обязанность и право трудиться (как индивидуально, так и объединяясь в сообщества) ради того, чтобы божествен ную весть спасения узнали и приняли все люди на всей земле; эта обязанность становится еще более настоятельной в тех случаях, когда только благодаря мирянам люди могут услышать Евангелие и узнать о Христе». Рассмотрение прав и обязанностей christifidelis laicus (верующего-мирянина) в данной главе вполне оправдано. Более того, оно могло бы содействовать преодолению противоречий между теми, кто связывает эти права и обязанности исключительно с крещением, и теми, кто, напротив, хотел бы отнести их исключительно к сфере деятельности женатых мирян.

Действительно, из LG 31 нетрудно заключить, что в соборном видении Народа Божьего жизненные статусы, вкупе с соответ ствующими правами и обязанностями, не являются противостоящими друг другу изолированными и статичными сферами. Все три статуса имеют конституциональный характер и связаны между собой правовой связью взаимной интеграции. Потому что «в Церкви-communio жизненные статусы соединены таким образом, что подчинены друг другу. Они обладают общим, более того, единым глубинным значением: все они суть модальности осуществления в жизни равного достоинства христиан и всеобщего призвания к святости в совершенстве любви. Эти модальности отличаются и в то же время дополняют друг друга, так что каждая имеет свой оригинальный и неповторимый облик, одновременно вступая в отношения с другими модальностями и служа им»¹³⁶. Таким образом, статус клириков, в силу осуществления ими министериального священства, имеет изначальное призвание обеспечивать постоянное сакраментальное присутствие Иисуса Христа и единство всей церковной общины. Статус монашествующего, через харизму Евангельских советов, изначально призван свидетельствовать об эсхатологической природе Церкви; а статус мирян обретает «свою специфичность в мирском характере и несет церковное служение в свидетельствовании и в напоминании, на свой манер, всем священникам и всем монашеству ющим обоего пола о том значении, какое имеют земные и преходящие реалии в божественном плане спасения»¹³⁷.

Уже Второй Ватиканский собор подчеркнул, что «собствен ным и специфическим признаком мирян является секулярность». Иначе говоря, «мирянам свойственно искать Царство Божье, имея дело с преходящими вещами и упорядочивая их сообразно Богу» (LG 31, 2). Упомянутое выше Апостольское обращение Christifidelis laici углубило мысль об indoles secularis (секулярной природе) жизненного статуса верующих-мирян, внеся два важных уточнения: 1) секулярность как собственная и специфическая форма жизненного статуса мирян может осуществляться в качестве ценности в широком смысле также и в других статусах церковной жизни. А значит, она имеет определенные градации в своем осуществле нии; 2) секулярность — не просто социологический признак, а теологическая категория. Как таковая, она характеризует не только миссию Церкви в мире, но и ее структуру как единого субъекта миссионерской деятельности.

Первое уточнение означает, что секулярность мирянина есть миссионерский элемент, который обеспечивает Церкви, а значит, домостроительству искупления, постоянную структурную связь с домостроительством творения, то есть с природной и историчес кой действительностью¹³⁸. Понятая таким образом секулярность мирянина получает важнейшее экклезиологическое выражение в таинстве брака. Ибо в браке полностью реализуются существен ные конститутивные элементы секулярности (свобода, плодовитость, собственность).

Второе уточнение означает, что и на правовом уровне светская природа представляет собой специфический и преобладающий способ, каким верующие-миряне призваны участвовать — в силу таинства крещения и особенно конфирмации — в осуществлении tria munera (трех служений), а значит, и munus regendi (служения управления). Действительно, пастыри, «опираясь на опыт мирян, могут более ясно и правильно судить как о духовном, так и о преходящем» (LG 37, 4).

К сожалению, эти два фундаментальные уточнения специфичес кого конституционального значения секулярности, присущей мирянам (уточнения, по сути прослеживаемые уже в соборных текстах), были явно проигнорированы церковным законодателем. При составлении перечня прав и обязанностей верующих-мирян им руководило скорее привходящее стремление способствовать их активному участию в церковной жизни, чем желание точно определить их правовой статус¹³⁹. Вследствие такого подхода по меньшей мере шесть из перечисленных в указанном каталоге прав и обязанностей относятся ко всем верующим, а не собственно к мирянам. А именно: право и обязанность «трудиться (как индивидуально, так и объединяясь в сообщества) ради того, чтобы божественную весть спасения узнали и приняли все люди на всей земле» (кан. 225 § 1); право тех, кто сочтен пригодными, принимать церковные должности и другие обязанности (кан. 228 § 1); право деятельности в качестве советников и экспертов (кан. 228 § 2); право изучать и преподавать теологию (кан. 229 § §2,3); право исполнять церковные служения (кан. 230); и наконец право на достойное вознаграждение для тех, кто исполняет особое церковное служение (кан. 231). Кроме того, среди прав и обязанностей, принадлежащих мирянам, одни (например, предусмотренные канонами 228 и 230) принадлежат как живущим в миру, так и членам институтов посвященной жизни, а другие (например, предусмотренные каноном 226) принадлежат как женатым и живущим в миру мирянам, так и женатым клирикам¹⁴⁰. В конечном итоге оказывается, что только два права и обязанности принадлежат мирянам как таковым, в силу их секулярной природы: обязанность «насыщать и совершенствовать порядок преходящих дел Евангельс ким духом» (кан. 225 § 2), и право пользоваться свободой, необходимой для надлежащего выполнения этой миссии (кан. 227). Частью такой свободы является также право основывать сообщества. Применительно к мирянам это — важное уточнение той свободы ассоциаций, которая признается за всеми верующими каноном 215.

Все остальные права и обязанности верующих-мирян, представленные в кодексном перечне, основаны не на секулярном характере жизненного статуса мирян, но более или менее непосредственно вытекают из их сакраментального участия (то есть участия в силу таинств крещения и конфирмации) в осуществлении трех служений Иисуса Христа. Как таковые, они не являются правами и обязаннос тями собственно мирян, а вообще присущи всем верующим, не облеченным священным саном. Поэтому их рассмотрение по необходимости будет продолжено в главе о sacra potestas (священной власти). Здесь же достаточно подчеркнуть, что специфическое участие мирян в исполнении этих служений, и прежде всего служения управления, не получило в Кодексе канонического права органичной правовой регламентации¹⁴¹. Более того, именно здесь церковный законодатель входит в противоречие с соборными принципами, принятыми в самом Кодексе. Например, ограничение для мирян мужского пола на принятие постоянных служений чтеца и аколита (кан. 230 § 1) явно противоречит не только принципу равенства всех верующих (кан. 208). Прежде всего оно противоречит принципу различения (достаточным образом гарантированному каноном 1035) между этими служениями как самостоятельными литургическими обязанностями, и этими же служениями как этапами, или важными ступенями приуготовления к диаконату и особенно священству¹⁴².