§3. Источники газетно-публицистической экспрессии

В зависимости от жанра газетно-публицистической речи, на первый план выдвигается то экспрессия, то стандарт. Экспрессия превалирует тогда, когда основная цель — не только и не столько передача информации, сколько возбуждение определенного отношения к ней, стремление к эмоциональному, воздействующему эффекту. Напомним, что воздействие при этом может иметь как положительную, так и отрицательную направленность, т. е., с одной стороны, целью может быть возбуждение положительного отношения к описываемому сюжету, стремление вызвать положительные эмоции у слушателей или читателей по этому поводу, а с другой, может быть отрицательная направленность речи, когда автор не скрывает своего негодования, презрения, даже ненависти к кому-либо или чему-либо и стремится вызвать такое же отношение читателей/ слушателей к сообщаемому. В последнем случае говорят о речевой агрессии. Роль «экспрессем» (термин В.Г. Костомарова), т. е. экспрессивных элементов, выполняют самые различные языковые средства.

1. Это могут быть слова с «чуждой» функционально-стилевой окраской; например:

(1) «Два с половиной миллиона удалось отсудить одной из москвичек у фирмы «Траст», установившей бронированную дверь, которая открывалась даже без ключа...»; «Никому бы не прошло бесследно пребывание в замкнутом пространстве лайнера, битком набитого оккультистами и экстрасенсами со всей России»; «Однажды подвез безби­летника — сошло, во второй раз уже сам ищет левых пассажиров, а потом и не мыслит рейса без некоей суммы, положенной в свой карман». Здесь просторечные и жаргонные слова сочетаются с книжными.

2. Роль экспрессивных средств выполняют различные риторические фигуры: сравнение, метафора, синекдоха, гипербола, перифраз и др.; например: «А свет все угасал, как солнце на закате» (о потере больным зрения — в газетной статье о работе института глазных болезней); «Сосновый дождь» (название статьи о необходимости бережного отношения к природе); «Несколько слов о делах криминальных. Оружие можно без особого труда достать почти во всех учебных корпусах и общежитиях (за журфак ручаюсь — самому недавнопредлагали на выбор несколько «пушек»)».

3. Использование модели словосочетаний с необычным лексическим наполнением: ненависть длиною в год; ковбой от авиации; чиновники от науки и техники (ср. с обычными: дорога длиною в 100 километров; генерал от инфантерии).

4. Роль экспрессемы может играть броский, заинтриговывающий читателя заголовок; например: «Летящие по проводам» (о фототелеграфе); «Без вины? Виноватый? В «стойло» не вернулся» (в статье-интервью с известным актером, круто изменившим свою семейную жизнь).

5. В последние годы в качестве средства усиления экспрессиишироко используется включение в газетно-публицистические материалы так называемых прецедентных текстов, т. е. в газетно-публ ицистический текст включаются имена, факты, отрывки или образы известных произведений (в неизменном или измененном виде), которые отсылают адресата к явлениям культуры (прежде всего литературы, но не только: это могут быть явления и других видов искусства — кино, живописи, архитектуры, музыки и др., а также истории) — явлениям, хорошо известным большинству носителей языка, так что упоминания этих явлений воспринимаются как намек, как отсылка к известному. Например: «Время — начинаю про Зюганова рассказ» (заголовок статьи, где трансформируется известная строчка из поэмы В. Маяковского «Ленин»: «Время — начинаю про Ленина рассказ»). Другой пример: Россия духовно очищалась и стремительно благоустраивалась благодаря неутомимой деятельности премьера, который «всеобъемлющей душой на троне вечный был работник». Здесь использован прецедентный текст А.С. Пушкина о Петре Первом.

Прием использования прецедентных текстов характерен для многих публицистов, газетчиков, так что можно сказать, что он становится чертой современного газетно-публицистического стиля в целом, но способы включения прецедентных текстов в авторскую речь очень разнообразны, и это уже может зависеть от авторской индивидуальности и рассматриваться как черта идио стиля журналиста (предмет стилистики речи).

5. Все синтаксические конструкции, описанные выше — предложения с инверсией, повторы, риторические вопросы и др. (см. § 2) — также выступают в роли экспрессивных средств газетно-публицистического стиля.

Однако важно подчеркнуть, что употребление экспрессивных средств в языке газеты не приводит к созданию подлинно художественного образа, как это имеет место в языке художественной литературы, где каждое экспрессивное средство входит в систему образных средств, является органическим элементом структуры целого текста или зна­чительной его части, где даже нейтральные языковые средства, включаясь в эту систему, формируют художественный образ. В газетной речи назначение экспрессем иное: они призваны участвовать в создании схемы: стандарт — экспрессия — стандарт... Поэтому и в тех случаях, когда с помощью экспрессивных средств газетчик создает определенный образ, он носит несколько внешний, органически не обязательно спаянный с темой характер; это ярко проявляется, в частности, при использовании в роли экспрессем метафорических парафраз (корабли пустыни, дары полей и т. п.). Они за редким исключением служат средством оживления, украшения речи, их семантика не связана органически с темой газетного материала. В пределах одного предложения могут сочетаться метафорические парафразы различной стилистической окраски, различного понятийного наполнения и происхождения. Примером может служить разбор экономической теории проф. Гэлбрейта журналистом Е. Амбарцумовым на страницах «Литературной газеты», в статье которого широко используются «гастрономические» образы, никак органически с темой статьи не связанные: «На дрожжах гэлбрейтовской техноструктуры замешено липкое тесто джонсоновского «великого» (...) общества; на них был испечен прогорклый пудинг лейбористско-технократической программы Гарольда Вильсона, отвергнутой английскими избирателями; с их помощью французский журналист (...) Серван-Шрейбер изготовил для своих соотечественников нашумевший манифест радикальной партии — глазированное пирожное, напичканное изюминками технократического жаргона. Впрочем, искушенных в политической гастрономии французов не соблазнил эффектный вид этого сомнительного блюда» (см.: Вовчок 1976). Целиком построить весь ма­териал на «гастрономических» образах невозможно, поэтому они применены лишь в одной части статьи, служат именно цели оживить текст, но не создают подлинно художественного образа, как в художественном произведении.