IV. Психоанализ на фоне науки

1. Является ли психоанализ наукой?

Используя дерево психоаналитического познания, мы проследили развитие психоанализа на протяжении десятилетий, прошедших после его открытия Фрейдом, вплоть до современной ситуации в ФРГ. Настало время обсудить нередко поднимаемый вопрос о науч­ности психоанализа. Как уже отмечалось во вступлении, наука неодно­кратно отрицала психоанализ. Если психоанализ включают в универси­тетской программе в раздел медицины, социологии или психологии (как во Франкфурте), то ему отводят разве что вспомогательную роль и вос­принимают его с недоверием как науку очень сомнительную. Почему?

Чтобы ответить на этот вопрос, следует представить себе общую панораму наук и отыскать в ней положение той или иной науки. Для этого зададим себе несколько научно-теоретических вопросов: Как уст­роены отдельные науки по методу, теории и практике? Чем они отлича­ются друг от друга? В чем состоит общее и на чем основано различие?

Сначала в университете (от латинского universitas — совокупность) преподавали только признанные церковью науки (universitas litterarum), изучая которые школяры, тогдашние студенты, постигали грамматику, риторику, диалектику, математику, логику, физику, метафизи­ку, этику, политику, астрономию и геометрию. Позднее стали готовить художников, юристов, медиков и богословов. Сегодня только во Франк­фуртском университете насчитывается 21 факультет, на которых мож­но получить специальность как по гуманитарным, так и по естественным наукам. К первым относятся социология, педагогика, психология, бого­словие, история, классическая филология, современная филология и ис­кусствоведение, ко вторым — математика, физика, химия, биология, география, геология и медицина. Двадцатый факультет — информати­ка, двадцать первый — физкультура и спорт.

Я могу быть экспертом лишь в определенной науке: в ней я хорошо во всем ориентируюсь, могу все сам проверить. Что касается других наук, то я полагаюсь на утверждения моих коллег с других факультетов. Физик продемонстрирует мне с помощью электронного микроскопа, как выгля­дит микроструктура клетки, объяснит что такое модель атома. В лучшем случае, я используя логику и здравый смысл, пойму его объяснения, в худшем — поверю представителю другой науки, что то, что он объяс­няет на основании своих методов и теории, соответствует действитель­ности. При этом возникнут дополнительные трудности в понимании спе­циального языка другой науки, поскольку я не знаком ни с определени­ями понятий, ни с методами исследований, ни с объемлющей их теорией.

Все ученые говорят, однако, на обычном языке. Если бы они взяли на себя труд и перевели свой специальный язык на обычный, тогда по­нимание стало бы возможным: сложные понятия специального языка утратили бы свою загадочность. Об этой возможности свидетельствуют многочисленные научно-популярные издания. При этом существует, конечно, опасность упрощения, которой подвергаюсь и я. В каждой на­уке имеются положения, многозначность которых вряд ли выразима обычным языком. Особые методы исследований и сложные теории не удается перевести на обычный язык без смысловых потерь. В таких случаях я могу верить свидетельству ученых, а могу и не верить. Если Я им не верю, то, по большому счету, у меня остается возможность само­му изучить соответствующую науку, т: е. научиться самостоятельно применять ее методы, чтобы независимо от других проверить, можно ли с помощью методов этой науки повторно обнаружить те или иные дан­ные или нет.

Выразим это образно: в «ландшафте» различных наук я могу иссле­довать неприступную гору, лишь используя необходимое снаряжение, чтобы затем, как Вильгельм фон Гумбольдт, с помощью сектанта изго­товить карту, но с этим снаряжением мне не удастся осуществить под­водные исследования. Понятно, что без тренировки и обучения мастер­ству погружаться в неизвестные глубины нельзя. Впрочем, кое-какие возможности познакомиться с подводным миром есть и у ныряльщика-любителя без специального снаряжения: ему нужны только здоровые легкие, подводная маска и дыхательная трубка. Читатель уже догадался, к чему я клоню.