Глава III

СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ СЕРБОВ

ПОД ВЛАСТЬЮ АВСТРИИ

1. Социально-экономическое положение сербов на рубеже

XVII и XVIII вв.

Земли, на которых селились сербы с конца XVII в. (прежде всего территория современной Воеводины), представляли собой равнинную местность, пересеченную многочисленными и полноводными реками. Пустующие плодородные земли могли бы создать идеальные условия для высокоэффективного производства, если бы не сильная заболоченность, требующая постоянных мелиорационных работ, и нездоровый, слишком влажный климат. Здесь и во времена турок население жило крайне бедно. Проезжая эти места в 1669 г., английский путешественник доктор Браун записал в своем дневнике: “В Среме многие семьи и жители разных местечек живут под землей”¹. Землянки, которые так удивляли иностранцев, стали прибежищем и для первых сербских переселенцев. К обычным трудностям жизни на новом месте добавлялись и страшные последствия минувшей войны. Вошедшие в состав Австрийской монархии области были полностью разорены: города и села заброшены, разрушены транспортные коммуникации, поля превращены в дикую пустыню².

Социальная структура сербского общества под властью Турции была достаточно однородна. Побывавший во время Венской войны в Сербии австрийский генерал Д. Гайзлер заметил, что там “нет дворянства, а живут одни крестьяне”³. Эта ситуация была воспроизведена и на вновь заселенных землях. Правда, австрийские власти время от времени давали наиболее заслуженным сербам дворянские титулы, но случалось это крайне редко: за 1683-1717 гг. их получили только десять сербских семей⁴. Это обстоятельство весьма осложняло вхождение сербов в существовавшую общественную структуру, ведь по законам государства собственниками земли могли быть только дворяне. А это в свою очередь означало, что сербам была уготована роль “подданных”.

Как уже отмечалось, среди бежавших от турецких преследований сербов существенную долю составляли ремесленники и торговцы. Однако этим людям, лишившимся большей части своего имущества, приходилось начинать все сначала, а для многих перспектива ограничивалась выбором между нелегкой граничарской службой и подневольным крестьянским трудом.

Во время и сразу после завершения Венской войны с Турцией социально-экономические отношения на вновь присоединенных землях формировались довольно хаотично. По отношению к сербам в правящих кругах монархии боролись две точки зрения. Католическая церковь и Придворная комора хотели, чтобы возможно большее число сербов вошли в состав крестьянского сословия, тогда как влиятельные генералы настаивали на определении их в военную службу и создании новых секторов Военной границы вдоль Савы и Тисы. В конце концов в Вене решили разделить сербов на тех, кто станет обычными подданными (крестьянами-кметами), подчиненными гражданским властям - коморским и жупанийским, и обязанных военной службой граничар. С этой целью была создана специальная комиссия, которая в 1698-1703 гг. произвела “сепарацию” земель и населения на Провинциал (под гражданским управлением) и Военную границу, что, впрочем, оказалось далеко не окончательным решением проблемы, так как в течение всего XVIII в. то и дело возникала путаница относительно принадлежности к той или другой части некоторых населенных пунктов, семей и даже отдельных граждан⁵.

Большинство сербских переселенцев, оказавшихся на землях Провинциала, было включено в систему аграрных отношений, основанных на принципах австрийского и венгерского феодализма. При этом в первые десятилетия в Провинциале преобладало коморское управление, когда Придворная комора в одном лице совмещала фискальные функции государства и являлась феодалом - собственником земли. Начиная с 1699 г. значительная часть Срема, территория Бараньи были переданы и проданы представителям светской и церковной знати. В первую треть XVIII в. только земли в Бачке и Славонии сохраняли в основном государственный статус⁶.

Повинности коморских и спахийских (частновладельческих) крестьян были примерно одинаковыми. Еще в 1698 г. за основу обложения для всех государственных и частных налогов был взят средний надел крестьянина, так называемая сессия (позднее разверстка податей стала вестись по количеству домовладений). Самую большую и наиболее тяжелую подать представляла военная контрибуция - как обычная, так и чрезвычайная. В начале XVIII в. контрибуцию платили все земли Монархии, на вновь присоединенных землях она составляла 12 форинтов от полного крестьянского надела в год. Кроме того, с каждого надела взимался земельный налог в размере 11 форинтов, в который включались выкуп за барщину (8 форинтов) и 3 форинта основного денежного налога (ценза). Таким образом, главные повинности крестьян по отношению к государству и спахиям имели вид денежной ренты.

Натуральная рента была представлена десятиной и девятиной. Первая, в принципе, считалась церковным налогом, но собиралась государством, за что католическим епископам предоставлялась ежегодная компенсация. Девятина от посевов и мелкого скота предназначалась спахиям. Придворная комора сохраняла за собой все так называемые “регальные права”: сбор таможенных пошлин, акцизов от торговли вином, налогов на мельницы, пивоварни, занятий рыболовством и проч. С другой стороны, владельцы имений присваивали себе различные права и вводили не предусмотренные законом сборы, требуя, например, от каждого хозяйства ежегодно по одной курице, цыпленку, 20 яиц, пол-оки (640 г) масла, десятую часть урожая слив и другие продукты.

Очень тяжелой была повинность по содержанию военных, имевших право на бесплатный постой в случае следования войска через сербские села (Quartiergeld). Наконец, многочисленные государственные органы, как и спахии, могли требовать от крестьян бесплатного подвоза (Vorspann). Если учесть, что Австрия унаследовала от турок плохо развитую и частично разрушенную войной систему сообщения, форшпанская обязанность занимала значительное место в общем объеме феодальных повинностей. Едва ли не всякая жалоба сербских крестьян в XVIII в. в той или иной форме содержала требование ликвидировать или ограничить законом выполнение безвозмездного подвоза⁷.

О городском сербском населении на рубеже XVII и XVIII вв. сохранились лишь фрагментарные сведения. Некоторая часть переселенцев осела в венгерских городах, образовав в них самостоятельные общины, отдельные от местных жителей. В ряде случаев сербы селились в варошах (местечках, небольших городках) и в турецкий период сохранявших преимущественно сербский характер. Одним из самых крупных сербских городов были Сремские Карловцы, насчитывающие в 1701 г. более 400 домов. Большая колония сербов появилась в Буде, где они заселили несколько кварталов, называвшихся “нижний город Табан”, или “Сербская варош”. Посетивший Буду в 1715 г. Симон Клемент записал в дневнике, что сербы живут здесь “в 1500-2000 главным образом бедных лачугах, но Сербская варош так многолюдна, что, говорят, насчитывает 20000 душ, среди которых есть много богатых людей. Сербы же оказались рассеяны по этим краям (Австрийской монархии. - Ю.К.) и всегда живут отдельно от венгров и немцев, поселяясь по две или три семьи вместе в этих жалких и малых домишках, чтобы всегда быть готовым, в эти неспокойные времена, двинуться в путь со своего места”⁸.

О численности и занятиях сербских горожан дают представления документы магистрата Буды. В списках налогоплательщиков-сербов за 1706-1707 гг. перечисляется 531 лицо, причем в 195 случаях наряду с именами указываются занятия людей. Всего насчитывается около 50 профессий. Самыми распространенными среди них были: скорняки (чурчии) - 24 человека, портные (абаджии, сабовы и терзии) - 24, одеяльщики (чебеджии и капаманджии) - 18, плотники (дунджеры) - 17, бакалейщики (бакалы) - 16, мясники (касапы) - 10, кузнецы (ковачи) - 9, землекопы (копачи) - 7, лодочники (шайкаши) - 7, кожевники (табаки) - 5, шляпники (тачаджии) - 5⁹.

Австрия оставила нетронутой существовавшую при турках цеховую организацию ремесла и торговли, хотя сербы и должны были получить от властей соответствующий диплом или подтверждение. Под влиянием новых условий она видоизменялась, что сказалось в постепенном вытеснении турецких названий ремесел и других терминов немецкими: “цех” вместо “эснаф” и “руфет”, “цехмайстер” вместо “устабаша” и “руфетбаша” и т. п. Торговцы имели свои “компании”, создаваемые по образцу ремесленных цехов.

О внутренней организации цехов можно судить по нескольким сохранившимся уставам и привилегиям. В них зафиксировались типичные для средневековья правила регламентации производства и продажи ремесленных изделий; определены права и обязанности мастера, подмастерья и ученика, условия перехода из одной категории в другую, а также освященные обычаем нормы поведения внутри цехового сообщества и в быту, вплоть до перечня обязательных блюд, подаваемых на совместных трапезах мастеров¹⁰.

Укрепление городов благотворно сказалось на развитии торговли. Помимо местных рынков сербские купцы постепенно стали участвовать и в международной торговле, вытесняя дубровчан и конкурируя с немецкими и турецкими купцами. Тому способствовали три обстоятельства. Во-первых, пограничное положение территорий, которые оказались заселенные сербами, создавало благоприятные условия для приграничной и посреднической торговли. Во-вторых, австрийские сербы имели и то преимущество, что сохраняли многочисленные, часто родственные, связи со своими соотечественниками в Турции, особенно в Белградском пашалыке и Боснии. В-третьих, сербские поселения оказались сосредоточены в бассейнах нескольких крупных судоходных рек (Дунай, Тиса, Мориш, Сава, Драва), являвшихся частью главной европейской водной магистрали, что имело первостепенное значение в торговых делах, особенно если учесть неразвитость сухопутной транспортной системы в этом регионе. В начале XVIII в. эта сфера деятельности находилась еще в стадии становления, но она имела хорошую перспективу, став со временем одной из составляющих экономического прогресса сербского народа в государстве Габсбургов¹¹.