1. Русский язык в мировом лингвистическом пространстве.

Вопрос о происхождении языка является одним из наиболее сложных и до конца не решенных. В существующих теориях о происхождении языка условно можно выделить 2 подхода: 1) язык появился естественным путем; 2) язык был создан искусственно некой активной созидающей силой. Вторая точка зрения долгое время была преобладающей, расхождения наблюдались лишь в вопросе о том, кто создал язык и из какого материала.

Наибольшее число гипотез породил первый вопрос – кто создал язык, какова природа тех и сил и причин, которые вызвали к жизни язык? Вопрос же о материале, из которого строился язык, особых разногласий не вызывал: это звуки, рождаемые природой или людьми. В переходе от них к членораздельной речи участвовали жест и мимика.

На ранних этапах развития цивилизации существовала логосическая теория происхождения языка. Суть - в основе зарождения мира лежало духовное начало, которое обозначалось разными словами «Бог», «Логос», «Слово». Дух, воздействуя на материю, находящуюся в хаотическом состоянии, творил мир. Конечным актом этого сотворения явился человек.

Божественная теория – в библейской традиции носителем слова был Бог. Однако слово имело не только божественное, но и человеческое происхождение, поскольку человек, созданный по образу и подобию Божию, получил от Бога и дар слова. Но доверия к человеку не было и слово, созданное им, было несовершенно, более того, слово человека господствовало над ним, подрывало силу его духа и разума.

Доктрина общественного договора объединяла разные теории, по-своему объясняющие происхождение языка – звукоподражательную, междометную, теорию трудовых команд.

Звукоподражательная теория – первые слова языка были подражанием звукам природы и крикам животных. Конечно, в языке есть некоторое количество звукоподражательных слов и производные от них, но их очень немного, и с помощью них невозможно объяснить появление «безгласных» названий предметов (река, даль).

Междометная теория – объясняла появление слов из непроизвольных выкриков (междометий), провоцируемых чувственным восприятием мира. Первоисточником слов были чувства, внутренние ощущения, которые побудили человека использовать свои языковые способности. Конечно, междометия и их производные входят в словарный состав языка, но этих слов немного, а ведь существуют слова, которые лишены экспрессивно-эмоциональной окраски.

Теория трудовых команд и трудовых выкриков – междометный выкрик стимулировался не чувствами, а мускульными усилиями человека и совместной трудовой деятельностью.

Таким образом, все теории исходили из представлений о единстве человеческой психики, разума и рационального знания, что влекло за собой предположение о возникновении одной и той же первоначальной звуковой формы у всех членов общества в одинаковой ситуации. Поэтому первыми, наиболее простыми были звукоподражательные слова, междометия и трудовые выкрики. Позднее, по общественному договору, эти первые звуки-слова были закреплены за предметами и явлениями, которые не воспринимались слухом.

Прогрессивная роль доктрины состояла в том, что она провозглашала человеческий источник происхождения языка. Но в целом она не объясняла происхождения языка, поскольку для того, чтобы звукоподражать, надо в совершенстве управлять речевым аппаратом, а у первобытного человека гортань была практически не развита. Кроме того, междометная теория не могла объяснить появление слов, лишенных экспрессивности, и, наконец, эта теория не объясняла и факта о договоренности о языке при отсутствии самого языка.

Критическое отношение к доктрине вызвало к жизни эволюционную теорию происхождения языка. Зарождение языка связывали с развитием мышления первобытного человека, с потребностью конкретизации выражения его мыслей. Появление языка произошло в результате развития чувств и разума человека. Рождение языка было обусловлено внутренней потребностью человечества. Язык не только средство общения людей, он заложен в самой их природе и необходим для духовного развития человека.

Концепция социальной теории происхождения языка была изложена Ф. Энгельсом, который связывал возникновение языка с развитием общества. Язык возникает и развивается только в человеческом обществе и усваивается каждым отдельным человеком благодаря его общению с другими людьми. Главная идея – неразрывная внутренняя связь между развитием трудовой деятельности первобытного человеческого коллектива, развитием сознания человека и развитием форм и способом общения. Возникновение языка, по Энгельсу, было связано с процессом познания внешнего мира и с процессом развития сознания под влиянием трудовой деятельности человека. Потребность в разумном общении и вызвала появление языка.

Русский язык по происхождению тесно связан с другими языками мира. Этот вывод можно сделать на основе сравнения словарного состава языков. О родстве языков говорят тогда, когда в разных языках сходно звучат такие слова, о которых известно, что они существовали еще в глубокой древности. Очевидно, что несколько сот лет или тысячелетий назад подобные языки были одним языком, который принадлежал единому народу, и лишь позднее этот народ разделился на несколько народов, говорящих на разных, хотя и отчасти сходных языках.

Наибольшее сходство с русским языком имеют языки украинский и белорусский. Эта близость неслучайна: до 14-го века предки русских, украинцев и белорусов составляли единый народ, говоривший на так называемом древнерусском языке. В 14 – 15 вв. в результате распада Киевского государства на основе единого языка возникло три самостоятельных языка, которые с образованием наций оформились в национальные языки. Поэтому русский, украинский и белорусский языки находятся в очень близком родстве. Эти три языка называются восточнославянскими.

В несколько более отдаленном родстве с русским языком состоят языки польский, чешский, словацкий, болгарский, македонский и сербохорватский. Вместе с русским, украинским и белорусским все эти языки называются славянскими. Однако и такие языки, как английский, немецкий, французский, испанский и итальянский, имеют некоторое сходство с русским и другими славянскими языками. Все эти языки находятся в отдаленном родстве и входят в семью индоевропейских языков.

Русский язык является государственным языком России, т. е. единым языком, понятным работникам государственных учреждений и гражданам на всей территории государства. Именно в этом своем качестве русский язык используется в высших органах государственной власти и управления России, в официальном делопроизводстве и переписке российских учреждений и предприятий, в программах телевидения и радио, предназначенных для всей территории страны. Его как язык государственный изучают в средних и высших учебных заведениях России.

Русский язык широко используется и за пределами России на территории СНГ для межнационального общения жителей бывшего СССР. Также русский язык широко используется в работе международных конференций и организаций. Он один из шести официальных и рабочих языков ООН. Таким образом, русский язык является одним из мировых языков (входит в клуб мировых языков наряду с английским, французским, китайским, испанским и арабским).

Языки имеют национальные границы. Язык каждой нации (этноязык) своеобразен: он обладает такой совокупностью черт словаря и грамматики, которая отличает его от всех других языков. Этноязык, как правило, не является абсолютно единым на всей территории своего распространения и во всех сферах своего использования. В нем обнаруживаются определенные внутренние различия: общенародный язык противостоит диалектам.

Язык народа в пределах страны проживания, взятый в совокупности присущих ему черт, отличающих его от других языков, называется общенародным. Общенародный язык не един по своему составу, это очень сложное явление. Это понятно: ведь им пользуются люди, различающиеся по своему социальному положению, роду занятий, месту рождения, возрасту, полу, уровню культуры и т.п. Все эти различия людей находят отражение в языке, в характере его использования.

Общенародный язык существует в нескольких формах. К ним относятся: просторечие, жаргоны и литературный язык.

Критерии единства и общепонятности для всех членов общества – основные требования, предъявляемые к литературному языку. Этими свойствами не обладают другие разновидности общенародного языка – территориальные и социальные диалекты, профессиональные жаргоны, просторечия. Они присущи более или менее ограниченным группам людей, кроме того, и функции таких средств общения гораздо беднее, чем функции литературного языка.

Так, местный (или территориальный) диалект, будучи распространенным на ограниченной территории в сельской местности, имеет обычно только устную форму и обслуживает узкую сферу общения: его используют в семье, в кругу односельчан. От жаргонов, просторечия они отличаются тем, что имеют характерный для каждого диалекта набор фонетических, грамматических, лексических различий.

Так, на европейской части РФ – древнейшей территории расселения русского народа – выделяются три группы территориальных диалектов: севернорусские, южнорусские и среднерусские. Эти диалекты отличаются от литературного языка и друг от друга рядом особенностей в фонетике, словаре и грамматике, например: севернорусские диалекты распространены к северу от Москвы, на территории Ярославской, Костромской, Вологодской, Архангельской, Новгородской и некоторых других областей. Им присущи следующие особенности:

1) оканье – различение звуков о и а не только под ударением, но и в безударном положении, например: вода (ср. литературное произношение вада);

2) произношение звука г смычного или взрывного – такого же, как в литературном языке, но отличного от того, как произносится этот звук в южнорусских говорах;

3) произношение глагольных форм типа знаешь, знает, знаем как знаэшь, знаашь или знашь, возникшее в результате выпадения звука между гласными;

4) твердый звук т в глагольных формах типа идёт, поют;

5) совпадение формы творительного падежа множественного числа существительных с формой дательного падежа: пошли за грибам да за ягодам (вместо литературных форм за грибами, за ягодами). Кроме того, в некоторых северных говорах встречается цоканье – неразличение звуков ц и ч; произносят цасы вместо часы, курича вместо курица.

Жаргон – речь социальных и профессиональных групп людей, объединенных общностью занятий, интересов, социального положения и т.п., используется при непринужденном общении внутри некоторых социальных групп. Для жаргона характерно наличие специфической лексики и фразеологии, но он не имеет свойственных только ему фонетических и грамматических особенностей. Известно, например, молодежное (школьное, студенческое) арго, арго спортсменов, рыболовов, воровское арго. Общение между людьми на арго, разумеется, возможно, но только в том случае, если в нем участвуют хорошо понимающие друг друга представители одного коллектива, а предмет разговора не выходит за рамки довольно узкого круга тем. Профессиональный жаргон, например, принят только среди людей данной профессии, да и то, как правило, при их общении на деловые, производственные темы. В иных же ситуациях, при общении с людьми, не владеющими данной профессией, а особенно при использовании письменной формы языка, человек прибегает к помощи литературных языковых средств. В противном случае, если он захочет оставаться в пределах профессионального жаргона, он рискует тем, что собеседник или адресат просто не поймет его и речевое общение не состоится.

Во многих языках существовали и существуют сейчас школьные и студенческие жаргоны (молодежный жаргон). Есть такие жаргоны и в современном русском языке. Они, так же как и другие социально и профессионально ограниченные разновидности языка, специфичны главным образом в области лексики (шпора – «шпаргалка», хвост – «не сданный вовремя экзамен»). Однако по сравнению с большинством профессиональных и социальных арго молодежный жаргон имеет яркую отличительную черту: для него характерна игра со словом и в слово, сознательное переиначивание его формы и смысла с целью создания выразительных, эмоционально окрашенных средств (предки – «родители», клёво и фирма – как высшие положительные оценки и т.п.).

Некоторые элементы социальных и профессиональных арго и жаргонов попадают в просторечие и даже в литературный язык. Таковы, например, слова и обороты трёп – «пустой разговор», катить бочку на кого-нибудь – «несправедливо обвинять в чем-либо». Однако в целом жаргоны имеют ограниченную сферу употребления: их используют преимущественно в «своей» социальной и профессиональной среде.

Просторечие используется в речи малообразованных слоев городского населения и придает ей неправильный и грубоватый характер, не имеет собственных признаков системной организации и характеризуется набором языковых форм, нарушающих нормы литературного языка. Такое нарушение нормы носители просторечия не осознают, они не улавливают, не понимают различия между нелитературными и литературными формами.

Просторечными считаются:

• в фонетике: шофер, положить, приговор; ридикулит, колидор, резетка,

• в морфологии: мой мозоль, с повидлой, делов, на пляжу, без пальта, бежат;

• в лексике: подстамент, полуклиника.

Литературный язык – разновидность общенародного русского языка, которая отличается от всех других разновидностей двумя важнейшими свойствами – обработанностью и нормированностью. (Первоначально эта разновидность использовалась преимущественно как язык художественной литературы, отсюда и ее название: литературный язык. В современных обществах функции литературного языка необычайно широки и многообразны, поэтому понятия «литературный язык» и «язык художественной литературы» не совпадают).

Употребление выразительных средств в литературном языке регулируется единой и общеобязательной нормой.

Норма стоит на страже целостности и общепонятности литературного языка. Она определяет, что правильно и что неправильно, она рекомендует одни языковые средства и способы выражения как «законные» и отвергает другие как противоречащие литературной традиции, правильности языка.

Норма исторически изменчива, но меняется она чрезвычайно медленно: медленность темпа ее изменения способствует устойчивости литературного языка. Чем больше культурных ценностей накоплено на языке (рукописей, книг), тем настоятельнее необходимость сохранить эти ценности для последующих поколений. Сохранить их можно при условии устойчивого, стабильного литературного языка, который был бы понятен разным сменяющим друг друга поколениям людей, говорящих на нем.

Сложившись на базе русской народной речи во всем ее многообразии, литературный язык вобрал в себя все лучшее, все наиболее выразительное из тех средств, которые присущи народной речи. И современный русский литературный язык, который представляет собой вполне сформировавшуюся коммуникативную систему, продолжает черпать выразительные средства – слова, обороты, синтаксические конструкции – из диалектов, просторечия, профессиональных жаргонов. В этом процессе норма играет роль фильтра: она пропускает в литературное употребление все ценное, что есть в живой речи, и задерживает все случайное и временное.

Литературный язык имеет две формы – устную и письменную. Их названия свидетельствуют о том, что первая – произносимая, звучащая, говоримая речь, а вторая – графически оформленная, зафиксированная на письме. Это их основное различие. Устная форма изначальна. Для появления письменной формы необходимо было создать графические знаки, которые бы передавали элементы звучащей речи. Для языков, не имеющих письменности, устная форма – единственная форма их существования.

Письменная речь обычно обращена к отсутствующему. Пишущий не видит своего читателя, он может только мысленно представить его себе. На письменную речь не влияет реакция тех, кто ее читает. Напротив, устная речь предполагает наличие слушающего, собеседника. Говорящий и слушающий не только слышат, но и видят друг друга. Поэтому устная речь нередко зависит от того, как ее воспринимают. Реакция одобрения или неодобрения, реплики слушателей – все это может повлиять на характер речи, изменить ее, а то и прекратить.

Говорящий создает, творит свою речь сразу. Он одновременно работает над содержанием и формой. Пишущий имеет возможность совершенствовать написанный текст, исправлять.

Русский язык в фонологическом отношении является языком ярко выраженного консонантного типа. Это значит, что в русской фонологической системе определяющую роль играют согласные, тогда как вокализм оказывается в подчиненных отношениях к консонантизму. Такая определяющая роль согласных выявляется, во-первых, в том, что сам состав согласных фонем (т. е. их количество) более чем в семь раз превышает состав гласных фонем (37 и 5); это означает, что и для образования слов и их форм, и для их различения у согласных во много раз больше возможностей, чем у гласных. Ведь не случайно то обстоятельство, что человек, владеющий русским языком, легко «разгадывает» слово, записанное буквами только согласных фонем, но не может этого сделать, если оно записано только буквами гласных (например, запись стел легко расшифровывается как ствол, крсть — как корысть и т. д., но невозможно расшифровать запись типа уу, еоо и т. п.). Иначе говоря, информативность согласных русского языка намного выше информативности гласных. С другой стороны, совершенно ясно и то, что большой состав согласных фонем создает практически неограниченные возможности для образования слов и для их различения по одной, двум и т. д. фонемам.

Во-вторых, определяющая роль согласных в фонологической системе русского языка выявляется в том, что в потоке речи согласные оказывают влияние на гласные, в результате чего обнаруживается варьирование аллофонов гласных фонем (см. § 16). Обратного влияния — гласных на качество согласных — в русском языке нет, точнее — онб до такой степени незначительно, что ни говорящие, ни слушающие этого не замечают, и аллофон согласной фонемы остается для них одним и тем же. Поэтому можно говорить, что согласные фонемы в русском языке большей частью выступают в одном аллофоне (реализация фонемы, её вариант, обусловленный конкретным фонетическим окружением), а гласные — в нескольких, обусловленных изменением фонетических позиций, в которых они находятся.

Фонологическую (смыслоразличительную) роль играет ударение (се́ло — село́), сильна фонетическая редукция безударных гласных. Положение ударения не выводится однозначно из фонетической структуры слова, при словоизменении оно является подвижным (голова́ — го́лову — голо́в). В отличие от церковнославянского (где простановка ударений распространилась по греческому образцу в ходе второго южнославянского влияния с XIV—XVI вв.), в русском языке ударение на письме не обозначается, за исключением некоторых специальных текстов (например, словарей) и случаев, где отсутствие этого знака может вызвать неоднозначность (я знаю, что́ ты читал).

Первой особенностью, создающей сложность русской морфологии, является изменяемость слова, то есть грамматическая оформленность слов окончаниями. Окончания выражают падеж и число имен существительных, согласование прилагательных, причастий и порядковых числительных в словосочетаниях, лицо и число глаголов настоящего и будущего времени, род и число глаголов прошедшего времени.

Второй особенностью русского языка является порядок слов. В отличие от других языков, русский язык допускает большую свободу в словорасположении. Подлежащее может стоять как перед сказуемым, так и после сказуемого. Также допускают перестановки и другие члены предложения. Синтаксически связанные слова могут быть разделены другими словами. Конечно, тот или иной порядок слов совсем не случаен, но он регламентируется не чисто грамматическими правилами, как в других европейских языках, где с его помощью различаются, например, такие функции слов, как подлежащее и дополнение.

2. Язык как объект научного изучения.

Язык – это особая система знаков, которая служит средством общения людей друг с другом. В определении «особая система знаков» каждое из составляющих его слов нуждается в пояснении.

С понятием знака мы встречаемся не только в языке, но и в повседневной жизни. Например, видя, как из трубы дома идет дым, мы заключаем, что в доме топят печь. Услышав звук выстрела в лесу, мы делаем вывод, что кто-то охотится. Дым – зрительный знак, признак огня; звук выстрела – слуховой знак, признак выстрела. Даже эти два простейших примера показывают, что знак имеет видимую или воспринимаемую на слух форму и некое содержание, которое за этой формой стоит («топят печь», «стреляют»).

Языковой знак также двусторонен: он имеет форму, или означающее, и содержание, или означаемое. Например, слово стол имеет письменную или звуковую форму, состоящую из четырех букв (звуков), и означаемое – вид мебели: плита из дерева или другого материала, укрепленная на ножках.

В отличие от знаков, имеющих природный характер, между формой слова (означающим) и его смыслом, содержанием (означаемым) нет причинной связи. Языковой знак условен: в данном обществе людей тот или иной предмет имеет такое-то название (например, стол), а в других национальных коллективах он может называться иначе (der Tisch – в немецком языке, la table – во французском и т.д.).

Слова языка действительно замещают в процессе общения другие объекты. Подобные «заместители» других объектов принято называть знаками, однако то, что обозначается с помощью словесных знаков, – это далеко не всегда предметы действительности. Слова языка могут выступать как знаки не только объектов реальной действительности, но и действий, признаков, а также разного рода мысленных образов, возникающих в сознании человека. Кроме слов, важным компонентом языка являются способы образования слов и построения из этих слов предложений. Все единицы языка не существуют изолированно и неупорядоченно. Они взаимно связаны между собой и образуют единое целое – систему языка. Система – (от греч. systema – целое, составленное из частей; соединение) объединение элементов, находящихся в отношениях и связях, образующих целостность, единство. Следовательно, каждая система

• состоит из множества элементов;

• элементы находятся в связи друг с другом;

• элементы образуют единство, одно целое.

Характеризуя язык как систему, необходимо определить, из каких элементов он состоит, как они связаны друг с другом, какие отношения устанавливаются между ними, в чем проявляется их единство.

Язык состоит из единиц:

• звуков;

• морфем (приставок, корней, суффиксов, окончаний);

• слов;

• фразеологических единиц;

• свободных словосочетаний;

• предложений (простых, сложных);

• текстов.

Единицы языка связаны друг с другом. Однородные единицы объединяются и образуют уровни языка:

- фонетический

- морфемный

- лексический

- морфологический

- синтаксический

Языковые знаки – самые сложные. Они могут состоять из одной единицы (слово, фразеологизм) или их комбинации (предложение).

Самостоятельный языковой знак – слово. Морфема самостоятельно не функционирует в языке. Она проявляет себя только в слове, поэтому считается минимальным, несамостоятельным языковым знаком. Предложение, высказывание, текст – составные знаки разной степени сложности.

Как уже было сказано выше, знаки в языке существуют не изолированно, а в тесной связи друг с другом, образуя систему. В системе каждый знак обусловливается другими знаками, и сам в свою очередь обусловливает их. Например, сочетания мягкий вагон – жесткий вагон, являясь обозначениями определенных типов пассажирских вагонов, противопоставлены друг другу и образуют минимальную знаковую систему. Уберите одно из сочетаний, и система разрушится; более того, оставшийся знак потеряет смысл (неясно, что такое мягкий вагон, если нет вагона жесткого).

Другие языковые знаки находятся друг с другом в более сложных, многомерных отношениях, взаимно обусловливая друг друга и, тем самым, образуя частные системы внутри общей системы языка.

И, наконец, главная причина того, почему язык называют особой знаковой системой, заключается в том, что язык служит средством общения людей друг с другом. Любое содержание, любую мысль мы можем выразить с помощью языка, и в этом заключается его универсальность. Никакие другие знаковые системы, могущие служить средствами общения, – о них будет сказано ниже (см. 1. 3) – таким свойством не обладают.

Таким образом, язык – это особая система знаков и способов их соединения, которая служит орудием выражения мыслей, чувств и волеизъявлений людей и является важнейшим средством человеческого общения.

Структурные отношения между языковыми единицами

Различаются два типа отношений между языковыми единицами:

Синтагматические отношения связывают между собой составляющие одного высказывания (например: старый человек - старик), Это комбинаторные отношения. Они лежат в основе сочетаний элементов в линейные ряды.

Парадигматические отношения устанавливаются между каким-либо элементом данного высказывания и элементом другого высказывания, способным его заменить в этой же позиции. Так, парадигматическую связь мы можем констатировать между словом бой в «И грянул бой» и словами битва, сражение, поединок. Эти отношения как отношения выбора (селекции) играют роль классоообразующих. Структурные связи между единицами являются одним из факторов, обеспечивающих внутреннюю целостность фонологической, морфологической, лексической и синтаксической подсистем языковой системы.

единицы языковые конститутивные (КЕ)

Базовые, основные единицы в системе языка, обладающие воспроизводимостью и исчислимостью в языке, имеющие формальные (материально-идеальные) показатели, обладающие относительно постоянным статусом в системе языка. Обладая воспроизводимостью, классы таких единиц существенно различаются между собой в системной иерархии языка. Совокупность КЕ одного порядка, их материальная и идеальная природа, выполняемые функции, парадигматические и синтагматические отношения между ними, возникающая на этой основе значимость создают структурный уровень языка, входящий в иерархию других языковых уровней, которые, в свою очередь, образуют стратификацию языка. К конститутивным единицам относятся фонемы, морфемы, словоформы, слова, словосочетания, предложения.

Конститутивные отношения

Значение конститутивных отношений в функционировании языка как средства общения трудно переоценить. Благодаря конститутивным отношениям нескольких десятков звуковых единиц оказывается достаточно, чтобы образовать несколько тысяч морфем, из которых в свою очередь образуются десятки и даже сотни тысяч слов, служащих «строительным материалом» для бесчисленного множества предложений. Конститутивные отношения обнаруживаются в общении постоянно — в любом предложении, так как в любом предложении представлены элементы всех рангов. Так, предложение Тиха украинская ночь (А. С. Пушкин) состоит из трех слов, слово тиха состоит из двух морфем — корня тих и флексии а, морфема тих — состоит из трех фонем (см. о фонеме § 3) — <т'>, <и>, <х>. Не меняют дела и предложения типа латинского I! (Иди!), когда предложение состоит из одного слова, слово — из одной морфемы, а морфема — из одной фонемы, ибо предложение, слово, морфема, фонема — независимо от сложности ево-его строения — обладают разными синтагматическими и парадигматическими свойствами. Например, союз и в словосочетании брат щсе-стра связан синтагматическими отношениями с теми словами, которые он соединяет, и парадигматическими отношениями с союзами или; ни..., ни...; как..., так и...; не только..., но и... (ср.: брат или сестра;зп& брат, ни сестра; как брат, так и сестра; не только брат, но и сестра...). Флексийная морфема -и в слове руки связана синтагматическими отношениями с основой / корнем рук' и парадигматическими отношениями с флексиями других падежных форм —а, -у, -ой... (ср.: рука, руку, рукой...). Фонема <и> в слове мил связана синтагматическими отношениями с согласными <м'> и <л> и парадигматическими отношениями с другими гласными (ср.: мел, мял, мёл).

Наличие в языке однофонемных морфем, слов и даже предложений наглядно показывает, что все в языке, все его элементы служат целям общения, обмена информацией, и даже звуковые единицы, не обладая значением, потенциально связаны со смыслом через посредство образуемых ими значащих единиц.

Бодуэн де Куртенэ был одним из самых влиятельных лингвистов России конца 19 – начала 20 в. Многие его идеи носили глубоко новаторский характер и значительно опередили свое время; весьма распространен взгляд на него как на своего рода «восточноевропейского Соссюра», чему способствовала его роль в создании фонологии – одного из самых «структуралистских» разделов науки о языке. Идеи Бодуэна разбросаны по многочисленным небольшим статьям, затрагивающим разнообразные проблемы лингвистики, прежде всего общего языкознания и славистики; следует отметить, что популяризации этих идей весьма способствовала деятельность таких ученых, как Р.О.Якобсон, Н.С.Трубецкой, Е.Курилович. См. также СОССЮР, ФЕРДИНАНД.

Лингвистику Бодуэн рассматривал как психологическую и социальную науку; занимая позиции психологизма, считал единственной реальностью язык индивидуума, однако в то же время стремился к объективному подходу к языку, одним из первых поставил вопрос о точных методах в лингвистике, предлагал выделять слова на основе строгих процедур. Впервые в мировой науке разделил фонетику на две дисциплины: антропофонику, изучающую акустику и физиологию звуков, и психофонетику, изучающую представления о звуках в человеческой психике, т.е. фонемы; впоследствии эти дисциплины стали называть соответственно фонетикой и фонологией, хотя некоторые из непосредственных учеников Бодуэна пытались сохранить его терминологию. Ввел в науку о языке термины «фонема» и «морфема» в их современном понимании, объединив в общем понятии морфемы как минимальной значимой единицы языка понятия корня и аффикса. Одним из первых отказался считать лингвистику только исторической наукой и изучал современные языки. Исследовал вопрос о причинах языковых изменений, занимался социолингвистикой, теорией письма, участвовал в разработке реформы русской орфографии, осуществленной в 1917–1918. Отредактировал и дополнил словарь В.И.Даля. Полемизировал с логическим подходом к языку, младограмматической концепцией звуковых законов, использованием в науке о языке метафоры «организма».

Основные работы Виноградова посвящены грамматике русского языка (Русский язык. Грамматическое учение о слове, 1947, далее неоднократно переиздавалась; представляет собой систематическое изложение теоретической грамматики русского языка с подробным обсуждением взглядов предшественников на большинство дискуссионных вопросов), истории русского литературного языка (Очерки по истории русского литературного языка, 1934; 2-е дополненное издание, 1938), языку и стилю русских писателей (Этюды о языке Гоголя, 1926; Язык Пушкина, 1935; Стиль Пушкина, 1941; Наука о языке художественной литературы и ее задачи, 1958). Участвовал составлении толкового словаря под редакцией Д.Н.Ушакова (тт. 1–4, 1935–1940). Руководил работой над коллективными трудами, в частности, над двухтомной Грамматикой русского языка (1952–1954). С 1957 был председателем Международного комитета славистов. Создал крупную научную школу.

Выдающееся значение для своего времени имело Рассуждение о славянском языке, служащее введением к Грамматике сего языка, составляемой по древнейшим оного письменным памятникам Востокова. Этот труд, увидевший свет в 1820, т.е. практически одновременно с опубликованными в 1816–1819 работами Ф.Боппа, Р.Раска и Я.Гримма, поставил Востокова в один ряд с основоположниками сравнительно-исторического языкознания и положил начало научному изучению истории славянских языков. В Рассуждении было определено отношение церковнославянского языка к русскому, выделены три периода в истории славянских языков.

В 1831 Востоков издал две учебные грамматики русского языка, краткую (Сокращенная русская грамматика для употребления в низших учебных заведениях) и полную (Русская грамматика Александра Востокова, по начертанию его же сокращенной грамматики полнее изложенная), неоднократно переиздававшуюся 19 в. Он впервые выделил в русском языке слова, имеющие только одну числовую форму (ходьба, сани и др. разновидности) и слова общего рода (типа староста), сделал ряд других наблюдений, высказал идеи, оказавшие влияние на дальнейшее развитие грамматической теории в России.

Большинство работ Пешковского посвящено грамматике русского языка. Главный труд – Русский синтаксис в научном освещении (1914; 3-е переработанное издание 1928), выдержавший семь изданий. Эта книга, написанная в чрезвычайно доступной форме, и сейчас остается одним из наиболее детальных и содержательных исследований русского синтаксиса и русской грамматики в целом.

Не отказываясь от представления о лингвистике как исторической науке, Пешковский уделял много внимания изучению современного языка. Он совмещал в своих работах психологический и формальный подходы к языку, стремился выработать четкие критерии выделения и классификации единиц языка, в частности слова (О понятии отдельного слова, 1925). В статье Интонация и грамматика (1928) ставил проблему (в полной мере не решенную и поныне) создания особой интонационной грамматики как раздела грамматической теории. Много занимался вопросами методики преподавания русского языка, стремясь сблизить педагогическую практику с наукой (Наш язык, 1922–1927 и др.); в статье 1923 Объективная и нормативная точка зрения на язык детально проанализировал научные и культурные предпосылки и следствия различия этих двух точек зрения.

Потебня находился под сильным влиянием идей В.фон Гумбольдта, однако переосмыслил их в психологическом духе. Много занимался изучением соотношения мышления и языка, в том числе в историческом аспекте, выявляя, пpeжде всего на русском и славянском материале, исторические изменения в мышлении народа. Занимаясь вопросами лексикологии и морфологии, ввел в русскую грамматическую традицию ряд терминов и понятийных противопоставлений. В частности, он предложил различать «дальнейшее» (связанное, с одной стороны, с энциклопедическими знаниями, а с другой – с персональными психологическими ассоциациями, и в обоих случаях индивидуальное) и «ближайшее» (общее для всех носителей языка, «народное», или, как чаще говорят теперь в русской лингвистике, «наивное») значение слова. В языках с развитой морфологией ближайшее значение делится на вещественное и грамматическое. Потебня известен также своей теорией внутренней формы слова, в которой конкретизировал идеи В. фон Гумбольдта. Внутренняя форма слова – это его «ближайшее этимологическое значение», осознаваемое носителями языка (например, у слова стол сохраняется образная связь со стлать); благодаря внутренней форме слово может приобретать новые значения через метафору. Именно в трактовке Потебни «внутренняя форма» стала общеупотребительным термином в русской грамматической традиции.

Одним из первых в России Потебня изучал проблемы поэтического языка в связи с мышлением, ставил вопрос об искусстве как особом способе познания мира. Изучал украинский язык и украинский фольклор, комментировал Слово о полку Игореве. Создал научную школу, известную как Харьковская лингвистическая школа; к ней принадлежали Д.Н.Овсянико-Куликовский (1853–1920) и ряд других ученых. Идеи Потебни оказали большое влияние на многих русских лингвистов второй половины 19 в. и первой половины 20 в.

СОССЮР де Фердинанд 1857-1913 СОССЮР де Фердинанд 1857-1913, швейцарский языковед. Исследовал индоевропейские языки, проблемы общего языкознания. Впервые предложил рассматривать язык как систему структуру, разграничил лингвистику языка и лингвистику речи, синхронию и диахронию. Раскрыл природу знака языкового, считая лингвистику частью семиологии.

Основной труд Курс общей лингвистики 1916. Оказал значительное влияние на развитие языкознания основоположник структурной лингвистики в Европе, некоторых направлений семиотики, литературоведения, эстетики. ШАРЛЬ БАЛЛИ. Шарль Балли - выдающийся швейцарский лингвист, писавший на французском языке. Балли был учеником Фердинанда де Соссюра. Его основные труды Французская стилистика, Язык и жизнь, Общая лингвистика и вопросы французского языка.

Особое значение эти труды имели для разработки трх проблем теории стилистики, общей теории высказывания и теории сопоставительного изучения языков. Балли показал, что задачей стилистики является прежде всего исследования распределения языковых средств по сферам общения и изучения эмоционально окрашенной речи, способной выражать чувства человека. Он выявил три основных источника выразительных, эмоционально окрашенных средств языка отличающихся от их синонимов эмоциональным оттенком сравните щуплый с нейтральным худой социальной окраской сравните общеязыковое. Балли был одним из основоположников современной функциональной стилистики, он заложил так же основы изучения разговорной речи. Разрабатывая теорию высказывания, Балли отмечает, что в высказывании можно выделить два элемента то, о чм говорится, и отношение говорящего к тому, о чм говориться.

ЭДВАРД СЕПИР. Американский лингвист Эдвард Сепир родился в Германии. Когда ему было пять лет. семья переехала в США. В 1910 - 1925 он работал в Оттаве Канада, потом стал профессором Чикагского и знаменитого Йельского университетов в США. В течение всей своей жизни Сепир занимался изучением языков и культур североамериканских индейцев. В отличии от многих современных ему лингвистов Сепир был против изоляции лингвистики от других наук, изучал связи языка с культурой, общественными процессами, человеческой психикой. Сепир известен так же как автор классификации языков на основе их структурных свойств. Он выдвинул идею дрейфа языков, согласно которой изменения в языках не случайны и соответствуют некоторому предопределнному направлению. Например, все изменения в истории английского языка со времн первых памятников его письменности и до наших дней связанны с движением от синтетизма к аналитизму.

3​ Критерии оценки речевого высказывания.

Культура речи предполагает прежде всего правильность речи, т.е. соблюдение норм литературного языка, которые воспринимаются его носителями в качестве идеала или образца.

Языковая норма (норма литературная) – это правила использования речевых средств в определенный период развития литературного языка, т.е. правила произношения, словоупотребления, использования традиционно сложившихся грамматических, стилистических и других языковых средств, принятых в общественно-языковой практике. Это не только социально одобряемое правило, но и правило, отражающее закономерности языковой системы и подтверждаемое словоупотреблением авторитетных писателей. Итак, норма – это относительно устойчивый способ выражения, исторически принятый в языковом коллективе на основе выбора одного из вариантов употребления как обязательного для образованной части общества.

Характерные особенности нормы литературного языка:

- относительная устойчивость,

- распространенность,

- общеупотребительность,

- общеобязательность,

- соответствие употреблению, обычаю и возможностям языковой системы.

В соответствии с этими сторонами значения слово « правильность » употребляется в двух смыслах - широком и  узком . В широком - применительно к культуре речевого общения, к  речи  в целом. Применительно к соблюдению языковых норм, правил -  в   узком  смысле слова,

Речевая  правильность  - это правдивость, соответствие в первую очередь не языковым, а этическим и коммуникативным нормам,  правильность  в выборе жанра (оправданность этого выбора), положительная оценка адресатом всей  речи  (мнения говорящего, его логики, аргументов и примеров и т. д.); точность отображения событий (отсутствие смысловых потерь и искажений); оценка уместности  речи  в целом и в отдельных ее фрагментах и т. д., а также  правильность  в использовании невербальных средств ( правильность  направления в жестах, соответствующая жанру и цели  речи  интонация и т. п.).

Языковая  правильность  - это соблюдение норм языка на уровне предложения, то есть  правильность  как показатель нормативности  речи . В терминологическом плане  правильность /неправильность оценивается только относительно соблюдения языковых норм русского литературного языка: орфоэпических (произношения и ударения), словообразовательных, лексических, морфологических, синтаксических. Основные нормы закреплены в различных словарях (орфоэпических, толковых, фразеологических, словарях синонимов, антонимов, паронимов, словарях сочетаемости слов и т. п.).

Языковые нормы отражают закономерные процессы и явления, происходящие в языке, и поддерживаются речевой практикой. Нормы помогают литературному языку сохранять свою целостность и общепонятность. Они защищают литературный язык от потока диалектной речи, социальных и профессиональных арго, просторечия. Это позволяет литературному языку выполнять свою основную функцию – культурную.

Литературная норма зависит от условий, в которых осуществляется речь. Языковые средства, уместные в одной ситуации (бытовое общение), могут оказаться нелепыми в другой (официально-деловое общение). Норма не делит средства языка на плохие и хорошие, а указывает на их коммуникативную целесообразность.

Языковые нормы – явление историческое. Изменение литературных норм обусловлено постоянным развитием языка. То, что было нормой в двадцатом столетии и даже два года назад, сегодня может стать отклонением от нее. Например, в 30-40-е годы 20-го века употреблялись слова дипломник и дипломант для выражения одного и того же понятия: «Студент, выполняющий дипломную работу». Слово дипломник было разговорным вариантом слова дипломант. В литературной норме 50-60-х гг. 20-го в. произошло разграничение в употреблении этих слов: прежнее разговорное дипломник теперь обозначает учащегося, студента в период защиты дипломной работы, получения диплома. Словом дипломант стали называть преимущественно победителей конкурсов, призеров смотров, состязаний, отмеченных дипломом.

Источники изменения норм литературного языка различны: живая, разговорная речь, местные говоры, просторечие, профессиональные жаргоны, другие языки.

Историческая смена норм литературного языка – закономерное, объективное явление. Оно не зависит от воли и желания отдельных носителей языка. Развитие общества, изменение социального уклада жизни, возникновение новых традиций, функционирование литературы приводят к постоянному обновлению литературного языка и его норм.

Типы

Орфоэпические нормы – это произносительные нормы устной речи, которые включают нормы произношения звуков и нормы ударения (акцентологические нормы). Их изучают специальные разделы языкознания – орфоэпия и акцентология.

Лексические нормы, или нормы словоупотребления, – это: 1) правильность выбора слова из ряда единиц, близких ему по значению или по форме; 2) употребление его в тех значениях, которые оно имеет в языке; 3) уместность его использования в той или иной коммуникативной ситуации в общепринятых в языке сочетаниях. Соблюдение лексических норм – важнейшее условие точности речи и ее правильности. Точность словоупотребления связана не только с верным выбором нужного слова из синонимического ряда, но и с умением различать паронимы. Паронимы – это слова, сходные по звучанию, но имеющие разное значение. Например, ритмичный – «чувствующий ритм или обладающий ритмом» и ритмический – «основанный на ритме».

Грамматические нормы делятся на морфологические и синтаксические. Морфологические нормы требуют правильного образования грамматических форм слов разных частей речи. Синтаксические нормы предписывают правильное построение основных синтаксических единиц – словосочетаний и предложений.

Классификация норм возможна и по другим признакам. Одни нормы могут быть строго обязательными и действовать как непреложное правило - обязательные (императивные) нормы другие же нормы могут допускать наличие вариантов - вариантные (диспозитивные) нормы.

К речевым ошибкам относятся случаи нарушения норм лексических, фразеологических, словообразовательных, морфологических и синтаксических.

I. Лексические ошибки:

1) употребление слов в несвойственном им значении (как следствие незнания значений этих слов); Началась гражданская интервенция.

2) лексическая несочетаемость: Под тенистыми деревьями удобно примостились туристы (разместились);

3) лексические анахронизмы (нарушение хронологической точности), В Древнем Риме недовольные законами плебеи устраивали митинги.

II. Ошибки в использовании фразеологических оборотов: провести вокруг пальца (обвести),

III. Морфологические ошибки (связанные с нарушением правил образования форм слов)

1. Образование форм мн. ч. от существительных, употребляемых только в ед. ч., У наших писателей выражены преданности идее.

2. Ошибки в образовании степеней сравнения прилагательных, Это был самый умнейший человек своего времени.

3. Ошибки в образовании местоимений, Ихняя религия – это собственность. (правильно: их).

4. Ошибки в образовании глагольных форм, Мы хочем пойти в лес. (правильно: хотим).

IV. Синтаксические ошибки

1. Ошибки на разные случаи согласования, Автором раскрыто важные факты

2. Ошибки на разные случаи управления, …гордиться за Павла.

3. Ошибки при однородных членах предложения, Наши современники любят и читают стихи Маяковского.

4. Неправильное употребление деепричастного оборота,Читая пьесу, Петя Трофимов мне очень понравился.

5. Дублирование подлежащего, Лопухов и Кирсанов они типичные демократы-разночинцы.

6. Смешение прямой и косвенной речи, Володя ответил, что не я это сделал.

Стилистические ошибки – это нарушение стилистической нормы, употребление стилистически окрашенных языковых средств без учета их окрашенности, неоправданное соединение разностилевых элементов в пределах одного высказывания.

Типы

Ошибки, связанные со слабым овладением ресурсами русского языка

1) Немотивированное повторение одного и того же слова или однокоренных слов,

Она любит свою работу и работает на заводе давно.

2. Тавтология– повторение однокоренных слов,Лодки приближались все ближе.

3. Плеоназм – употребление в речи близких по смыслу и потому излишних слов,

например: Шабашкина не мучила своя собственная совесть.

4. Употребление штампов: В своей комедии Грибоедов очень остро поставил целый ряд важнейших проблем того времени.

5. Употребление слов-паразитов, нелитературной лексики, диалектизмов, Ну, пошли мы, значит, однажды в лес… В жаркие дни очень охота купаться.

II. Ошибки, обнаруживающие недостаточно развитое языковое стилистическое чутье:

1. Погоня за красивостью (неоправданное речевая образность, нагромождение и т.п.), Памятный всем нам образ поэта и вечно молодая, победоносная, грохочущая поэзия Маяковского не забудутся.

2. Создание надуманных метафор, неудачных сравнений, А что за небо! Его серебристо-голубая лазурь, как добродушный гномик, улыбается нам веселой улыбкой.

3. Смешение разностильной лексики, Андрей Болконский – человек с передовыми взглядами.

4. Неблагозвучие, которое создается скоплением гласных, шипящих и т. п., А у Андрея Болконского…

4​ Функционально-стилевая дифференциация русского литературного языка.

Функциональные стили - Стили, выделяемые в соответствии с основными функциями языка, связанными с той или иной сферой деятельности человека (см. функции языка). Функциональные стили не образуют замкнутых систем, между стилями существует широкое взаимодействие, влияние одного на другие. Признаки, характеризующие отдельный стиль (преимущественное использование в нем определенных лексических средств, синтаксических конструкций и т. д.), повторяются в других языковых стилях, не говоря уже о том, что подавляющее большинство языковых средств является общим для всех стилей (межстилевые средства языка). Кроме того, следует иметь в виду, что стиль — категория историческая: подвижны не только границы между стилями, но и границы отдельного стиля в ходе его развития.

Стиль деловой (официально-документальный, обиходно-деловой). Реализует функцию сообщения. Характеризуется наличием особого запаса лексики и фразеологии (официальной, канцелярской), употреблением слов в прямом, номинативном значении, широким использованием клише и штампов, номенклатурных наименований, условных сокращений, сложных союзов, отыменных предлогов, конструкций с отглагольными существительными, номинативных предложений с перечислением, ограниченностью употребления многих видов односоставных предложений, неполных предложений, тенденцией к распространенным предложениям с развернутой синтаксической связью, почти полным отсутствием экспрессивных речевых средств, слабой степенью индивидуализации стиля.

Среди книжных стилей языка официально-деловой стиль выделяется своей относительной устойчивостью и замкнутостью. С течением времени он, естественно, претерпевает некоторые изменения, но главные его черты, исторически сложившиеся жанры, специфическая лексика, фразеология,синтаксические конструкции придают ему в целом устойчивый характер.

Официально-деловой стиль —это стиль документальный, стиль международных договоров, государственных актов, юридических законов, постановлений, уставов, инструкций, служебной переписки, деловых бумаг и т. д.

Неоднородность тематики и разнообразие жанров позволяют выделить в этом стиле две разновидности:

официально-документальный стиль и обиходно-деловой стиль (их можно назвать подстилями). В свою очередь в первом можно выделить разновидность стиля законодательных документов, связанных с деятельностью государственных органов, и разновидность стиля дипломатических актов, связанных с международными отношениями. В обиходно-деловом стиле различаются по содержанию, жанрам и по характеру используемых языковых средств служебная переписка между учреждениями и организациями, с одной стороны, и частные деловые бумаги — с другой.

Стиль научный. Реализует функцию сообщения. Характеризуется широким использованием терминологии и абстрактной лексики, преимущественным употреблением слов в их прямых, конкретных значениях, наличием особой фразеологии, тенденцией к сложным синтаксическим построениям, развернутой и упорядоченной связью между отдельными частями высказывания, четким построением абзацев и цепи абзацев, использованием вводных слов, указывающих на отношения между частями предложения, а также содержащих оценку достоверности сообщения, употреблением конструкций с обобщающим родовым наименованием перед перечислением, слабым использованием безличных и эллиптических предложений.

Выделяются следующие подстили научного стиля:

научно-технический, научно-деловой, научно-популярный, научно-публицистический, учебно-научный. Научный стиль имеет ряд общих черт, проявляющихся независимо от характера самих наук (естественных, точных, гуманитарных) и различий между жанрами высказывания (монография, научная статья, доклад, учебник и т. д.), тем самым создается возможность говорить о специфике стиля в целом.

Стиль публицистический (общественно-публицистический, газётно-публицистический). Реализует функции воздействия и сообщения. Характеризуется широким употреблением общественно-политической лексики и фразеологии, жанровым разнообразием и связанным с этим разнообразием стилистического использования языковых средств: многозначности слова, ресурсов словообразования (авторские неологизмы), эмоционально-экспрессивной лексики, средств стилистического синтаксиса (риторические вопросы и восклицания, параллелизм построения, повторы, инверсия и т. д.). В публицистических произведениях затрагиваются вопросы весьма широкой тематики — любые актуальные вопросы современности, представляющие интерес для общества: политические, экономические, моральные, философские, вопросы культуры, воспитания, повседневного быта. Публицистический стиль находит применение в общественно-политической литературе, периодической печати (газетах, журналах), политических выступлениях, речах на собраниях и т. д. Отсюда возможность сочетания функции воздействия (агитации и пропаганды) с функцией чисто информативной (одни газетно-журнальные жанры по стилю сближаются с научной речью, другие — с речью деловой, третьи — с художественно-беллетристическими произведениями), что неизбежно приводит к расширению диапазона использования лексико-фразеологических и грамматических средств языка других стилей, включая богатые ресурсы разговорной речи.

Стиль разговорный (разговорно-обиходный, обиходно-бытовой). Реализует функцию общения. Характеризуется особыми условиями функционирования (контекст ситуации, непосредственность речевого общения, отсутствие предварительного отбора языкового материала), использованием внелексических средств (интонация — фразовое и эмфатическое ударение, паузы, темп речи, ритм и т. д.), использованием внеязыковых факторов (мимика, жесты, реакция собеседника), широким употреблением обиходно-бытовой лексики и фразеологии, лексики эмоционально-экспрессивной, частиц, междометий, разных разрядов вводных слов, особенностями синтаксиса (эллиптические и неполные предложения различного типа, слова-обращения, слова-предложения, разрыв предложений вставочными конструкциями, повторы слов, ослабление и нарушение форм синтаксической связи между частями высказывания, присоединительные конструкции, преобладание диалога и т. д.). Разговорный стиль противопоставлен книжным стилям в целом. Ему в первую очередь присуща функция общения, он образует систему, имеющую свои особенности на всех ярусах языковой структуры: в фонетике (точнее, в произношении, ударении, интонации), лексике, фразеологии, словообразовании, морфологии, синтаксисе. Термин “разговорный стиль” понимается двояко. С одной стороны, он употребляется для обозначения степени литературности речи и включается в ряд: высокий (книжный) стиль — средний (нейтральный) стиль — сниженный (разговорный) стиль. Такое подразделение удобно для описания лексики и применяется в виде соответствующих помет в словарях (слова нейтрального стиля даются без помет). С другой стороны, этим же термином обозначается одна из функциональных разновидностей литературного языка. Для избежания неудобства, связанного с двузначностью термина, во втором значении часто лингвистами используется термин “разговорная речь"

Разговорная речь представляет собой особую стилистически однородную функциональную систему, настолько обособленную от книжной речи (ее иногда называют литературным языком), что это позволило Л. В. Щербе сделать такое замечание: “Литературный язык может настолько отличаться от разговорного, что приходится иногда говорить о двух разных языках" Не следует буквально понимать противопоставление “литературный язык — разговорный язык”, т. е. выводить разговорную речь за пределы литературного языка: имеются в виду две разновидности последнего, обладающие каждая своей системой, своими нормами, но в одном случае это кодифицированный (строго систематизированный, упорядоченный) литературный язык, а в другом — некодифицированный (с более свободной системой, меньшей степенью регламентации), но тоже литературный язык (за пределами которого находится частично включаемое в литературную речь, частично выходящее за ее рамки так называемое просторечие, см. этот термин). Впрочем, следует иметь в виду, что в разговорной речи выделяются две разновидности; литературно-разговорная и обиходно-бытовая речь. Стиль художественно-беллетристический. Реализует функцию воздействия; характеризуется единством коммуникативной и эстетической функций языка, разнообразием стилистических подсистем, мотивированным использованием и преобразованием элементов других стилей, широким применением экспрессивных и изобразительных средств языка, переносно-метафорического и образного свойства слова, богатством синтаксических форм (поэтический синтаксис), индивидуализацией стиля (слог писателя). Вопрос о включении художественно-беллетристического стиля (стиля художественной литературы) в систему функциональных стилей принадлежит к числу спорных вопросов стилистики. Одни исследователи (назовем в первую очередь В. П. Мурат) выступают против подобного включения, указывая на то, что языку художественной литературы присущи черты, выходящие за пределы понятия “функциональный стиль" Такими чертами являются: многостильность (использование языковых средств всех стилей), широкий охват средств общенародного языка, включая такие, которые не входят в литературный язык или находятся на его периферии (диалектизмы, просторечные слова), особая — эстетическая —функция художественной речи, несоотносительная с функциями остальных стилей. Другие ученые (Р. А. Будагов, А. Н. Гвоздев, А. И. Ефимов, М. Н. Кожина и др.) стоят за включение художественно-беллетристического. стиля в систему функциональных стилей, мотивируя это включение тем, что он участвует в выполнении языком социальной функции воздействия, что художественная литература тоже является сферой использования языка (хотя и не вполне соотносительной с другими сферами, связанными с общественной деятельностью людей), что эстетическая функция основывается на коммуникативной функции языка, что, впитывая в себя элементы других стилей, литературно-художественный стиль не просто воспроизводит их, а приспосабливает к своим задачам выразительности и изобразительности, придает им нбвую функцию. В. В. Виноградов, указывая, что “понятие стиля в применении к языку художественной литературы наполняется иным содержанием, чем, например, в отношении стилей делового или канцелярского и даже стилей публицистического и научного”, выделяет особые “стили художественной литературы". В настоящее время наблюдается тенденция к интенсивному взаимопроникновению стилей, усилению влияния одних стилей на другие, в результате чего происходят заметные изменения в соотношении стилей литературного языка в современную эпоху. Вместе с тем выявляется тенденция к усилению дифференциации языковых средств внутри отдельных стилей, что позволяет говорить о формировании новых стилей, таких, как научно-популярный, производственно-технический и др. Предложенная выше классификация стилей не является поэтому исчерпывающей, но для изучения стилистической системы современного русского литературного языка она вполне приемлема. Такие стили, как научно-популярный и производственно-технический, хотя и обладают несомненным своеобразием используемых в них языковых средств, в плане общей классификации еще не должны отрываться от породившего их научного стиля, с которым они объединены одинаковой функцией сообщения и важнейшими лексико-грамматическими ресурсами. Встречающееся в некоторых исследованиях понятие “ораторский стиль” свободно умещается в рамках более широкого понятия “публицистический стиль”, если иметь в виду общую для них функцию воздействия и основную часть используемых в них языковых средств. Не может в наше время претендовать на автономное существование и так называемый эпистолярный стиль, жанры и языковые средства которого связаны иди с разговорной речью (частное письмо бытового содержания), или с речью деловой (официальная переписка между учреждениями), речью публицистической (открытое письмо в редакцию), речью художественно-беллетристической(“эпистолярный роман”) и т. д.

Стилеобразующие факторы - Наличие в каждой сфере общения (научной, общественно-политической, правовой, эстетической, религиозной, бытовой) своего базового комплекса стилеопределяющих (стилеобразующих) факторов, обусловленных спецификой функционального стиля.

К ним относятся:

1) назначение соответствующей формы общественного сознания;

2) форма мысли;

3) тип содержания;

4) цели общения;

5) задачи общения.

Стилевые черты – признаки текста, выражающие специфику и стилевое своеобразие соответствующего функц. стиля благодаря реализации функций последнего, обусловленных его экстралингвистическими факторами. Напр., см.: обобщенно-отвлеченность, социальная оценочность, точность, образность и др.

Могут быть первичными и вторичными, отражают своеобразие функциональных стилей:

  1) научный стиль; отвлеченность; обобщенность; подчеркнутая логичность; точность; сухость; строгость;

  2) официально-деловой стиль; стилистическая одноцветность; строгость; объективность; безличность выражения; точность, не допускающая инотолкования; стереотипность; стандартизованность, долженствующе-предписующий характер;

  3) публицистический стиль: открытая оценочность, призывность, рекламность; «эффект новизны», собирательность; документально-фактологическая точность; сдержанность; некоторая официальность;

  4) разговорно-обиходный стиль: непринужденность, фамильярность, конкретность, непоследовательность и прерывистость; эмоционально-оценочная информативность; аффективность; личностный характер; идиоматичность;

  5) художественно-беллетристический стиль: образность; эстетически направленная экспрессивность; явная эмоциональность; многостильность красок; особая роль подтекста.

5​ Активные процессы в лексике современного русского языка.

Изменение государственности, отказ от прошлых социальных, экономических, политических и духовных основ общественной жизни значительно ускорили эволюционно подготовленные процессы в языке и прежде всего в его словарном составе, который в настоящее время, в конце XX в, переживает неологический бум.

Объем знаний, которыми располагает человечество, удваивается каждые десять лет, то будет понятен стремительный рост словаря. В ходе языковой эволюции используется и содержательно-смысловой потенциал, заложенный в самом словарном составе:

• изменение значений слов,

• переосмысление, наращение новой семантики,

• стилистические переоценки слов

Внешние причины:

• развитие техники и науки, расширение международных контактов,

• специализацию профессиональной производственной деятельности,

• изменения в экономической, политической жизни.

Внутренние причины изменений:

• закон асимметричности языкового знака приводит к расширению или сужению значений в слове, стимулирует переход вариантов в отдельные самостоятельные слова;

• закон языковой аналогии помогает созданию новых слов по известным словообразовательным моделям;

• закон языковой экономии действует при образовании слов-композитов и тд.

Основные процессы в лексике

• уход из употребления устаревших или устаревающих слов, выражающих неактуальные для сегодняшнего дня понятия: партком, соцсоревнование, председатель колхоза; отрицат. оценочность, употребляются в иронических контекстах: светлое будущее; родное советское правительство; ум, честь и совесть и др. На базе подобных клише возникают по их образцу иронические сочетания светлое прошлое, назад в светлое будущее.

• это появление новых слов, понятийно актуальных, ранее отсутствовавших в языке комки (комиссионные палатки), качки (качающие мускулы), совки (советские граждане);

• это возвращение к жизни прежде неактуальных лексем, связанных с понятиями религии, дореволюционного образования, социальной структуры общества: дворянское собрание, гимназия, лицей, предприниматель, коммерсант, грех, заповедь, исповедь, литургия;

• это переоценка некоторого круга слов, связанных с социально-экономическим переустройством российского общества: капитализм, предприниматель, коммерсант, биржа, торги;

• разрастание сфер распространения жаргонной лексики и расширение состава лексических групп социально или профессионально ограниченного использования: беспредел, разборка с конкурентами, разборки с фондом имущества, тусовка, тусоваться - «общаться, дружить»;

• новая фразеология: новые русские, средний класс, дикий рынок, шоковая терапия, теневые доходы, отмывание денег, потребительская корзина, встреча без галстуков. Новым в таких клише является именно сочетание слов, а не слова как таковые;

• это иноязычные заимствования:

Иноязычные заимствования

Две исторические линии:

1. действительно потребности в корне изменившейся жизни (смена политических, экономических, идеологических ориентиров),

2. американомания, когда привлекательными оказываются не только технические новшества, но и стандарты жизненного уровня, манера поведения и общения, вкусы.

Сейчас английские слова вытесняют не только русские, но и слова других языков, ранее заимствованные и прижившиеся в русском языке (сэндвич - нем. бутерброд; слоганы - нем. лозунги; хит - нем. шлягер; аниматор - фр. мультипликатор; дисплей - фр. экран).

В конце века были созданы благоприятные условия для международных контактов; российское общество стало более открытым и предрасположенным к таким контактам. В новых социальных и политических условиях активно проявились причины, приведшие к неизбежности заимствований. Тем более что само отношение к заимствованиям в новых условиях, примерно с 60-х годов, и в особенности в 90-е годы, изменилось. Оно стало более терпимым. Раньше в связи с официальной установкой на борьбу «против низкопоклонства перед Западом» в период борьбы с космополитизмом в нашей стране (40-е годы) не только не принимались новые заимствования, но изгонялись насильственным путем из речевой практики уже укоренившиеся иноязычные слова как идеологически чуждые (пуризм). Технический и информационный взрыв конца XX в. сделал неизбежным международный обмен информацией, что было бы затруднительным без единого языкового кода, чем и является в данном случае интернациональная терминология. Таким образом, потребность в словесном обозначении новых понятий и явлений действительности и отсутствие в русском языке адекватных наименований неизбежно привели к заимствованиям интернациональной лексики, которая в большей своей части представляет прямые заимствования из английского языка.

Причины заимствования:

1. Потребность в наименовании новых вещей, явлений, понятий: компьютер; блейзер (особого покроя приталенный пиджак); грант (денежное пособие, выдаваемое специальными фондами и предназначенное для материального обеспечения научных исследований); дайджест (особый вид журнала, содержащий краткое изложение материалов из других изданий); эвтаназия (облегчение процесса умирания обреченных больных);

2. Необходимость в разграничении понятий: визажист и ранее заимствованное дизайнер (художник-конструктор, от design - замысел, чертеж, проект); плейер (от англ, to play - играть) и русск. Проигрыватель. Разграничению понятий служат и некоторые ранее заимствованные термины: сервис и обслуживание, комфорт и уют, информация и сообщение.

3. Необходимость в специализации понятий: маркетинг (рынок), менеджмент (управление), аудит (ревизия, контроль), риэлтер (предприниматель, занимающийся недвижимостью), папарацци (назойливые репортеры светской хроники).

Специализация наименований может быть в высшей степени дифференцированной. Например: спонсор - лицо, оказывающее финансовую поддержку; меценат (старое заимств.) - богатый покровитель; импресарио - предприниматель, устроитель зрелищ; продюсер - доверенное лицо кинокампаний; промоутер - тот, кто способствует продвижению на рынке, покровитель, патрон.

4. Наличие в международном употреблении сложившихся систем терминов, однородных по происхождению, например компьютерная терминология, спортивная, современная эстрадная на базе английского языка; музыкальная - на базе итальянского языка, и др.

5. Потребность в вуализации понятий (стремление к эвфемистическим заменам). В некоторых ситуациях иноязычное слово (чисто психологически) помогает скрыть негативный или прямой смысл понятия: педикулез (вшивость), канцер (рак), жмурик, тайга.

6. Стремление к модному, более современному слову. На общем фоне широкого заимствования «заморское слово» оказывается престижным, звучащим по-ученому и, следовательно, интеллектуально и красиво. В таком случае и само понимание слова (его русский перевод) оказывается несколько приподнятым, необыденным. Презентация - это не просто представление чего-либо, а торжественная акция; слаксы - это не просто широкие брюки, а непременно модные широкие брюки; бутик - не маленькая лавочка, а элитный салон-магазин, консалтинг - более внушительно, чем обрусевшее слово того же корня и происхождения консультирование.

Группы заимствований:

- собственно заимствования – попавшее в рус яз и освоенное слово, часто адаптированное к русск фонетике и грамматике (философ, террор)

- варваризмы – слова, обознач реалии чужой действительности, часто записанные в чужой графике и сохран фонетич иноязыч облик (almamater, VIP)

- экзотизмы – обознач реалии чужой действит-ти и очень часто известны не всем носителям заимств языка (пинта, сольдо)

- кальки – иноязыч слова, образов при переводе по частям (adverbium-наречие)

- семантич калька – заимств значение дается уже сущест-му русск слову (фр. гвоздь программы)

- полукалька – наряду с заимств частями сочет рус перевод. (гуманность)

- интернационализмы – встреч во многих языках.

Слова «легитимность», «легитимный» стали употребляться в качестве заменителей слов «законность», «законный» (от лат. 1е-gitimus - законный), в то время как в международной практике при употреблении этого специального термина подчеркивается семантический нюанс «признаваемый законным», а не только «соответствующий закону»; легитимация - признание или подтверждение законности чего-либо.

Спортивный термин «аутсайдер» - спортсмен, не имеющий шансов на успех в состязании; скаковая или беговая лошадь, не являющаяся фаворитом, - расширил сферу своего применения, приблизившись к собственному смыслу этого слова (англ, outsider - посторонний). Слово чаще стало употребляться в значении «лицо или группа лиц, не принадлежащие данному обществу, кругу, партии», а также с оттенком качества и оценки «неспециалист», «любитель», «отстающий».

Иноязычные лексемы в русском просторечии

Специальные понятия и термины становятся активными составляющими бытового лексикона, подобная лексика внедряется в просторечие. Это еще раз говорит о широком усвоении иноязычных слов русским языком. Такая лексика часто трансформируется, звучит искаженно, переиначивается: Она рентгеном работает; Понаехала всякая лимита; Вышла замуж за контингента. Нелитературный характер подобных словоупотреблений очевиден, но сам факт проникновения иноязычной лексики в просторечие говорит о том, как чужое слово становится своим, органично включенным в словарь повседневного быта.

Детерминологизация как процесс всегда была связана с теми периодами в жизни русского языка, когда он особенно активно впитывал в себя иноязычное слово. Так было в Петровскую эпоху, так было в середине XIX в.

Научная терминология, выходя за рамки специального употребления, становилась достоянием общеупотребительной лексики. В результате процесса детерминологизации - одной из характерных закономерностей развития русского литературного языка середины и второй половины XIX в. - значительно раздвинулись границы словарного состава общелитературного языка.

Методы введения специальной терминологии в тексты художественной прозы, а также статей и заметок довольно разнообразны. Это либо прямое сравнение (явление вроде пульса), либо употребление слова в переносном значении (организм Европы, наука - организм, история - организм). Термин гигиена употребляется для обозначения нравственных и общественно-политических понятий: Я переступил правило дипломатической гигиены.

5.1 Семантическое освоение   При заимствовании часто происходят изменения в семантике слов. Значение заимствованных слов может сужаться, т.е. заимствующим языком принимаются не все значения, имеющиеся в языке-источнике, или расширяться (в смысловом отношении). Процесс сужения значений наблюдаем, например, в словах: лат. globus - "шар", русск. глобус - "модель земного шара"; тюркск. balyk -"рыба", русск. балык - "хребтовая часть красной рыбы"; англ. boots - "ботинки, сапоги", русск. бутсы - "вид спортивной обуви" и др.   Расширяются значения таких, например, заимствованных слов, как итал. caminata - "помещение с камином", русск. комната - "любое помещение для жилья". Семантика слова может меняться и в более значительной степени: греч. diploma - "лист, сложенный вдвое", русск. диплом - "документ", итал. pedante - "педагог, учитель", русск. педант - "тот, кто излишне строг в выполнении мелочных требований, буквоед".   Особым видом переосмысления иноязычных слов является так называемая народная, или ложная этимология - стремление искать в словах внутреннюю форму в качестве рационального объяснения значения слов без учета реальных фактов их происхождения. Желание осмыслить незнакомое слово, наполнить его определенным содержанием, связать с близкими, понятными русскими словами приводит к изменению звучания заимствованной лексемы: вместо бульвар звучит гульвар (место для гуляния), вместо полилкиника (греч. polis - "город", "городская клиника") - полуклиника, вместо мародер - миродер, вместо спекулянты – скупулянты и т. д.  Народной этимологией иногда пользуются писатели. Так, К.Федин в романе "Первые радости" в речи больного звонаря обыгрывает слово «перетомит» - воспаление брюшины: «Студенты мне говорят, что у тебя большой сделался перетомит. И правда, я тогда сильно перетомился». 5.2 Графическое освоение   Графическое освоение заимствованного слова - это передача его на письме средствами русского алфавита, русскими буквами: нем. Jager - русск. егерь, польск. frant - русск. франт и т.п. Большинство иноязычных слов, становясь достоянием русского языка, сразу приобретает русский графический облик. Это особенно характерно для заимствования, происходящего в настоящее время. В некоторых случаях, однако, графическое освоение чужого слова происходило не сразу: в течение некоторого времени слово передавалось не русскими буквами, сохраняя на письме иноязычный облик. Пушкин писал жене 17 апреля 1834 года: Обедаю сегодня дома, заказав Степану ботвинью и beafsteaks. Однако в "Истории села Горюхина", написанной в 1830 году, это же английское слово передано русскими буквами. Очевидно, в первой половине ХIХ в. слово бифштекс ещё графически не упрочилось в языке и могло писаться как по-русски, так и по-английски. В русском энциклопедическом словаре слово бифштекс впервые отмечено в 1834 году.   В 20-30 годах ХIХ века, видимо, входило в русскую письменную речь слово брошюра: Читал ли ты его последнюю brochure о Греции? - писал А.С.Пушкин в своем письме от 14.Х.1823 г. Вяземскому. Энциклопедический словарь 1836 г. дает это слово уже в русском написании. Слова бюллетень и портфель зафиксированы русскими словарями в самом начале ХХ в, но, видимо, русский вид этих слов был еще не очень привычен. В письмах А.С.Пушкина 30-х годов читаем: :с нетерпением ожидаю твой bulletin:Постарайся порастрепать его portefeuille, полный европейскими сокровищами. Слова портфель и пикник Пушкин и Лермонтов еще не решались писать по-русски. По-французски писал слово ателье Лесков. 5.3 Морфологическое освоение   Заимствованные слова, входя в состав русского языка, подчиняются его грамматическим нормам. Несвойственные русскому языку иноязычные суффиксы отбрасываются или заменяются русскими (греч. paradoxos -парадокс, paidagogos - педагог, лат. oraculum - оракул.   Иноязычные суффиксы и окончания, чуждые русскому языку, в отдельных случаях перестают осознаваться как суффиксы и окончания и выступают частью основы: лат. gradus, notarius, aquarium, colloquium - русск. градус, нотариус, аквариум, коллоквиум.   Некоторые французские и немецкие слова приобретают русские флексии, являющиеся показателями грамматического рода: существительные женского рода: нем. die Bucht - бухта, die Rakete - ракета.   При заимствовании в соответствии с имеющимся в слове окончанием меняется категория рода. Так, латинские слова на - ит, являющиеся в языке-источнике словами среднего рода, в русском языке перешли в категорию существительных мужского рода на твердый согласный без флексии: consilium, plenum, forum - консилиум, пленум, форум. Греческие слова на - а (среднего рода) стали словами женского рода: politika, thema, shema, axioma, problema - политика, тема, схема, аксиома, проблема. Изменили категорию рода многие слова, пришедшие из немецкого и французского языков: фр. существительные мужского рода Le role, le voile, le vase, le casque в русск.яз. женского рода: вуаль, ваза, каска; немецкие существительные женского рода die Klasse, die Losung, die Tomate в русск.яз мужского рода: класс, лозунг, томат; немецкие слова среднего рода das Halstuch, das Fartuch, das Hospital в русск.яз. мужского рода: галстук, фартук, госпиталь и др.     Следует отметить, что процесс освоения охватывает не все слова. Некоторые заимствования надолго сохраняют присущие им фонетические и морфологические особенности. Так, в ряде слов сохраняется твердое произношение согласных перед е: ателье, полонез, коктейль, майонез, термос, отсутствует аканье: радио, какао, оазис, Вольтер, полонез, некоторые заимствованное русским языком существительные и прилагательные не изменяются: жюри, кино, пальто, кофе, мини, плиссе, хаки и др.   5.4 Лексическое освоение   Под лексическим освоением мы имеем в виду освоение слова как единицы лексики. Лексически освоенным слово можно считать тогда, когда оно называет вещь, явление, свойственное нашей русской действительности, когда в значении его не остается ничего, что указывало бы на его иноязычное происхождение. Слово пальто, например, заимствовано из французского языка, но сам предмет, названием которого служит это слово, прочно вошел в наш быт и не осознаётся, конечно, как французская одежда. Спорт - слово английского происхождения, но это явление свойственно русской действительности, русской жизни в такой же мере, как и английской. Значит, слова пальто и спорт лексически освоены.   Большинство заимствованных слов в русском языке лексически освоено. Не напоминают ни о чем иностранном такие слова английского происхождения, как пиджак, аврал, комбайн, кекс, ринг, теннис, волейбол, рельс. Ничего специфически немецкого нет в значениях слов галстук, фартук, планка, стамеска, рубанок, локон, проба. Вполне освоены такие лексемы французского происхождения, как сезон, балет, трюмо, багаж, инвалид, котлета.   Наряду с лексически освоенными заимствованными словами в нашем языке есть некоторое количество экзотизмов. Это такие слова, которые хотя и употребляются в русском языке, но в значении своем имеют нечто не русское, напоминающее об их иноязычном происхождении. Например: сейм, меджлис, пиала, лаваш, хурал, сантим, кюре, аул, кишлак, фрау, джок, зурна, гопак.   Экзотизмы обычно используются авторами, когда речь идет не о русской действительности, а о жизни какого-нибудь другого народа.   Экзотизмы бывают заменимые и незаменимые. К заменимым отнесем такие слова, которые можно перевести на русский без особого ущерба для смысла: мистер - господин, фрау - госпожа, консьерж - привратник и т.д. Употребление таких экзотизмов вызывается только потребностью передачи местного колорита. Другое дело - экзотизмы "незаменимые", т.е. непереводимые. Нельзя слово франк перевести как рубль, лаваш заменить в тексте хлебом или лепешкой, хаши назвать просто супом. Вот ещё примеры непереводимых экзотизмов: сари, лявониха, чонгури, тамтам, чалма, иена, доллар.   От экзотических слов надо отличать варваризмы. Варваризмы - это подлинно иностранные слова, вкрапленные в русский текст. Иногда (при передаче русскими буквами) варваризмы могут даже временно осваиваться грамматически, что проявляется, например, в склонении существительных, и все же это - нерусские слова. Варваризмы обычно выполняют определенную стилистическую роль в художественных текстах, способствуя созданию местного колорита (иногда с оттенком шутки, сатиры).

6​ Активные процессы в грамматике современного русского языка.

Русский язык является флективным. Основным средством словоизменения являются окончания, словообразования — приставки и суффиксы. В русском языке традиционно выделяются 10 частей речи: имя существительное, имя прилагательное, имя числительное, местоимение, глагол, наречие, предлог, союз, частица, междометие. Первые 6 из них — знаменательные; предлоги, союзы и частицы — служебные; междометия не относятся ни к одному из этих классов..

Части речи выделяются как по морфологическим (особенности словообразования и словоизменения) и синтаксическим (особенности роли в предложении), так и по семантическим признакам. В различных категориях преобладают различные критерии. Так, существительные, прилагательные и глаголы имеют чёткие морфологические признаки, отделяющие их от других частей речи. В то же время, например, местоимения разделяются на несколько классов, морфологически близких к существительным, прилагательным и наречиям, поэтому выделяются за счёт особенностей своей семантики.

Имя существительное обозначает предмет, в предложении может быть подлежащим, дополнением, сказуемым.

Имя существительное в русском языке изменяется по падежам и числам. Кроме того, оно имеет категорию рода (различаются мужской, женский и средний род), не являющуюся словоизменительной. Различаются два числа: единственное и множественное,- и 6 падежей: именительный, родительный, дательный, винительный, творительный и предложный. Различаются три склонения существительных. Обычно склонение существительных женского и мужского рода на -а, -я именуют 1-м, мужского рода на согласный и среднего рода на -о, -е — 2-м, а существительных женского рода на мягкий согласный или шипящий — 3-им.

Имя прилагательное изменяется по падежам, числа и родам. Род, падеж и число прилагательного выражаются его окончанием. Глаголы в русском языке бывают совершенного и несовершенного вида. Категория вида относится по различным причинам к словообразовательным, но в ряде случаев влияет на словоизменение глагола.

Традиционно выделяется три наклонения: изъявительное, сослагательное и повелительное. (Кроме того, инфинитив, причастие и деепричастие характеристики наклонения не имеют).

В изъявительном наклонении глагол изменяется по временам. В настоящем и будущем времени глагол изменяется по числам и лицам, а в прошедшем по числам и родам.

Морфология - самый устойчивый, глубинный ярус языковой системы. Морфология живого языка, активно обслуживающего общество, обнаруживает картину постоянной текучести, изменчивости отношений внутри системы. И если прямые воздействия социальной сферы здесь трудноуловимы, то косвенно это сказывается в стимуляции внутренних возможностей языка, в ускорении или замедлении процессов,

Рост аналитизма в морфологии был отмечен в 60-е годы XX в. Аналитические формы отличаются от синтетических тем, что у них грамматическое значение передается вне пределов данного слова, т.е. функция и значение этих форм выявляются в контексте, при соотношении с другими словами. Например, грамматический род имени существительного (категория морфологическая) определяется либо формой прилагательного, либо формой глагола: хорошая врач; врач пришла к больному.

Аналитизм обнаруживается:

1) в сокращении числа падежей; Полностью исчез звательный падеж, хотя следы его просматриваются в некоторых междометных формах (боже мой; господи). Утрата форм не есть в данном случае утрата значений, просто эти значения начинают передаваться иными способами, вне формы (ср. современные обращения).

Современный родительный падеж ориентируется на одну из возможных двух форм - на форму с окончанием -а; окончание -у в современном языке явно идет на убыль. Оно сохраняется как остаток количественного падежа при обозначении собственно количества (много народу), хотя и здесь возможна уже замена (много народа собралось на площади); сохраняется -у и в наречных сочетаниях (с испугу, умереть с голоду) и в устойчивых выражениях типа задать перцу, комар носу не подточит и др. Так же стилистически расслоился и современный предложный падеж, например: в отпуске и в отпуску, в цехе и в цеху.

В большинстве случаев один из вариантов оказывается либо единственным, либо предпочтительным, например: можно гулять в саду, но очень неудобно гулять в саде, зато необходима форма в «Вишневом саде» Чехова, ср. еще: на острове (варианта с -у нет). При выборе форм учитывается часто значение сопутствующих предлогов: на Кавказе, но в Крыму.

2) в росте класса несклоняемых имен (существительных, прилагательных, числительных) - во второй половине XX в. Речь идет прежде всего о географических названиях на -ин (о), -ов (о). Названия типа Пушкино, Салтыкова, Бутово, Шереметьево и т.п. давно уже идут в направлении несклоняемости. Особенно закрепляются несклоняемые формы в сочетаниях с родовыми наименованиями: в поселке Ивакино; на станции Фрязино.

Тяга к несклоняемости ощущается и в собственных именах существительных - фамилиях на -о, -е, -ово, -аго: Шевченко, Мослаченко, Ткаченко; Дурново, Хитрово, Живаго, Витте и др. Ср. примеры обратного, которые явно для сегодняшнего дня не характерны: Сейчас прочла стихи Евтушенки в «Юности» (Дневник А. Ахматовой; 1966); Название работы В.В. Виноградова - Язык Зощенки // М. Зощенко. Статьи и материалы. - М., 1928.

Безусловно утратили склонение известные собственные имена Отелло, Микельанджело, Леонардо да Винчи, Нессельроде, хотя в первой половине XIX в. они склонялись.

Среди других категорий имен, обнаруживающих тенденцию к несклоняемости, можно назвать имя числительное. Правда, это касается особых речевых ситуаций. Здесь не имеются в виду нарушения правил склонения числительных (особенно составных количественных) в бытовой речи и даже в речи телеведущих.

Несклоняемостью отличается и большая часть аббревиатурных наименований типа МГУ, НИИ. При подавляющем большинстве несклоняемых аббревиатур (ООН, ТЭЦ, СНГ), все-таки некоторые аббревиатуры обнаруживают тенденцию к словоизменению: руководствоваться ГОСТом; солист ГАБТа; выпускники ВГИКа. Такие формы более характерны для разговорной речи, официальная речь придерживается несклоняемых форм. НО: официальная письменная речь не допускает склонения, массовая письменная речь (газеты, журналы) отступает от этого жесткого правила.

3) в росте класса существительных общего рода, точнее, в применении форм мужского рода к обозначениям женского пола;

В современном русском языке значительно вырос (и продолжает расти) класс слов, наименований лиц в форме мужского рода, к которым нет соответствующих форм женского рода. Надобность в таких наименованиях очевидна, поскольку женщины могут занимать должности, иметь звания, которые традиционно обозначаются формами имен мужского рода: министр, президент, дипломат, посол, юрист, врач.

Даже если в некоторых случаях и возможны коррелирующие формы (профессорша, генеральша, инженерша), то они не имеют официального статуса и либо обозначают жену по мужу (генеральша), либо обязательно снабжаются просторечным оттенком звучания, т.е. выпадают из литературного употребления (врачиха, инженерша).

4) в изменении способа обозначения собирательности в именах существительных (собирательное значение у форм, обозначающих единичность).

В русском языке не так уж много собственно собирательных имен, имеющих особую форму: студенчество, учительство, офицерство, товарищество; профессура; детвора, ребятня, солдатня; старичье; молодежь.

Правда, в первой половине XX в. несколько расширился круг словообразовательных моделей со значением собирательности за счет существительных на -ия (пионерия, инженерия), но и эта модель оказалась непродуктивной. Скорее всего, именно это и явилось причиной поисков новой формы для передачи значения собирательности, формы, которая уже есть в языке. Такой формой оказалась форма единственного числа имени, значение собирательности в которой усматривается только благодаря контексту, т.е. аналитически.

Формы единственного числа со значением собирательности, не выраженным грамматически, довольно распространены: Читатель ждет новых книг, Произошла встреча со зрителем; Специалист всегда в чести; Книга рассчитана на широкого читателя.

Обобщенно-собирательное значение в формах единственного числа (фермер, студент, крестьянин) передается ситуативно, тогда как в собственно собирательных именах оно присутствует словообразовательно, в самой структуре (фермерство, студенчество, крестьянство).

Колебания в словоформах и неустойчивость морфологических норм русского литературного языка объясняются различными  причинами , одни из которых восходят к историческому прошлому языка (даже к его древнему строю), а другие представляют собой абсолютные и непреходящие законо­мерности живого, развивающегося языка.

Наиболее общей и характерной предпосылкой  вариантности  в морфологии является смешение и аналогическое взаимодействие старых, унаследованных от прошлого языкового состояния типов склонения, спряжения и других способов образования  грамматических   форм . Например, колебание в Р.п. ед.ч. (меда - меду и т.п.) отражает смешение типов склонения в древнерусском языке, зависящих от гласного основы.

 Вариантность  в  грамматическом  роде нередко является следствием противоречия между  формой  и содержанием языковой единицы. Например, несоответствие между морфологическим обликом слова (существительные домина, холодина обладают формальной приметой ж.р.) и словообразовательной мотивированностью грамматического рода (производящие основы мужского рода - дом, холод) приводит к колебаниям: высоченный (высоченная) домина, ужасный (ужасная) холодина.

Особенно устойчивыми являются те колебания морфологических  форм , которые предопределяются воздействием нескольких факторов. Например, варьирование в  форме  Р.п. мн.ч. у слова рельс (часто говорят и пишут: поезд сошел с рельсов и поезд сошел с рельс) вызвано не только смешением и гибридизацией типов склонений у слов, которые преимущественно употребляются во множественном числе, но и колебанием  грамматического  рода: рельс и рельса.

Предпосылками колебания морфологических  форм  могут служить и фонетические признаки слова: количество слогов, характер конечного согласного звука основы и др. Так, например,  вариантность  словоформ у существительных свойственна главным образом дву-, трехсложным словам, в особенности с основой на сонорный звук (л, м, н, р): варьирование в И.п. и Р.п. мн.ч. (тополи - тополя, токари - токаря, секторы - сектора, апельсинов - апельсин, помидоров - помидор и т.п.).

Морфологические нормы, как и другие виды норм, не остаются неизменными. Однако отличительная черта морфологических норм - их относительная устойчивость и заметное сокращение вариантов.

Изменения в падежных формах

Тенденция к несклоняемости имен, сокращение падежей, приведшие к вариантности падежных окончаний, серьезно сказались на общей падежной системе существительных. Это привело к некоторым колебаниям в употреблении падежных форм отдельных разрядов существительных, а колебания выявили преимущества одних форм перед другими и в результате наметились очевидные тенденции.

Колебание форм именительного падежа типа инженеры - инженера затронуло многие имена мужского рода. Причем формы на -а, более «молодые», в ряде имен вполне закрепились. Процесс вытеснения форм на -и, -ы наблюдался еще в течение XIX в.

Современный литературный язык, в силу очень тесных связей с профессиональной речью и речью разговорной, которые и являются источником форм на -а, активно принимает их в свой состав: трактора, профессора, учителя, инспектора, крейсера, прожектора, катера и др.

Соотношение форм в современном русском языке неоднозначно: 1) варианты формы в рамках литературного языка: годы - года; томы - тома; прожекторы - прожектора; вексели - векселя; 2) приняты литературным языком формы профессора, учителя; их варианты стилистически отмечены: профессоры, учители (школьные учителя, но: учители поколений); 3) функционально различаются формы литературные: редакторы, корректоры, супы, теноры - и формы, свойственные профессиональной речи: редактора, корректора, супа, тенора; 4) варианты различаются стилистически - литературно-книжные и разговорные или просторечные: договоры - договора, директоры - директора, бойлеры - бойлера.

При конкуренции вариантных форм картина складывается примерно следующим образом: формы на -а активно внедряются в литературный язык; при окончательном вхождении форм на -а в литературный язык формы на -ы (-м) приобретают оттенок книжности, иногда помечаются в словарях как устаревшие; реже и те и другие формы выступают как равноценные, нейтральные; находясь на периферии языка, т.е. в рамках профессиональной речи, формы на -а постепенно находят пути в литературный язык или оседают в просторечии.

Может сложиться и другая ситуация: формы расходятся семантически, тогда стилистический аспект снимается, например: лагери - лагеря, цветы - цвета, пропуски - пропуска, счеты – счета.

Изменения в глагольных формах

Колебания в приставочных глаголах прошедшего времени с суффиксом -ну (л) - процесс вытеснения форм суффиксальных краткими: достигнул - достиг, достигли, вымокнул - вымок, вымокли; воздвигнул - воздвиг, воздвигли. Этот процесс затронул и бесприставочные глаголы (сохнул - сох, гаснул - гас, гасли). Словари в основном помечают формы с -ну- как устаревшие, хотя Ожегов, Шведова дают обе формы: гас и гаснул, сох и сохнул; в то же время при приставочных образованиях формы с -ну- даже не упоминаются: промокнуть - промок; воздвигнуть - воздвиг.

В плане речевой экономии - изменения в формах инфинитива и повелительного наклонения. Например, достигнуть - достичь, постигнуть - постичь, а также произнести - произнесть,; форм откупори - откупорь, напои - напой, выкрои - выкрой вторые варианты в парах более экономны, но они в большей части имеют разговорный и просторечный оттенок. В рамках литературного языка они неконкурентны, хотя некоторые из них (достичь, постичь) Словарь Ожегова дает на одном уровне - нейтральном, более того, формы достичь, постичь занимают первую позицию в словарных статьях.

Стимулом для изменения морфологических форм - аналогия, когда малопродуктивные формы подчиняются продуктивным, служащим в данном случае образцом для подражания, причем это происходит в живой разговорной речи (или просторечии) и только со временем принимается литературным языком. двигать - движет и двигает; полоскать - полощет и полоскает; махать - машет и махает. Вторые формы сравнительно новые, они явно вытесняют первые формы, особенно в разговорно-бытовых контекстах. В ряде случаев такие формы окончательно утвердились: мяукает (вместо мяучит), мурлыкает (вместо мурлычет).

Довольно ярким явлением в области глагольных форм стала замена корневого -о- на -а- в глаголах несовершенного вида с суффиксом -ыва- (-ива-) типа оспаривать - оспаривать. Здесь можно выделить три случая:

1. форма с -а- утвердилась окончательно у приставочных глаголов несов.вида: притормаживать, осваивать, оспаривать, одалживать;

2. формы до сих пор колеблются в употреблении: обусловливать - обуславливать, уполномочивать - уполномачивать, удостаивать - удостаивать и др.;

3. старая форма в отдельных случаях сохраняется как единственная: отсрочивать, опошливать, упрочивать, наморщивать и некоторые др.

Но к концу XX в. многие старые формы исчезли вовсе (у Карамзина - настраивать, присваивать; у Пушкина - оспаривать, разрабатывать; у А.Н. Толстого - дотрагиваться)

Изменения в формах прилагательных

Синтетические формы сравнительной степени прилагательных все более склоняются к предпочтению форм с фонетической редукцией: яснее - ясней, бодрее - бодрей, смелее - смелей, живее - живей. Особенно редукция окончания прослеживается в устной речи, но она явно возрастает и в речи книжно-письменной.

Среди прилагательных на -енный в краткой форме заметно стремление к усечению формы, как более экономной и потому более удобной. Некоторые примеры: свойственен - свойствен, ответственен – ответствен, торжественен - торжествен. Вторые формы сохраняют книжный облик образующих полных форм.

Граница нормативности - крайне зыбкая. Нужны надежные по количеству статистические данные, причем по разным сферам функционирования языка.

Активные процессы в синтаксисе

Тенденция к аналитизму в современном русском языке затронула всю грамматику - от морфологии до синтаксиса. Более того, аналитизм, обнаруживаемый в сфере морфологии, на уровне форм слова, проявляется именно в синтаксисе.

Социальные факторы влияют на синтаксис путем активизации разговорных синтаксических конструкций.

- синтаксические построения становятся все более расчлененными, фрагментарными;

- формальные синтаксические связи - ослабленными, свободными,

- повышается роль контекста, внутри отдельных синтаксич единиц - роль порядка слов, акцентных выделений;

- повышение роли имплицитных выразителей связи приводит к словесной сжатости синтаксических единиц и, как следствие, к их смысловой емкости.

- резко сокращается длина предложений-высказываний;

- грамматические рамки предложения как основной синтаксической единицы нарушаются путем возможного отчленения компонентов этого предложения;

- свободные синтаксические связи типа примыкания, соположения активизируются, оттесняя формально выраженные подчинительные связи;

- все большее место занимают синтаксические построения, экспрессивность которых заложена в самой грамматической структуре, а не создается подбором соответствующих лексем.

Расчлененность и сегментированность синтаксических построений

Основная причина - усиление влияния разговорного синтаксиса на письменную речь, главным результатом которого оказался отход от «классических», синтагматически выверенных синтаксических конструкций, с открыто выраженными подчинительными связями и относительной законченностью грамматической структуры. В таком синтаксисе соблюдаются границы предложения и синтаксические связи внутри предложения.

все более активизируется синтаксис актуализированный - с расчлененным грамматическим составом предложения, с выдвижением семантически значимых компонентов предложения в актуальные позиции, с нарушением синтагматических цепочек, с тяготением к аналитическому типу выражения грамматических значений.

Разговорный синтаксис как достаточно своеобразный феномен устной речи не поддается адекватному воспроизведению в речи письменной. Такая запись текста требует расшифровки, «перевода» с учетом действующих в языке правил грамматики и пунктуации. Особенно затруднительными оказываются обозначения связей слов, если они не выражены лексически и грамматически.

Разговорный и книжный синтаксис встретились по-настоящему, дав вполне заметный результат - некое гибридное явление. Классический книжный синтаксис под мощным воздействием живой устной речи освободил себя от жесткости традиционных правил сочетаемости компонентов высказывания. В свою очередь и разговорный синтаксис в письменном варианте видоизменился, подчиняясь новой сфере своего применения, закономерностям построения письменного текста.

На смену единому развернутому высказыванию с последовательностью синтаксической связи, с вербально выраженными подчинительными отношениями приходит тип высказывания расчлененный, без ярко (словесно) выраженной синтаксической связи, с нарушением и прерыванием синтагматической цепочки.

Часто расчлененность письменной речи создается за счет прерывания синтагматической цепочки путем увеличения длительности пауз между компонентами синтаксического построения, фиксируемых точками (вместо запятых). В результате общий облик современного синтаксического оформления текста резко меняется: фразы-высказывания становятся более динамичными, актуализированными:

Я шел по гладкой дороге. Затем - по испачканной лежневке. И дальше - мимо воробьиного гвалта. Вдоль голубоватых сугробов и колючей проволоки.

Характерно, что даже «классическое» предложение с однородными членами и обобщающим словом в русле общей тенденции к расчлененности утрачивает свой обычный «нормативный» вид (запятые, тире или двоеточие, запятые):

Сухое чистое белье... Мягкие шлепанцы, застиранный теплый халат... Веселая музыка из репродуктора... Все это заслоняло изолятор.

Или отдельное оформление компонентов вопросительной структуры во встречном вопросе: Что же это такое? «Муки» творчества? Постижение непостижимого?; Ждать, пока высохнет? Или когда уйдет вглубь вода?

В тенденциях к «разговорности» обнаруживается и внутреннее стремление синтаксиса к аналитизму. Путь этот идет через ослабление синтаксических связей, через сжатие и опрощение синтаксических конструкций, через расчлененность синтагматической цепочки.

Можно наметить и пути вхождения разговорных структур в литературный синтаксис и шире - в письменную речь.

Основной путь - расчленение высказывания, прерывание синтагматических последовательностей.

Второй путь - включение в высказывание компонентов, утративших свои «классические» грамматические связи, переставших их реализовывать.

Присоединительные члены и парцеллированные конструкции

Расчлененность синтаксиса хорошо передается с помощью присоединительных и парцеллированных конструкций:

Присоединение в чистом виде обнаруживается в рамках самого базового предложения, парцеллированное присоединение позиционно более самостоятельно (стоит после точки).

1. Присоединительные члены предложения:

Утро началось довольно скоро - с будильника, с торопливых маминых сборов; Я ее тоже люблю - за наряды, за красоту, за щебетанье это; И опять на станции свистнул паровоз - на этот раз отрывисто, коротко и точно с задором (А. Куприн);

2. Парцеллированные конструкции:

Девушка говорила без умолку. Про Сибирь, про счастье, про Джека Лондона; Действовать, действовать надо... Плакать потом. Ночью. Когда-нибудь.

Отрыв от основного предложения, прерывистый характер связи в парцеллированных конструкциях, функция дополнительного высказывания, дающая возможность уточнить, пояснить, распространить, семантически развить основное сообщение, - вот проявления, усиливающие смысловые акценты, динамизм, стилистическую напряженность.

Встречается и иной тип расчлененности, когда фрагментальность в подаче сообщений превращается в своеобразный литературный прием - расчленению подвергаются однородные синтаксические единицы, предваряющие основное суждение. Это могут быть придаточные или даже обособленные обороты:

Когда тяжелое тело табуна проносится по речной отмели на заре. Когда визжа пойдет черный жеребец. Когда предчувствие скачки легкие. Наступает счастье.

Двучленные конструкции

Расчлененность структур сказывается и в усиленном использовании двучленных (сегментных) конструкций, явно имитирующих разговорную непринужденность, иллюстрирующих отсутствие специальной структурной заданности, свойственной книжному синтаксису.

Сегментность обнаруживается в вопросно-ответных построениях: Что Николка не прав - об этом и толковать не стоит (А. Чехов).

Часты сегментированные построения с вопросительной частью во второй позиции: Реформы - ради чего?; Крым. Что впереди?

Итак, аналитизм, лаконичность, эмфатизм - качества, свойственные современному синтаксису и отраженные в номинативных структурах, обусловлены и стимулированы речью разговорной, хотя внутренние потребности языка в движении к расчлененности вполне очевидны.

Разъяснительно-пояснительные конструкции в заголовках, в названиях газетных и журнальных рубрик. Они предельно кратки и броски, в какой-то мере рекламны и, следовательно. Строятся по схеме: название общей проблемы и конкретизирующие аспекты и детали. Москва: квартиры в кредит.

Второй именительный может приобрести функцию вопроса: Массовая литература - новый феномен?

Явление контаминации имитирует сам процесс говорения: мы словно наблюдаем формирование мысли на ходу, соскальзывание с одной конструкции на другую, когда поиски подходящих «классических форм» предложения оказываются затрудненными из-за непосредственности общения. Живем по принципу «человек человеку друг».

Везет - это когда есть изменения к лучшему по сравнению с невезеньем.

Ослабленность синтаксической связи и одновременное сжатие конструкций в чрезмерной активизации форм именительного падежа в общем потоке речи. Уже было сказано о распространении препозитивных и постпозитивных номинативах в сегментных и парцеллированных структурах. Но форма именительного падежа завоевывает все новые и новые позиции.

Вот молоко пакет; Как пройти проспект Мира?

Шел скорый Приморск - Москва; Отношения учитель - ученик.

Экспансия именительного падежа осуществляется на широком фоне общей тенденции к ослаблению спаянности компонентов цельнооформленных синтаксических единиц. Особенно это ощущается в речи разговорной, что в определенных стилистических условиях может быть отражено и в речи письменной.

Синтаксическая компрессия обнаруживается и на уровне словосочетания, и на уровне предложения. Как правило, опускается внутреннее звено конструкции при сохранении крайних, но именно в них и заключается нужный, искомый смысл. Обе позиции членов конструкции оказываются актуализированными, причем в результате контактного расположения оставшиеся члены конструкции функционально преобразуются, что сказывается на характере их синтаксической связи (кофе из Бразилии, рисунок карандашом) В результате - никакой потери в смысле, речевая экономия и видоизменение грамматической функции и синтаксической связи.

Синтаксическую компрессию можно усмотреть и в некоторых типах предложений, в заголовочных структурах с нулевой представленностыо сказуемых: Городам - чистый воздух; Вузы - народному хозяйству.

К явлениям синтаксической компрессии можно отнести и скрытую диалогизацию - Люблю отчизну я, но странною любовью - логическое ударение на слове «люблю» заставляет воспринимать эту фразу как некий ответ незримому оппоненту и вторичную предикацию - Он застал ее в полном здравии (он застал ее и она была в полном здравии).

Синтаксическая редукция - отсечение необходимого грамматического звена в синтаксической структуре. Фирма гарантирует (что? кому?); Высокое звание обязывает (к чему?).

Компрессивные и редуцированные структуры прямо связаны с определенными стилевыми сферами общения: их процент возрастает на пути к стилям неофициальным (исключая терминологически значимые рудицированные словосочетания) и спадает на пути к официально-деловому письму.

Компрессия и редукция - явления одного плана; появление их делает речь более лаконичной, сжатой. Издавна краткость в изложении почиталась как добродетель. В высшей степени сдержанностью в речи отличались, например, спартанцы. Недаром «лаконизм» как слово образовано от Лаконии, второго наименования Спарты.

Синтаксическая компрессия сопровождает построение любого связного текста, особенно современного, поскольку последовательное нарастание новой информации - от высказывания к высказыванию - только через рематические компоненты создает чрезмерно избыточную словесную форму, которая оказывается, естественно, неудобной, особенно в речи, рассчитанной на эффект информационной или художественной целесообразности. При четком соблюдении тема-рематических последовательностей ощущается явная перегруженность повторной информацией, и создающими эту перегруженность оказываются тематические компоненты высказывания. Поэтому возникает необходимость и возможность прерывать последовательности путем включения новой информации сразу в тему, минуя такую ступень в ее подаче, как представление. В таком случае пошаговая тематизация ремы исчезает и собственно рематических компонентов высказывания в тексте оказывается больше, чем тематических. Происходит сжатие двух или нескольких сообщений в одно. Логически развернутая структура сжимается, сохраняя при этом лишь компоненты, несущие новую информацию.

Синтаксическая компрессия и редукция лежат и в основе появления композитов, сложных слов на базе словосочетаний: безотходка (безотходная технология), обезличка (обезличенная продажа) и т.д.

7. Текст и культура. Понятие об интертекстуальности.

В настоящее время более 300 определений текста. Поиски адекватной дефиниции понятия «текст» сопряжены с решением ряда спорных вопросов: о форме существования (фиксации) текста, о границах и объеме текста.

В обыденном сознании текст – это речевое произведение, зафиксированное в письменной (!) форме.

В научной трактовке понятия текста существует как узкое, так и широкое его понимание.

Текст (узк) – это особая языковая синтаксическая единица, последовательность предложений, связанных в единое целое благодаря грамматическим соединительным средствам и обладающая относительной тематической завершенностью.

Текст (шир) - продукт речемыслительной (текстовой) деятельности человека, обладающий отчетливой коммуникативной функцией: «Текст - вербальный и знаково зафиксированный (в устной или письменной форме) продукт речемыслительной деятельности».

Текст создается ради того, чтобы объективировать мысль автора, воплотить его замысел, передать знания и представления о человеке и мире, вынести эти представления за пределы авторского сознания и сделать их достоянием других людей. Таким образом, текст не автономен и не самодостаточен; важнейшими составляющими речемыслительной (текстовой) деятельности человека помимо текста являются автор (адресант текста), читатель (адресат), сама отображаемая действительность, знания о которой передаются в тексте, и языковая система, коммуникативный код, из которой автор выбирает средства, позволяющие ему адекватно воплотить свой творческий замысел

Свойства текста

Чтобы текст предстал перед реципиентом в виде цельнооформленного и упорядоченного единства, необходимо действие особого механизма, возникающего и функционирующего осознанно или неосознанно при порождении текста. Целостность и связность – две взаимообусловленные текстовые категории. Целостность складывается из элементарных составляющих, которые обеспечивают структурно-смысловое единство текста. Смысловая целостность – проявляется в наличие и в единстве темы во всем тексте Концептуальная целостность – концепт смысла текста. Целостность требует наличие связности, а связность предполагает целостность текста.

Категория связности текста неразрывно связана с его дискретностью, сегментированностью. Эти два признака обязательно существуют в каждом тексте, считаются его основополагающими свойствами. Дискретация (сегментация) текста – это членение непрерывного текстового пространства на относительно завершенные звенья. Эти звенья, например, высказывания, тематические блоки, вычленяются в процессе общения. Коммуникативность текста прямо определяет его членимость и связность. Таким образом, связность (когезия) заключается в сцеплении элементов текста между собой, причем не только элементов, следующих в тексте непосредственно друг за другом, но и на некоторой дистанции друг от друга. Цельность и связность взаимно предполагают друг друга. Цельность более психолингвистична (парадигматична), так как обусловлена законами восприятия текста, концептуальностью текстового смысла, стремлением читателя соединить все компоненты текста в единое целое, связность в большей степени лингвистична (синтагматична), ибо обусловлена линейностью поверхностных компонентов текста, соединенных друг с другом. Локальная связность - это связность линейных последовательностей (высказываний, межфразовых единств). Глобальная связность - это то, что обеспечивает единство текста как смыслового целого, его внутреннюю цельность.

Завершенность – исчерпывающее выражение замысла, положенного в основу произведения НО текст не м/б завершен и любая завершенность носит случайный характер Воспринимаемость – соответствие текста ситуации, стилю, жанру Отдельность – возможность отграничить один текст от другого

Функции текста

Информативная функция: отправитель дает понять реципиенту, что хочет сообщить (передать) ему новое знание, проинформировать его о чем-либо. Перформативные глаголы informieren (информировать), mitteilen (сообщать), benach-richtigen (уведомить) и т. п. прямо передают содержание данной функции. Основной смысл информативной функции заключается в следующей формуле: Ich (der Emittent) infor-miere dich (den Re2ipienten) iiber den Sachverhalt X (Text-inhalt) — «Я (отправитель) информирую тебя (реципиента) о положении дел X (содержание текста)». Степень уверенности автора в истинности информации передается при помощи модальных глаголов, модальных слов или других языковых средств. Наиболее явно информативная функция представлена в газетных, радио- и телевизионных новостях, различного рода описаниях, медицинских заключениях и т. п.

Апеллятивная функция: отправитель дает понять реципиенту, что он хочет побудить его занять определенную позицию по отношению к предмету (воздействие на мнение) и / или совершить определенное действие (воздействие на поведение). К перформативным глаголам, прямо называющим виды словесного воздействия на реципиента, относятся следующие глаголы: auffordem (побуждать), befehlen (приказывать), raten (советовать), empfehlen (рекомендовать) и др. Главное содержание апеллятивной функции передает формула Ich (der Emittent) fordere dich (den Rezipienten) auf, die Einstellung (Meinung) X zu ubernehmen / die Hand-lung X zu vollziehen — «Я (отправитель) призываю тебя (реципиента) занять позицию (принять точку зрения) X / совершить действие X». Апеллятивная функция характерна для рекламных текстов, политических комментариев, инструкций, рецептов и т. п.

Функция возложения (принятия на себя) обязанностей: отправитель дает понять реципиенту, что обязуется совершить по отношению к нему определенное действие. Эту функцию передают такие перформативные глаголы, как ver-sprechen (обещать), sich verpflichten (обязаться), schworen (клясться), garantieren (гарантировать) и др. Основное содержание функции возложения обязанностей заключено в формуле: Ich (der Emittent) verpflichte mich (dem Rezipienten gegeniiber), die Handlung X zu tun — «Я (отправитель) обязуюсь (по отношению к реципиенту) выполнить действие X». Данная функция находит свое воплощение в договорах, (письменных) соглашениях, гарантийных письмах, клятвах и т. п.

Контактная функция: отправитель дает понять реципиенту, что в данном случае речь идет о личных отношениях (в особенности об установлении и поддержании личных контактов). Функцию человеческого контакта передают следующие перформативные глаголы: danken (благодарить), ит Entschuldigung bitten (просить извинения), gratulieren (поздравлять), bedauern (сожалеть) и т. п. Примером текста с явно выраженной контактной функцией может быть открытка следующего содержания: Uber die Gltickwunsche und Auf-merksamkeiten zu unserer Verlobung haben wir uns sehr gefreut und danken Ihnen herzlich dafiir 'Мы очень рады Вашему вниманию и сердечно благодарим Вас за поздравления по случаю нашей помолвки*. Контактная функция находит свое выражение в поздравительных открытках, соболезнованиях и т. п.

Декларативная функция: отправитель дает понять реципиенту, что данный текст создает новую реальность, что (успешное) произнесение текста означает установление определенного положения дел. Декларативная функция почти всегда находит свое прямое выражение в тексте: Ich seize meinen Bruder Franz S. zu meinem alleinigen Erben ein.

Помимо того, что текст отсылает к определенному фрагменту реальности и соотнесен с конкретной коммуникативной ситуацией, он также включен в глобальный контекст, который образуют:

Вертикальный контекст – принадлежность текста культуре, погруженность в нее, проявляющаяся в разного рода исторических ссылках, аллюзиях.

Современная наука изучает язык и культуру во взаимодействии, соотнесенностью их с познавательной и коммуникативной деятельностью человека. Такой подход позволяет выявить одно из важнейших текстовых свойств – интертекстуальность – и связанное с ним понятие прецедентного текста. Эти категории выявляют динамичность текста, его взаимосвязь с другими текстами как по вертикали (историческая, временная связь), так и по горизонтали (сосуществование текстов во взаимосвязи в едином социокультурном пространстве). Текст есть атрибут культуры, в которую включается как ее составляющая, и в то же время он сам включает в себя опыт предшествующей и сосуществующей с ним культуры. Именно эту «вписанность» текста в культуру и его соотнесенность с другими речевыми произведениями называют интертекстуальностью.

Интертекст же определяется как объективно существующая информационная реальность, являющаяся продуктом творческой деятельности человека, способная бесконечно самогенерировать по стреле времени.

Материальными знаками интертекстуальности считаются прецедентные тексты - «чужие» тексты.

Основные свойствам прецедентных текстов (по Ю.Н. Караулову):

- значимость текста для той или иной личности в познавательном и эмоциональном отношениях;

- сверхличностный характер текста, т. е. широкая известность в среде предшественников и современников данной личности;

- неоднократное обращение к тексту в дискурсе данной языковой личности.

Пресуппозиции, или фоновые знания, – фонд общих знаний говорящего и слушающего, наличие которых является условием адекватного понимания смысла речевого произведения.

Теория пресуппозиций используется для объяснения того, каким образом фонд внеязыковых знаний используется участниками коммуникации при формировании содержательной связности текста. В современной лингвистике текста пресуппозиции - свои коммуникативные намерения говорящий субъект реализует, находясь в конкретных коммуникативных условиях. При этом он учитывает предполагаемую коммуникативную компетенцию и меру осведомленности реципиента о предмете и обстоятельствах речи.

Обычно различают ситуативные (прагматические) и языковые пресуппозиции. Первые связаны прежде всего с человеческим знанием о типовых ситуациях общения, происходящих в материальных и духовных сферах, например: Я закрою на минутку дверь. У меня молоко убежало. В данном случае в языковых единицах не содержатся, но предполагаются текстом следующие общие знания участников коммуникации: Когда убегает (подгорает) молоко, распространяется сильный и неприятный запах; для того, чтобы избежать его распространения по всей квартире, на время закрывают дверь на кухню и открывают форточку.

Вторые – со знанием языка, они делятся на языковые (бытийные) пресуппозиции, которые обусловлены самой формой языкового выражения и, как правило, относятся к уровню предложения: так, при «нормальном» произнесении предложения Король Франции лыс в нем содержится утверждение, что существует король Франции; и семантические языковые пресуппозиции, которые связаны с семантикой отдельных слов и выражений, косвенно указывающих на некоторые смыслы: так выбор глагола в предложении Антону удалось купить билет на концерт имплицирует смысл «приложив усилия».

Различные реминисценции, в виде которых прецедентные тексты функционируют в дискурсе, являются ассоциативными стимулами, оживляющими в сознании носителя языка концепты прецедентных текстов. Г. Г. Слышкин выделяет пять основных видов реминисценций:

Упоминание - апелляция к концепту прецедентного текста путем прямого (т.е. нетрансформированного) воспроизведения языковой единицы, являющейся именем данного концепта. Такой единицей обычно служит заглавие произведения.

Прямая цитация - дословное воспроизведение языковой личностью части текста или всего текста в своем дискурсе в том виде, в котором этот текст (отрывок текста) сохранился в памяти цитирующего. Для цитации, основанной на прецедентном тексте, характерна имплицитность, т.е. отсутствие ссылки на источник цитирования.

Квазицитация - воспроизведение языковой личностью части текста или всего текста в своем дискурсе в умышленно измененном виде. Объектом квазицитирования может быть и заглавие произведения: например, название книги А. Коржакова "Борис Ельцин: от рассвета до заката" содержит квазицитацию заглавия популярного фильма ужасов "От заката до рассвета".

Аллюзия - наиболее трудноопределимый и емкий вид текстовой реминисценции, что явствует уже из этимологии этого термина (от фр. allusion - намек). Прием аллюзии состоит в соотнесении предмета общения с ситуацией или событием, описанным в определенном тексте, без упоминания этого текста и без воспроизведения значительной его части, т.е. на содержательном уровне.

Продолжение - текстовая реминисценция, основой которой, как правило, служат лишь художественные тексты и использование которой является обычно прерогативой профессиональных писателей. Продолжение состоит в создании самостоятельного литературного произведения, действие которого разворачивается в "воображаемом мире", уже известном носителям культуры из произведений другого автора, из мифологии или из фольклора

Автор рассчитывает при этом на то, что в пресуппозицию читателя входят знания об основных персонажах этого мира, связях между ними, действующих в этом мире законах. Более того, автор уверен, что исходный текст воспринимается в рамках данной культуры как культурная ценность (т.е. является концептом) и обладает притягательной для читателей силой, которая будет способствовать популяризации написанного им продолжения.

Термин "продолжение" вовсе не подразумевает обязательного описания событий, хронологически следующих после окончания текста-источника. Объектом описания могут быть предшествующие события Продолжение может обрисовывать те же события, что и источник, но с иной точки зрения.

Очень часто продолжение является реакцией на резкий взлет статуса того или иного текста в данном социуме, расцвет его прецедентности

Реминисценции, основанные на апелляции к концептам прецедентных текстов, должны отвечать следующим условиям:

1) осознанность адресантом факта совершаемой им реминисценции на определенный текст;

2) знакомство адресата с исходным текстом и его способность распознать отсылку к этому тексту;

3) наличие у адресанта прагматической пресуппозиции знания адресатом данного текста.

8. Композиция текста: единицы, принципы, приемы.

Композиция – схема организации и структурной упорядоченности целого текста, отражающая строение и взаимное расположение его частей, членение на смысловые элементы, степень и характер выраженности этих элементов, порядок их следования и взаимосвязь м/у ними.

Композиционной единицей литературного произведения является такой его элемент (микрообраз), в рамках которого сохраняется один и тот же способ худож. изображения. С этой точки зрения выделяются динамическое повествование, статическое описание или характеристика, диалог персонажей, монолог, внутренний монолог, авторская ремарка, лирическое отступление и т.п. Каждый из этих элементов характеризуется особым содержанием, определенной функцией в образной системе произведения, а также специфической речевой реализацией.

Простейшие  единицы   композиции  объединяются в более сложные и крупные композиционные формы – портрет (который может слагаться из отдельных элементов повествования, описания, характеристики и т.п.), пейзаж, разговор и др. Дальнейшее укрупнение композиционных элементов приводит к выделению сцены, в рамках которой осуществляется взаимодействие ряда более частных компонентов. Сцены объединяются в самые крупные  единицы   композиции  – главы, части, тома, акты произведения.

Композиция текстов разных стилей

Если в литературно-художественных произведениях композиция строится по закону сюжета, т.е. вольно (нередко вопреки естественной логике событий в реальности, привычным пространственно-временным связям), то в научных, научно-популярных, деловых, публицистических текстах и т. п. - по закону плана. Следовательно, в оценке композиционного развертывания содержания текстов отправной точкой для редактора должна стать, идея. Работа над композицией художественного текста может проводиться лишь в тесном контакте с автором, поскольку произвольное изменение, ломка формы художественного текста приводит к разрушению его содержания, искажению идеи. Композиция произведений нехудожественной литературы "отличается последовательностью изложения материала, логичностью взаимоотношений и пропорциональностью различных его частей". По традиции, берущей свое начало еще в античной риторике, композицию текста представляют как последовательность трех основных частей: зачина (введение), основной части и концовки (заключения). В значительных по объему текстах (монографиях, учебниках) они оформляются как отдельные рубрики (получают свой заголовок, который отражается в оглавлении; набираются с новой страницы; даются со спуском, т.е. заметным отступом от верхнего края полосы, позволяющий резко отделить одну часть текста от другого), в небольших текстах границы эти частей фиксируются лишь при помощи абзаца. Строгих рекомендаций, касающихся "правильного" соотношения этих трех композиционных элементов сегодня не существует, в старых учебниках по теории словесности "рамочным" компонентам - введению и заключению - отводилось от 1/8 до 1/10 всего объема произведения. Безусловно, одинаково недопустимы и затянутость, и чрезмерная лаконичность. Однако главным критерием оценки зачина и концовки следует считать именно функциональный. Они должны организовать восприятие информации, заключенной в основной части. Неслучайно заголовок, зачин и концовку называют рамочными компонентами: они обеспечивают целостность текста, что "предполагает его внешнюю определенность, завершенность, очерченность границ".

Зачин "организует восприятие новой информации, закладывает тематические и прагматические ориентиры". 1) "предполагает введение в тему и содержание текста… постановку проблемы, конкретизацию аспекта ее рассмотрения". 2) реализует прагматическую функцию: помогает автору завладеть вниманием читателя, вызвать интерес к содержанию текста, установить психологический контакт с аудиторией, настроить на определенную тональность речи, чему способствуют яркие образы, парадоксальные суждения, проблемные вопросы, обращения к адресату, апелляция к его опыту.

Повествовательный зачин вводит в тему текста постепенно, с последовательным перечислением аспектов базовой новости, с указанием того, кто, когда, как, где сделал.

Ускорено-повествовательный зачин (далее УПЗ) подготавливает к восприятию новой информации с помощью небольшого фрагмента-приступа (чаще всего это одно предложение), после которого следует изложение основных фактов.

Динамические зачины без всякого приступа помещают читателя как бы в середину повествования.

Концовка, как известно, является "тематической и концептуальной точкой" текста. В ней "обычно подводится итог, со всей определенностью формулируются выводы, суммируется сказанное, намечаются новые задачи и проблемы, требующие решения, содержатся призывы к аудитории и т.д.". Переход к концовке во многом зависит от авторского представления об информативной исчерпанности сообщения, а выбор ее формы всегда предопределен "предшествующим изложением, находит объяснение в особенностях жанра и авторской манеры". В концовке автор может обобщить сказанное, дать оценку изложенных фактов, мысленно обратиться в будущее, поставить перед читателем вопрос, призвать его к действию (ментальному, физическому) и т. д.

Обобщающая концовка, подводящая итог сказанному об основных событиях в предшествующих композиционных фрагментах.

Оценочная концовка, содержащая оценку основных событий, фактов, содержащихся в тексте, или описанных предметов, явлений.

Концовка с изменением временного плана, переключающее повествование об основных событиях из плана настоящего в план будущего или из прошлого в настоящее.

Призывная концовка, завершающая сообщение призывом к какому-либо действию (физическому или психологическому).

Концовка в виде последнего действия или последнего сообщения, завершающая все предыдущие события, о которых рассказывал текст.

Концовка с открытой перспективой повествования, производящая впечатление недосказанности: продолжение как бы переносится в воображение читателя. Одна из примет - многоточие (или его можно предположить).

Проблемная концовка, оставляющая за читателем право подумать над поставленным вопросом или обдумать свое участие в предлагаемом действии.

К рамочным элементам относятся также заголовок и подзаголовок. 1) заголовок несет содержательную информацию, ориентирует в содержании текста. 2) он осуществляет прагматическую функцию, привлекая внимание к публикации, апеллируя к памяти читателя, его чувствам. 3) способен выполнять конструктивную функцию: подзаголовки текста, вынесенные в оглавление, абреже (перечень внутренних заголовков главы (другого подраздела), помещенный перед ее текстом после заголовка), позволяют читателям еще до знакомства с произведением понять его содержательную структуру, выбрать фрагмент по интересующему вопросу. Основные требования к форме заголовков - это точность, ясность, понятность, краткость, выразительность, соответствие теме, основной мысли, жанру и стилю речевого произведения.

Тематический З – называет то о чем идет речь или обозначает место действия

Сообщающий З – дает представление о том что произошло или будет происходить

Парадоксальный З – соединение логически несовместимых понятий, предопределяющее удивление или иронию

Проблемный З – содержит вопрос, требующий внимание читателя

Трансформированный З – результат нарочитого изменения формы или содержания устойчивых выражений, крылатых слов

Побудительный З

Тема, обозначенная в заголовке, зачине, непосредственно и разносторонне раскрывается в основной части текста. Принято считать, что основная часть содержит ключевую информацию. Однако рассмотрение зачинов в аспекте их содержания позволяет усомниться в универсальности этого принципа. Обращение к текстам разных типов помогает убедиться в том, что распределение информации в текстах неравномерно и неодинаково. Оно может осуществляться в соответствии с одним из двух прямо противоположных композиционных принципов:

Принцип "перевернутой пирамиды" состоит в том, что "распределение информации в сообщении происходит в порядке убывания ее важности". Ключевую информацию (базовый факт, его главные аспекты) выносят в начало текста (в заголовок - главную новость, в зачин - ее важные аспекты), затем следуют менее значительные факты, сравнения, комментарии и т. д.

Принцип "нарастающего интереса" означает расположение содержательных элементов в порядке возрастания их значимости и новизны. Такое построение графически можно изобразить в виде обычной пирамиды, стоящей на своем основании - корпусе, содержащем ключевую информацию. В этом случае ни в заголовке, ни в зачине не содержится основной факт, их задача - привлечь внимание читателя, заинтриговать его, заставить прочитать текст до конца.

Своеобразие композиции, как мы успели убедиться, во многом зависит от функционально-стилистических особенностей текста, от принципа распределения информации разного рода между элементами структуры текста. Значим и функционально-смысловой тип речи текста, его фрагментов.

Композиционный прием - мотивированное авторским замыслом отклонение от "нулевого уровня" композиции. "Для того чтобы дать понятие "нулевого уровня" композиции, достаточно представить себе обычное информационное сообщение, где последовательно дается ответ на вопросы - что? где? когда случилось?". Это стандартная композиция опирается на традиционные схемы, "отражающие реальную или логическую группировку понятий, предметов. В деловых, научных текстах, информативных жанрах СМИ каждая из этих структур реализуется в виде объективной нейтрально-линейной последовательности изложения: а) временной (напр., весна - лето - осень); б) каузальной (напр., облако - дождь - наводнение); в) градационной (напр., ледяной - холодный - свежий - теплый - жаркий); г) иерархической (напр., тупоугольный треугольник - треугольник - многоугольник) и т.д.

Конкретизация представляет собой семантически избыточный способ тематического развертывания. Это усложнение композиции за счет использования средств и способов "словесной наглядности" (включение иллюстраций, примеров; детализация изложения).

Трансмутация связана с намеренным, прагматически обусловленным нарушением "естественного порядка" вещей "искусственным". Этот прием реализуется в тексте как отказ от нормативной последовательности изложения - реальной (напр., отступление от хронологической последовательности в повествовании) или логической (напр., замена дедукции индукцией). Замена дедукции индукцией - излюбленный прием авторов учебно-научных и научно-популярных текстов.

Подобное замедление изложения облегчает переход от старого знания к новому: обращаясь к повседневным ситуациям, обобщая обывательский опыт читателя, автор постепенно и безболезненно для последнего переходит к сообщению сложной информации (научным законам, понятиям).

Адаптация реализуется в дискретном, "пунктирном" развертывании. Оно заключается в выборочном изложении признаков предмета, отдельных моментов протекающего процесса и т.п. Этот прием широко используется в судебном красноречии, чем и объясняется неизменно бросающееся в глаза различие в изложении одного и того же дела представителями защиты и обвинения. Экспрессивный потенциал подобных композиционных скачков заключается и в том, что они помогают передать в речи динамику событий, обеспечивают ее лаконичность.

Аддиция представляет собой прямую противоположность адаптации: это последовательное, концентрическое развертывание - неоднократное возвращение к одной и той же мысли всякий раз с добавлением новых фактов, положений. Данный прием особенно характерен для агитационной, убеждающей ораторской речи, ибо "позволяет сочетать необходимое (при восприятии речи на слух) повторение основных положений, строгую логичность и экспрессивность выражения

Иммутация проявляется в двух разновидностях - апагоге и параллелизме. Апагога - это доказательство от противного, к которому нередко прибегают в научных текстах. В этом случае истинность авторской мысли доказывается не прямо - системой аргументов, а косвенно. Временно допускается истинность иного, противоположного мнения, из которого выводятся следствия, противоречащие истинным положениям, фактам, тем самым утверждается ложность тезиса, противоречащего доказываемому. Последнее же признается истинным на основании закона исключения третьего. Параллелизм предполагает описание объекта по аналогии. Параллелизм обеспечивает понятность, выразительность речи.

Абзац - еще одна значимая единица композиционного членения текста. Это отрезок текста, заключенный между двумя абзацными отступами. Абзацное членение текста, предполагающее дискретную подачу информации, обусловлено стремлением автора облегчить читательское восприятие произведения. Абзацное членение может носить как объективный, так и субъективный характер.

Объективное членение текста обусловлено прагматической установкой самого текста - подчинено структурной логике развертывания фактуальной информации. Так, абзацы в тексте, оформляя линейное развертывание текста, проясняют логику изложения (переход от одной микротемы к другой, от тезиса к аргументам и т.д.). Субъективное членение текста, напротив, обусловлено прагматической установкой автора, связано с его субъективными потребностями в сегментации текста, а именно в стремлении передать свое отношение к описываемому (напр., выделить отступом ключевое высказывание, важную деталь). В этом случае абзац становится композиционно-стилевым приемом.

Основное требование, предъявляемое к абзацному членению: оно должно быть функционально целесообразным.

Функции абзаца

Логико-смысловая функция: проясняет структурно-семантическую организацию текста. В рассуждении абзац фиксирует переход от одной мысли к другой, от доказательств к выводу, от общего положения к аргументации; в описании - от одной стороны исследуемого явления к другой; в повествовании - от одного события к другому, от одного временного плана к другому. Абзац оформляет зачин, основную часть и концовку текста.

Функция графического выделения: разграничивает реплики в диалогически построенном тексте; отделяет друг от друга реквизиты документа и т.п.

Экспрессивно-выделительная функция: эмоционально подчеркивает важные в композиционном и смысловом отношении детали.

Функция ритмического оформления текста: участвует в ритмической организации речи, абзацные паузы длиннее тактовых и фразовых. Дробное абзацное членение текста создает прерывистый ритм, придает повествованию динамичность. Замедления ритма достигают отказом от абзацного членения - речь становится плавной, тематические переходы затушевываются, детали размываются, на первый план выходит общее впечатление от описания.

Полифункциональность абзаца обусловливают вариативность членения текста. Анализируя композицию текста, важно понять основания абзацного членения. В одном случае членение текста оказывается объективным: абзац участвует в оформлении смысловой структуры текста, указывая на начало новой мысли и сигнализируя об окончании предшествующей. В другом случае абзацное членение используется как композиционный прием, усложняющий смысловую структуру текста (выражает динамику, быстроту смены событий); выступает средством акцентуации (выделяет значимые для автора детали). В подобных случаях субъективное членение текста, не совпадающее (по количеству выделенных отступом фрагментов) с объективным, но обусловленное определенными коммуникативными заданиями, естественно, не может считаться ошибочным, подлежащим правке.

9. Структурно-семантическая организация текста: компоненты; уровни и средства внутритекстовой связи.

Высказывание – актуализированная, реализованная в речи единица языка-предложение, т. е. лексически наполненная, выражающая конкретную целеустановку единица речи. В зависимости от актуализации в речи той или иной части информации, заключенной в предложении, высказывание всегда бинарно, имеет два компонента, - тему и рему (тема - данное, исходное; рема - новое, искомое); их порядок следования - от темы к реме (это объективный, прямой порядок слов). Все высказывания можно свести к типам (в зависимости от коммуникативных качеств):

- информативное высказывание (ИВ) – выполняют функцию сообщения, т. е. несут новую информацию

- верификационное высказывание (ВВ) – оформляют реакцию на мнение собеседника (используются в диалоге)

ВВ и ИВ имеют ряд разновидностей:

1) общеинформативные – отвечают на полный вопрос, который предполагает незнание спрашивающим события в целом

2) частноинформативные - отвечают на частный вопрос, предполагающий незнание спрашивающего частного аспекта событий

3) общеверификативный – отвечают на полный вопрос, выражающий сомнение в реальности и направленный на установление правильности/неправильности имеющейся информации

4) частноверификативные – отвечают на частный вопрос, выражающий сомнения в аспекте события.

Высказывания являются строительной единицей для ССЦ (прозаическая строфа, складень, смысловой кусок, суперфраза, цепь предложений).

Через тема-рематическую последовательность высказываний, в которой осуществляется пошаговая тематизация ремы, т.е. превращение ремы в тему (об этих компонентах содержания высказываний см. в лекции 3) организуется межфразовое единство (или сложное синтаксическое целое), которое представляет собой структурную и тематическую объединенность двух и более высказываний. Тема-рематическая последовательность обеспечивает накопление информации, ее продвижение. Накопление информации осуществляется в пределах микротемы (темы конкретного межфразового единства как мельчайшей составляющей темы текста).

В современной русистике ССЦ выступает как основная формирующаяся текстовая единица, обладающая собственной семантической, структурной и функциональной природой, т. е. в основу выделения ССЦ могут быть положены разнообразные критерии: способ изложения информации, коммуникативная задача, тип синтаксической конструкции и т. д., но объединяет фразы в ССЦ содержательная природа этой единицы, а именно общность ее частной темы (микротемы), ее содержательное единство, участвующее в раскрытии основной темы всего произведения.

Межфразовые единства, в свою очередь, объединяются в более крупные тематические блоки, образуя фрагменты текста (фрагменты-блоки). Такая последовательность с нарастанием уровня членения текста (высказывание – сложное синтаксическое целое – фрагмент-блок) не обязательна. Отдельные высказывания могут занимать позицию самостоятельного компонента текста, оказавшись, таким образом, между разными сверхфразовыми единствами (например, в художественном тексте разного рода авторские отступления, замечания, оценки автора, переходы между разными межфразовыми единствами).

Чтобы текст предстал перед реципиентом в виде цельнооформленного и упорядоченного единства, необходимо действие особого механизма, возникающего и функционирующего осознанно или неосознанно при порождении текста. Наблюдения над действием этого механизма в газетном тексте показали, что минимальные текстовые составляющие группируются в законченный в структурно смысловом отношении текст газеты посредством различных видов связи, образующих сложную текстовую ткань. Построение текста газеты осуществляется на основе равномерного введения доз новой информации, размещаемой в предложениях разной структуры, которые затем последовательно выстраиваются в более крупные, взаимосвязанные текстовые блоки разного объема. «Части, входящие в целостный текст, связываются между собой. Целостность и связность – две взаимообусловленные текстовые категории. Целостность требует наличие связности, а связность предполагает целостность текста».

Категория связности текста признается всеми исследователями теории текста и неразрывно связана с его дискретностью, сегментированностью. Эти два признака обязательно существуют в каждом тексте, считаются его основополагающими свойствами. Дискретация (сегментация) текста – это членение непрерывного текстового пространства на относительно завершенные звенья. Эти звенья, например, высказывания, тематические блоки, вычленяются в процессе общения. Коммуникативность текста прямо определяет его членимость и связность.

Сегментация и связность текста существуют как в процессе его создания, так и восприятия. Автор текста квантует информацию и связывает отдельные части содержания в единое целое. Воспринимающий произведение расчленяет текст на смысловые куски, которые затем в его представлении объединяются в единый смысл текста.

Таким образом, связность (когезия) заключается в сцеплении элементов текста между собой, причем не только элементов, следующих в тексте непосредственно друг за другом, но и на некоторой дистанции друг от друга. Цельность и связность взаимно предполагают друг друга. Цельность более психолингвистична (парадигматична), так как обусловлена законами восприятия текста, концептуальностью текстового смысла, стремлением читателя соединить все компоненты текста в единое целое, связность в большей степени лингвистична (синтагматична), ибо обусловлена линейностью поверхностных компонентов текста, соединенных друг с другом.

При ближайшем рассмотрении оказывается, что в тексте нет ни одного компонента (слова, предложения, текстового фрагмента), который не был бы связан хотя бы еще с одним компонентом. Основная особенность текста, отличающая его от бессвязного набора фраз, - повторение одинаковых или семантически близких понятий в абзаце, наличие «коммуникативной преемственности», при которой каждое последующее предложение, репрезентируя актуальную информацию (этот компонент высказывания называется ремой), повторяет часть известной информации предыдущего (тема), и таким образом осуществляется тема-рематическое членение предложений и текста в целом. В связи с этим информация, которую несут свободные и связанные в сверхфразовых единствах предложения, приобретает статус известной и новой, основной и дополнительной.

на уровне семантики – все связи построены на повторе информации, осуществляемом на разных участках текстового пространства в различном объеме и с различными лексическими средствами (полный тождественный повтор, тематический повтор, синонимический повтор, антонимический повтор)

на уровне грамматики – повтор грамматической семантики, грамматическое согласование словоформ и синтаксических конструкций (синтаксический параллелизм, употребление деепричастных оборотов, эллипсис, парцелляция)

на прагматическом уровне – текстообразующие связи запрограммированы автором, обусловлены творческим замыслом. Они трудноуловимы, лишены категоричности и однозначности

10. Жанры древнерусской литературы.

У литературы Древней Руси были совершенно особые обстоятельства возникновения, особое место и функции в жизни общества. Именно они и опередили систему исходных жанров. Фактически, она была "одной темы и одного сюжета. Этот сюжет - мировая история, и эта тема - смысл человеческой жизни" – как отметил Д.С.Лихачев

Жанры древнерусской литературы были следующие: хроники и хронографы - об истории мира, летописи - об истории Руси; далее - бесчисленное множество библейских книг и палей (от греч. палайос - древний) - того же описания библейских событий, но с рассуждениями и толкованиями.

Пользовались популярностью жития святых - большая коллекция биографий христианских подвижников, прославившихся своим благочестием и аскетизмом, либо погибших за свои религиозные убеждения от руки язычников или иноверцев, и патерики - сборники коротких, часто остросюжетных рассказов из жизни монахов

Поучения и "слова" представляли жанр торжественного красноречия: первые обличали пороки, приветствовали добродетели и всячески наставляли верующих в христианской морали; а во вторых, произносимых в церкви во время службы, раскрывались религиозные символы и смыслы церковных праздников.

Родственными им были и догматические сочинения - они занимались богословскими вопросами и обличали ереси.

Современный жанр "путевых заметок" имел в предках хождения - рассказы о путешествии в "Святую землю", то есть Палестину: паломники, их авторы, не только пересказывали библейские предания, связанные с местами, по которым они шли, но и описывали архитектуру, природу и обычаи тех мест.

Многие жанры нового времени - такие, как бытовой роман или повесть, драматургия - появятся лишь много позднее - в XV или даже XVII веке, но это вовсе не значит, то древнерусского читателя не интересовали ни эмоциональная проза, ни описания жизни обычных людей. Бытовой рассказ-анекдот, любовная песня, сказка, легенда и богатырский эпос существовали в Древней Руси, но вовсе не в письменной форме, то есть в форме фольклора, а не литературы: было слишком нерационально записывать всем доступные и известные произведения устной словесности на дорогом пергамене усилиями немногочисленных книжников, занятых более необходимой христианской и исторический литературой. К сожалению, полностью реконструировать древний фольклор мы не можем, но его более поздние, дошедшие до нас образцы и упоминания его в самой литературе старшей поры дает нам несомненное доказательство наличия разветвленной системы жанров древнерусского фольклора. Система литературных жанров не была специфической лишь для одной древнерусской литературы: в Византии IX-X вв. мы обнаружим почти те же жанры в тех же пропорциях. Светские жанры - любовный роман и лирическая поэзия - появятся в византийской литературе несколько позднее, в XI-XII вв., но в условиях строго отбора литературы для перевода подобного рода книги практически не были представлены в Древней Руси, за редкими исключениями: например, эпической поэмы о Дигенисе Акрите.

Обратите внимание еще на одно важное обстоятельство: вплоть до XVII в. в литературе не допускалось литературного вымысла. Под вымыслом следует понимать вымысел самого автора: книжник всегда лишь записывал за свидетелями событий появится в русской литературе не ранее XV в., хотя и еще будет маскироваться под героя далекой страны или давнего времени.

Лишь один жанр допускал откровенный вымысел, но только для того, чтобы проиллюстрировать какую-либо идею - это аполог, или притча.