Глава 8. Преступление и девиантное поведение

личестве сконцентрированы в районах внут­ренних городов.

Дополнительный материал об отношении между этническими меньшинствами в Соеди­ненном Королевстве и преступностью и си­стемой уголовного правосудия см. в разделе «Раса и преступность» на с. 243 -?44.

Тендер и преступность

Так же как и в других областях социологии, в криминологических исследованиях женская половина населения традиционно игнориро­валась. Феминисты совершенно справедливо критиковали криминологию за то, что эта дис­циплина ориентировалась только на мужчин, а женщины как в теоретических рассуждени­ях, так и в эмпирических исследованиях были в основном «невидимы». Начиная с 1970-х гг. появилось много феминистических работ, ко­торые привлекли внимание к тому, что нару­шения закона женщинами происходят в иных обстоятельствах, чем преступления мужчин, и что на отношение системы уголовного пра­восудия к женщинам оказывают влияние неко­торые тендерные предубеждения относитель­но надлежащей роли мужчин и женщин. Фе­министы также обратили внимание на то, что насилие против женщин преобладает как в се­мье, так и в общественных местах.

Уровень мужской и женской преступности

Статистика, посвященная тендеру и преступно­сти, поражает. Например, из всех признанных виновными или задержанных за уголовное преступление в Англии и Уэльсе в 1997 г. подавляющее большинство — 83% — состав­ляли мужчины. Не только в Великобритании, но и во всех индустриальных странах суще­ствует огромный дисбаланс в числе содержа­щихся в тюрьмах мужчин и женщин. Женщи­ны составляют только 3 % заключенных бри­танских тюрем. Существуют также различия в типах преступлений, совершаемых мужчи­нами и женщинами. Преступления, совершае­мые женщинами, редко связаны с насилием, и они почти все являются незначительными. Типичные женские преступления — это мелкие кражи, подобные кражам из магазинов, или нарушения общественного порядка, подобные появлению в публичных местах в нетрезвом виде или проституции (Flowers 1987).

Разумеется, вполне вероятно, что в дей­ствительности различия в уровне преступно­сти по признаку пола не столь велики, как это следует из официальной статистики. Такое предположение было высказано в 1950-х гг. Отто Поллаком, утверждавшим, что о некото­рых преступлениях, совершенных женщина­ми, обычно не сообщается в полицию. Он счи­тал, что поскольку женщины находятся пре­имущественно дома, это дает им возможность совершать преступления в домашней и част­ной сфере. По мнению Поллака, женщины по природе лживы и в высшей степени лов­ко скрывают свои преступления. Это якобы основано на биологии, поскольку женщины научились скрывать от мужчин испытывае­мую ими боль и дискомфорт при менструа­циях и способны также симулировать инте­рес во время полового акта так, как не уме­ют мужчины! Поллак также утверждал, что с женщинами-преступницами обращаются бо­лее мягко, потому что полицейские-мужчины обычно придерживаются «рыцарского» отно­шения к ним (Pollak 1950).

Представление о женщинах как о суще­ствах хитрых и лживых, созданное Поллаком, строилось на беспочвенных стереотипах, а его заявление о том, что система криминального правосудия обращается с женщинами более снисходительно, чем с мужчинами, вызвало много споров и проверок. Тезис «рыцарского отношения» был истолкован двояко. Во-пер­вых, возможно, что полицейские и другие офи­циальные лица считают правонарушителей-женщин менее опасными, чем мужчин, и про­щают им действия, за которые мужчина был бы арестован. Во-вторых, в качестве наказания за уголовное преступление женщины обычно реже приговариваются к тюремному заключе­нию, чем мужчины. Был предпринят ряд эмпи­рических исследований для проверки тезиса о рыцарском отношении, однако результаты их остаются неубедительными. Одна из глав­ных трудностей заключается в том, чтобы оце­нить относительное влияние тендера по срав­нению с другими факторами, такими, как воз­раст, класс и раса. Например, представляет­ся, что к пожилым женщинам-преступницам обычно относятся менее сурово, чем к их сверстникам-мужчинам. Другие исследования показали, что полиция обращается с черными женщинами хуже, чем с белыми женщинами.

Другим направлением исследований, предпринятых феминистами, было изучение

Жертвы преступлений и преступники

201

того, как социальное понимание «женствен­ности» влияет на судьбу женщин в системе криминального правосудия. Так, Фрэнсес Хей-денсон утверждает, что с женщинами обра­щаются более сурово в тех случаях, когда они якобы отклоняются от норм женской сек­суальности. Например, молодых женщин, за­меченных в сексуальной распущенности, ча­ще подвергают аресту, чем молодых мужчин. В подобных случаях женщин считают «дважды виновными» — ведь они не только наруши­ли закон, но они также попрали «достойное» поведение женщин. В этих случаях женщин судят не столько за конкретное преступление, которое они совершили, сколько за выбор «девиантного» образа жизни (Heidenson 1985). Хейденсон и другие указали на существова­ние в системе уголовного правосудия двойных стандартов: если агрессия и насилие у муж­чин рассматриваются как естественное явле­ние, объяснение для женщин, нарушивших закон, пытаются искать в «психологической» неуравновешенности.

Стремясь сделать женскую преступность более «видимой», феминисты осуществили се­рию детальных исследований женщин, совер­шивших преступления, — начиная от моло­дежных преступных группировок, состоящих из девушек, кончая женщинами-террористка­ми и другими женщинами, заключенными в тюрьмах. Такие исследования показали, что насилие характерно не только для мужских преступлений. Хотя женщины гораздо реже, чем мужчины, склонны участвовать в преступ­лениях с применением насилия, им не всегда удается удержаться от участия в насильствен­ных действиях. Почему же тогда уровень пре­ступности среди женщин настолько ниже, чем среди мужчин?

Существуют некоторые свидетельства то­го, что нарушившие закон женщины доволь­но часто избегают судебного разбирательства, поскольку им удается убедить полицию или другие властные структуры рассматривать их действия в особом свете. Они взывают к тому, что им удается убедить полицию или дру­гие властные структуры рассматривать их дей­ствия в особом свете. Они взывают к тому, что получило название «гендерный контакт», к молчаливому соглашению между мужчинами и женщинами, по которому быть женщиной — значит быть сумасбродной и импульсивной, с одной стороны, и нуждающейся в защите, с другой (Worrall 1990).

Однако неодинаковое отношение орга­нов правопорядка и правосудия к мужчинам и женщинам вряд ли может объяснить раз­личие между уровнем мужской и женской преступности. Причины здесь почти наверня­ка те же, что объясняют тендерные различия в других сферах. Существуют, конечно, опре­деленные специфические «женские преступле­ния» — в первую очередь проституция, — за ко­торые женщин привлекают к ответственно­сти, тогда как их клиенты-мужчины наказания избегают. «Мужские преступления» остаются «мужскими» из-за различий в социализации и потому что деятельность и интересы муж­чин все еще лежат вне дома больше, чем де­ятельность и интересы большинства женщин. Как мы видели, анализируя теорию Поллака, тендерные различия в области преступности зачастую пытались объяснить якобы врожден­ными биологическими или психологическими различиями — исходя из того, что женщины менее сильны физически, более пассивны и за­няты воспитанием детей. В наши дни женские качества рассматриваются как обусловленные в основном социумом, так же как и черты «мужественности». При социализации многие женщины приучаются ценить иные ценно­сти в социальной жизни, нежели те, которые ценят мужчины (беспокоиться о других, под­держивать личные связи). Не менее важно, что под влиянием идеологии и других факторов, таких как идеал «порядочной девушки», по­ведение женщин часто сдерживается в опре­деленных рамках и контролируется так, как не регламентируется деятельность мужчин.

С конца XIX в. криминологи предска­зывали, что уравнивание женщин в правах с мужчинами сократит или вообще устранит различия в масштабах преступности мужчин и женщин, однако до сих пор в области пре­ступлений различия по признаку пола сохра­няются. И до сих пор невозможно сказать с уверенностью, исчезнут ли когда-либо расхо­ждения в уровне преступности среди мужчин и среди женщин.

Преступность и «кризис мужественности»

Высокий уровень преступности, характерный для более бедных районов крупных городов, ассоциируется в первую очередь с деятельно­стью молодых людей. Почему же так много молодежи в этих районах совершают преступ­ления? Некоторые ответы мы уже упоминали.

202