Глава 8. Преступление и девиантное поведение

выбранные местными жителями полицейские власти были подотчетны гражданам, чье мне­ние стало бы более веским при определении приоритетов для полиции в их округе. Кро­ме того, полиция могла бы вернуть доверие к себе со стороны местных общин, если бы тратила больше времени на раскрытие пре­ступлений и меньше на рутинную или адми­нистративную работу. В целом новый левый реализм представляет собой более прагмати­ческий и ориентированный на некарательные меры подход, чем многие предшествующие ему теории криминологии.

Критики нового левого реализма при­знают важность изучения жертв преступле­ний. Однако они указывают, что восприятие преступления в обществе часто основывается на стереотипах. Представители нового левого реализма, возможно, ненамеренно подкрепи­ли стереотип: черный — преступник. Данный подход критиковали также за то, что он уж очень сосредоточил внимание на жертвах пре­ступлений. Необходимо же исследовать опыт не только жертв, но и нарушителей закона. Сосредоточившись на жертвах, новые левые реалисты недостаточно внимания уделили мо­тивам, способствовавшим криминальному по­ведению (Hughes G. 1991).

Теории контроля

Теория контроля постулирует, что преступ­ление совершается в результате дисбаланса между побуждениями к криминальной дея­тельности и социальными или физическими факторами контроля, удерживающими от пре­ступления. Для нее меньший интерес представ­ляет мотивация индивидуумов, толкающая их на преступления; более того, она утверждает, что люди действуют рационально и что при удобном случае любой человек способен со­вершить девиантный поступок. Согласно этой теории, многие типы преступлений являются результатом «ситуационных решений» — че­ловек видит представившуюся возможность, и это побуждает его к совершению поступка. Один из наиболее известных социоло­гов — приверженцев теории контроля Тре-вис Хирши считает, что люди, в принципе, эгоистические существа, которые сознательно принимают решения относительно того, зани­маться им преступной деятельностью или нет, взвешивая потенциальные выгоды и риски. В книге «Причины правонарушений» (1969)

Тревис Хирши выделил четыре типа отноше­ний, привязывающих людей к обществу и за­конопослушному поведению: привязанность, обязательство, вовлеченность и вера. Когда эти факторы достаточно сильны, они помогают сохранить социальный контроль и конформ­ность, делая людей несвободными и удерживая от нарушения правил. Если же эти связи с об­ществом слабы, могут возникнуть правонару­шения и девиантность поведения. По мнению Хирши, правонарушителями часто являются индивидуумы, низкий уровень самоконтроля которых представляет собой результат недо­статочной социализации дома и в школе (Got-tfredson and Hirschi 1990).

Некоторые сторонники теории контроля видят причину роста преступности в увеличе­нии в современном обществе числа возмож­ностей и объектов для совершения преступ­лений. По мере того как население стано­вится богаче, а потребительство превращается в смысл жизни, все больше и больше людей становятся обладателями таких товаров, как телевизоры, видеотехника, компьютеры, авто­мобили и одежда от кутюрье — того, что воры любят больше всего. Жилые дома все чаще остаются без хозяев в дневное время в связи с тем, что все большее число женщин работает по найму вне дома. «Мотивированные право­нарушители», заинтересованные в совершении преступления, могут выбирать себе «подходя­щую цель» из широкого круга возможностей.

Реагируя на такие изменения, многие официальные органы, стремясь к предупре­ждению преступлений, в последние годы со­средоточили внимание на ограничении воз­можностей совершения преступлений. Цен­тральной для такой политики является идея укрепления мишени - попытки затруднить совершение преступления, вмешавшись непо­средственно в потенциальную «ситуацию пре­ступления». Например, законы, согласно кото­рым требуется установка ограничителя пово­рота колес во всех новых автомобилях, имеют целью ограничить поле действия угонщиков автомобилей. В некоторых регионах обще­ственные телефоны-автоматы были оснащены более прочными коробками для монет для защиты от способных воспользоваться удоб­ным случаем вандалов. Установка систем ви­зуального наблюдения в городских центрах и общественных местах — еще одна попытка предотвратить криминальные действия. Сто­ронники теории контроля утверждают, что

Социологические теории преступления и девиантного поведения

191

Теория «разбитых окон»

Теория контроля связана с популярным курсом практических мероприятий, известным как тео­рия «разбитых окон». Выдвинутая около двух десятилетий назад (Wilson and /Celling 1982), эта теория содержит предположение о существова­нии пряной связи между появлением беспорядка в том или ином регионе и собственно преступле­ниями. Если в каком-либо районе одно разбитое окно остается непочиненным, подобное собы­тие как бы подает сигнал потенциальным пре­ступникам, что ни полиция, ни местные жители не занимаются поддержанием порядка в дан­ной общине. Со временем к разбитому окну присоединятся другие свидетельства беспоряд­ка — граффити, скопление мусора, различные проявления вандализма и брошенные автомо­били. Начинается постепенный процесс дегра­дации, «респектабельные» жители этого района будут стараться уехать из него, и вместо них появятся «девиантные» новые жители — нарко­торговцы, бездомные и условно освобожденные правонарушители.

Теория разбитых окон послужила основой для так называемой политики нулевой терпи­мости — подхода, при котором ключевым момен­том для уменьшения числа серьезных преступ­лений считается расширение процесса поддер­жания порядка. Политика нулевой терпимости направлена против мелких преступлений и ху­лиганства в различных формах, таких как ван­дализм, шатание без дела, приставание к людям, выпрашивание денег, появление в публичных ме­стах в нетрезвом виде. Считается, что жестокие

меры, применяемые полицией против правона­рушений незначительного масштаба, дают поло­жительные результаты, сокращая число более се­рьезных форм преступлений. После явных успе­хов, к которым привела политика нулевой тер­пимости в Нью-Йорке, она стала широко приме­няться в больших городах Америки. Начав с ре­шительной кампании за восстановление порядка в городском метрополитене (подземке), депар­тамент полиции Нью-Йорка распространил свою политику нулевой терпимости на происходящее на улицах, ужесточив ограничения против ни­щих, бездомных, уличных торговцев и владельцев книжных лавок и клубов для взрослых. При этом не только резко снизился уровень стандартных преступлений (таких, как ограбления и кражи), но до самого низкого почти за сто лет уровня со­кратилось число убийств (Kelling and Coles 1997). Важный недостаток теории разбитых окон заключается, однако, в том, что она предостав­ляет полиции право определять, что именно следует считать «общественным беспорядком». При отсутствии четкого определения «беспоряд­ка» полиция получает полное право объявлять почти все свидетельством беспорядка и почти в любом человеке видеть угрозу. В действитель­ности же, в то время как уровень преступности в Нью-Йорке в 1990-х гг. упал, увеличилось количество жалоб на неправомерные действия и преследование полиции, особенно со стороны молодых чернокожих городских жителей, кото­рые соответствовали «портрету» потенциального преступника.

чем пытаться изменить преступника, лучше избрать политику практических мер и кон­тролировать возможности преступника совер­шить преступление.

Методы укрепления потенциальных ми­шеней преступления и политика нулевой тер­пимости к правонарушителям стали в послед­ние годы популярными среди политиков и по-видимому в некоторых обстоятельствах оправ­дали себя, сократив число правонарушений. Но у такого подхода также есть слабые ме­ста, вызывающие критику. Укрепление потен­циальных объектов преступлений и политика нулевой терпимости никак не воздействуют на скрытые причины преступлений, но наце­лены на защиту и ограждение от преступлений определенных слоев общества. Растущая попу­лярность частных охранных служб, охранных устройств на автомобилях и в домах, исполь-

зование сторожевых собак и закрытых охра­няемых поселков с пропускной системой -все это привело к тому, что людям стало казаться, что они живут в «бронированном об­ществе», в котором одни слои населения чув­ствуют необходимость защищаться от других. Такая тенденция наблюдается не только в Ве­ликобритании и Соединенных Штатах в связи с увеличением разрыва между самыми бога­тыми и самыми бедными гражданами, но она особенно заметна в таких странах, как бывший Советский Союз, ЮАР и Бразилия, где у тех, кто находится в привилегированном положе­нии, сформировалась ментальность «людей, живущих в крепости».

Существует еще одно неожиданное по­следствие подобной политики: по мере «укреп­ления» излюбленных преступниками мишеней модели преступности могут просто передви-

192