Глава 3. Меняющийся мир

формации рассказывали, в буквальном смыс­ле, мировой аудитории. Подобные события, наряду с множеством менее драматических, повернули сознание людей от национального уровня восприятия к уровню восприятия гло­бального. Теперь каждый человек в большей степени осознает свою взаимосвязь с другими людьми и эмоционально соучаствует в гло­бальных процессах, чем когда-либо.

У такого поворота к глобальному взгляду на окружающий мир есть два весьма зна­менательных аспекта. Во-первых, как члены мирового сообщества, люди начинают при­знавать, что их личная социальная ответ­ственность не ограничивается рубежами госу­дарства, гражданами которого они являются, но выходит за их пределы. Известия о бедстви­ях и проявлениях несправедливости, с которы­ми сталкиваются люди на другом полушарии, заставляют уже не просто переживать чужое несчастье — это законный повод для вмеша­тельства и противодействия. Все больше людей укрепляются во мнении, что международное сообщество в критических ситуациях не долж­но пассивно наблюдать за происходящим, его обязанность — защищать как самих людей, на­ходящихся под угрозой, так и их человеческие права. В случае стихийных бедствий такое вмешательство может осуществляться в виде гуманитарной помощи и технической под­держки. Потрясшие весь мир землетрясения в Армении и Турции, наводнения в Мозамби­ке, голод в Африке и ураганы в Центральной Америке стали в недавнем времени поисти­не вдохновляющими примерами готовности всех людей Земли оказать посильную помощь пострадавшим.

Наряду с этим, в последние годы тре­бовались вмешательства иного рода в случае войны, этнических конфликтов или наруше­ния прав человека, хотя подобные действия во многих случаях носят менее однознач­ный характер, чем при стихийных бедствиях. Правда, во время войны в Персидском заливе в 1991 г. и жестоких конфликтов в бывшей Югославии (Босния и Косово) военное вме­шательство было оправдано в глазах многих людей, для которых необходимость защиты прав человека и национального суверенитета не вызывала сомнения.

Во-вторых, глобальный взгляд на окружа­ющий мир означает, что люди все чаще об­ращают его за пределы своих национальных государств в попытке идентифицировать себя

в этом мире. Это — явление, которое не только было вызвано к жизни процессами глобализа­ции, но и само способствует их дальнейшему развитию. Местные культурные особенности в различных районах переживают мощное возрождение в то время, когда коренным обра­зом трансформируются традиционные основы государственности. В Европе, например, жите­ли Шотландии и Басконии скорее будут назы­вать себя шотландцами и басками или просто европейцами, чем англичанами и испанцами. Ориентация на национальное государство как основной источник самоидентификации ста­ла менее актуальной во многих регионах, где политические сдвиги на местном и междуна­родном уровне привели к нежеланию людей отождествлять себя со страной проживания.

Более подробно о теориях национализма и наций см. в разделе «Националистические движения» на с. 389-393.

Транснациональные корпорации

Среди прочих факторов, способствующих углублению процессов глобализации, следу­ет особо выделить роль транснациональных корпораций (ТНК). Таковыми считаются ком­пании, которые продают товары или услуги на рынках более, чем одного государства. Это могут быть небольшие фирмы, владеющие од-ной-двумя фабриками за пределами страны, в которой они имеют головное производство, или гигантские международные предприятия, сферы влияния которых простираются до са­мых дальних уголков земного шара. К чис­лу последних можно отнести ряд крупнейших ТНК, известных во всем мире: Coca-Cola, Gene­ral Motors, Colgate-Palmolive, Kodak, Mitsubishi и др. Даже в тех случаях, когда подобные корпорации имеют четко выраженную наци­ональную принадлежность, они все же ока­зываются ориентированы на мировые рынки и миллиардные прибыли.

ТНК составляют основу экономического аспекта глобализации: на их долю приходится две трети всей международной торговли; они создают условия для распространения новей­ших технологий по всему миру; и они являют­ся главными участниками мировых финансо­вых рынков. Как заметил один из обозревате­лей, «они служат скрепляющим звеном совре­менной мировой экономики» (Held et al. 1999, 262). Более четырехсот ТНК имели в 1996 г.

Споры о глобализации

61

оборот, превышающий 10 млрд долл. США, то­гда как лишь 70 стран могли похвастать тем, что их ВВП хотя бы достигает этой планки. Другими словами, крупнейшие ТНК экономи­чески превосходят большинство стран мира.

Транснациональные корпорации стали всеобщим явлением в послевоенные годы. Экс­пансию после Второй мировой войны возгла­вили американские компании, однако к сере­дине 70-х европейские и японские фирмы то­же стали делать инвестиции зарубежом. В кон­це 80 - начале 90-х гг. ТНК резко расширили свою деятельность благодаря созданию трех мощных региональных рынков: Единый евро­пейский рынок (в Европе), Азиатско-Тихооке­анский (возникший в результате подписания Осакской декларации о введении свободной и открытой торговли к 2010 г.) и Северо­американский (опирающийся на Североаме­риканское соглашение о свободной торговле). С того времени многие страны смягчили огра­ничения на заграничные капиталовложения. На начало XXI в. в мире было всего несколько стран, куда доступ ТНК был закрыт. В течении последних десяти лет транснациональные кор­порации направляли основные усилия на рас­ширение своих операций в развивающихся странах, республиках бывшего Советского Со­юза и странах Восточной Европы.

«Электронная экономика» — это еще один фактор, обусловивший процесс экономиче­ской глобализации. Банки, корпорации, мене­джеры инвестиционных фондов и частные ин­весторы могут теперь перемещать свои сред­ства по всему миру простым щелчком мыши. Однако эта возможность мгновенной пере­броски «электронных денег» сопряжена с из­вестным риском. Перемещение огромных ка­питалов может дестабилизировать экономики, вызывая международные финансовые кризи­сы наподобие того, что случился в 1998 г. с азиатскими «тиграми», нанес ущерб рос­сийской экономике и распространился еще дальше. По мере того как мировая эконо­мика становится все более интегрированной, финансовые катастрофы в одной части света оказываются способны пошатнуть экономику страны, совершенно к ним непричастной.

Политические, экономические, социаль­ные и технологические факторы, о которых было рассказано выше, действуя одновремен­но, приводят к возникновению феномена, не имеющего в прошлом аналогов по разма­ху и интенсивности проявлений. Оюбализация

имеет многочисленные и далеко идущие по­следствия, о которых мы еще узнаем в этой главе. Но сначала давайте посмотрим, какие мнения по поводу этого явления сложились у людей за последние годы.

Споры о глобализации

С недавнего времени глобализация стала пред­метом бурной полемики. Многие признают, что вокруг происходят существенные измене­ния, но вопрос о том, насколько правомерно объяснять их «глобализацией», пока остается открытым. И не удивительно: будучи по при­роде своей непредсказуемым и «турбулент­ным» процессом, глобализация рассматрива­ется и трактуется наблюдателями существенно различным образом. Дэвид Хелд и его коллеги исследовали эти противоречия и разделили участников дискуссий на три категории, соот­ветственно их взглядам, а именно: на скепти­ков, гиперглобалистов и сторонников «транс­формационной теории» {Held et al. 1999). Ха­рактерные черты этих трех тенденций, прояв­ляющиеся в спорах о глобализации, представ­лены в табл. 3-2.

«Скептики»

Некоторые философы полагают, что сама идея глобализации оказалась слишком «переоце­ненной», и что ничего принципиально ново­го, о чем стоило бы столько говорить, в этом процессе нет. Такие «скептики» считают, что современные уровни экономической взаимо­зависимости не являются чем-то невиданным. Указывая на статистику международной тор­говли и инвестиций XIX в., они утверждают, что нынешняя глобализация отличается от той лишь интенсивностью взаимодействия между нациями.

Скептики допускают, что сейчас связь между странами носит более ярковыражен-ный характер, чем в прошлом, однако степень интегрированности экономики, на их взгляд, и по сей день не является достаточной, что­бы говорить о подлинной ее глобализации. Основное их возражение заключается в том, что подавляющий объем торговли приходится сегодня на три региона — европейский, ази­атско-тихоокеанский и североамериканский. Страны ЕС, например, ведут торговлю преиму­щественно между собой. То же самое верно

62