Возможности и границы активности субъекта

Понятие «субъект» было конкретизировано родоначальником немецкой классической философии Иммануилом Кантом (1724-1804) как «активное начало». Кант был крупным ученым-естествоиспытателем, автором гипотезы об образовании планетарной системы из первоначальной диффузной газовой туманности («газового облака»). Позднее Лаплас подвел под кантовскую гипотезу математическую базу, и она стала носить двойное имя Канта-Лапласа. Занимаясь естествознанием, Кант натолкнулся на проблему относительности нашего знания о мире. Он обратил внимание на коренное противоречие научного познания. С одной стороны, целью познания человеком мира является истина. Она состоит в соответствии наших знаний о предмете, сущности этого предмета. Но теории о том или ином предмете сменяют друг друга. Более того, иногда существует одновременно несколько разных теорий об одном предмете. Как это может быть, ведь предмет-то один?

Отвечая на этот вопрос, Кант прежде всего преодолевает субъективизм, характерный для Дж. Беркли. Согласно последнему, наши знания о предмете, его образы есть комплексы наших ощущений, порождаемых энергией наших же органов чувств. Твердое, сладкое, тяжелое..., в сумме – это яблоко. И никакого предмета (в данном случае яблока) вне ощущений нет. По Канту, предмет существует объективно («вещь в себе»). Его субъективный образ есть результат отражения предмета в сознании. Однако это отражение не пассивно, а активно. Человек, особенно ученый, не просто копирует внешние контуры и другие явления предмета, а стремится выявить его сущность. Для этого он помещает изучаемый предмет в особые опытные условия, подвергает своего рода «пытке», заставляя предмет раскрыть свою тайну.

Источник образа предмета

Этим Кант делает решительный поворот от понимания познания как пассивного созерцания к пониманию его как активной, целенаправленной деятельности субъекта. Этот поворот назван в истории философии коперникианским переворотом. Суть его коротко состоит в следующем. Подобно тому, как мы практически «строим» предметы культуры, орудия быта и труда, подобно этому мы строим в «голове» образ предмета. Это построение, или, точнее, конструирование образа предмета не является произвольным. Оно зависит: а) от самого предмета, от которого познающий человек-субъект получает материал для ощущений; б) от условий конструирования субъектом образа предмета; в) от способности субъекта создавать наиболее богатый по содержанию образ. Первые два момента обусловлены самим предметом познания («объектом») и условиями опыта. Но известно из истории, что очень важную, если не решающую роль играет талант исследователя. Сколько ученых видели, как с деревьев падают яблоки, и лишь гениальный Исаак Ньютон увидел в падающем яблоке пример закона всемирного тяготения. Яблоки примерно одни и те же, глаза – тоже, а результат прямо противоположный: для подавляющего большинства людей отдельные явления остаются мимолетными частностями, а для немногих талантливых исследователей они есть знамение общих, универсальных законов и сил.

Ставя вопрос о том, где коренится способность субъекта создавать из материала ощущений, посылаемых ему объектом, образы, в которых высвечивается сущность этого объекта, Кант заходил в логический тупик. Ни объект («вещь в себе»), ни данные опыта, выраженные в ощущениях, не являются источником способности субъекта конструировать целостные образы объекта. По Канту, конструирует образы из ощущений рассудок. И делает он это, уже имея в себе самом способность создавать такие образы. Она существует до всякого опыта («априорно»). И поскольку существование данной конструирующей способности необъяснимо, она, в силу самого факта ее наличия, признавалась Кантом прирожденной человеческому сознанию.

Теоретическое и практическое сознание

Общая картина учения Канта о познании, которая является сердцевиной его философии, следующая. Существуют вещи сами по себе, которые являют свою сущность в опыте. Эта сущность фиксируется рассудком в процессе осознания опыта и на основе априорных формообразующих («синтетических») способностей («суждений»). Полученные мысленные конструкции изучаемого предмета, называемые теориями, могут вступить друг с другом в противоречия. Так, можно с одинаковой убедительностью теоретически доказать, что мир конечен, если исходить из научно-утопического представления о Вселенной, или бесконечен, если полагаться на религиозно-теологическое учение о бытии. Такие противоречия, по Канту, неустранимы, так как они объективны