Земля полоцких кривичей

Имя этому первому на территории Беларуси государству дали кривичи по главному городу своей земли — Полоцку — круп­нейшему среди городов тогдашней Европы, с оригинальной культурой, с вставшими на берегах Западной Двины храмами, воплотившими новаторские идеи талантливых зодчих, с разви­тым городским вече и зависимой от него княжеской властью.

Страна полоцких кривичей превосходила по территории и Францию, и Германию тех времен, занимая, если ориентировать­ся на нынешнее государственно-административное устройство, большую часть Беларуси — ее Витебскую область, север Мин­ской и часть Могилевской — и выходя за пределы республики на север вплоть до устья Двины, Полоцкие кривичи владели водным путем, который был известен много веков ранее древним финикянам и грекам. Западную Двину они называли рекой Эридан (Рубон). Древние колонизаторы берегли тайну балтий­ского янтаря, ценя его наравне с золотом и вывозя по Эридану в свои южные земли. Упоминает об этой реке и Гомер. А Аполлоний Родосский в поэме "Аргонавты" посвящает ей такие строки: "Слезы янтарные сносит вода в Эридан быстротечный". Финикийцы называли янтарь застывшими слезами Аполлона.

С IX века Эриданом уже владел Полоцк. Стояли твердо полоцкие кривичи на Западной Двине, в верховьях Березины и Днепра, в бассейне Немана, возводя города, рубежные крепости, торгуя с Арабским Востоком, Византией, Европой.

Узел торговых путей, хозяевами которого были полоцкие кривичи, давал княжеству опору в экономической независимо­сти от Киева. Это же обстоятельство явилось причиной буше­вавших между Великим Новгородом, Полоцком и Киевом междуусобиц, следствием которых стали и грабежи со стороны тевтонцев, и разбойные набеги степных кочевников.

Древняя Глубоччина входила в сферу влияния Полоцка — город с развившимися в нем ремеслами не мог существовать изолированно от окрестностей, где мастера могли продать или обменять свой товар.

Хозяйственная роль Полоцка в IX — XI веках в глубокском крае подтверждается конкретными находками — свидетельства­ми торговых связей и развитого земледелия. Так, белорусский ученый Г. В. Штыхов, исследуя городище VI — IX веков, распо­ложенное недалеко от деревни Свила Первая в урочище Замок (в 18 километрах северо-восточнее Глубокого), в культурном слое IX века нашел керамический сосуд с зернами озимой ржи. Эта морозоустойчивая, сильная зерновая культура являлась для наших пращуров основой питания и, следовательно, существо­вания. Недаром еще древние селяне называли ее "жито", т. е. жизнь. Возделывание озимой ржи предполагало развитую сис­тему земледелия (двухпольное и трехпольное) и достаточно совершенные орудия труда (соха, рало, плуг). Еще полоцкие кривичи растили ячмень, горох, бобы, капусту, свеклу, морковь.

Городище близ деревни Свила Первая (овальной формы, размеры 100 на 80 метров, высота холма 15 метров) с трех сторон окружала вода: протекающий и доныне ручей представлял в те далекие времена значительную преграду. Городище, очевидно, имело оборонное значение. Оно укреплено тремя валами, сис­тему которых дополняли два глубоких рва, вход только с одной стороны. Можно предполагать, что вершину этого укрепления венчали толстые деревянные стены. Отсюда велось наблюдение за окрестностями, и зоркий глаз сторожевого ловил дымы на горизонте, угадывая знак приближающейся беды. Тогда городи­ще становилось убежищем для населения и местом для хранения накопленного добра (недаром здесь обнаружена озимая рожь).

В 1965 году в Узречском сельсовете, близ деревни Горовляны, найдены монетно-вещевые клады первой половины XI века — они в числе богатейших в республике (Горовлянские клады). Обнаруженные в них 555 монет долгими торговыми путями попали в Горовляны из разных стран. В названиях древних городов, где они чеканились, — Багдад, Араджан, Сария, Андераба, Ташкент, Самарканд, Бухара, Шираз — воскресает импе­рия огромного Арабского Халифата, владевшего богатейшими серебряными рудниками. За благородный металл скупали арабы у славян меха, кожи, воск, коней и оружие. Оживленная тор­говля с ними внесла в славянские языки новые слова: бархат, шапка, шуба, козырь, бусы, бисер, алмаз. Арабы же позаимство­вали главным образом названия мехов: бобр, соболь, песец и др.

Арабские монеты составляли основу денежного обращения рынков Древней Руси на несколько веков, что оказалось не под силу Византии и Киеву, который, кстати, бил свою монету при князе Владимире (златники, серебреники). И даже когда на Востоке иссякли серебряные рудники и прекратился выпуск монет, арабские деньги продолжали обслуживать торговлю. Преимущественным торговым партнером Полоцка в это время стал западный: в Горовлянских кладах обнаружено 15 подража­ний арабским монетам — куфическим дирхемам. В наше время "подражание" классифицируется как изготовление фальшивых монет, но в IX веке существовал иной подход к деланию денег, и потому историческая наука такой его способ именует доста­точно уважительно. У деревни Есменец Витебской губернии в 1891 году найдены орудия копирования монет. Это вырезанная на камне форма для отливки монет из расплавленного серебра.

Надо сказать, что киевские златники князя Владимира также нашли своих подражателей — на севере Европы, в Скандинавии, где их чеканка была довольно точной. Однако и подлинные монеты Киевской Руси отнюдь не в единичных экземплярах обнаружены в Западной и Северной Европе.

Вообще большинство древних кладов находят вдоль течения Западной Двины и Днепра, где пролегал великий торговый путь "из варяг в греки", западной частью которого владели полоцкие кривичи. Так соприкасалась Глубоччина, вернее те места, кото­рые мы теперь зовем Глубоччиной, с большим миром от Каспия и Рима до Балтики и Адриатики.

Кто скажет, чьей рукой — купца или разбойника — упрятаны были на одиннадцать веков Горовлянские клады. Одно ясно: то, что было сокрыто от глаз человеческих, служило прежде людям не простым. Клады — молчаливые свидетельства социальной дифференциации населения на земле Глубоччины.

Развитие феодального государства, интересы торгового люда, князей, ремесленников, возникновение устойчивых экономиче­ских отношений внутри и вне страны славян с неизбежностью вели к принятию монорелигии, к разрушению язычества. Акт большой исторической важности совершил князь Владимир, крестив киевлян в Днепре в лето 988 года. Но уже за полстолетия до этого в Киеве существовал христианский храм, а часть кня­жеской дружины, как и княгиня Ольга, приняли христианство. В Полоцке же, крупном торговом городе, еще за сто лет до киевской акции среди горожан были христиане. Поэтому не вызывает удивления учреждение в 992 году Полоцкой епархии (в источниках названа и другая дата — 1002 год), действовавшей во всех землях полоцких кривичей.

Процесс введения православия, конечно, нельзя назвать мирным. Недаром ведь в народе жива примета: встреча с попом на дороге сулит неудачу. Несомненно, первые византийские миссионеры силой внедряли христианство, видимо, не пренебрегая и мечом. Скорой победы, однако, не получилось. И спустя 1000 лет язычество как мировоззрение не угасло до последней искры. Оно сохранилось в генетической памяти людей в виде веры в приметы, донесло в наш день отдельные черты обрядов, заставив считаться с ними даже когда-то непримиримую к "поганству" церковь. Наше белорусское Купалле тому живой пример.

Меж тем возникшее в далеких восточных степях государство Чингиз-хана обратило свой взор на славянские земли. Его пре­красно организованная военная сила, словно волны цунами, докатила и до пределов страны полоцких кривичей. Белая Русь не знала тотального порабощения ордынцами, но набеги свои они сюда совершали. Одна из легенд повествует о правителе Золотой Орды Мамае, раскинувшем на лесной лужайке свой красный шатер — как раз там, где теперь деревня Мамай (в 3—4 километрах от северо-восточной части Глубокого). Другое предание объясняет происхождение названия Гвоздово — так называется деревня, что в 7 километрах к востоку от Глубокого по шоссе на Полоцк. Там проходил громадный обоз монголо-татар, в подвижном составе которого произошла крупная дорож­ная авария: слетели колеса с осей повозок из-за утерянных загвоздок. И еще один застрявший обоз ордынцев дал название деревне. В низине между двумя погорками тяжело было ехать, телеги то и дело останавливались. С тех пор и пошло название деревни, расположенной в 4 километрах к востоку от Глубоко­го — Станули. Об этом рассказал ученым житель деревни Заборье П. П. Петрашкевич.

И все же в основном Беларусь осталась в стороне от военных шляхов монголо-татар. В летописях отмечены только кратковре­менные набеги их на белорусские земли — 1259, 1275, 1277 гг. Предки нынешних татар, что живут на Глубоччине, — это вы­ходцы из Крыма. Их пригласил сюда великий князь Витовт нести воинскую службу в Великом княжестве Литовском. Они асси­милировали здесь, полностью утратили язык, сохранив в какой- то своей части веру (ислам), и проявили себя как превосходные кожевенных дел мастера, огородники.

В западной части Глубокого прежде была улица Татарская, а в районе существовали отдельные поселения татар, например деревня Амбросовичи. В 1926 году в городе была построена мусульманская мечеть (сегодня не существует).

Древнегреческие историки, интересовавшиеся здешними землями, приписывали их жителям колдовские способности — считали, что они могут один раз в году превращаться на несколь­ко дней в какое-нибудь животное. Любопытно, что с мнением греков перекликается "Слово о полку Игореве". Повествуя о полоцком князе Всеславе, автор подчеркивает его могущество рассказом о том, как он с вечера, оборотясь в волка, "дорыскивает из Киева до Тмутаракани" (Таманский полуостров) и до "кур", т. е. до рассвета, успевает вернуться обратно. Современ­ники назвали его Чародеем, таким он и остался в истории — Всеслав-чародей.

Уроженец Глубокского района, художник-подвижник, исто­рик, литератор, человек самых разносторонних дарований Язеп Нарцизович Дроздович (1888—1954) исследовал "Слово о полку Игореве" в части похода Всеслава полоцкого на Немигу, под Менск, в феврале — марте 1067 года. Его, в частности, интере­совало, где находятся Дудутки и Городня, упомянутые в поэме, где захоронены погибшие на Немиге воины Всеслава, о чем свидетельствует Красноборский могильник и курган-великан? Ему удалось доказать, что Дудутки и Городню надо искать не на Полесье и в современном Гродно, а на Полоччине, по ориентиру походного пути Всеслава из Полоцка на Минск, который огибал дугой непроходимую пущу Цатовизну у истоков реки Березы. (Спустя 745 лет обходил это болотисто-лесное пространство с севера на Кубличи и Наполеон, когда двигался из Вильни на Москву.)

Великий князь не мог зимой держать конную дружину в Полоцке. Зимние квартиры, казармы, резиденция Всеслава на­ходились в местах, богатых сеном, продовольствием, ближе к укрепленным городищам. Кроме того, при вечевом праве князья в самом Полоцке не жили, постоянным местом проживания для них были Бельчицы с двором и сооружениями для войск.

Местность Городня получила название от беспроточного, глухого озера Городня в группе Залесских озер, расположенных в Глубокском районе (Карпия, Пальвица, Березовка, Белуша, Муравщина). На самой обрывистой из гор, что грядой возвыша­ются над озером, сохранились следы укрепленного городища.

В 16 километрах от Залесья, в извилине реки Мнюты около местечка Лужки, есть еще одно городище — Городец, сожжен­ное литовским князем Миндовгом после битвы с полочанами, место которой во времена Полоцкого княжества в XII веке обозначил памятник-курган. "А 15 километров от Городца, — пишет далее Дроздович, — на шляху через Черневичи на По­лоцк мы находим и упомянутую Бояном местность "Дудутки", которая на протяжении веков переименовывалась с Дудуток в Дадеки, Дадутки, Дудутки, Дадуки. Это местность в окрестно­стях Золотого Ручья и вокруг Черневской мельницы по долине реки Ауты". Здесь лежали села и хутора Тупичино, Заречье, Сипалино, Логовцы и Крюковщина. Дадеки (так теперь называ­ются бывшие Дудутки) расположены в лоне живописной Чер- невичско-Аутской долины, на 10-километровом пространстве которой сохранились следы семи городищ (подобной концент­рации укрепленных поселений нет нигде в Полоцком регионе). Здесь же более десятка могильников. Среди них в долине Ауты наиболее заметен Красноборский с курганом-великаном непо­далеку, имеющим у основания окружность в 150 шагов. Среди городищ названной группы Дроздович выделяет три: замковая гора Дворец, городец Сквирец и Красноборский городец, пола­гая, что именно здесь князь Всеслав разместил свое конное войско. Тем более что долина Ауты необыкновенно богата сенокосами.

Красноборский городец занимал центральное место среди городищ зоны и служил князю резиденцией. Археологическая комиссия Виленского университета в 1938 году пришла к выводу, что курган-великан не могила, а памятник в честь какого-то знаменательного события. По мнению Дроздовича — в честь победы полочан над киевским князем.

Дроздович делает вывод, что Всеслав ушел с Немиги побе­дителем, потому что забрал с поля битвы своих погибших воинов и в санях перевез в Дадеки, к месту своей зимней резиденции, где и захоронил их на Красноборском могильнике под курганы — в других местах пришлось бы долго долбить мерзлую землю, а походное время дорого. Как отмечают летописи, подо­бные неожиданные и оригинальные решения были в духе князя. А может, он просто не захотел оставить воинов на чужбине.

Земля полоцких кривичей, а с нею и Глубоччина, потеряла незави-симость, войдя составной частью в Великое княжество Литовское. Первым с начала XIV века вошел в него Браслав (летописный Брячиславль), затем в 1307 году — Полоцк. История возникновения Великого княжества Литовского такая же мно­говековая тайна, как и авторство "Слова о полку Игореве". Н. И. Ермолович, скрупулезно исследовав летописи, доказал, что она, эта история, в корне искажена, что хроника М. Стрыйковского XVI века, которая сформировала концепцию рождения белорусско-литовской государственности, — фальсификация. Ключ к разгадке дала летописная строка о первом литовском князе: "Миндовг зане Литву", то есть занял Литву. Н. И. Ермо­лович показал, что образование этого княжества произошло не в результате завоевания Литвой так называемой Черной Руси (Новогрудок, Слоним, Волковыск), а наоборот: Новогрудок заво­евал Литву (древняя Литва в 50—60-е годы XIII столетия являлась землей Верхнего Понеманья, территорией между По­лоцкой, Турово-Пинской и Новогрудской землями). В итоге снимаются все противоречия и объясняются такие исторические факты: почему Новогрудок стал первой столицей Ведикого кня­жества Литовского и почему 400 лет его государственным язы­ком был белорусский.

Наивысшего могущества Великое княжество Литовское до­стигло при Витовте, расширив территорию до берегов Черного моря. В 1410 году в Грюнвальдской битве Витовт возглавлял основную воинскую силу, в которую в составе полочан несом­ненно входили и ратные люди Глубоччины. Грюнвальд остановил походы германцев на восток вплоть до 1914 года.

В Глубокском районе осталась материальная память о Витовте. В 37 километрах от Глубокого в лесном урочище Цатовщина близ Прозорок, где река Зойница, а над местностью возвышается круглое городище железного века, сохранились элементы вымо­щенной бревнами дороги. Народ назвал ее Витовтовой дорогой.