О. Е. Галкина глобализация как основная тенденция развития современного мира: проблемы и противоречия Армавирская государственная педагогическая академия

Глобализация, в этом уже мало кто сомневается, является основной магистральной тенденцией развития современного мира. Вполне обоснованным выглядит прогноз, данный в докладе Национального разведывательного совета США: «Мы рассматриваем глобализацию… как всеохватывающую «мегатенденцию», столь повсеместную, что она окажет существенное влияние на формирование всех прочих важнейших тенденций в мире 2020 года» [1]. Развитие любой социокультурной системы современного мира во многом зависит от направленности и характера протекания глобализационных процессов. В этом смысле рассмотрение российской цивилизации именно в контексте глобализационного процесса не только методологически оправданно, но и необходимо, поскольку адекватное понимание современного этапа развития российской цивилизации возможно только в соотнесении с данным процессом.

Первое, что обращает на себя внимание при обращении к проблеме глобализации, это крайне нечеткая морфология данного понятия. «При обращении к проблемам глобализации вспоминается незамысловатая шутка: все говорят о глобализации, но никто не знает, что это такое» [2], – справедливо отмечает А. Эльянов. И. Бартелсоном был отмечен пара­докс: хотя никому не понятно, что собой представляет глобализация, никто не сомне­вается в ее реальности. Здесь мы встречаемся точно с такой же ситуацией, которая возникает и при осмыслении других крупнейших социогуманитарных категорий, таких, например, как «цивилизация» и «культура». Случай с глобализацией еще более сложен, поскольку объем этого понятия по идее более широк, чем у «культуры» и «цивилизации», широк настолько, что им пытаются «заткнуть пробоину» в недостаточности нашего знания о современных социокультурных и цивилизационных процессах. Помимо компенсации и восполнения наших «прорех» в знании о современном мире, «глобализация» (пока мы говорим о глобализации только как о понятии) выполняет важную функцию конструирования социальной реальности. Ю. Гранин отмечает, что «произошла идеологическая абсолютизация концепта глобализации, с по­мощью которого, зачастую, пытаются объяснить все значительные изменения в совре­менном мире» [3].

Это действительно так. Часто глобализацию пытаются представить как объективный, закономерно вытекающий из всей предыдущей истории человечества процесс, который будто бы неизбежно ведет к образованию единой общемировой цивилизации, к тотальной унификации всей мировой системы жизнедеятельности, к универсализации западной социокультурной и цивилизационной парадигмы, наделяемой статусом единственно «правильной» и общеобязательной для всех незападных цивилизационных систем. Глобализация при такой ее интерпретации выступает в качестве итогового процесса, предназначением которого является окончательное объединение мировой истории на «универсальных» и «общеобязательных» принципах западной социокультурной системы. Здесь мы выходим на две важнейшие проблемы, связанные с глобализацией, взятой уже не как понятие, а как реальный социальный процесс. Первая проблема заключается в вопросе о том, объективным или кем-то навязываемым процессом является глобализация, вторая проблема касается соотношения универсального и локального (самобытного, уникального, специфического) в условиях становления глобализационных процессов. Было бы недопустимым упрощением выводить из объективности глобализации неизбежность универсализации и в конечном итоге унификации социокультурных форм цивилизаций современного мира. С одной стороны, такая логика вроде бы безупречна – объективность глобализационного процесса предполагает в качестве одного из своих этапов универсализацию технологий жизни какой-то отдельной цивилизации, рассматриваемой как образцовая, идеальная. С другой стороны, признание объективности глобализационного процесса вовсе не означает следование вышеописанной логике. Как отмечает К. Гаджиев, «глобализация – объективный процесс, способству­ющий единению различных народов, регионов, культур и т.д. Но, тем не менее, о еди­ном человечестве можно говорить лишь условно, метафорически при его рассмотре­нии, так сказать, с высоты птичьего полета. Чем ниже высота обзора, тем четче выри­совываются линии разграничения между разными народами, регионами, культурами, верованиями, преследующими собственные, часто противоречащие друг другу, взаимо­исключающие и конфликтующие между собой жизненные интересы. У человечества в таком понимании, – делает вывод исследователь, – не было, не могло быть, нет и не будет какой бы то ни было еди­ной цели» [4].

Несмотря на объективность глобализационных процессов они не ведут к унификации и стандартизации человечества. Все попытки придать глобализации именно унифицирующий характер являются следствием целенаправленной политики, которая стремится пустить глобализацию по соответствующему руслу. Одним из неизбежных результатов подобных манипуляций выступает представление о том, что дискурс о глобализации является в действительности гигантской лжеинтер­претацией современной реальности – обманом, навязанным нам властными группами.

В этой связи конструктивной представляется позиция К. Момджяна, который предлагает различать понятия «глобализм» и «глобализация». Глобализм, в его понимании, – «это целенаправленная и планомерная деятельность в сфере хозяйства, политики и культуры, которая осуществляется вполне конкретными людьми и направлена на достижение того, что одни деликатно называют однополярным миром, а другие – стремлением США к мировому господству». В то же время, «глобализация – это не деятельность, это процесс, в который все мы вовлечены не только в качестве субъектов, но и в качестве объектов; глобализация – это не только то, что делают люди, это то, что происходит, делается с ними» [5].

Разумеется, всякий антропогенный процесс, одним из которых является глобализация, подвержен управляемости, его протекание в некоторой степени может быть поставлено под контроль, однако говорить об абсолютном контроле над глобализационным процессом, о тотальной управляемости глобализационных тенденций просто невозможно. Глобализация, в полной мере реализующая себя на современном этапе развития истории, имеет весомые исторические предпосылки, она логично вырастает из всего предыдущего развития человечества, которое постепенно двигалось от локальных форм организации социальной жизни к глобальным формам. Появление ультрасовременных средств массовой информации и коммуникации, интенсивное развитие мирового рынка, предельно увеличившиеся культурные контакты привели к ощущению единства мира, целостности планетарной жизни. Редуцирование данных процессов до теории «чистого конструктивизма», более того, до разного рода конспирологических сценариев в духе «мирового заговора» означает непонимание глубокой исторической подоплеки современного этапа развития человеческого сообщества.

На мой взгляд, речь может идти только о весьма относительной управляемости глобализационными процессами. Полемика вокруг глобализации, выискивание «тайных пружин» ее развития детерминированы тем, что на данном этапе истории выгоду от глобализации получают прежде всего страны «золотого миллиарда», т.е. по сути страны, традиционно относимые к социокультурным и цивилизационным параметрам Запада. Может создаться ощущение инструментальности глобализации, того, что она используется как орудие распространения экономического, а в конечном счете и социокультурного доминирования Запада. По этой причине дискурс о глобализации оброс такими понятиями, как «универсализация», «унификация», «вестернизация», «американизация» и т.д.

Действительно, глобализация означает универсализацию, но не западных социокультурных стандартов и принципов жизнедеятельности, а диалога, сотрудничества между различными цивилизационными системами. Такой диалог предполагает в качестве своего непременного условия сохранение цивилизациями мира своих уникальных и самобытных социокультурных форм как оснований цивилизационной локальности. Глобализация не уничтожает многообразие, не приводит к реализации идеи о единстве мировой истории, когда вроде бы сама логика исторического развития заставляет отказаться от своей локальности в пользу глобальности (интерпретируемой как идеальная данность западной цивилизации), наоборот, глобализация в конечном счете только увеличивает реестр социокультурных форм организации жизнедеятельности.

Противоречия, связанные с развитием глобализации, прежде всего, имеется в виду противоречие между объективной тенденцией к универсализации, объединению, интеграции и даже унификации, с одной стороны, и усилением локальных социокультурных и цивилизационных форм, все время акцентирующих эту свою локальность, с другой, – в полной мере отражаются на развитии современной российской цивилизации. Россия, после социокультурного и цивилизационного коллапса конца прошлого столетия, после утраты многовекового геополитического статуса, после бесконечной череды «самообрываний» и «самоотрицаний» находится на пути к становлению своего нового цивилизационного статуса, в поиске своего места в принципиально иной (по сравнению с периодом биполярности) системе международных отношений.

Генеральной задачей современности становится выстраивание кон­струкции планетарного сообщества будущего, в котором каждому государству будет отводиться роль (функция), определяющая его место в новом мире, в системе нового международного разделения труда, а также обеспечивающая определенный культур­ный и материальный уровень жизни его гражданам. Именно за место в отдаленном будущем в условиях роста населения на планете, одновременной ограниченности и на­растающего дефицита мировых ресурсов, роста влияния научно-технического про­гресса (НТП) идет и все активнее разворачивается соперничество. Интеграция в этот новый мир, невозможна без интеграции в современный глобализационный процесс. Какой характер должна иметь эта интеграция, каким образом эффективнее всего подключиться к глобализационным тенденциям, чтобы при этом не утратить своего цивилизационного «Я», выдержать соперничество с другими социокультурными системами мира, это тема отдельного исследования.