Глава XXXII

О том, как нашему взору открылась Фонарная страна

После того как нас плохо встретили и плохо угостили в Атласной стране,

мы плыли целых три дня, а на четвертый раным-рано приблизились к Фонарии.

Приближаясь же к ней, мы увидели на море какие-то летучие огоньки. Сперва я

было подумал, что это светятся не Фонари, но огнеязыкие рыбы, или же

лампириды, иначе называемые цицинделами: у меня на родине они светятся по

вечерам, когда ячмень наливает колос. Лоцман, однако же, объяснил нам, что

это сторожевые огни, освещающие вход в гавань и сопровождающие некоторые

чужеземные корабли, как, например, корабли добрых кордельеров и иаковитов,

ехавших сюда на поместный собор. Мы было высказали опасение, не предвещает

ли это бурю, однако ж лоцман нас разуверил.

Глава XXXIII

О том, как мы высадились в гавани лихнобийцев и вошли в Фонарию

Тем временем мы вошли в гавань Фонарии. Там, на высокой башне,

Пантагрюэль узнал Фонарь Ла-Рошели {1}, и Фонарь этот отлично нам посветил.

Еще мы увидели Фонарь Фароса, Фонарь Навплия {2} и Фонарь афинского

акрополя, посвященный Палладе. Близ гавани здесь расположено небольшое

селение лихнобийцев {3}, которые живут на счет Фонарей (как у нас

братья-сластены живут на счет монашек), - все люди добропорядочные и

любознательные. Здесь некогда фонаривал сам Демосфен {4}. От гавани и до

самого дворца нас провожали три маячных огня, несших в гавани караульную

службу, - все трое в высоких албанских шапках, - и мы им поведали конечную

цель нашего путешествия и наше намерение выпросить у фонарной королевы

Фонарь, дабы он сопровождал нас и освещал нам путь к оракулу Бутылки,

маячные же огни на это сказали, что просьба наша легко исполнима, и еще

прибавили, что мы пожаловали как раз вовремя и весьма кстати, ибо здесь

сейчас происходит поместный собор и нам будет-де из кого выбрать.

Как скоро прибыли мы во дворец, два почетных Фонаря, а именно Фонарь

Аристофана и Фонарь Клеанфа {5}, представили нас королеве, и Панург на

фонарном языке вкратце изъяснил ей цель нашего путешествия. Королева оказала

нам радушный прием и пригласила нас отужинать с нею, - за ужином-де нам

легче будет выбрать себе вожатого. Ее приглашение нас чрезвычайно

обрадовало, и мы старались за всем наблюдать и все примечать: телодвижения

Фонарей, их одеяние, манеру держать себя, а равно и самый чин трапезы.

На королеве было платье из горного хрусталя, демаскированного и

усыпанного крупными алмазами. Фонари родовитые были облачены кто в одежду из

стразов, кто в одежду из фенгитов {6}, прочие же в одежду роговую, бумажную,

клеенчатую. Фонари уличные также были одеты прилично своему званию и

древности рода. Среди наиболее сановитых я, к удивлению своему, заметил один

Фонарь из простой глины, похожий на печной горшок, - мне сказали, что это

тот самый Фонарь Эпиктета, за который в давнопрошедшие времена давали три

тысячи драхм {7}.

С великим вниманием рассматривал я одеяние Марциалова фонаря Полимикса

{8} и с еще большим - Фонаря Икосимикса {9}, который дочь Тисия Канона

некогда посвятила богам. Я хорошо рассмотрел Фонарь Пенсил {10}, некогда

взятый из Фив в храм Аполлона Палатинского и впоследствии перенесенный

Александром Великим в Киму Эолийскую. Я обратил внимание еще на один Фонарь,

примечательный тем, что на голове у него красовался прелестный, алого шелка,

хохолок, - мне сказали, что это Бартол, Фонарь права. Еще мне бросились в

глаза два Фонаря, примечательные тем, что к поясам у них были прикреплены

клистиры, - мне объяснили, что один из них - большой люминарий, а другой -

люминарий малый, аптекарский {11}.

Когда пришло время ужинать, королева заняла председательское место, а

все прочие - соответственно чину своему и званию. В начале ужина всем

роздали большие сальные свечи, за исключением королевы, которой вручили

толстый и прямой, белого воска, факел с розоватым кончиком; исключение

составляли также Фонари родовитые, а равно и Фонарь мирбалейский, коему была

вручена свеча ореховая, и нижнепуатевинский, коему на моих глазах вручили

свечу разрисованную, - одному богу известно, какой они там вкупе с

длиннющими своими фитилями производили свет. Исключение составляло также

множество молодых Фонарей, находившихся под началом Фонаря взрослого. В

отличие от других Фонарей они не светили, но, как мне показалось, одеяние их

было цветов довольно нескромных.

После ужина мы удалились на покой. Наутро мы с соизволения королевы

выбрали себе в вожатые один из наиболее достойных Фонарей, а затем отбыли.