Глава II

О том, как ситицины {1}, населявшие остров Звонкий, превратились

впоследствии в птиц

Когда наш пост окончился, отшельник дал нам письмо к некоему мэтру

Эдитусу {2}, жителю острова Звонкого; Панург, однако ж, переименовал его в

Антитуса {3}. Это был славный старичок, лысый, румяный, багроволицый;

благодаря рекомендации отшельника, который уведомил его, что мы постились,

как о том было сказано выше, он встретил нас с распростертыми объятиями.

Досыта накормив, он ознакомил нас со всеми особенностями этого острова и

сообщил, что прежде остров был населен ситицинами, которые впоследствии по

велению природы (ведь все же на свете меняется) превратились в птиц.

Тут только я вполне уразумел, что Аттей Капитон, Поллукс, Марцелл {4},

А. Геллий, Афиней, Свида, Аммоний {5} и другие писали о ситицинах и

сициннистах {6}, и теперь нам уже не показалось маловероятным превращение в

птиц Никтимены, Прокны, Итиса, Альционы, Антигоны, Терея и других {7}.

Равным образом мы уже почти перестали сомневаться в том, как могли

Матабрюнины дети превратиться в лебедят, а фракийские палленцы, девять раз

искупавшиеся в Тритоновом болоте, - внезапно превратиться в птиц.

Затем старичок ни о чем другом уже с нами не говорил, кроме как о

клетках да о птицах. Клетки были большие, дорогие, великолепные, сработанные

на диво. Птицы были большие, красивые, приятные в обращении, живо

напоминавшие моих соотечественников; пили и ели они, как люди, испражнялись,

как люди, спали и совокуплялись, как люди; словом, с первого взгляда можно

было подумать, что это люди; и все же, как пояснил нам мэтр Эдитус, это были

не люди и, по его словам, не принадлежали ни к мирянам, ни к белому

духовенству. Оперение их также заставило нас призадуматься: у одних оно было

сплошь белое, у других - сплошь черное, у третьих - сплошь серое, у

четвертых - наполовину белое, наполовину черное, у пятых - сплошь красное, у

шестых - белое с голубым {8}, так что любо-дорого было на них смотреть.

Самцов старичок называл так: клирцы, инокцы, священцы, аббатцы, епископцы,

кардинцы и, единственный в своем роде, папец. Самки назывались: клирицы,

инокицы, священницы, аббатицы, епископицы, кардиницы и папицы. Далее

старичок сообщил нам, что, подобно тому как к пчелам забираются трутни,

которые ровным счетом ничего не делают и только все поедают и портят, так же

точно и к этим веселым птицам вот уже триста лет каждую пятую луну

неизвестно отчего налетает видимо-невидимо ханжецов, опозоривших и

загадивших весь остров, до того безобразных и отталкивающих, что все от них

- как от чумы: шея у них свернута, лапы - мохнатые, когти и живот, как у

гарпий, зад, как у стимфалид {8}, истребить же их невозможно: одну убьешь -

сей же час налетит еще двадцать четыре. Я невольно пожалел, что среди нас

нет второго Геркулеса. А брат Жан с таким жадным вниманием все обозревал,

что под конец совсем обалдел.