Глава xliii

О том, как Пантагрюэль высадился на острове Руах {1}

Два дня спустя пристали мы к острову Руах, и, клянусь вам созвездием

Плеяд {2}, более необычайного уклада и образа жизни, чем у местных жителей,

я нигде еще не встречал. Живут они только ветром. Ничего не пьют, ничего не

едят, кроме ветра. Вместо домов у них флюгера. В садах они разводят три

сорта анемонов {3}, и ничего более. Руту же, равно как и все прочие

карминативные средства, выпалывают начисто. Простой народ, сообразно

средствам своим и возможностям, пробавляется перьевыми, бумажными и

полотняными веерами. Богачи живут ветряными мельницами. Когда у них

какое-нибудь празднество или пиршество, столы расставляют под одною или под

двумя ветряными мельницами, и там они едят до отвала, как на свадьбе. Во

время трапезы толкуют о добротности, преимуществах, пользе, редкостности

того или иного ветра, так же как вы, кувдлы; за пиршественным столом

рассуждаете о свойствах различных вин. Кто хвалит сирокко, кто - беш {4},

кто - гарбин {5}, кто - борей, кто - зефир, кто - норд-ост и так далее. А

кто - колыхание сорочки, столь сильно действующее на любезников и

влюбленных. Ветрогонам дают ветрогонные средства.

- Вот бы достать пузырь с добрым лангедокским ветром, так называемым

цирциусом! - говорил мне один карапуз. - Славный лекарь Скуррон {6} побывал

у нас мимоездом и рассказывал, что это ветер силы небывалой: он целые возы

опрокидывает. Моей эдиподической ноге {7} от него тот же час стало бы легче.

Не в толщине счастье.

- А что вы скажете о толстой бочке доброго лангедокского вина, того

самого, что привозят из Мирво, Кантпердри и Фронтиньяна? - возразил Панург.

Я видел, как один человек приятной наружности, ходячая водянка, ярился

на своего здоровенного, толстенного лакея и маленького пажа и изо всей

силы-мочи пинал их ногами. Не будучи осведомлен об истинной причине гнева

сего, я подумал, что человек тот просто-напросто исполняет предписание

врачей и что хозяину полезно гневаться и колотить, слугам же - быть битыми.

Однако я услышал, что он обвиняет их в краже полумеха гарбина, каковое

лакомство он, словно зеницу ока, берег на зиму. На этом острове не

испражняются, не мочатся, не плюют. Зато портят воздух, пукают и рыгают

вовсю. Болеют всеми возможными и самыми разнообразными болезнями, ибо всякая

болезнь по Гиппократу (кн. _De flatibus_ {8}) рождается и происходит от

скопления ветров. Наиболее же распространенное на этом острове заболевание -

колики от ветров. Против колик применяют большие банки, дают

сильнодействующие ветрогонные. Все здесь умирают от водянки и от тимпанита

{9}, мужчины - пукая, женщины - портя воздух. Следственно - дух они

испускают через задний проход.

Гуляя по острову, мы встретили трех ветреных толстячков, - они вышли

пройтись и поглядеть на ржанок, а ржанок тут видимо-невидимо, и пища у них

та же самая {10}. Я заметил, что, так же как вы, бражники, разгуливаете с

фляжками, бурдючками и бутылочками, здесь каждый носит за поясом хорошенький

маленький мех. В случае если им понадобится ветер, они, пользуясь

прелестными своими мехами, по закону взаимного притяжения и отталкивания

накачают сколько угодно свежего ветру, - вы же знаете, что ветер, в

сущности, есть не что иное, как колеблющийся и колышущийся воздух.

В это самое время мы получили от здешнего короля распоряжение в течение

трех часов не пускать на наши суда никого из туземцев, ни мужчин, ни женщин,

- ибо у него похитили сосуд с тем самым ветром, который когда-то подарил

добрый хрипун Эол Одиссею, дабы тот мог вести корабль и при безветрии;

король хранил эту святыню, как некий священный Грааль, и излечил с помощью

сего ветра множество тяжких недугов, впуская и вводя его в организм больного

ровно столько, сколько нужно, чтобы вызвать так называемый девичий пук, -

инокини называют его _звоночком_.