Глава XXXV

О том, как Пантагрюэль высадился на острове Диком, исконном

местопребывании Колбас

Гребцы фонарийского судна доставили связанного физетера на сушу, на

ближайший остров, называемый Дикий, с тем чтобы выпотрошить его и добыть

почечный жир, который считался чрезвычайно полезным и необходимым для

лечения некоей болезни, известной под названием "безденежье" {1}.

Пантагрюэль не обратил на физетера особого внимания, так как в Галльском

океане ему довелось видеть физетеров и покрупнее. Он дал, однако же,

согласие высадиться на острове Диком, чтобы те из его людей, коих поганый

физетер обрызгал и запачкал, могли обсушиться и подзаправиться, и они

пристали к небольшой безлюдной гавани, расположенной на южной оконечности

острова у опушки высокоствольного красивого, приютного леса, откуда вытекал

прелестный ручей, тихий, прозрачный, серебристый. Здесь они и разбили

палатки с походными кухнями и принялись топить, не жалея дров. Когда все,

кто во что, переоделись, брат Жан ударил в колокол. По данному знаку были

расставлены и проворно накрыты столы.

Пантагрюэль, в веселом расположении духа обедавший со своими людьми, за

вторым блюдом заметил, что несколько маленьких ручных Колбасок молча

карабкаются и взбираются на высокое дерево, под которым хранились на

деревянной колоде бутылки с вином и кубки, и спросил Ксеномана:

- Что это за зверьки?

Он полагал, что это белки, хорьки, куницы или же горностаи.

- Это Колбасы {2}, - пояснил Ксеноман. - Мы находимся на острове Диком,

о котором я с вами толковал нынче утром. Между ними и Постником, хитрым и

давним врагом их, исстари идет война не на жизнь, а на смерть. Мне думается,

обстрел физетера напугал Колбас, и они вообразили, будто их противник явился

сюда со своими войсками, чтобы захватить их врасплох или же разграбить

остров, чт_о_ он уже несколько раз пытался сделать, без особого, впрочем,

успеха, ибо наталкивался на усердие и бдительность Колбас, которых, как

говорила когда-то Дидона спутникам Энея, намеревавшимся без ведома ее и

согласия войти в гавань Карфагена, вероломство неприятеля и смежность его

владений принуждают быть вечно на страже и начеку.

- Послушайте, любезный друг, - сказал Пантагрюэль, - если вы знаете

какой-нибудь почтенный способ прекратить эту войну и замирить врагов, то

откройте его мне. Я с превеликой охотой за это примусь и не пожалею сил,

только бы враждующие стороны утихомирить и устранить все, что их разделяет.

- В настоящее время это не представляется возможным, - заметил

Ксеноман. - Назад тому лет около четырех я проездом через острова Дикий и

Жалкий почел за должное установить мир между ними, или уж по крайности

длительное перемирие, и быть бы им с тех пор добрыми друзьями и соседями,

когда бы они достигли соглашения в одном пункте и отказались от своих

притязаний. Постник не пожелал включить в мирный договор проживающих в лесу

Кровяных Колбас и Горных Сосисок, старинных друзей и союзников этих Колбас.

Колбасы же стояли на том, чтобы крепость Сельдекал, а равно и замок Насоли

были отданы в полное их распоряжение и чтобы оттуда были изгнаны засевшие

там подлые, мерзкие убийцы и разбойники, и так они ни к чему и не пришли,

ибо условия мирного договора казались им несправедливыми. Договор подписан

не был. Со всем тем Постник и Колбасы стали после этого менее ярыми врагами,

чем прежде, несколько смягчились. Когда же Кесильский поместный собор

обличил, заклеймил и осудил Колбас, а Постнику пригрозил, что он отлучит

его, ежели тот осрамит и осквернит себя каким бы то ни было союзом или же

соглашением с Колбасами, то это страшнейшим образом обе стороны озлобило,

ожесточило, возмутило и подняло их боевой пыл, и помочь этому теперь уже

нельзя. Скорей вы помирите кошек и крыс, собак и зайцев, только не их.