2.Салтыков-Щедрин заметки «За рубежом», «Мальчик в штанах»

Учебник:

Публицистическая и редакторская деятельность М. Е. Салтыко­ва-Щедрина в «Отечественных записках» явилась новым этапом той работы, которую он начал еще в «Современнике». В «Отече­ственных записках» сатирик работал 16 лет, с 1868 по 1884 г.; его произведения появлялись почти в каждой книжке и во многом определяли характер и направление журнала.

В литературном наследстве писателя 70—80-х годов особое мес­то занимают крупные сатирические обозрения — циклы очерков, в которых органически слиты элементы публицистики и художе­ственной прозы. Это была своеобразная, свободная жанровая фор­ма с относительной самостоятельностью отдельных очерков и глав, которая позволяла автору быстро откликаться на злобу дня, на жгучие вопросы времени. В своих очерках Салтыков-Щедрин дос­тигал огромной силы сатирической типизации и широты охвата событий внутренней и международной жизни. Самостоятельность отдельных частей не исключала, а, наоборот, предполагала идей­но-тематическое единство каждого обозрения и цикла как закон­ченного художественно-публицистического целого.

Начиная свое сотрудничество в «Отечественных записках», писатель опубликовал в 1868-1869 гг. два цикла: «Признаки вре­мени» и «Письма о провинции», — дополненные отдельными гла­вами в 1870 и 1871 гг. И в том и в другом произведении Салтыков-Щедрин, как бы подводя итог прожитому после реформы десяти­летию, ставит вопросы: что изменилось в жизни России после реформы 1861 г.? Почему общественный подъем 60-х годов не при­нес ожидаемых результатов? В чем причина неудачи революцион­ного движения? Эти проблемы волновали всех сотрудников «Оте­чественных записок» и их читателей.

Салтыков-Щедрин увидел причину неудачи борьбы против са­модержавия в том, что слишком неоднородно было «движение ре­форматоров», как он условно называл движение 60-х годов. Главная же вина лежит на русских либералах с их постоянной готовностью к компромиссу: «Думали... достигнуть результата вполне ясного и оп­ределенного, но по дороге задались мыслью, чтобы и волки были сыты, и овцы целы — и вышло нечто совсем неожиданное»

Хотя крепостное право юридически было отменено, пережит­ки феодализма оказались настолько живучими, что сатирик имел полное право признать: крепостное право живет во всем — «в на­шем темпераменте, в нашем образе мыслей, в наших обычаях, в наших поступках. Все, на что бы мы ни обратили наши взоры, все из него выходит и на него опирается»

В 1872—1876 гг. Салтыков-Щедрин печатает на страницах «Оте­чественных записок» два новых публицистических произведения: «Дневник провинциала в Петербурге» (1872) и «Благонамеренные речи» (1872—1876). Оба эти цикла посвящены преимущественно дальнейшему развитию капитализма в России и отражению этого процесса в политической жизни страны.

Писатель одним из первых в русской литературе создал типи­ческие образы представителей русской буржуазии 70—80-х годов и ее идеологов — либералов. Разоблачение либерализма становится одной из главных тем его литературной деятельности.

К началу 70-х годов Салтыков-Щедрин окончательно понял, что в России устанавливаются новые капиталистические отношения с их биржевым и акционерным ажиотажем, хищничеством, буржуаз­ной пошлостью, мошенничеством и развратом. В стране плодилась огромная армия защитников капитализма — буржуазных либералов, продавшихся самодержавию журналистов, адвокатов, инженеров, банковских служащих. Огромную силу иронии, сарказма и презре­ния вложил сатирик в их описания и характеристики.

Салтыков-Щедрин (демократия, революция, либералы, буржуа)

Продолжил дело «Современника».

16 лет (1868 по 1884)

почти в каждой книжке

определяли характер и направление журнала.

сатирические обозрения —публицистика+художка, свобода

быстро откликаться на злобу дня

самостоятельность отд.глав, но и идей­но-тематическое единство циклов.

Н- два цикла: «Признаки вре­мени» и «Письма о провинции»

подводит итог десяти­летию после 1861 г

причину неудачи борьбы против са­модержавия - неоднородно движение 60-х годов. главная вина на либералах – компромиссы (и волки были сыты, и овцы).

пережит­ки феодализма: крепостное право живет во всем.

другие реформы 60-х годов - их крепостническую сущность.

«При­знаках времени»

характеристику земской реформы: либералы радовались земствам (органы местного самоупр), но никаких изменений - «лужение рукомойников»; антинародный характер (заседали крепостники-помещики).

Признаки времени: капиталистическим ус­тремлением к наживе, политической пас­сивностью народа

не теряет надежды

Задача передовых — помочь народу изжить незнание бедности.

«За рубежом» 1880, цикл, после поездки по Европе

После поездки по Европе Салтыков-Щедрин печатает в «Оте­чественных записках» цикл очерков «За рубежом» (1880).

Симпа­тизируя передовой, революционной Франции, восхищаясь ее про­грессивными традициями, он беспощадно разоблачает современ­ную французскую буржуазию, затоптавшую из алчности и страсти к наживе славные идеалы якобинцев. Сатирик развеял ореол мни­мой революционности, возникший вокруг буржуазных республи­канцев, которые защищали в прессе и парламенте капиталисти­ческие порядки. Он высмеял героя либеральной французской бур­жуазии Гамбетту, ее ловкого адвоката, провозгласившего оппортунизм смыслом всей своей политической деятельности. «Рес­публикой без республиканцев» назвал Салтыков-Щедрин Фран­цию 70-х годов, оценив буржуазную республику как классическую форму господства буржуазии.

В очерках «За рубежом» писатель признал милитаризм важ­нейшей чертой в политике и настроениях немецкой буржуазии. Упоенная победой над Францией в 1870-1871 гг., Германия меч­тала занять главенствующее положение в Европе. Салтыков-Щед­рин высмеял эту претензию и заклеймил наглость прусской воен­щины. Он глубоко и верно обрисовал господствующие классы Германии, сняв маску демократии и культуры с лица немецкой буржуазии 70-х годов.

«Зарубежное» в очерках Салтыкова-Щедрина постоянно и тес­но переплетается с «отечественным». В аллегорической сцене — диалоге между «мальчиком без штанов» и «мальчиком в штанах» — сатирик ставит вопрос о характере дальнейшего развития России и приходит к выводу, что она, так же как многие европейские страны, пойдет по пути капиталистического развития. Но русский народ, не опутанный мещанским филистерством, еще не пропи­танный буржуазной законностью, как это случилось с немецким «мальчиком в штанах», сумеет свести счеты с Колупаевым и до­биться освобождения от всякой эксплуатации. Все сопоставления русских и западноевропейских общественных отношений даны в очерках под углом зрения перспектив революционного развития России. Салтыков-Щедрин гневно клеймит реакционную политику русского царя и дворянства. Отталкивающий сатирический образ торжествующей свиньи, которая пожирает беспомощно барахтаю­щуюся правду, был символом политической реакции 80-х годов, наступившей вскоре после убийства народовольцами Александра II.

Симпа­тизируя прогрессу Франции, но разоблачает буржуазию, кот затоптала идеалы якобинцев («Рес­публикой без республиканцев» назвал), поддерживает капитализм, буржуазию.

Милитаризм (наращивание военного с целью подавления) чертой немецкой буржуазии, сняв маску демократии.

«Зарубежное» переплетается с «отечественным».

В аллегорической сцене — диалоге

о дальнейшего развития России: как другие, пойдет по капиталистического, но русский сумеет до­биться освобождения от эксплуатации (еще не погрязли в буржуа, как немецкий мальчик).

Образ свиньи пожирает правду - символом политической реакции 80-х после убийства Александра II.

Сама статья:

ЗА РУБЕЖОМ

Ехал до Берлина. Снится, в немецкой деревне встретил 7—8-летнего крестьянского мальчика... в штанах! я по нашим деревням крестьянских мальчиков всегда без штанов, замазанной рубашенки, по грязи, сидит в луже

Франц

—ты постоянно ходишь в штанах?

Мальчик высказал это солидно, без похвальбы

— зачем я буду пачкаться огорчит моих добрых родителей?

в. размышляет, как ему прожить на свете, не огорчая своих родителей.

без. (не обращая внимание на протянутую руку). Не понимаешь, колбаса?

в. ваш внешний вид, ваше появление сюда среди лужи и ваш способ выражаться сразу повергли меня в величайшее недоумение.

без. скучно говоришь? у нас за такой разговор камень на шею. Дались тебе эти родители!

без. отчего у вас такие хлеба родятся?

в. нам никто не препятствует быть трудолюбивыми, не пугает. эти варварские времена давно прошли

без. у нас весь хлеб нынче саранча сожрала!

в. учитель объявил жалеть Россию. иго монголов, она избавила от них Европу, ныне, вынося иго саранчи

без. яблоки и вишенье по дорогам растут и прохожие не рвут их?

в. Но кто же имеет право ....собственность?!

без. У нас бы не только яблоки съели, а и ветки-то бы все обломали!

в. Я — бауер. Мужик — это русский, а у нас — земледелец.

без. слыхал я, что начальство здешнее вас, мужиков, не ругает. Правило такое, а ты — болезнь! стало быть, так нам и надо!

в. А мы, немцы, называем это просто справедливостью.

без. У нас дворянам работать не полагается.

в. Остались бы вы у нас совсем! спите? кушаете?

без. за грош черту душу продал!

в. вы совсем задаром душу отдали? в взаимных отношениях людей. Контракте. Русские все на какую-то «на водку». Никогда у вас ни улицы, ни праздника не будет.

без. Это-то и занятно.

без. надоели вы нам, немцы, к нам-то вы приходите совсем не с этим, а только чтоб пакостничать: притеснитель, безжалостный педагог, тупой администратор, вдохновляет произвол, ваша наука все-таки второго сорта, ваше искусство и подавно.

в. «Колбаса»! «выкуси»! — какие несносные выражения! А вы, русские, еще хвалитесь богатством вашего языка!

без. Задаром-то я отдал — стало быть, и опять могу назад взять...

Комментарий Есина:

«За рубежом» - написано читать в отрывках – здесь один отрывок идет – «Разговор мальчика в штанах и мальчика без штанов». Он есть во всех хрестоматиях. Очень любопытный сюжет. Щедрин в первый и единственный раз едет за границу. Это было в 70-е годы после Парижской коммуны. Он посетил ряд европейских стран, но в основном описал события во Франции и Германии как в двух ведущих странах этого времени. Наблюдая за европейской жизнью и описывая её, Щедрин решает очень важный вопрос для России – будет ли в России капитализм и что ждёт Россию в смысле исторического развития (после реформы начал развиваться капитализм). Идёт разговор двух мальчиков – немецкого мальчика в штанах и русского мальчика без штанов. В деревнях штаны стирать было некогда, вот и бегали мальчишки без штанов – по лужам, грязные, сопливые и так далее. В общем, контраст там очень сильный. Немецкий мальчик в аккуратном костюме, хороший мальчик, хорошо учится, слушается родителей, причесывается и все такое. И вот русский такой анархический мальчик, который не слушается, ругается нехорошими словами, грязный бегает, чумазый и прочее, прочее. И вот между ними происходит диалог очень любопытный. Один хвалит свою жизнь, а другой пытается как-то оправдать свое поведение и высказывает свою точку зрения на будущее. Немецкий мальчик доказал, что его жизнь лучше, он каждый день ест гороховый суп со свининой, все лучше, папенька с маменькой им довольны, и т.д. А русский мальчик говорит: «Дааа, у вас хорошо, а у нас занятней!». Вот это вот «у нас занятней» продолжается до сих пор. Мальчик без штанов – вот он, образ отстающей России. Вот это из цикла «За рубежом» один кусочек дается о двух этих мальчиках. Это написано в отрывках, этот отрывок имеет сюжет.

Комментарий девочки:

"За рубежом"… он его, говорят, часто спрашивают, потому что народ в основном из всего "за рубежом" читает тока этого мальчика, потому что он есть в хрестоматии

Билет 7

1. Катков – глава консервативной печати в пореформенный период (Московские ведомости и другие газеты, это в основном характеристика газеты «Московские ведомости»).

2. Салтыков–Щедрин, «Мелочи жизни»: «Читатель», «Воскресенье» (Читатель, Сеятель) (это главы цикла «Мелочи жизни»).

1. Катков – глава консервативной печати в пореформенный период (Московские ведомости и другие газеты, это в основном характеристика газеты «Московские ведомости»).

Учебник:

Монархическая и позднее буржуазно-монархическая печать стояла на позициях безоговорочной защиты монархии, дворянства, национального и социального угнетения трудящихся. Она была представлена прежде всего изданиями Каткова — лидера русских журналистов-консерваторов-монархистов («Русский вестник», «Московские ведомости»), князя В.П. Мещерского («Гражданин»), А.С. Суворина («Новое время») и др.

Лидирующую роль среди русских консервативных газет по-прежнему играют «Московские ведомости» Каткова, авторитет которого вырос благодаря патриотической позиции в 1863 г. во время польского восстания и во время русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Катков открыто защищал интересы дворянства, монархии, резко порицал любые проявления свободомыслия, либерализма, осуждал социалистов-нигилистов, бунтующих крестьян и рабочих, требовал от правительства крутых мер.

Во главе охранительных органов печати стояла газета «Мос­ковские ведомости» М.Н. Каткова. Это типично монархическое из­дание проводило взгляды наиболее реакционных слоев помещи­ков и духовенства. Своим долгом Катков считал наблюдать за «вра­гами» России и разоблачать их козни. Требуя самых решительных мер для борьбы с крамолой, Катков в то же время стремился уве­рить читателей, что в стране все спокойно и народ предан престо­лу. Действуя вместе с обер-прокурором Синода Победоносцевым, он являлся одним из идейных вдохновителей правительственной реакции — требовал русификации народов России, проповедовал великодержавный панславизм, воевал против земств, против ос­татков независимости суда присяжных, против университетов, отвергая намерения ограничить власть конституцией, т.е. во всех вопросах общественно-политической жизни выступал как ярый реакционер-монархист.

С бешеной злобой Катков набрасывался на рабочее движение и, в частности, на участников Морозовской стачки 1885 г. О раз­вивающейся в стране классовой борьбе он писал: «Нельзя не ви­деть, что население у нас развращается... Своеволие начинает вхо­дить в права и обычаи. Потравы, покосы, порубки, беспрестанное нарушение условий, самоуправство и дебош сделались обычным явлением» (1885. № 191).

Причины этого Катков видит исключительно в «слабых дей­ствиях власти». Он все время подстрекает правительство к расправе с демократическим общественным движением и ставит в пример царскому правительству действия палача французской революции 1871 г. Тьера. Особую тревогу вызвали у Каткова выступления вла­димирских и иваново-вознесенских ткачей в 1885 г., а затем Оре­хово-Зуевская стачка.

Два судебных процесса над стачечниками, кончившиеся фак­тическим поражением фабриканта Морозова, заставили Каткова говорить о рабочем движении, существование которого он печат-но отрицал раньше. В. И. Ленин в статье «Первые уроки» заметил, что в 1885 г. «...произошли первые крупные рабочие стачки в центральном промышленном районе, у Морозова и других. Тогда Катков писал о показавшемся на Руси рабочем вопросе... Обществен­ное возбуждение по поводу стачек заставляет Каткова, верного пса самодержавия, говорить по поводу суда о "сто одном салютацион­ном выстреле в честь показавшегося на Руси рабочего вопроса"»⁵⁸.

После смерти Каткова в 1887 г. «Московские ведомости» пере­стали играть активную политическую роль в русской жизни, но другие реакционные публицисты поспешили его заместить. Редак­тор газеты «Русский курьер» Н. П. Ланин в программе своей газеты на 1888 г. прямо заявил, что он постарается продолжить дело Кат­кова. «Мысли наши и сердца наши преисполнены чувствами ис­креннего патриотизма. Смерть славных московских публицистов (Каткова и Леонтьева. — Б. Е.) заставила нас особенно ревностно встать при исполнении своих обязанностей». Каждому реакционе­ру от журналистики хотелось заручиться поддержкой правитель­ства и занять место Каткова в консервативной прессе.

Великий публицист много работал и не следил за своим здоровьем. А в 80-е годы Катков заболел раком желудка, и 20 июля (1 августа) 1887 года скончался в своей усадьбе.

Газета была закрыта 27октября (9 ноября) 1917 года после Октябрьской революции.

+ так как «Вестник Европы» все же толковал о пользе реформ, он подвергался постоянным нападкам консервативной прессы во главе с «Русским вестником» Каткова

Наиболее значительным либерально-западническим журналом был «Русский вестник», основанный бывшим профессором Московского университета М. Н. Катковым при участии П. М. Леонтьева в Москве в 1856 г. Журнал этот издавался много лет и прекратил свое существование лишь в 1906 г. в Петербурге, куда был переведен в 80-е годы, после смерти Каткова.

Вначале «Русский вестник» выходил два раза в месяц. Каждый номер состоял из беллетристики и статей научного характера, объединенных в первый раздел, и «Современной летописи», составлявшей второй раздел журнала. В 1861 г. Катков превратил свой журнал в ежемесячный, исхлопотав разрешение выпускать «Современную летопись» как самостоятельный еженедельник, а в 1863 г. он выступает редактором уже трех изданий: «Русского вестника», «Современной летописи» и «Московских ведомостей».

На первых порах в «Русском вестнике» сотрудничали крупные русские писатели, поэты, деятели науки. Здесь были напечатаны «Губернские очерки» Щедрина, рассказы и романы Тургенева, Л. Толстого, стихотворения Плещеева, Огарева, Михайлова, А. Толстого, статьи видных ученых — С. Соловьева, Буслаева и Тихонравова. Участие таких людей создавало журналу популярность в кругах читателей.

В области политической «Русский вестник» сразу выступил за отмену крепостного права путем реформы «сверху», за освобождение общества от государственной опеки, чем вызвал сочувственное отношение не только либералов, но даже представителей демократических кругов.

Период этот продолжается, однако, не долго. Уже в середине 1860 г. Чернышевский имел все основания заявить на страницах «Современника»: «Русский вестник» и наш журнал служат представителями двух различных принципов». И это было действительно так.

В период революционной ситуации 1859—1861 гг. началась резкая эволюция русских либералов вправо. Одним из первых, кто не только поправел, но и очень быстро скатился в лагерь реакции, был M. H. Катков. «Либеральный, сочувствующий английской буржуазии и английской конституции, помещик Катков во время первого демократического подъема в России (начало 60-х годов XIX века) повернул к национализму, шовинизму и бешеному черносотенству», — писал В. И. Ленин.

Журнал «Русский вестник» становится крайне реакционным изданием. В 1863 г., например, «Русский вестник» публикует получившие резкое осуждение в демократических кругах очерки Фета «Из деревни», ибо в них велась критика реформы 1861 г. «справа». Фет рисует помещика «страдальцем», который в результате Положений 19 февраля якобы понес такие жертвы, что близок к разорению, и призывает журналистику оставить в покое «обиженных» помещиков. «Браните и помещика, если он вам попадется под руку, но браните его как человека, потому что бранить его как помещика в настоящее время не только бессмысленно, но и невыносимо скучно», — пишет он^.

На страницах всех изданий Каткова травили польских революционеров. Катков требовал беспощадной расправы над организаторами восстания в Польше. Переход журнала от умеренного либерализма к откровенной реакции сказался и на беллетристическом отделе, в котором вместо произведений Тургенева, Л. Толстого, Щедрина стали печататься так называемые антинигилистические романы Вс. Крестовского, Ф. Достоевского и других, наполненные у клеветой на революционных демократов и противопоставлявшие им «положительных героев» из аристократических кругов. В области философской «Русский вестник» проповедовал религиозные, субъективно-идеалистические теории, выступая с яростными нападками на сторонников материализма.

«Русский вестник» был главным врагом «Современника» 60-х годов. Он стремился вызвать недовольство властей органом революционных демократов и с этой целью прибегал к прямым полицейским доносам. Журнал этот находил поддержку у самого царя.

+

Органом либерально-консервативного направления, прежде всего, оказался журнал М.Н. Каткова «Русский вестник», организованный в 1856 г. Журнал в канун реформ выступил за отмену крепостного права, устранение старой бюрократии, но при сохранении самодержавия и господствующего положения в стране дворян-помещиков.

После проведения крестьянской реформы Катков все больше поворачивает вправо. Активно выступает против демократов (особенно Герцена и Чернышевского), порицает польское восстание 1863 г., заявляет себя патриотом-государственником. В журнале и газете «Московские ведомости»,которую он приобретает в аренду с 1863 г., Катков критикует любые антирусские действия и намерения европейских держав, восстает против внутренней смуты либералов, разоблачает крамолу. «Только по недоразумению думают, что монархия и самодержавие исключают «народную свободу», на самом деле она обеспечивает ее более чем всякий шаблонный конституционализм». «Мы называем себя верноподданными», — с гордостью утверждал публицист. Такая позиция находила немало сторонников, авторитет Каткова-журналиста был достаточно высок.

+

Журнал «Русский вестник» дал Каткову возможность в полной мере раскрыть его публицистический талант. В 1857 году редактор начал принимать участие в политическом отделе своего журнала, а с 1858 года полностью взял его свои руки. С самого начала в своём журнале Катков выступал в защиту монархических принципов государственного устройства, поддерживал правительственные реформы. Он считал правильным освобождение крестьян с землей за выкуп для создания «надежного класса» средних землевладельцев, считал необходимым введение местного самоуправления. Взгляды публициста менялись, их эволюция прошла путь от конституционно-монархических взглядов до крутого шовинизма, раболепия. 1862—1863 годы произвели в направлении журнала резкие изменения. В то время многое происходило в массах: студенческие волнения, многочисленные крестьянские восстания. К тому же началось Польское восстание. Всё это испугало Каткова – и он, поняв, какими опасностями грозит всё это государству, крепко встал на защиту идеи русской государственности. В журнале проявились консервативные идеи Каткова, связанные с его отношением к революционным демократам. Пример – статья Каткова «О нашем нигилизме. По поводу романа Тургенева», опубликованная в «Русском вестнике» в 1862 году… виновником нигилизма Катков считал самого Николая I (да и либералы негативно относились в этому царю). Зато к Александру II Катков относился с уважением. Он искренне верил, что этот царь сделает Россию счастливой.

Катков считал всякую гласность правильной, он, в частности, требовал свободы и гласности судопроизводства, обнародования бюджета.

О Польском восстании, начавшемся 1863 году, Катков писал: «Польское восстание вовсе не народное восстание: восстал не народ, а шляхта и духовенство. Это не борьба за свободу, а борьба за власть». Всех, кто поддерживал восставших поляков, Катков считал изменниками. И в первую очередь – Герцена, который в своем «Колоколе» призывал русских офицеров соединиться с поляками и вместе с ними бороться под лозунгом «за нашу и вашу свободу». Он восстал против авторитета Герцена и достиг того, что обаяние этого публициста почти совершенно пало. К лету 1864 года во всем Царстве Польском был водворен порядок. А в 1867 году завершилась деятельность Герцена как издателя из-за выступлений Каткова против него – 1 июня 1867 г., спустя 10 лет после появления в свет первого номера, «Колокол» прекратил свое существование по причине сокращения тиража.

Комментарий девочки:

Катков не всегда был монархистом и Моск. ведомости была газета либеральная, только потом…

Какие были статьи в Русском вестнике? Что там печатали Толстой (Анну Каренину и Войну и мир) и Достоевский (Бесов) С кем Катков полемизировал из европейской прессы? (Герцен)

Комментарий студента:

Он Каткова терпеть не может. У нас девушка начала расписывать его заслуги, а он ей трояк поставил, сказал, что ничего особенного он из себя не представлял.

2. Салтыков–Щедрин, «Мелочи жизни»: «Читатель», «Воскресенье» (Читатель, Сеятель) (это главы цикла «Мелочи жизни»).

Учебник:

Публицистическая и редакторская деятельность М. Е. Салтыко­ва-Щедрина в «Отечественных записках» явилась новым этапом той работы, которую он начал еще в «Современнике». В «Отече­ственных записках» сатирик работал 16 лет, с 1868 по 1884 г.; его произведения появлялись почти в каждой книжке и во многом определяли характер и направление журнала.

Публицистика Салтыкова-Щедрина 70—80-х годов — это под­линная революционно-демократическая летопись всей порефор­менной России. Резкость и непримиримость сатиры были отраже­нием убежденности писателя в том, что необходимо решительно покончить с царизмом и эксплуататорами. Все симпатии писателя на стороне истерзанного, забитого хищниками трудящегося чело­века. Во имя освобождения народа и разоблачал он так беспощад­но все язвы русской жизни.

Салтыков-Щедрин был и остается непревзойденным мастером публицистической сатиры, замечательным художником слова. В сво­ем творчестве он часто прибегал к иносказанию, гиперболе, иро­нии, фантастике. Писатель быстро и верно умел подметить новое в экономике, политике, литературе. Это умение позволило ему рань­ше других, уже в начале 70-х годов, создать яркие, типические образы нового капиталистического хищника — колупаевых и разу-ваевых, таких, как Чумазый.

Огромная сила сатирического обобщения, типизации— яркая индивидуальная особенность стиля Салтыкова-Щедрина. Он мог схватывать явления в их становлении, росте. Недаром Гончаров говорил, что для изображения не установившегося в жизни нужен талант Щедрина, признав тем самым способность сатирика верно и своевременно улавливать новое в жизни.

Салтыков-Щедрин был мастером эзоповского языка. Немного найдется писателей и публицистов, которые могли бы сравниться с ним в искусстве обходить цензурные рогатки. Вслед за Герценом и Чернышевским он блестяще пользовался в подцензурной печати иронией и по праву мог повторить слова Герцена, назвавшего иро­нию «утешительницей» и «мстительницей».

Несмотря на многочисленные иносказания, на условность упот­ребления ряда слов и оборотов речи, читатель, по свидетельству самого сатирика, хорошо понимал его: «...литература до такой сте­пени приучила публику читать между строками, что не было того темного намека, который оставался бы для нее тайной» (Т. 5. С. 177).

Неистощимо языкотворчество Салтыкова-Щедрина. Он был очень чуток, внимателен к структуре родного языка, идиомам и. поговоркам и негодовал на либерально-буржуазных газетчиков коверкавших речь в угоду своим невзыскательным читателям. У него чрезвычайно сильно развито чувство слова, огромен словарный запас, поразительно умение использовать многозначность слов. Как никто, писатель умел выявить нужный смысловой оттенок в слове и с его помощью охарактеризовать любое жизненное явление, поведение отдельного человека или целой социальной группы. Сатирик в совершенстве постиг язык так называемого образован­ного общества — язык чиновников, адвокатов, либеральных писа­телей и журналистов, законодательных учреждений — и пароди­ровал его в своих произведениях. Столь же хорошо знал он речь народа, крестьян, язык русских летописей.

Для характеристики различных сторон русской жизни 70-80-х годов Салтыков-Щедрин охотно вводил в свои произведения литературные персонажи: Молчалина, Чацкого, Рудина, Глумо­ва, Ноздрева и многих других — и заставлял их действовать. Это избавляло его от необходимости подробно характеризовать про­шлое «героев» своего времени. Сохраняя первоначальный портрет, литературные персонажи жили в произведениях Салтыкова-Щед­рина второй жизнью. В изменившихся исторических условиях их характеры и поведение раскрывались с новых сторон, а литератур­ное прошлое помогало уяснить классовую сущность и обществен­ную роль живых представителей различных сословий в 70-80-е годы, делало ощутимой связь эксплуататоров и угнетателей капи­талистической эпохи с крепостниками.

Во всех сатирических очерках Салтыкова-Щедрина встречается образ рассказчика или корреспондента, который в иных случаях становится рупором авторских идей и оценок. Чаще всего он оли­цетворяет собой колеблющегося, трусливого русского либерала-обывателя, примкнувшего к реакции и разоблачающего себя реча­ми и поступками. Таков, например, корреспондент «Писем к те­теньке», от имени которого ведется повествование.

«Вестник Европы» был органом русской либеральной буржуа­зии и отражал ее стремления к некоторым реформам, к буржуаз­ному прогрессу страны под властью самодержавия. Дальше кон­ституционной монархии политические идеалы редакции не шли, и совершенно естественно, что журнал резко отрицательно отно­сился к революционным методам борьбы, отгораживался от рево­люции. Но так как «Вестник Европы» все же толковал о пользе реформ, он подвергался постоянным нападкам консервативной прессы во главе с «Русским вестником» Каткова. Именно это об­стоятельство позволило Салтыкову-Щедрину в годы безвременья, после закрытия «Отечественных записок», не компрометируя себя, сотрудничать в «Вестнике Европы», программа которого была очень далека от его собственных взглядов. С 1884 по 1889 г. писатель напе­чатал в журнале ряд своих сказок, «Пошехонскую старину», «Пе­стрые письма» и «Мелочи жизни». Его участие безусловно прида­вало большой интерес «Вестнику Европы» в глазах русских чита­телей и способствовало популярности издания в 80-е годы.

В произведениях писателя мы найдем и образ журналиста-демократа, отдавшего все силы делу освобождения народа. У него есть свой читатель, читатель-друг, способный не только посочув­ствовать литератору в трудную минуту, но и готовый претворить в жизнь идеи народного счастья («Мелочи жизни»).

Трагический об­раз журналиста-демократа изображен в сказке «Приключение с Крамольниковым». Он сожалеет о том, что не принял непосред­ственного участия в революционной борьбе, а лишь в литературе, в журналистике боролся с неправдой.

Салтыков-Щедрин (демократия, революция, либералы, буржуа)

Продолжил дело «Современника».

16 лет (1868 по 1884)

почти в каждой книжке

определяли характер и направление журнала.

сатирические обозрения —публицистика+художка, свобода

быстро откликаться на злобу дня

самостоятельность отд.глав, но и идей­но-тематическое единство циклов.

Н- два цикла: «Признаки вре­мени» и «Письма о провинции»

подводит итог десяти­летию после 1861 г

причину неудачи борьбы против са­модержавия - неоднородно движение 60-х годов. главная вина на либералах – компромиссы (и волки были сыты, и овцы).

пережит­ки феодализма: крепостное право живет во всем.

другие реформы 60-х годов - их крепостническую сущность.

«При­знаках времени»

характеристику земской реформы: либералы радовались земствам (органы местного самоупр), но никаких изменений - «лужение рукомойников»; антинародный характер (заседали крепостники-помещики).

Признаки времени: капиталистическим ус­тремлением к наживе, политической пас­сивностью народа

не теряет надежды

Задача передовых — помочь народу изжить незнание бедности.

«Мелочи жизни»

+ снова ж-ка

образ журналиста-демократа

силы освобождения народа

свой читатель, читатель-друг, готов претворить в жизнь идеи народного счастья

Сама статья:

МЕЛОЧИ ЖИЗНИ

III. ЧИТАТЕЛЬ (Несколько нелишних характеристик)

Читатель тот устой, на котором всецело зиждется деятельность писателя, ради которого горит писательская мысль.

Даже несомненнейшие литературные шуты чувствуется потребность поддержки со стороны читателя.

До тех пор, пока не установилось прямого общения между читателем и писателем, последний не может считать себя исполнившим свое призвание. Зато минуты подобного ободрения - самые дорогие в жизни.

До тех пор, пока не выяснится читатель, литература не приобретет решающего влияния на жизнь.

  

I. ЧИТАТЕЛЬ-НЕНАВИСТНИК

он встречается с нею с первого же шага на своем трудовом пути.

Дозволяется ненавидеть не только убеждения писателя и произведения, но и самую личность его.

преувеличивать его влияние на массу читателей; намекать на его участие во всех смутах;

о принятии против него мер - вот задача

не только вникает, но и истолковывает каждое слово, пестрит поля страниц вопросительными знаками и заметками, брызжет, по поводу их слюною в департаментах и канцеляриях.

Разновидность эта в особенности размножилась в позднейшее время.

ненавистничество никогда не считалось чудовищным и позорным.

Никому не приходило на мысль, что ненавистник заключает в себе неистощимый источник всевозможных раздоров, вред тем самым основам, на защиту которых они произносятся.

Выслушивать их брюзжание не особенно приятно, но ведь выслушиванье и не обязательно.

 

  - Ну, согласитесь, однако ж... немножко-таки есть.

   Это была стереотипная фраза, которая прекращала всякий спор.

не отчаивались и собирали материалы для будущего похода.

дождались? убедились? Приводятся цитаты, толкования

Злоба не действует на его организм разрушающим образом, а, напротив, поддерживает его.

большинство ненавистников действует дружно, сообща.

По наружности их можно принять за обыкновенных, не особенно умных

ненавистников-одиночек.

Среди молчания раздается односторонний лай

Ненавистник сам становится в ряды писателей, столбцы наполняются инсинуациями и обличениями, даже описки, опечатки - поводом для угроз.

щегольнуть перед подписчиком.

Откуда явился ненавистник-читатель?

Сама природа создает

целая растлевающая система воспитания, в котором главное праздность.

способствуют переходные эпохи, когда выбрасывается на улицу множество оголтелых личностей, они дают пищу и развитие брожению;

в надежде, что оно поможет им "отчиститься".

Чтобы убедиться в этом, стоит только обратиться к торжествующей прессе нашего времени.

От первой строки до последней все здесь произвольно, ничем не обусловлено и исполнено противоречий.

2. СОЛИДНЫЙ ЧИТАТЕЛЬ

следует непосредственно за читателем-ненавистником - кумовьями.

читает вследствие привычки.

без этого деятельное участие в общественной жизни немыслимо.

в эпохе, когда оживление, вникать.

слегка ошеломлен: - какая нынче свобода дана!  

Читателя-ненавистника он боится... давит угрюмостью

Солидный все больше сближается с ненавистником, переходит в его лагерь

В столицах солидные читатели преимущественно в чиновничьих рядах.

И ежели его мнения не так решительны и образны, как мнения ненавистника, то, во всяком случае, безобидны и благонамеренны. А сверх того, они и тем еще удобны, что высказываются во всех направлениях.

Провинциальные захолустья не принимаются в расчет, тьма,

успехам солидного человека способствует низменность его нравственного и умственного уровня.

Он сыплет афоризмами, и толпа простецов с доверием внимает ему.

3. ЧИТАТЕЛЬ-ПРОСТЕЦ

главный ее контингент, бесчисленном количестве кишит на улицах,

покупатель и потребитель, все это он износит, истребит, выпьет и съест.

Он - подписчик и усердный чтец; читает все, что попадет под руку,

"Надобно устроить так, чтобы простец читал именно мою газету".

усилия, чтобы пробудить простеца из равнодушия

газетная пища легко переваривалась и чтоб направление газеты не возвышалось над обычным низменным уровнем.

Он редко обращает свою мысль к голосу собственного рассудка

личная его инициатива отсутствует  

Глаза его следят за строками, но в лице ни один мускул не шевельнется. исключительно по поводу встреченного в газете знакомого имени

Газета говорит о новом налоге, - он не знает, какое действие, и только практика может вызвать его из оцепенения.

либеральные веяния

инстинктивно следует за общим течением.

Не убеждения действуют на него, а внешние давления

простеца-живчика,

в противоположность сонливости простеца-байбака, поражает юркостью своих движений и мысли и чувств.

любитель посмеяться.

ютится около так называемой мелкой прессы

В большой прессе зглядывает только в литературный фельетон (скандалы)да в отдел журнального обозрения (полемика).

помнит всякий малейший казус, ознаменовавший его существование. Тогда-то изобличили Марью Петровну

и разузнает настоящие личности, делает общим достоянием.

и только окрик власть имеющего лица угомониться.

4. ЧИТАТЕЛЬ-ДРУГ

читатель этот заробел, затерялся в толпе, и дознаться, где именно он находится, довольно трудно.

общение с ним делается возможным. Такие минуты - самые счастливые,

ампутациям со стороны ненавистников, ежели не успевает сохранить свое инкогнито.

Покуда мнения читателя-друга не будут приниматься в расчет, до тех пор вопрос об удрученном положении убежденного писателя останется открытым.