1. Начало журналистской деятельности Горького в Самарской газете (или Публицистика м. Горького в 80-ые годы? или Горький, его работа в Самарской газете?)

2. Салтыков-Щедрин «Письма к тетеньке» Письмо 11.

1. Начало журналистской деятельности Горького в Самарской газете (или Публицистика м. Горького в 80-ые годы? или Горький, его работа в Самарской газете?)

Учебник кратко:

М. Горький в провинциальной печати

В 90-е годы с развитием провинциальной журналистики все больше крупных авторитетов и начинающих писателей сотрудничают в провинциальной печати. Так произошло и с A.M. Горьким. Весной 1894 г. по рекомендации Короленко он переезжает из Нижнего Новгорода в Самару и становится сотрудником «Самарской газеты». Он

- выступает как обозреватель провинциальной прессы,

- ведет городской фельетон «Между прочим»,

- печатает отдельные статьи, рассказы и художественные произведения («Старуха Изергиль», «Песнь о Соколе»).

Пользуясь либеральным характером газеты, Горький остро критикует недостатки самарской жизни: приниженное положение женщин, отсутствие высоких идеалов у местной интеллигенции, эксплуатацию детского труда, грязь в городе, некультурность городского обывателя, при этом постоянно выступая защитником беднейших слоев населения.

Печать он рассматривает как «арену борьбы за правду и добро». Так называлась и одна из его статей.

В 1896 г. журналист возвращается в Нижний Новгород в качестве корреспондента газеты «Одесские новости» на открывшейся в городе Всероссийской выставке промышленности и художеств. Одновременно пишет статьи и очерки для газеты «Нижегородский листок».

М. Горький оказался одним из немногих русских журналистов, кто скептически отнесся к замыслу и экспозиции выставки. Такие выставки проводились приблизительно раз в десять лет начиная с 1872 г. Выставка 1896 г. должна была по замыслу правительства показать особые успехи, достижения русского капитализма за последние годы. Но Горький увидел за размахом, экспонатами выставки многие недостатки, несовершенства русской жизни конца XIX в. Машины, представленные в павильонах, не облегчают труд рабочих: не машина служит человеку, а человек служит машине. На выставке не были замаскированы факты эксплуатации рабочих, бросались в глаза засилье в промышленности иностранных предпринимателей-капиталистов, ложный патриотизм устроителей, которые хотели некоторые образцы кустарных производств выставить в качестве национальных достижений (велосипед, пианино, сделанные вручную кустарями-одиночками).

Не принесла журналисту полного удовлетворения и культурная программа выставки. Горький высоко оценил выступления Малого театра, чешского дирижера Главача, русской сказительницы Ирины Федосовой, некоторые картины художников-реалистов (Маковского, Репина), но весьма критически отнесся к представителям «нового искусства» — импрессионистам, в частности к картинам Врубеля, выставленным в особом павильоне.

Изобразительное искусство, по мнению журналиста, как и печать, должно непосредственно служить правде и добру, быть понятно простому человеку, воспитывать оптимизм, а не повергать его в уныние и недоумение. Негативно оценивал в эти годы писатель и русских поэтов-Декадентов: Мережковского, Гиппиус и др.

Не мог пройти журналист и мимо того, что купцы, богатые предприниматели, съехавшиеся со всей России на выставку, превратили ее в арену пьяного кафешантанного разгула. «Разгром» — так назвал Горький свой заключительный очерк о закрытии выставки, подчеркнув ее практическую бесполезность. Такая негативная оценка была, конечно, односторонней, но Горький стремился оценить выставку и развитие России с точки зрения рядового человека, человека труда.

Не вполне справедливы были и некоторые упреки публициста в адрес «нового искусства», живописи и литературы.

Учебник полно:

Начало публицистической деятельности А. М. Горького

Цензурная политика Александра III, получив­шая официальное выражение во Временных правилах о печати 1882 г. и в последующих циркулярах, привела к тому, что в стране не было демократических газет и журналов. Николай II, вступивший на престол в 1895 г., не изменил отношения к печати. В 90-е годы не только наиболее решительные деятели буржуазно-демократи­ческого умонастроения и социал-демократические лидеры долж­ны были уйти в подполье, но даже некоторые либеральные кон­ституционалисты действовали за границей. В 1890-1900 гг. не было ни одного легального органа, подобного «Современнику» 60-х го­дов или «Отечественным запискам» 70-х годов. Поэтому неудиви­тельно, что уцелевшие от преследований передовые журналисты вынуждены были в эти годы сотрудничать в либерально-народни­ческих, либерально-буржуазных журналах, газетах и там искать воз­можности защищать идеи демократии и свободы.

1890-е годы — время промышленного подъема в России. С про­цессами капитализации всей русской жизни связано дальнейшее развитие периодической печати. Продолжается количественный рост прессы, появляются новые типы периодических изданий. Растет провинциальная частнопредпринимательская газетная печать, уве­личивается число различных еженедельников: отраслевых, юмори­стических, спортивных и пр., в том числе иллюстрированных.

Благодаря поддержке капиталистов провинциальные газеты в 90-е годы получают возможность укрепить свою материальную базу, увеличивают тиражи, привлекают известных писателей и публи­цистов. Это можно сказать об одесской печати, печати ряда поволж­ских городов. Успешно действуют газеты в Сибири, на Дальнем Востоке и других окраинах.

На рубеже нового революционного подъема в середине 90-х го­дов, когда началось массовое рабочее движение, на поприще жур­налиста-профессионала вступил М. Горький. Ранняя публицистика великого пролетарского писателя продолжала лучшие традиции ре­волюционно-демократической печати. Работая в 1895—1896 гг. в провинциальных газетах Поволжья и Юга России — в «Самарской газете», «Нижегородском листке» и «Одесских новостях», — он неизменно защищал интересы народа. Правда, в то время его ми­ровоззрение окончательно еще не сложилось; отвергая помещи­чье-буржуазный строй, Горький не видел реальных путей его за­мены. И тем не менее появление Горького в легальной печати яви­лось важным событием в русской журналистике.

«Самарская газета» представляла собой типичное либерально-буржуазное провинциальное издание. В ней были широко развер­нуты отделы хроники, обозрений (столичной и провинциальной печати, местной жизни), печатались корреспонденции, фельето­ны, беллетристика. В 90-е годы в газете сотрудничали: Н. И. Аше­шов, С. С. Гусев, Н. Г. Гарин-Михайловский, С. Г. Петров (Скита­лец). Тираж газеты составлял две-три тысячи экземпляров.

В «Очерках и набросках», к написанию которых Горький при­ступил тотчас по приезде в Самару весной 1895 г., он впервые получил возможность непосредственно обратиться к читателю и дать публичную оценку ряду явлений общественной жизни. «Очер­ки и наброски» строились главным образом на материалах про­винциальной прессы.

Почти одновременно Горький под псевдонимом Иегудиил Хламида стал вести один из самых боевых отделов газеты — фель­етон на местную тему под заглавием «Между прочим». Обыденные факты он использует для серьезного разговора по важным вопро­сам, подмечает типическое, переходит к широким социальным обобщениям. В отличие от многих провинциальных газетчиков Горь­кий не раболепствует перед фактом: он для него важен не только сам по себе, сколько в качестве повода для беседы с читателем по острым проблемам жизни. Горький глубоко верил в великую про­грессивную силу печати и рассматривал газету как «арену борьбы за правду и добро» (такое заглавие имела одна из его статей), назы­вал ее «бичом обывательской совести, благородным колоколом, вещающим только правду!». Общий характер выступлений Горького-публициста протесту­ющий, обличительный. Его материалы свидетельствуют о глубо­ком недовольстве автора всем строем жизни помещичье-буржуазного государства. Фельетоны писателя с необычайной смелостью вскрывали многие язвы провинциальной жизни: издевательство над человеческим достоинством, бесправие женщины, дикость, бескультурье, внутреннюю пустоту жизни обывателей и пр. Боль­шое внимание уделено эксплуатации трудового народа. Не стра­шась административных и цензурных преследований, Горький ра­зоблачает самарского фабриканта Лебедева, применяющего на своей фабрике детский труд («Между прочим»). О положении рабочих говорится в зарисовках «Нечто о наборщиках», «Совсем как у нас» и др. Симпатии Горького целиком на стороне рабочих. Он радуется проявлению солидарности среди них, тяге к культуре, «зарожде­нию у некоторой части рабочей среды самосознания и сознания своих человеческих прав» (Т. 23. С. 106). Ряд очерков и фельетонов посвящен положению крестьян. Горь­кий не идеализирует мужика, он видит его неразвитость, заби­тость, подавленное чувство человеческого достоинства и понима­ет, что в этом виноват общественный строй, обрекающий народ на бесправное, полуголодное существование. Чиновники и купцы обходятся с крестьянином грубо, обворовывают его при сделках, корыстно пользуются его безвыходным положением. Особенно воз­мущает Горького цинизм людей интеллигентных профессий — адвокатов, врачей — по отношению к простому народу («Опера­ция с мужиком», «Жена, проданная за 40 рублей»). Он осуждает нравы буржуазной провинциальной прессы, которая беды и не­счастья одних людей делает развлечением для других. Большое место в фельетонах отводится контрастам большого капиталистического города, критике отсталости провинциальной жизни, бескультурья. Ясно выраженные симпатии Горького к рабо­чим, крестьянам и мелким служащим вызывали злобу местных зап­равил, но это не пугало его. «... Газета! Я ею доволен, она не дает спокойных дней здешней публике. Она колется, как еж. Хорошо! Хотя нужно бы, чтоб она колотила по пустым башкам, как молот», — заметил Горький в письме Короленко 15 марта 1895 г. (Т. 28. С. 8—9). Самарские темы под пером Горького звучали социально ши­роко, далеко выходя за границы города и губернии. В фельетонах писателя, опубликованных в «Самарской газете», ясно прогляды­вает лицо всей самодержавной России. Пребывание в Самаре — чрезвычайно важный этап в идейном и творческом росте Горького. Наряду с публицистикой здесь были созданы «Песня о Соколе», «Старуха Изергиль» и другие произве­дения. Работа в «Самарской газете» дала писателю обильный мате­риал для разработки темы мещанства, «окуровщины».

В конце 1895 г. Горький в качестве корреспондента газеты «Одес­ские новости» выехал в Нижний Новгород на Всероссийскую про­мышленную и художественную выставку и одновременно начал сотрудничать в газете «Нижегородский листок».

По замыслу министра Витте, выставка должна была показать успехи русского капитализма, достигнутые за последние 10—12 лет. Но рекламный характер выставки не обманул Горького. Он ока­зался среди тех немногочисленных русских корреспондентов, ко­торые сумели справедливо оценить ее, несмотря на шумиху, под­нятую либеральными и монархическими газетами вокруг «ниже­городского чуда»: «Выставка поучительна гораздо более как правдивый показатель несовершенств человеческой жизни, чем как картина успехов промышленной техники страны» (Т. 23. С. 237). Молодого журналиста не отуманили размах и пышность, с каки­ми она была устроена. Горький сразу отметил решающий недоста­ток экспозиции: в павильонах и на стендах совершенно не были отражены жизнь и труд народа, производящего все ценности, вы­ставленные для обозрения. Как, кем, в каких условиях добыты тонны железа, угля, хлопка, построены машины, изготовлены вещи — узнать было невозможно. Выставка не показывала великую созида­тельную силу народа.

Писатель пользуется любым случаем, чтобы напомнить о жесто­кой эксплуатации, которая царит на отечественных предприятиях, о чем, разумеется, умолчали организаторы выставки. Он говорит о нищенском заработке, о полурабском труде рабочих в условиях ка­питализма. Ненормальна жизнь, когда железо первенствует, а чело­век ему рабски служит (очерк «Среди металла»).

Описывая последние приготовления к открытию павильонов, Горький отмечает, что даже здесь картины эксплуатации встреча­ются на каждом шагу: «Со всех сторон вас окружают разные архи­тектурные деликатесы... а между ними, на той же самой земле... согнувшись в три погибели, грязные и облитые потом рабочие возят на деревянных тачках и носят «на хребтах» десятипудовые ящики с экспонатами. Это слишком резко бьет в глаза... Неприят­но видеть на художественно-промышленной выставке — выставку изнурительного поденного труда чернорабочих» (Т. 23. С. 142).

Горьковские очерки и корреспонденции, составившие цикл «С Всероссийской выставки», полны глубокого возмущения кос­мополитизмом ее организаторов. Горький говорил, что обидно ви­деть Запад постоянно и всюду в роли нашего учителя. Машинный отдел поражает отсутствием русских имен — кругом только Бром-леи, Нобели, Циндели, и это оскорбляет патриотическое чувство Горького: «Я не националист, не апологист русской самобытнос­ти, но, когда я прохожу по машинному отделу, мне становится грустно. Русские фамилии отсутствуют в нем почти совсем — все немецкие, польские фамилии. Но, однако, какой-то, кажется, Людвиг Цоп вырабатывает железо «по системе инженера Артемье­ва»... Это производит колющее впечатление. Говорят, что почва промышленной деятельности всего скорей сроднит человечество. Это бы хорошо, конечно, но пока мне все-таки хочется видеть инженера Артемьева самостоятельно проводящим в жизнь свою систему обработки продукта» (Т. 23. С. 226).

Писатель с тревогой наблюдает, как иностранный капитал прибирает к рукам при попустительстве царского правительства одну за другой ведущие отрасли национальной промышленности: машиностроительную, нефтяную, текстильную. Ему чужд казен­ный патриотизм. Он осуждает организаторов выставки за попытку представить как образец русской сметки, как национального ге­ния кустаря-самоучку Коркина, который пытался вручную изго­товить велосипед и пианино, иронизирует над теми, кто лишь ради выставки вспомнил Ползунова и Яблочкова.

Труд талантливых и трудолюбивых русских людей, хорошо орга­низованный и умело направленный, мог бы действительно дать ве­ликие результаты, но в царской России этого нет и быть не может.

Правдиво рисует Горький вырождение буржуазной интелли­генции, ее тлетворное влияние на все стороны общественной и культурной жизни. Все, к чему прикоснется буржуазия своими гряз­ными руками, опошляется: кино, живопись, музыка, театр. На выставке особенно ярко проявилось стремление буржуазии пре­вратить искусство в пикантное развлечение. Буржуазному интел­лигенту, как и сибирскому купчику, оказались доступны лишь ка­фешантанные удовольствия («Развлечения»).

Острота очерков и корреспонденции Горького была такова, что городским газетам было запрещено печатать его статьи во вре­мя посещения Нижнего Новгорода царем, как тенденционные.

Следует отметить некоторую разницу подхода к теме выставки между очерками и корреспонденциями Горького в «Нижегород­ском листке» и в «Одесских новостях». Нижегородцы были более полно информированы о выставке и выставочном быте, поэтому их интересовали не описания торжества, а оценка и комментарии публициста. И наоборот, одесский читатель хотел узнать о всех достопримечательностях выставки, о том, как и чем живет Ниж­ний Новгород. Горький учитывал это в своей корреспондентской работе, никогда, однако, не поступаясь ради занимательности серьезными заключениями. Он умел и на страницах «Одесских но­востей» контрастом настроений, пейзажем, иносказанием, реп­ликами собеседников подчеркнуть недостатки существующего об­щественного строя.

Статьи, очерки и корреспонденции Горького о Всероссийской выставке 1896 г. помогли русскому читателю уяснить показной ха­рактер «этой универсальной лавочки» (Т. 23. С. 237). Они сыграли немалую роль и в творческом росте самого писателя. Выставка дала Горькому новый материал для резкой критики упадочной буржу­азной культуры, искусства и литературы.

В ряде статей и очерков писатель раскрыл реакционную стороны натурализма и декадент­ства — течений в искусстве, порожденных капитализмом.

По поводу оценки новых течений в русской живописи, осо­бенно картин Врубеля и Галлена, Горький вступает в полемику с художником Карелиным, писавшим в газетах «Нижегородская почта» и «Волгарь», и с публицистом Дедловым из «Недели». Он критикует не только модную живопись импрессионистов, но и поэзию декадентов, символистов, чуждую людям труда: «... госпо­да художники и поэты, пораженные декадансом, модной болез­нью, смотрят на искусство как на область свободного и никакими законами не стесняемого выражения своих личных чувств и ощу­щений. "Искусство — свободно", — твердо помнят они и с уве­ренностью занимаются гайдамачеством в искусстве, выдвигая на место кристально чистого и звучного пушкинского стиха свои не­ритмичные стихи, без размера и содержания, с туманными обра­зами и с дутыми претензиями на оригинальность тем, и на место картин Репина, Перова, Прянишникова и других колоссов рус­ской живописи — колоссальные полотна, техника которых вполне родственна угловатым и растрепанным стихам madame Гиппиус и иже с ней. Какой социальный смысл во всем этом, какое положи­тельное значение может иметь эта пляска святого Витта в поэзии и живописи?» (Т. 23. С. 183). Сам писатель защищает ясность и про­стоту в искусстве, его тесную связь с жизнью. Задача литературы и живописи — облагородить дух человека, идейно воспитать его, показать правду жизни. Искусство должно учить человека думать, в нем не может быть места глупым и вредным «чудачествам».

Горький высоко ставит реализм живописи Маковского, игры актеров Малого театра, программной музыки, утверждает неизме­римое превосходство художников эпохи Возрождения и русских мастеров XIX в. над живописью импрессионистов. Особенно ценит он подлинное искусство самого народа, в каких бы оно формах ни проявлялось. С восторгом отзывается писатель о безымянных рус­ских камнерезах, придающих камню «легкие воздушные формы» и обладающих «тонким вкусом», «уверенной рукой» и «хорошо раз­витым чувством меры» (Т. 23. С. 154). Симпатии Горького отданы «бабушке Ирине», знаменитой сказительнице Ирине Андреевне Федосовой (очерк «Вопленица»).

К выступлениям Горького, затрагивающим вопросы искусст­ва, примыкают его статьи «Еще поэт» и «Поль Верлен и декаден­ты», опубликованные «Самарской газетой» в 1896 г. В последней наиболее полно вскрываются корни и социальный смысл дека­дентства как искусства, порожденного загнивающей буржуазией. Пессимизм и полное безучастие к действительности — вот харак­терные черты творчества французских и русских декадентов (Рем­бо, Маларме, Сологуба, Мережковского и др.). «...Декаденты и декадентство — явление вредное, антиобщественное, — явление, с которым необходимо бороться», — пишет Горький (Т. 23. С. 125). Вместе с тем Горький не отрицает талантливости П. Верлена, А. Рембо и других поэтов.

Не все в суждениях молодого журналиста бесспорно. Его мнение о картинах Врубеля носило субъективный характер, отношение к Сологубу было односторонним. Тем не менее в борьбе против попыток увести искусство от действительности он вновь выступает как продол­жатель лучших традиций революционно-демократической критики.

От статьи к статье крепнет публицистическое мастерство Горь­кого. Выходец из народа, много видевший «в людях» и во время странствований по Руси, писатель неустанно работает над собой, прислушиваясь к советам Короленко, Гарина-Михайловского. До конца жизни не прекращал он публицистической деятельности. Школа профессионального журналиста оказалась чрезвычайно полезной для будущего роста писателя.

Комментарий Есина:

Когда будете смотреть раздел о Горьком, обратите внимание на характеристику самой «Самарской газеты». Потому что «Самарская газета» в данном случае рассматривается как вообще образец провинциальной газеты того времени (частной провинциальной газеты. В это время очень активно развивается печать в провинции, появляется много частных изданий, не только там «Ведомости» казенные издаются, но издаются и частные газеты. И вот, «Самарская газета» – характерное явления того времени, одна из лучших провинциальных газет того времени. Поэтому не надо начинать просто с Горького – что Горький там напечатал, а умейте дать характеристику этой газеты, потому что там все очень характерно.

Во-первых, издатель является не литератором-интеллигентом, как правило, это богатый человек, предприниматель (фабрикант/заводчик/купец/ и т.д.), т.е. некто имеющий деньги, капитал. Но он приглашает, конечно, в редакторы и др. сотрудники людей литературных как-то проявивших себя, одаренных.

Во-вторых, характерной была структура этих вот изданий, обязательная для всех. Это обязательно отдел информации о столичной жизни, о столичной печати – такой концентрированный, конечно. Затем обязательным был отдел, посвященный городу, в котором выходила эта газета – это не только информационный отдел, но и … 07:10-07:18 … фельетон городской … главных подписчиков. Обязательным было обозрение жизни соседних губерний. Хозяйственные интересы были общие - поэтому.

Вот эти все моменты, которые характеризуют «Самарскую газету», были характерны для «Смоленской газеты», и «Одесской газеты», и любой другой. Это надо иметь ввиду и также уметь дать характеристику самой газеты. А потом уже переходить к тому, что там делал Горький: какие там печатал произведения, тематика какая была у него, ну и как долго он там проработал.

Комментарий девочки:

Отвечать надо было довольно полно. Спрашивал о том, в каких журналах печатался Горький, кто его пригласил в Самарскую газету, каков тираж газеты, кто еще там печатался и какие были рубрики. Чем отличалась рубрика "Между прочим" до Горького и после него.

Комментарий второй девочки:

По первому вопросу: подробности по газете, кто привел туда Горького, тираж, кто редакторы, даты.