21. Слово как основная единица я ( Соссюр). Слово как производная от морфемы единица (Блумфилд).

"Слово несмотря на все трудности, связанные с определением этого понятия, – писал Ф. де Соссюр, – есть единица, неотступно представляющаяся нашему уму как нечто центральное в механизме языка" и все остальные единицы неизменно рассматриваются по отношению к словам: фонемы – как единицы, дифференцирующие слова, морфемы – как их составляющие, словосочетания и предложения – как состоящие из слов. Слово является связующим звеном всей языковой системы. Такая ведущая роль слова в языке обусловлена его функциями. Основное назначение слова – называть, именовать предметы и явления окружающего нас мира, элементы психической и эмоциональной деятельности человека. Одновременно слово – строительный материал для других слов, словосочетаний и для высказываний, в которых осуществляется общение между людьми.

Морфема выделялась в методике Блумфилда в качестве основной единицы измерения и аранжировки грамматических форм, конституирующих речевой отрезок. Слово как определенная языковая единица практически исключается из анализа. Это в равной мере характерно как для Блумфилда, так и впоследствии для многих дескриптивистов. Ведущая позиция морфемы особенно ясно выступает в членении высказывания по методу непосредственно составляющих, поскольку она неизменно является конечным составляющим, то есть основным элементом, из которого строится целое. Высказывание или предложение - это только последовательность определенным образом организованных морфем.

Поглощение слова морфемой выражается и в том, что лексикон, по мнению Блумфилда, должен включать все морфемы языка. Синтаксис у Блумфилда сводится в конце концов к аранжировке морфем и занимает поэтому подчиненное положение по отношению к морфологии.

Двойственная природа содержательной стороны слова: «формальных и семантических значимостей» (Карцевский).

Знак и значение не покрывают друг друга полностью. Их границы не совпадают во всех точках: один и тот же знак имеет несколько функций, одно и то же значение выражается несколькими знаками.

Будучи семиологическим механизмом, язык движется между двумя полюсами, которые можно определить как общее и отдельное (индивидуальное), абстрактное и конкретное.

С одной стороны, язык должен служить средством общения между всеми членами лингвистической общности, а с другой стороны, он должен также служить для каждого члена этой общности средством выражения самого себя, и какими бы «социализированными» ни были формы нашей психической жизни, индивидуальное не может быть сведено к социальному. Семиологические значимости языка будут непременно иметь общий характер, для того чтобы язык оставался независимым от настроений индивида и от самих индивидов.

Если бы знаки были неподвижны и каждый из них выполнял только одну функцию, язык стал бы простым собранием этикеток. Но также невозможно представить себе язык, знаки которого были бы подвижны до такой степени, что они ничего бы не значили за пределами конкретных ситуаций. Из этого следует, что природа лингвистического знака должна быть неизменной и подвижной одновременно.

В «полном» знаке (слово, которое сравнивается с морфемой) имеется два противоположных центра семиологических функций; один группирует вокруг себя формальные значимости, другой — семантические. Формальные значимости слова (род, число, падеж, вид, время…) представляют элементы значений, известные всем говорящим; эти элементы не подвергаются, опасности субъективного истолкования со стороны говорящих; считается, что они остаются тождественными самим себе в любой ситуации. Семантическая часть слова, напротив, представляет некий род остатка, противящегося всякой попытке разделить его на элементы такие же «объективные», каковыми являются формальные значимости. Точная семантическая значимость слова может быть достаточно установлена лишь в зависимости от конкретной ситуации. Только значимость научных терминов зафиксирована раз и навсегда благодаря тому, что они включаются в систему идей.

Поэтому всякий раз, когда мы применяем слово как семантическую значимость к реальной действительности, мы покрываем более или менее новую совокупность представлений.

Семантические значимости в переносном смысле: С момента своего появления новое образование представляется как знак, т. е. оно способно обозначать аналогичные ситуации, оно является уже родовым и оказывается включенным в синонимический ряд. Предположим, что в разговоре кто-то был назван рыбой. Тем самым был создан омоним для слова «рыба» (случай переноса, транспозиции), но в то же время прибавился новый член к синонимическому ряду: «флегматик, вялый, бесчувственный, холодный».

Формальные значимости в переносном смысле: Вот пример транспозиции грамматической функции. Повелительное наклонение выражает волевой акт говорящего, перед которым стушевывается роль собеседника как действующего лица (Замолчи!). Однако эта форма появляется в другой функции: «Только посеяли, а мороз и ударь» (действие неожиданное, независимое от действующего лица).

(По Виноградову)

Грамматическое значение – обобщённое, отвлечённое языковое значение, присущее ряду слов, словоформ, синтаксических конструкций и находящее своё регулярное (стандартное) выражение в грамматических формах. В морфологии - это общие значения слов как частей речи (напр., значения предметности у существительных, процессуальное у глаголов)

Лексическое значение – содержание слова, отображающее в сознании и закрепляющее в нём представление о предмете, свойстве, процессе, явлении… Л.з. - продукт мыслительной деятельности человека, оно носит обобщённый характер. Обычно Л.з. сопоставляется с понятием. Лежащее в основе Л. з. понятие имеет более или менее чёткое ядро и нечёткую периферию. Чёткость ядра обеспечивает устойчивость Л. з. и тем самым - взаимопонимание; благодаря расплывчатому «ореолу» понятия Л.з. может «растягиваться», что даёт возможность использовать слово для обозначения предметов, для к-рых в языке нет специального наименования. Подвижность Л.з. позволяет использовать слово для художественного творчества.