Психология русского рабочего

1. Факторы, задававшие особенности ментальности промышленных рабочих.

2. Особенности психологического склада русского рабочего в начале 20 века.

Доля российского рабочего класса в общем составе населения была скромной (2,6 млн. чел.). Правда, вместе с ремесленниками, сезонными рабочими, батраками они составляли около 12 млн. чел. Истинными рабочими российские марксисты признавали лишь первых, т.е. рабочих заводов, фабрик, шахт, ж/д, связанных с крупным машинным производством, по той простой причине, что именно это производство задавало вектор развития. К тому же именно промышленный пролетариат сыграл значительную роль в политической жизни страны, особенно в революции. С развитием численность рабочего класса росла, к 1913 г. их было около 4 млн. чел. Но параллельно росла и общая численность населения страны (со 130 млн. в 1900 до 180 млн. в 1914). Сила российского пролетариата проистекала из довольно высокой степени его сплоченности и революционности. И то, и другое традиционно выводилось из двух факторов – невысокого жизненного уровня и концентрация значительной части рабочих на крупных предприятиях. До половины промышленного рабочего класса было сосредоточено на предприятиях числом работников 500 и выше.

13,5 мин. фильм про британских шпионов

Приличный жизненный уровень имели лишь высококвалифицированные рабочие (мастера, электрики, механики, т.е. профессии редкие). Этот уровень доходов (45-50 руб./мес.) позволял прилично одеваться, питаться, снимать с семьей индивидуальную квартиру ближе к городским окраинам. Рабочий средней квалификации получал 30-40 руб./мес. На питание хватало. Одевались такой рабочий и члены его семьи уже крайне скромно. Вопрос жилья удовлетворительно не решался. Довольно типичное явление для этой категории – съемные отдельные квартиры, по 10-15 человек на каждую комнату. До половины работников составляли чернорабочие с заработком около 20 руб./мес. Здесь уже вставал на повестку дня вопрос о достаточности калорийности питания (не хватало белкового питания). Килограмм мяса или рыбы в Питере тогда стоил 1 руб. и выше. + Плата за жилье. Главной проблемой было жилье. В 1905 г. более половины работников и около 60% работниц оставались холостыми. Создать семью было рабочему не по карману. Остальные в большинстве своем имели семьи в деревне, с которыми не виделись годами.

Сегодня только жизненным уровнем и высокой степенью концентрации рабочих на крупных предприятиях особенности психики их поведения объяснять уже недостаточно. Исследователи все чаще принимают во внимание факторы социально-психологические. Если выделять наиболее выразительные черты рабочей психологии, то можно отметить такие, как:

• коллективизм;

• относительная небуржуазность;

• тяга к знаниям;

• растущее чувство собственного достоинства.

Современные исследования показывают, что в рабочей среде очень долго сохранялось влияние крестьянской психологии. Кроме того, само пополнение рядов промышленного пролетариата еще и в начале 20 века не менее чем на половину происходило за счет выходцев из деревни. Именно здесь, в первую очередь, истоки таких качеств личности, как коллективизм и небуржуазность.

Кирьянов: «Сколько-нибудь сильной и прочной приверженности собственности у большинства рабочих не было. И это можно объяснить их неустроенностью, низким уровнем жизни, низкой оплатой труда, не позволяющей копить деньги, отсутствие частнособственнической традиции. С этим, надо полагать, было связано и нескрываемое негативное отношение рабочих к чужой собственности. Подобное умонастроение подогревала социалистическая пропаганда, постоянно указывавшая на несправедливое распределение богатства в обществе. Негативное отношение к чужой собственности проявлялось, прежде всего, на предприятиях. Низкая оплата тяжелого труда приводила рабочих к заключению о том, что, раз предприятие крадет его зарплату, то и рабочий вправе поступать подобным образом в отношении предприятия. Отсюда ставшее на многих предприятиях ординарным явлением воровство изделий, деталей, которые затем можно было продавать на рынке. Эти кражи не выходили, как правило, за пределы сферы производства, и напоминали кражи крестьянами помещичьего сена, леса и т.п., также совершавшиеся из нужды. В осознании своего тяжелого материального положения, резко отличавшегося от положения предпринимателей, и вместе с тем в несправедливом распределении богатства в обществе, вероятно, следует искать и наклонность части рабочих к погромным действиям, которые выливались в стачки и не только. Отсутствие сколько-нибудь сильного частнособственнического начала среди рабочих способствовало в дальнейшем восприимчивости ими социалистического учения, предполагавшего ликвидацию частной собственности на предприятия, землю и т.п. В этой связи уместно вспомнить слова министра внутренних дел Петра Ивановича Барнаулова (?), который в записке на имя Николая II писал о том, что «по его глубокому убеждению в России народные массы, несомненно, исповедую принципы бессознательного социализма, и здесь всякое революционное движение неизбежно выродится в социалистическое, а не в политическую революцию, как на западе».

Коллективизм рабочих проявлялся не только в довольно успешной их политической организации в годы революций, но и в быту, в первую очередь, в форме так называемых землячеств. Уходя из деревни в город, утрачивая привычные социальные связи, попадая в незнакомую и пугающую их среду, испытывая психологический дискомфорт, бывшие крестьяне пытались и здесь воспроизводить общинный уклад жизни. В тех случаях, когда бывшие односельчане или выходцы из одной волости/уезда селились в городе вместе, артельно снимая квартиру, то на этой почве оформлялось землячество. Именно землячества стали главными каналами пополнения рядов рабочих выходцами из деревни. Направляясь в город, крестьянин уже знал, что земляки помогут ему найти работу и поддержат первое время. Естественно, землячества не могли в полной мере воспроизвести сельские общины, т.к. землячество это еще и производственная единица. Но в этом плане городские землячества отчасти дополнялись трудовыми коллективами заводов, фабрик, где также проявлялись элементы общинной психологии бывших крестьян. С учетом таковой, Сенат еще в 1907 г. удовлетворил просьбу Пряновской фабрики Богородского уезда (??) о том, чтобы за порядком на фабрике и за платежом им денег следили 6 человек, выбранных ими из своей среды. На протяжении 19 века, несмотря на отсутствие соответствующих законов, начальство многих рабочих и фабрик общалось с рабочими не напрямую, а через посредников, выбранных снизу или назначенных сверху из той же рабочей среды. Начальник московского охранного отделения, а затем и начальник всего охранного отделения департамента полиции в 1902-1903 гг. Зубатов С.В. тоже пошел по пути создания заводских комитетов на предприятиях из выборных рабочих для посредничества между рабочей массой и администрацией. Но эта мера дала такой толчок в развитии организованного рабочего движения, что вынудило правительство скорее отказаться от зубатовского эксперимента, а самого Зубатова отправить в отставку. Однако в 1903 г. правительство издало закон о выборных заводских старостах, рассматривая его, как определенную уступку рабочих. Однако, он их мало вдохновил, т.к. старосты были бесправны. Зато с весны 1905 г. в условиях революции рабочие стали наполнять его новым содержанием, создавая выборные коллективные органы рабочего самоуправления: фабрично-заводские комитеты, советы старост, комиссии депутатов и др. Логичным развитием этой тенденции, но уже в масштабах большого города стало появление в мае 1905 г. первого в России Союза рабочих депутатов, а осенью того же года Петербургского совета рабочих депутатов. Советы рождались именно как народная инициатива, и их глубоким историческим корнем была сельская община, сельское и волостное общинное самоуправление.

Первый крупный российский марксист Плеханов еще в середине 1890-х призывал своих последователей принимать во внимание растущие интересы рабочих к компонентам культуры светского общества: одежде, мебели, манерам поведения и т.д., в котором, по его мнению, проявлялось стремление рабочих к признанию их прав личности и равенству с более привилегированными слоями общества. Он же утверждал, что приход молодых рабочих в революционное движение был во многом обусловлен именно отказом признать их претензии на равенство и человеческое достоинство со стороны властей и более привилегированных групп населения. Американский историк Л. Хеймсон указывал, что накануне ПМВ в числе требований бастовавших рабочих на одно из первых мест выдвинулось требование уважения их человеческого достоинства. Рабочих возмущала грубость администрации, система штрафов и т.п. Тот же Хеймсон приводит такой характерный пример: на фотографиях депутатов первой и второй государственных дум можно заметить, что члены фракций сфотографированы в одежде различных стилей, но все без исключения депутаты-рабочие одеты в темные костюмы и белые рубашки с галстуками, т.е. в наиболее корректные, хотя возможно и дешевые виды одежды привилегированных слоев городского населения. Выборгский р-н Петрограда, сыгравший ключевую роль в победе Февральской революции, где проживали урбанизированные рабочие, обычно с семьями, с определенными претензиями и запросами, находился непосредственно против центра города, населенного главным образом членами привилегированных слоев общества, но физически был отделен от него водами Невы. Таким образом, сама география Выборгского р-на послужила основой для кристаллизации в среде его рабочего населения ощущения близости к образцам культуры привилегированных слоев общества и одновременного ощущения своей отдаленности от этих слоев.

Уже накануне ПМВ эти противоречивые чувства нашли отражение в стремлении рабочих этого района к равенству с привилегированными слоями общества и одновременно к политическому размежеванию с ними. По воспоминаниям эсера Зензинова, Февральская революция была стихийной и неожиданной для элитных слоев населения, но не для рабочих. Когда рабочие Выборгского района начинают 23 февраля 1917 г. прорываться по мостам и Невскому льду к центру столицы, и настойчиво, несмотря на жандармов, казаков и других представителей правопорядка, проводили политические демонстрации на Невском проспекте, они тем самым ярко проявили свою волю в свершении революции. Более того, такими действиями они создали у других слоев населения, начиная с солдат Петроградского гарнизона, отчетливое представление о том, что та революция, которую многие из жителей столицы столь долго ожидали, часто со смешанными чувствами, действительно началась.

По своим политическим симпатиям еще и к началу 20 века большинство рабочих склонялось к монархическим воззрениям. После расстрела 9 января 1905 г. произошел перелом сознания и поведения рабочих, который и привел к взрывной реакции и массовым выступлениям протеста по всей стране, давший число стачечников в течение 1 месяца равное их численности за последние 10 лет. Эти события произвели существенную корректировку менталитета, прежде всего, средних и низших слоев рабочего класса, не говоря уж о том, что они изменили соотношение различных его слоев в пользу социально более активных рабочих. Процесс этот шел неровно, никогда не охватывая всю массу рабочих, в представлениях которых было к тому же немало путаницы и всякого рода нюансов. Например, такая существенная психологическая деталь, как несовпадение в сознании рабочих понятий монархия и самодержавие. Рабочий-монархист вполне мог быть при этом противником самодержавия, под которым понимался не тип государственного устройства, а полицейско-бюрократический произвол на предприятии, в городе, губернии и т.д. Тем не менее, монархические настроения в промышленном пролетариате Росси и в период после первой русской революции заметно развивались, что во многом предопределило практически полную изоляцию Николая II накануне Февральской революции. Способствовало тому и падение религиозности в рабочем классе. При этом именно церковь выступала главной опорой самодержавия в дореволюционной России. Падение религиозности во многом было связано с распространение грамотности, с появлением кинематографа и других массовых развлечений. Газета правых «Русское знамя» писала в 1910 г. по поводу жителей города Николаева: «Веяния новых идей повлияли в отрицательную сторону на религиозную психику русского народа, который теперь с легкой душой бежит смотреть театральные зрелища, и уже тяготится исполнением долга православного, становясь совершенно безразличным к своей святыне – Храму Божьему».

Для рабочих была характерна и еще одна черты – национальная и религиозная терпимость, особенно для последователей социалистических партий, воспринявших их идеи интернационализма и братства всех трудящихся. Благоговейным было отношение большинства рабочих к образованию, к знаниям, квалификации, культуре. Многие рабочие проявляли стремление к повышению образовательного уровня и, наряду с чистой любознательностью, здесь играло свою роль желание улучшить социальное и материальное положение собственное и своих детей. Наиболее ярким проявлением этой тенденции стало появление целого ряда рабочих-писателей, а также такого социального феномена, как рабочая интеллигенция. Некоторые из них со временем войдут в большевистскую элиту (Шляпников, Калинин, Андреев, Руцутак и др.).