
- •Экзаменационные ответы по дисциплине «Литература с основами литературоведения»
- •Художественные особенности в изображении исторических лиц и событий в «Слове о полку Игореве». «Слово о полку Игореве»
- •4. Развитие жанра хождений «Хождение за три моря Афанасия Никитина».
- •Художественное своеобразие житийной литературы.
- •Художественные средства создания образов героев в «Повести о Петре и Февронии» Ермолая-Еразма.
- •А.Д.Кантемир - основатель жанра русской стихотворной сатиры.
- •В.К.Тредиаковский и его оригинальное художественное творчество.
- •Литературная деятельность м.В.Ломоносова.
- •Новаторство г.Р.Державина
- •13Художественные особенности сентиментальных повестей н.М.Карамзина.
- •14. В.А. Жуковский. Художественный мир романтических элегий и баллад. Этические коллизии в балладах.
- •Основные мотивы и темы поэзии а.С.Пушкина.
- •«Герой нашего времени» как социально-психологический и философский роман м.Ю.Лермонтова: его структура, система образов.
- •Особенность творческого дарования н.В. Гоголя и его поэтического видения мира. «Вечера на хуторе близ Диканьки» н.В. Гоголя, их жизнеутверждающий пафос, романтические и реалистические тенденции.
- •Поэма «Мертвые души» н.В. Гоголя, ее замысел, особенности жанра, сюжета и композиции. Роль образа Чичикова в развитии сюжета и раскрытии основного замысла произведения.
- •Роман и.А. Гончарова, «Обломов» как социально-психологический и философский роман.
- •Душа и природа в поэзии ф.И. Тютчева. Особенности любовной лирики ф.И. Тютчева, ее драматическая напряженность («о, как убийственно мы любим..
- •Непосредственность художественного восприятия мира в лирике а.А. Фета («На заре ты ее не буди...», «Вечер» «Как беден наш язык!..» и др.)
- •Образ «положительно прекрасного человека» в романе «Идиот» ф.М. Достоевского.
- •Роман «Братья Карамазовы» как итог творчества Достоевского и его раздумий над судьбами России и человечества.
- •«Война и мир» л.Н.Толстого. Замысел, проблематика, композиция, система образов.
- •«Мысль семейная» в романе «Анна Каренина», нравственный пафос романа. Духовные искания л.Н.Толстого в романе «Анна Каренина».
- •Поиски положительного героя и идеалов в рассказах а.П. Чехова.
- •29.Новаторство чеховской драматургии.
- •30Модернистские течения. Символизм. Акмеизм. Футуризм.
- •Художественные искания и.А.Бунина: отражение трагизма и катастрофичности бытия, тема любви и смерти, мотивы времени в творчестве.
- •А.И.Куприн. Утверждение высоких нравственных идеалов в повестях писателя.
- •Концепция раннего романтического творчества м. Горького.
- •Трилогия очеловечивания как отражение этапов творческого пути а.А.Блока.
- •35Своеобразие лирического героя в творчестве поэтов акмеистов.
- •Самобытность поэтической системы м.И.Цветаевой.
- •Мир деревни, народной поэзии, природы в творчестве с. Есенина. Трагизм лирического героя в поэме «Черный человек»
- •Футуристические тенденции в творчестве в. Маяковского
- •39. Специфика изображения личности в прозе л.Андреева
- •40. Жанровое своеобразие романа «Мастер и Маргарита» м.А Булгакова. Отражение философско-религиозных концепций в романе.
- •Художественные поиски обэриутов. Принципы смысловой парадоксальности, абсурда и алогизма в творчестве а. Введенского. Д. Хармса. Н. Заболоцкого. Н. Олейникова.
- •Своеобразие творческого метода а.Платонова. Тема любви и человеческих взаимоотношений.
- •Своеобразие художественного мира в. Набокова. Тема «утраченного рая» детства, драматических отношений между иллюзией и действительностью («Машенька», «Защита Лужина»).
- •Лирико-философский роман б. Пастернака «Доктор Живаго». Концепция личности и истории.
- •46.«Тихий Дон» м.Шолохова: особенности композиции романа-эпопеи. Историческая судьба русского крестьянства в трагическом
- •47.Традиционные сказочные мотивы и новаторские черты сказок л. Петрушевской.
- •Проблемно-тематический диапазон поэзии и.Бродского.
- •49 . Условно-метафорические романы в. Пелевина «Жизнь насекомых» и «Чапаев и пустота».
- •50. Игровая поэтика постмодернизма в поэзии т. Кибирова, д. Пригова, г. Сапгира.
Своеобразие художественного мира в. Набокова. Тема «утраченного рая» детства, драматических отношений между иллюзией и действительностью («Машенька», «Защита Лужина»).
С ранних лет для творчества Набокова характерен лейтмотив, высказанный лирическим героем в одном из стихотворений: «Эту жизнь я люблю исступленной любовью».В мире Набокова нет реальностей вообще, а есть множество субъективных образов реальности, зависящих от степени приближения к объекту восприятия и от большей или меньшей меры специализации этого восприятия. Искусство для Набокова начинается там, где память и воображение человека упорядочивает, структурирует хаотический напор внешних впечатлений. Для Набокова недопустимо отождествление жизни и творчества. Недопустимость прямолинейной автобиографичности в творчестве побудила писателя намеренно избегать «сопереживательной» стилевой манеры, когда читатель настолько сживается с близким ему персонажем, что начинает чувствовать себя «на месте» этого персонажа. Приемы пародии и иронии неизменно возникают в набоковских текстах.У Набокова читатель найдет и «странную» привычку – наделять даже самых отталкивающих своих персонажей отдельными чувствами, мыслями и впечатлениями, которые когда-то вполне могли возникать у него самого. Поскольку главные свойства создаваемого Набоковым миром – многослойность и многоцветность, его зрелые произведения почти не поддаются привычным тематическим определениям. Содержание его рассказов и романов может составлять неустроенный быт русской эмиграции («Машенька») или отлаженная абсурдность порядков в вымышленном тоталитарном государстве («Приглашение на казнь»); история литературного роста начинающего поэта и его любви («Дар») или история преступления («Отчаяние»); жизнь и смерть талантливого шахматиста («Защита Лужина») или механизмы поведения немецких буржуа («Король, дама, валет»); американская «мотельная» цивилизация («Лолита») или преподавание литературы («Пнин»). Внешняя свобода в выборе разнообразных тем соединяется у Набокова с постоянной сосредоточенностью на главном – на проблематике сложных закономерностей человеческого сознания, на многообразии субъективных версий событий человеческой жизни, на вопросах о возможности и границах человеческого восприятия. Такую проблематику принято называть гносеологической (т.е. обращенной к различным способам и способностям видения и постижения мира). Все произведения Набокова как бы предполагают продолжение: они как бы фрагменты глобального художественного целого. Каждый рассказ или роман композиционно завершенным, может быть понят и сам по себе. В то же время, взаимодействуя в мире Набокова, они проясняют и обогащают друг друга, придавая всему творчеству писателя свойство метаконструкции (т.е. совокупности всех произведений, обладающей качествами единого произведения). Историки литературы выделяют три ведущих универсальных проблемно-тематических компонента в творчестве Набокова – тему «утраченного рая» детства (а вместе с ним – расставания с родиной, родной культурой и языком); тему драматических отношений между иллюзией и действительностью и, наконец, тему высшей по отношению к земному существованию реальности (метафизическую тему «потусторонности»). Общим знаменателем этих трех тем можно считать метатему множественной или многослойной реальности.Сложность восприятия набоковской прозы связана с особенностями субъективной организации повествования. Рассказчиков набоковских произведений принято называть «ненадежными»: то, что герой – рассказчик считает очевидным и в чем он пытается убедить читателя, на поверку может оказаться его персональным миражем.Художественный мир Набокова содержит не только обязательный образ автора, но и инстанции – образы критика, литературоведа, переводчика, - одним словом, образы – зеркала разнообразных истолкователей. Все делается для того, чтобы увести читателя от верного решения или чтобы уверить его, что никакой тайны в тексте нет.Герои набоковской прозы различаются между собой не столько по социально-бытовым и психологическим характеристикам, сколько по способности видеть мир. Для одних он предельно прозрачен и ясен: такие люди, по Набокову, чаще всего составляют большинство. Их восприятие ограничено ближайшим бытовым, природным и социальным кругом; они любят материальное, надежное, не вызывающее сомнений и руководствуются «здравым смыслом». Главное в этих людях все-таки не стиль жизни и не сфера их притязаний. Главное - в их неспособности уловить импульсы высшей по отношению к человеку реальности, осознать обидную ограниченность – нет, не жизнь, а самих способностей к восприятию таинства жизни. Другие человеческие существа интересны для таких людей лишь как средство реализации своих целей.Другой тип героя в прозе Набокова, внутренне близкий лирическому герою его поэзии, - человек, наделенный счастливой способностью к творчеству и одаренный моментами вдохновенных прозрений. Эти набоковские персонажи воспринимают мир как подаренную судьбой «мерцающую радость», как неизъяснимое, но чудесное обещание неземного будущего. Они ненавидят «мерзость генерализаций» и любуются неповторимыми гранями всегда уникальных в их мире частностей – природного и бытового окружения, искусства, близких им людей. Они способны преодолеть эгоистическую замкнутость, узнать и оценить родственную себе душу.Главные герои его прозы образуют разновидность одного и того же психологического типа. В своем умении видеть окружающее, различать тайные узоры жизни «живой» человек Набокова воспринимает мир как подаренную судьбой «мерцающую радость», как неизъяснимое, но чудесное обещание неземного будущего. Он обычно наделен счастливой способностью к творчеству, одарен моментами вдохновенных прозрений .Главное – в отношении героя к жизни, к окружающему его предметному миру, в способности почувствовать суть вещей, узнать настоящее за той декорацией жизни, что нам так услужливо предоставляет обыденность, в готовности преодолеть эгоистическую замкнутость, узнать и оценить родственную себе душу.В основной массе произведений Набоков показывает, как трудно, подчас невозможно, дойти до той истины, продраться к ней через тернии обыденности, пройти сквозь паутину мира, построенного по человеческим законам.В оппозиции «живому» человеку, у Набокова стоит, условно говоря, «мертвый», «декоративный» персонаж. В его концепции есть жесткое разделение на два враждебных лагеря: есть «я» «живого» героя и есть «другой» мир. Набоковский персонаж страдает от того, что в его уникальный, внутренний, цельный мир грубо вторгается объективная жизнь; его душа слишком хрупка, нежна, чтобы выдержать такое давление, и она стремится избежать столкновения с миром. «Другой» мир считается объективным среди «декоративных» людей. Героя окружает агрессия жестокого миропорядка. Такое жестокое противопоставление характерно для всей набоковской прозы. Герои игнорируют объективность.Тема «утраченного рая» детства, драматических отношений между иллюзией и действительностью в романах «Машенька» и «Защита Лужина». Роман “Машенька” — произведение исключительное и необыкновенное. Он отличается от всех написанных им романов и пьес. Главный герой романа — Лев Глебович Ганин, эмигрировавший в Берлин. На протяжении всего романа Набоков стремится подчеркнуть в нем его “особенность”, несхожесть с окружающими. Ганин живет в пансионе, где рядом с ним находятся еще шесть человек, оторванных от России, обитающих в атмосфере пошлости, косности, примирившихся со своим мирком. Этот пансион — своеобразный символ, который Набоков называет “убежищем для изгнанных и выброшенных”. Эти люди действительно выброшены, выломаны из жизни. Их судьбы разбиты, желания угасли. Набоков рисует их слабыми и безмолвными, исключая, разумеется, главного героя. Печальна судьба старого российского поэта Подтягина, смертельно больного, стремящегося вырваться из лап эмиграции и вернуться на родину, в Россию. Грустно читать и о Кларе — молодой девушке, безответно любящей главного героя, но не нашедшей в этой любви никакой отрады. (“...Она думала о том, что в пятницу ей будет двадцать шесть лет, что жизнь проходит и никогда не вернется, что любовь эта ее совсем ненужная, никчемная...”)Другой главный герой романа — Алексей Иванович Алферов, яркое воплощение того, что Набоков наиболее всего презирает в человеке, по злой иронии судьбы оказавшийся нынешним мужем Машеньки, любившей Ганина долгие годы. Все пошло в Алферове: слова (“бойкий и докучливый голос”), банальности, внешний вид (“было что-то лубочное, слащаво-евангельское в его чертах...”). Алферов — полная противоположность интеллигенту Ганину, не приемлющему пошлость ни в каких ее проявлениях. Отчасти Набоков придал Ганину черты своего собственного характера, вложил в него ту попытку вернуть потерянный рай, терзавшую его самого.Узнав о том, что Машенька, с которой он по воле случая расстался еще в далекой молодости, жива и приезжает на днях к мужу, Ганин буквально просыпается в своей берлинской эмиграции: “Это было не просто воспоминанье, а жизнь, гораздо действительнее, гораздо “интенсивнее”, — как пишут в газетах, — чем жизнь его берлинской тени. Это был удивительный роман, развивающийся с подлинной, нежной осторожностью”.Ганин принимает решительную попытку вновь обрести потерянный рай: отказывается от своей псевдоизбранницы Людмилы и собирается похитить Машеньку у Алферова. Он даже не спрашивает себя, любит ли его Машенька до сих пор, он уверен, что молодость вернется, а вместе и счастье. При этом для достижения своей цели он совершает неэтичные поступки (поит Алферова водкой в ночь перед приездом Машеньки и переставляет стрелку будильника, чтобы Алферов не смог ее встретить, а сам бросается на вокзал).Но лишь на вокзале Ганин осознает, что прошлое не вернуть, что оно утеряно безвозвратно, что нужно просто бежать из этого пансиона, из этой гнетущей, чужой и чуждой, пошлой атмосферы: “Он до конца исчерпал свое прошлое, свое воспоминанье, до конца насытился им, образ Машеньки остался... в доме теней, пансионе, который сам уже стал воспоминаньем ”. Переболев своим прошлым, герой отправляется на другой вокзал, уезжает в будущее, навстречу новой жизни.В своем романе Набоков философски размышляет о любви к женщине и к России. Две эти любви сливаются у него в одно целое, и разлука с Россией причиняет ему не меньшую боль, чем разлука с любимой. “Для меня понятия любовь и Родина равнозначны”, — писал Набоков в эмиграции. Его герои тоскуют по России, не считая Алферова, который называет Россию “проклятой”, говорит, что ей “пришла крышка”. (“Пора нам всем открыто заявить, что России капут, что “богоносец” оказался, как, впрочем, можно было догадаться, серой сволочью, что наша родина, стало быть, погибла”.) Однако остальные герои горячо любят родину, верят в ее возрождение. (“...Россию надо любить. Без нашей эмигрантской любви России — крышка. Там ее никто не любит. А вы любите? Я — очень”.)Финал романа должен звучать оптимистически, но в этом оптимизме есть натужность. Первая попытка обрести «потерянный рай» свелась к отказу от рая, ощущению исчерпанности воспоминаний о возлюбленной и, кроме этого образа, другой Машеньки нет и быть не может. «Защита Лужина» – роман о шахматах, в которых живет идея «зеркала»: мир действительный (белые клетки, белые фигуры) — мир теней (черные фигуры, черные клетки), бытие — небытие. Набоков говорил, что и весь роман — это, в сущности, дотошное описание шахматной партии (и его даже можно расшифровать). Кажется, что матч с Турати — это не только середина романа, но и середина партии (где происходит основная сшибка сил), и даже — середина доски. Можно представить сложную ситуацию: белый король защищался («защитой Лужина»), пошел в контратаку и вдруг, рискуя, совершая страшный, гибельный для себя ход, шагнул на половину противника («Вдруг что-то произошло вне его существа, жгучая боль, — ...он понял ужас шахматных бездн, в которые погружался...»).Мы перешли на вторую половину романа, на вторую половину шахматной доски, — и шагнули за зеркало, в «мир теней». Лужин, подготовивший для матча с Турати особую защиту — «защиту Лужина», — теперь воспринимает окружающий мир как огромную шахматную партию. Он словно провалился в это невероятное, из квадратов составленное пространство («В этом был ужас, но в этом была и единственная гармония, ибо что есть в мире, кроме шахмат? Туман, неизвестность, небытие...»), и выбраться из этого мира до конца партии шахматному королю не дано.Быть может начало: «он будет Лужиным» — значит: он будет шахматным королем. Талантливым, изумительно талантливым королем, который, тем не менее, обречен. Ибо — «он будет Лужиным», фигурой, тогда как сам мечтал быть живым. Он и окружен не людьми (здесь можно перечислить почти всех действующих лиц), но шахматными фигурами (вспомним «тихоню»-одноклассника с его очевидной «пешечной» ролью), и, вступив в Зазеркалье, он утрачивает над ними власть: изобретает «защиту» (опять «защиту Лужина»), но уже поздно, уже черные фигуры загоняют его в угол, ему уже некуда ходить, надо запереться, но и здесь его настигает невидимая страшная сила. Из комнаты нет выхода (т. е. буквально «некуда пойти»), и ему кто-то угрожает — это ощущение шахматного короля в матовой ситуации.«В верхней части чернела квадратная ночь с зеркальным отливом». Это последняя, «матовая» клетка, с зеркалом, за которым — опять — «Зазеркалье». Лужин спасается, он, порезавшись, протискивается в окно. Повис на раме: отпустить — и спасен. Но куда он уходит из страшной шахматной бездны? «Прежде чем отпустить, он глянул вниз. Там шло какое-то торопливое подготовление: собирались, выравнивались отражения окон, вся бездна распадалась на бледные и темные квадраты...» Это — шахматная доска, это опять шахматная доска, — «...он увидел, какая именно вечность угодливо и неумолимо раскинулась перед ним».Шахматный король повержен, его уберут в коробку, но в назначенный срок фигуры снова будут расставлены по все тем же неумолимым квадратам, и белый король в ту же минуту, когда мягкая, войлочная его подошва коснется клетки, узнает, что «он будет Лужиным». Трагедия романа не в гибели героя, а в неизбежности порочного круга, когда он из одного «фигурного» мира переходит в другой, в третий: «все будет так, исхода нет». Он хочет жить, хочет быть живым, быть «Александром Ивановичем», но это имя прозвучит опять лишь в тот момент, когда окажется: «никакого Александра Ивановича не было».