313 Глава XIII

Итак, мир тела есть упорядоченное расположение час­тей.

Мир души неразумной — упорядоченное успокоение позывов.

Мир души разумной — упорядоченное согласие суждения и действия.

Мир тела и души — упорядоченная жизнь и благосостояние одушевленного существа.

Мир человека смертного и Бога — упорядоченное повиновение в вере под вечным законом.

Мир людей — упорядоченное единодушие.

Мир дома — упорядоченное относительно управления и повиновения согласие сожительствующих.

Мир града — упорядоченное относительно управления и повиновения согласие граждан.

Мир небесного града — самое упорядоченное и единодушнейшее общение в на­слаждении Богом и взаимно в Боге.

Мир всего — спо­койствие порядка. Порядок есть расположение равных и неравных вещей, дающее каждой ее место.

343

Дом человека должен быть началом или частичкою града, а всякое начало имеет известное отношение к своему концу и всякая часть — к целому, которого она составляет часть, то отсюда очевидно следствие, что домашний мир имеет отношение к миру гражданскому, т. е. что упоря­доченное согласие относительно приказаний и повиновения между сожительствующими служит к установлению упоря­доченного согласия относительно повеления и повиновения между гражданами. Отец семейства должен поэтому брать правила из гражданского закона и управлять согласно им своим домом так, чтобы он служил к упрочению мира гражданского общества.

Глава XVII

Но дом людей, не живущих верою, домогается от вещей выгод этой временной жизни земного мира.

Дом же людей, живущих верой, ожидает того, что обещано в будущем как вечное, а вещами земными и временными пользуется как странствующий: не для того, чтобы увлекаться ими и забывать о своем стремлении к Богу, а для того, чтобы находить в них поддержку для более легкого перенесения тягостей тленного тела, которое обременяет душу.

Таким образом, те и другие люди, тот и другой дом одинаково пользуются вещами, необходимыми для этой смертной жизни; но цель пользования у каждого своя и весьма различная.

Так же точно и земной град, который верою не живет, стремится к земному миру и к нему направляет согласие в управлении и повиновении граждан, чтобы относительно вещей, касающихся смертной жизни, у них был до известной степени одинаковый образ мыслей и желаний.

Град же небесный, или, вернее, та его часть, которая странствует в этой смертности и живет верой, поставлен в необходимость довольствоваться и таким ми­ром, пока минует сама смертность, для которой он нужен. Поэтому, пока он проводит как бы плененную жизнь

350

своего странствования в областях земного града, хотя и получив уже обетование искупления и в виде залога его — дар духовный, он не колеблется повиноваться законам земного града, которыми управляется то, что служит для поддержания смертной жизни, чтобы, поскольку обща са­ма смертность, в вещах, к ней относящихся, сохранялось согласие между тем и другим градами.

Но земной град имел неких своих, божественным уче­нием не одобряемых мудрецов, которые, будучи надоумлены или обмануты демонами, полагали, что к человеческому миру следует приурочить многих богов, к различным как бы должностям которых относятся различные подведомые предметы: одному подведомо тело, другому — душа; и в самом теле одному — голова, другому — шея и прочее, особое — особому; так же точно в душе одному — ум, другому — наука, иному — гнев, иному — пожелание; и в самих житейских делах одному — скот, другому — пшеница, третьему — вино, тому — масло, этому — леса, иному — монета, иному — судоходство, иному — войны и победы, иному — супружества, иному — роды и плодовитость, иным — прочее в том же роде.

Град же небесный знал, что следует почитать только единого Бога, и с истинным благочестием полагал, что только ему следует служить тем служением, которое по-гречески называется Ampsict и обязательно лишь в отношении к Богу. Из-за этого вышло так, что он не мог иметь с градом земным общих религиозных законов и был поставлен в необ­ходимость вследствие этого спорить с последним, стал в тягость людям противоположного образа мыслей, подверг­ся их гневу, ненависти и преследованиям, пока, наконец, страхом своего многолюдия и всегдашней божественной помощью не обуздал дерзости своих врагов.

Итак, этот небесный град, пока он находится в земном странствовании, призывает граждан из всех народов и набирает странствующее общество во всех языках, не придавая значения тому, что есть различного в нравах, законах и учреждениях, которыми мир земной устанав­ливается или поддерживается; ничего из последнего не отменяя и не разрушая, а напротив, сохраняя и соблюдая их.

351