3. Журналистика в условиях Гражданской войны. Возвращение надежд и разочарования

После восстания Чехословацкого корпуса 25 мая 1918 года в Сибири началась Гражданская война. Большевики терпели поражения и оставляли город за городом, власть переходила к Временному сибирскому правительству, во главе с П.В. Вологодским. Тобольск президиум исполнительного комитета Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов покинул 11 июня, через сутки возобновила работу городская Дума. В Тюмени власть сменилась 20 июня. Вскоре в губернии были восстановлены досоветские органы самоуправления, как и в 1917 году созданы губернский и уездный комиссариаты. Тобольским губернским комиссаром вновь стал В.Н. Пигнатти. Временное сибирское правительство, находившееся в Омске, обещало восстановить демократические свободы и содействовать созыву Учредительного собрания. На территории, контролируемой новой властью, разрешалась деятельность всех политических партий, кроме большевистской. В Тюмени были восстановлены отделения четырех политических партий – кадетов, меньшевиков, эсеров и энесов⁵⁹.

На территории Сибири была введена цензура. Административный отдел МВД Временного сибирского правительства 18 июля 1918 года разослал циркуляр, в котором призывал правительственных комиссаров усилить надзор над прессой. Необходимость ужесточения контроля в циркуляре объяснялась тем, что после свержения большевиков в газетах стали «помещаться статьи, явно призывающие к противодействию правительственной власти, даже к подготовке восстания против нее». Комиссарам предписывалось в целях контроля над прессой пересылать в МВД по одному экземпляру всех выходящих на территории губерний повременных изданий. Военная цензура предварительного характера была введена Временным сибирским правительством 10 сентября 1918 г. На рассмотрение военной цензуры предоставлялся текстовой и изобразительный материал, произведения, подлежащие опубликованию в ежедневных газетах, не позднее, чем за 2 часа до выпуска.

Практически все союзы, объединения и партии Тюмени и Тобольска выступили в поддержку Временного сибирского правительства. Однако вскоре политическая ситуация вновь изменилась. В ночь на 18 ноября 1918 года в результате военного переворота адмиралу А.В. Колчаку был присвоен титул Верховного Правителя и Верховного главнокомандующего Российского государства. Свою главную задачу Колчак видел в сохранении единой и неделимой России и создании боеспособной армии для борьбы с большевиками. После окончания гражданской войны предполагалось созвать Учредительное собрание⁶⁰. При Колчаке на местах возросло влияние военных структур, Тюмень практически превратилась в военный лагерь. Новой власти досталась полностью разрушенное хозяйство: рост цен, наплыв беженцев, перебои с продовольствием, тиф. Большая часть этих проблем только усугубилась в течение зимы и весны 1919 года.

Значительные изменения произошли в положении газет после 30 ноября 1918 года, когда Колчак подписал два приказа – № 57 и 59. Согласно этим документам, отменялась предварительная цензура прессы, за исключением мест, где проходили военные операции. Но, отменив предварительную цензуру, Колчак усилил карательный контроль над газетами. Его стали осуществлять военно-цензурные учреждения или начальники гарнизонов. Данные приказы содержали положения, которые могли заинтересовать редакции газет предоставлять материалы для предварительного контроля цензурным учреждениям и начальникам гарнизонов, так как за материалы, прошедшие предварительную цензуру и допущенные к печати, редакторы газет ответственности не несли.

В приказах Колчака, принятых в ноябре 1918 г., содержались также ограничения политического характера: запрещались публикации материалов, возбуждающих одну часть населения против другой; распространяющие «злонамеренные» слухи о русской армии, союзных и чехословацких войсках; сеющие настроения, подрывающие авторитет Верховной власти⁶¹.

Официальная пресса

После того как большевики ушли из Тюмени и Тобольска, «Известия» Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов перестали выходить. Редакторы и многие сотрудники большевистских изданий в составе вооруженных отрядов покинули Тобольск и Тюмень. Так, редактор тобольских «Известий», член исполкома Совдепа И.Я. Коганицкий в отряде П.Д. Хохрякова отражал наступление Н.Н. Казагранди.

С восстановлением органов управления в губернии возобновился официальный «Бюллетень Тобольского комитета общественного спокойствия» под редакцией Н.С. Юрцовского. Вскоре Н.С. Юрцовский взял на себя обязанности временного редактора «Известий Тобольского военного штаба» (1918). «Известия», будучи органом Сибирского Временного правительства по Тобольской губернии, печатали приказы, сведения о военных действиях, радиотелеграммы, местную хронику и заметки о недавнем советском режиме, выходили в размере газетного полулиста. Под редакцией помощника губернского комиссара И.В. Бирюкова 10 июля вышли официальные «Ведомости Тобольского губернского комиссара» (1918). С нового 1919 года вместо «Ведомостей» издается «Вестник Тобольской губернии» (1919). «Вестник» оставался основной официальной газетой губернии вплоть до августа 1919 года.

Возобновилась с прежним названием «Сибирская земская деревня». В ней освещались вопросы восстановленного губернского земства, состояние продовольствия в губернии, поднимались насущные хозяйственные проблемы: борьба с сорными травами, организация оспенного телятника в Тобольске, текущая работа статистического бюро и пр.

После установления в Тюмени власти Сибирского правительства при главе города была создана комиссия по денационализации и возврату имущества бывшим частным владельцам. Советская типография была ликвидирована, инвентарь типографии разделен между владельцами конфискованных типографий. В конце июля возобновило свою деятельность кооперативное товарищество «Свободное слово», вновь начала выходить газета «Свободное слово». Возвращались арестованные и высланные лидеры партий⁶² и восстанавливали свои издания. Не всем газетам удалось вернуться к своему читателю. Так, вышло несколько номеров журнала «Отечества», но уже в июле издание закрылось. Пытался возобновить издание «Земли и воли» комитет партии социалистов-революционеров. Новая редакция выпустила несколько номеров, но все-таки в августе 1918 г. газета закрылась, ответственный редактор Г.М. Дмитриев-Садовников стал автором «Тобольского народного слова».

Партийные газеты в условиях цензуры

Введение цензурного контроля отразилось на характере местной политической прессы. Газеты выходили с «лысинами»: так журналисты называли пустые столбцы на месте запрещенных цензурой статей. «Лысины» были чаще всего на месте передовых статей, сообщений «По Сибири» или местной хроники. Целую череду репрессий пережили издания тюменских меньшевиков, что отражало общую тенденцию в политике военных властей по отношению к прессе: не допускалось издание газет и журналов социалистических партий «левой» окраски, вставших в непримиримую конфронтацию с белыми⁶³. Газета «Рабочая жизнь», которую редактировал М.Т. Мишин, возобновила свое издание в июле 1918 года, а в октябре вновь была закрыта, редактора привлекли к судебной ответственности. Поводом стала публикация телеграмм о событиях, связанных с попыткой омских военных (полковника Волкова) распустить Сибирскую областную думу и передать всю власть в руки Сибирского временного правительства. Телеграммы были озаглавлены «Разгон областной Думы» и «Насилие военных властей». В этих заголовках местные военные власти усмотрели «распространение посредством печати заведомо ложных о деятельности правительственного установления или должностного лица сведений, возбуждающих в населении враждебное к ним отношение»⁶⁴. Телеграммы были конфискованы милицией, а начальник Тюменского гарнизона полковник А.К. Троицкий приказал передавать каждый номер «Рабочей жизни» в штаб полка за час до выпуска в продажу.

В действительности сведения об аресте министров-социалистов Временного правительства были правдивы. Тюменская городская дума в ответ на действия полковника приняла резолюцию о необходимости сохранять демократические свободы, «добытые в процессе великого февральско-мартовского переворота»⁶⁵.

Вместо «Рабочей жизни» вышла новая газета – «Рабочее знамя», но и это издание попало под военную цензуру. Следом меньшевики выпустили «Рабочий день». В ноябре (22 ноября) тюменская газета «Наш путь» (орган тюменского комитета РСДРП) сообщила о закрытии меньшевистской газеты «Рабочий день» и о привлечении к ответственности редактора Ф.И. Рогожникова⁶⁶. На этот раз поводом к закрытию стала перепечатанная из «Голоса рабочего» статья «О том, что есть». В ней, а также в направлении газеты было усмотрено «стремление к компрометированию Всероссийского Временного правительства в глазах населения»⁶⁷. Против закрытия газеты выступило Центральное бюро профессиональных союзов Тюмени. По мнению членов Бюро, «Рабочий день», издаваемый на деньги рабочих, играл огромную роль в их политическом воспитании. Закрытие газеты – «нарушение свободы печати и в частности рабочей печати»⁶⁸.

Первый номер меньшевистской газеты «Наш путь» (1918–1919) вышел 22 ноября 1918 года. По соглашению с редакцией «Рабочего дня» его подписчики получили новую газету. До середины декабря 1919 года редактировал издание Н.П. Сиротин, затем – К.С. Бабушкин⁶⁹, газета издавалась на средства рабочих. Редакция видела задачи газеты в «защите интересов пролетариата, просвещения рабочих масс и пропаганде идей научного социализма»⁷⁰. «Наш путь» в первые недели своего существования выходил с огромными «лысинами» на местах передовых статей и сообщений с заседаний городской Думы. Издание первого номера сопровождалось повышенным интересом уездного руководства. От имени уездного комиссара редакцию, а затем типографию посетил заместитель начальника милиции Емельянов и «пожелал получить оттиски», интересовался, предоставляется ли газета цензуре⁷¹.

«Наш путь» вел хронику цензурных притеснений прессы Сибири и Урала, писал о закрытиях газет и об арестах редакторов. Анализируя приказы А.В. Колчака об отмене цензуры и перечне запрещенных к оглашению сведений, редакция писала о плачевной судьбе независимой прессы. Тема демократических свобод в газете звучала постоянно. В конце ноября редакция констатировала: «Кончилась тюменская свобода слова, вслед за кончиной других свобод. Худосочный либерализм увял, не успев расцвести»⁷². В целом газета имела довольно обширную программу. Большое место занимали теоретические вопросы социал-демократии и отклики на международное движение социалистов, телеграммы Российского и Чехословацкого информационных агентств о продвижении «белой» армии и событиях в странах союзников. Не раз озвучивалась интернациональная позиция тюменских меньшевиков. Например, в передовой статье «Россия и Европа» высказывалась мысль о том, что русскую демократию спасет только международная демократия и «возрождение России может идти параллельно с возрождением Европы»⁷³. Острыми и часто полемичными были «Летучие заметки», «Маленькие фельетоны» и письма, в них редакция критиковала действия местных чиновников. После публикации одного из таких писем, в котором некий В. Парыгин обвинял уполномоченных Министерством продовольствия по Тобольской губернии А. Спасского и М.М. Остроухова в спекуляции⁷⁴, послужило поводом к привлечению редактора и автора письма к суду «за клевету».

Сообщения в газете о кооперативном, профсоюзном движениях, состоянии образования в Сибири и в Тюмени отражали насущные проблемы того времени. Газета имела собственных корреспондентов из «работников партии» в городах губернии и Сибири. Редакция «Нашего пути» не упускала возможности заявить об уничтожении демократических свобод, критиковала экономические реформы и деятельность чиновников. Газета была закрыта в начале 1919 года. После мятежа военнообязанных в марте 1919 года, в организации которого принимали меньшевики, преследования свели на нет партийную работу.

Редакция «Тобольского рабочего» при власти Временного Сибирского правительства пережила несколько арестов. В конце июня 1918 г. был арестован Е.Л. Писаревский, издание газеты приостановилось. В начале августа вновь были арестованы члены РСДРП, препровожден в тюрьму бывший в то время редактором «Тобольского рабочего» А.М. Федяев, проведены обыски. Последний номер «Тобольского рабочего» вышел 18 августа 1918 года. В дальнейшем интересы тобольских рабочих представляла беспартийная рабочая социалистическая газета «Рабочая мысль» (1918)⁷⁵.

Относительной свободой печати в это время пользовалась либеральная пресса. На протяжении года в Тюмени выходила газета «Свободное слово», возобновившаяся в июле 1918 г. Редакционный коллектив представлял Н.Н. Плясунов, бывший редактор газеты «Автономная Сибирь». Активным сотрудником и автором передовых статей оставался П.А. Рогозинский. Редакция поддержала Временное Сибирское правительство, а затем правительство А.В. Колчака. В передовых статьях часто звучала мысль о решающей роли союзников в освобождении России от «германо-большевистского насилия» и о значении сотрудничества с иностранными державами в деле продовольственного снабжения. Позицию газеты определяло непримиримое отношение к большевикам, публицисты убеждали объединить усилия тыла и фронта в борьбе с большевизмом. В «Свободном слове» создавался положительный образ «белой» армии и эпический образ русского воина – «русской силы», выступающей против «немецко-большевистских банд»⁷⁶. Жизнь в советской Москве описывалась в самых черных красках – голод, грабежи, выдача хлеба по карточкам, расстрелы. В эту пропагандистскую картину мира с трудом вписывались сообщения о грабежах, убийствах, поджогах, спекуляциях чиновников, «дровяном голоде», беженцах в Тюмени; объявления о реквизициях белья для армии, заявления продовольственной управы об отсутствии каких-либо средств для помощи жителям. «Свободное слово» отражало, с одной стороны, страстное стремление части общества «возродить» страну, уничтожив большевизм, а с другой, редакция не могла пройти мимо «тех фактов, которые тормозят нормальное течение жизни»⁷⁷. Позиция газеты была близка идеологии «Союза возрождения России». Устав Тюменского отдела Союза, куда вошел журналист П.А. Рогозинский, был опубликован на страницах «Свободного слова» и декларировал объединение всех слоев и групп населения в деле «воссоздания могучей великой единой России»⁷⁸. В публицистике Рогозинского этого периода актуальными оставались темы просвещения народа и деятельного труда на пользу края. Газета сохранила обширный беллетристический отдел, помещала рассказы, очерки, стихи, воспоминания, иллюстрации местных художников.

Тобольская умеренная пресса была солидарна с диктатурой Колчака в ее борьбе с большевизмом. М.Н. Костюрина в новогоднем номере «Сибирского листка» писала о «доблестном молодом Сибирском войске, – которое бьется сейчас на фронте за свободу и независимость Сибири и России», с горечью говорила о трудном положении горожан и с надеждой заглядывала в будущее «без гнета, без насилия»⁷⁹. Внепартийный «Сибирский листок» и «Тобольское народное слово», вокруг которого объединились правые социалисты, отмечали любые созидательные тенденции новой власти: писали о сессии Тобольского уездного земства, об открытии ирбитской ярмарки, о намерении строить железную дорогу до Тобольска. Огромный резонанс в местной прессе получили расследования действий Тобольского исполкома совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, убийство большевиками епископа Тобольского и Сибирского Гермогена. При этом журналисты отстаивали демократические свободы и сообщали о фактах цензурного контроля, закрытии газет, о бунтах арестованных красноармейцах и мобилизованных солдат. Издатель «Тобольского народного слова» А.С. Суханов даже обращался к председателю совета министров по вопросам цензуры, на что получил заверения о временном характере цензуры военных властей.

В июне 1918 года Совет Тобольского Епархиального Братства обсуждал вопрос о преобразовании «Тобольских епархиальных ведомостей» в «живой, популярно-народный, церковно-общественный орган печати с новой программой и новым названием». Новый редактор неофициальной части священник Илья Фокин обратился к читателям с программной статьей «Церковное печатное слово», где подчеркивал особую значимость церковной прессы в деле «идейного влияния на жизнь» народа и в организации церковной жизни. «Церковь православная, – писал редактор, – имеет, что сказать народу русскому, у ней есть великие и вечные слова Божественной мудрости, забвение коих повергло нашу родину в горнило столь тяжких бедствий»⁸⁰. На протяжении следующего года «Ведомости» писали о путях духовного возрождения России, об отношении государства к церкви, о значении школьного религиозного образования и воспитания, о смысле большевистского переворота и религиозном сознании народа и русской интеллигенции. Сообщали о преступлениях и зверствах большевиков по отношению к служителям церкви, писали о мученических смертях священников, множество материалов было посвящено епископу Гермогену. Редакция отмечала оживление жизни епархии: собрания религиозно-философского кружка учащейся молодежи, празднование юбилея Тобольского Епархиального женского училища и др. С конца ноября «Тобольские епархиальные ведомости» писали о помощи союзников, о победах и нуждах Сибирской армии, о ее трудном пути «к священному Московскому Кремлю, к единой, мощной, русской, православной России»⁸¹. Редакции так и не удалось приступить к отдельному изданию неофициальной части, «Ведомости» выходили с нарушением периодичности, росла стоимость подписки, при этом все острее звучал вопрос о методах церковно-общественной работы и значении церковного печатного слова в условиях, как писал И. Фокин, «мировых потрясений, в эпоху переоценки многих ценностей»⁸².

Внешний вид местных газет осенью 1918 – летом 1919 годов был лишен индивидуальности. Первые полосы заполняли объявления и распоряжения сибирских и местных органов власти, целые развороты отдавались под телеграммы и сообщения Российского и Чехословацкого информационных агентств о продвижении «белой» армии, союзнических войск, поражениях Красной армии. Для собственной информации оставалось нередко меньше трети площади издания. Сложным было экономическое положение прессы – издатели столкнулись с острым дефицитом и ростом цен на бумагу и краску. По свидетельству «Сибирского листка», в Омске можно было достать краску по 600 рублей пуд, а до войны пуд краски с доставкой в Тобольск обходился в 15 рублей. Накануне нового года «Свободное слово» было приостановлено в связи с израсходованием типографской краски. Редакция «Сибирского листка» писала: «Надо стараться сделать общедоступной газету, но непомерная дороговизна бумаги, рабочих рук и всей жизни сильно отягчает нашу работу»⁸³. Газеты выходили на серой или желтой бумаге, редакции сокращали формат и были вынуждены повышать стоимость подписки.

Журналисты Тюмени и Тобольска восприняли смену власти как возвращение демократических основ и свобод. Несмотря на введение цензурного контроля, откровенного произвола военных властей в отношении меньшевистской прессы, степень свободы слова была на порядок выше, чем на территории Советской России. Однако экономические трудности: восстановление типографий после национализации, дефицит краски, бумаги и т.п. ставили прессу в условия выживания. Местные издания единодушно поддержали Временное Сибирское правительство и правительство Колчака в борьбе с большевизмом, сохранив при этом свои позиции в отношении будущего Сибири, политических и частных вопросов. Хроника местных событий в прессе: хозяйственная разруха, аресты общественных деятелей, решения и ходатайства городской Думы перед военными властями создают тягостное впечатление глубочайшего общественного кризиса, растерянности населения, бессилия органов самоуправления.

После всего

Летом 1919 года Красная армия перешла в наступление на Восточном фронте. В Тюмень она вошла 8 августа, Тобольск был взят в ночь на 4 сентября, затем снова сдан белым, окончательно красные сумели овладеть городом только 22 октября. Бои частей Красной армии с отдельными отрядами белых на Обском Севере продолжались до марта 1920 года. С отступающими белогвардейскими войсками ушло около 10 тысяч (из 60 тысяч жителей Тюмени) человек, многие тюменцы были эвакуированы вместе с конторами, предприятиями, где они работали. Большинство бежавших – предприниматели, высшее чиновничество, обеспеченные служащие, интеллигенция. Было вывезено продовольствие, промышленные товары, оборудование и продукция предприятий, типографское оборудование⁸⁴. Мария Костюрина в последнем номере «Сибирского листка» (28 августа 1919 года) писала: «Тобольск опустел, – большинство правительственных и общественных учреждений эвакуировано, – каждый день пароходы увозят граждан с болью в сердце покидающих свои очаги. <…> Сотни граждан разорены, множество их, особенно детей, вымрет от «беженского» житья, – нищета, голод и болезни ждут и тех, которые вынуждены остаться, не говоря уж о грядущих «расстрелах» – «чрезвычайках» и прочих удовольствиях «советской власти»⁸⁵. Редакция газеты объявила о прекращении издания «временно, до лучших дней». В эти же дни – 26 августа – о «временной приостановке» сообщила редакция «Тобольского народного слова». «Тобольские епархиальные ведомости» после эвакуации из города редактора И. Фокина выходили только в составе официального отдела под редакцией Д.Ф. Пермякова.

В августе, в ситуации военного противостояния, Штаб 7-й Тобольской стрелковой дивизии издавал военно-литературную газету «Тобольский стрелок», до сдачи власти в городе красноармейцам вышло два номера. После возвращения в Тобольск белой дивизии, в октябре, газета возобновилась и обрушилась с критикой на «Тобольскую коммуну», выходившую в сентябре при большевиках. На девятом номере «Тобольский стрелок» прекратил издаваться.

С установлением советской власти, которая на этот раз пришла надолго, закончилась целая эпоха в жизни тобольских журналистов и местной прессы. 1919 год – последний год издания «Сибирского листка», «Свободного слова», «Тобольских епархиальных ведомостей», «Тобольского народного слова», целой череды газет социал-демократов, официальных и ведомственных изданий. Это время в истории журналистики нашего края – белое пятно. Как прекращались издания, какова судьба журналистов – все это требует «расследовательской» работы в архивах и в собирании информации по крупицам.

Приведем только несколько фактов. М.Н. Костюрина до последних дней жила в Тобольске, в 1920-е годы была одним из организаторов Общества изучения края при музее Тобольского Севера, печаталась в краеведческом журнале «Наш край», умерла в 1943 году. А.С. Суханов – редактор и издатель газеты «Тобольское народное слово», крупный общественный деятель, покинул Тобольск еще до занятия его красными войсками, его дальнейшая судьба не известна. П.А. Рогозинский, ему в то время было уже за семьдесят, остался в Тюмени, умер в 1922 году.

К меньшевикам члены РКП, созданной в начале августа в Тюмени, отнеслись лояльно, «пригласили их к себе работать, заявив им: «Загладьте перед рабочим классом свою вину честной работой на службе Советской власти»⁸⁶. Редакторы тюменских меньшевистских газет Ф.И. Рогожников, Н.П. Сиротин, К.С. Бабушкин вернулись к своим профессиям. Ф.И. Рогожников после 1919 года работал землемером в Губземотделе⁸⁷, К.С. Бабушкин в годы нэпа содержал слесарно-починочную мастерскую⁸⁸, Н.П. Сиротин заведовал отделом тюменского продовольственного комитета. Г.С. Малкин работал в органах городской статистики (расстрелян в 1937 г.). Н.Н. Авдеев, известный прежде всего как участник мятежа военнообязанных в ночь с 13 на 14 марта 1919 года, после окончания Гражданской войны работал в Москве сотрудником Комиссии по истории Октябрьской революции, написал книгу «Революция 1917 года».

Так в истории тобольской журналистики закончился период, в который складывалась система печати, выражающая интересы различных социальных и политических групп и ориентированная на краевые нужды.