1. Географические карты Грузии.

2. Константин иванович арсеньев (1780—1865)

К. И. Арсеньев — один из первых деятелей в области русской эконо­мической географии, очень много сде­лавший для развития районного на­правления в ней.

В своем «начертании статистики Российского государства» Арсень­ев дал одно из первых райони­ровании России по совокупности природных и хозяйственных призна­ков. Выделенным в этом своем труде десяти «пространствам» он дал об­стоятельные характеристики с уче­том особенностей их положения, с хозяйственной оценкой природных условий, с учетом динамики их прош-

лого развития и с некоторыми наметками их возможного будущего развития.

В своих многочисленных работах Арсеньев с передовыми науч­ными взглядами сочетал и прогрессивные для своего времени об­щественные воззрения, многократно высказываясь против крепост­ничества. Его лекции сыграли большую роль в формировании взглядов декабристов.

Кроме районной экономической географии, Арсеньев много за­нимался также статистикой и организацией статистики и написал ряд исторических трудов. Он считал, что статистика не только должна излагать фактический материал, но и быть, как тогда гово­рили, разумной, обдуманной статистикой — давать политическую и экономическую оценку фактов. В этой связи Арсеньев считал ста­тистику политической наукой.

* * *

Арсеньев родился в селе Мираханове, бывшей Костромской губернии, в семье сельского священника. Недворянское происхож­дение доставляло ему в жизни немало огорчений. В письме из Пе­тербурга к родителям, советуя им не приезжать к нему, он писал: «Вы знаете наших дворян, знаете их гордость и высокомерие, знае­те злобу их ко всем тем, которые трудятся и службой поставили себя на одинаковую с ними ступень. Дворяне наши думают, что им одним должны принадлежать и почести и награды»¹.

По окончании в 1806 г. Костромской семинарии он был направ­лен в числе лучших учеников в Санкт-Петербургский педагогиче­ский институт. По окончании этого института в 1811 г. Арсеньев был назначен преподавателем географии и статистики в помощь Е. Зябловскому. Вскоре отношения между ними на почве разно­гласий, и научных и политических, сильно испортились. Зяблов-ский, как пишет об этом Пекарский, помешал Арсеньеву своевре­менно получить звание адъюнкта, а затем стал и вообще его полити­ческим противником. Звание адъюнкт-профессора Арсеньев получил только в 1817 г. В следующем году он опубликовал «Краткую все­общую географию», выдержавшую 20 изданий и служившую учеб­ником в течение 30 лет.

В 1818—1819 гг. Арсеньев издал две части своей основной работы «Начертание статистики Российского государства». В этих книгах он в ряде мест высказывался в духе буржуазно-либераль­ных идей того времени против крепостного права, за экономиче­скую и гражданскую свободу: «Крепостность земледельцев есть также великая преграда для улучшения состояния земледелия» (1, с. 106); «Свобода промышленника и промыслов есть самое вер­ное ручательство в приумножении богатства частного и обществен­ного» (1, с. 93).

Арсеньев очень большое внимание уделил районированию Рос­сии, выделив следующие десять пространств: Северное, Алаун-ское (губернии: Петербургская, Новгородская, Псковская, Твер­ская и Смоленская), Балтийское, Низменное, Карпатское, Степ­ное, Центральное, Уральское, Кавказское и Сибирское.

Опыт районирования России, произведенный Арсеньевым, был уже не первым, но его опыт превосходил предыдущие и широтой, и обоснованностью; он охватывал не только природу, но также и население и хозяйство. Положив эту сетку районов в основу описа­ния России, Арсеньев тем самым переводил это описание с пози­ций отраслево-статистических на позиции районно-географические и много сделал для выделения экономической географии из русла статистики в качестве географической дисциплины.

В 1818 г. Арсеньев написал брошюру «Обозрение физического состояния России», в которой поставил себе целью специально показать благоприятные условия природной среды России для эко­номического развития. «Российская империя,— писал Арсеньев,— есть государство, облагодетельствованное природой, пользующееся несметными выгодами, доставляемыми одному обширностью... и естественными произведениями» (3, с. 50—49). «Она имеет богатст­во материалов, нужных для всякого рода промышленности» (3, с. 8); «...все, что природа производит во всех почти климатах, Россия имеет или по крайней мере все то иметь может» (3, с. 33). «Удиви­тельно ли,— добавлял Арсеньев,— если сей юный исполин срав­нится, а может быть, и превзойдет многие ныне славные дер­жавы по части промышленности, богатства и образованности?» (3, с. 50).

В 1818 г. вышла «Краткая всеобщая география» Арсеньева,

встреченная с большим одобрением журналами «Сын отечества»¹ и «Русский инвалид»². В дальнейшем начали появляться отрица­тельные рецензии. Так, реакционер Зябловский, представитель ка­меральной статистики, не замедлил написать в реакционном из­дании «Дух журналов» рецензии на книги Арсеньева в стиле по­литического доноса. На эти рецензии Арсеньев отвечал в «Сыне отечества». В полемике 1818—1819 гг. с Зябловским Арсеньев уточ­няет особенности своих исследований. В противоположность Зяб-ловскому, который считал, что выделение в стране районов в по­рядке научного исследования может повести к «хаосу», и предлагал придерживаться того, что установлено «от правительства», Ар­сеньев считал, что районирование страны дает возможность уста­новить «физиогномию» отдельных частей страны «немногими, но прекрасными характерными чертами» и тем облегчить обозрение «многоразличных произведений Российского государства». Основа­нием для разделения страны на районы, как писал Арсеньев, для него являлось сходство некоторых губерний между собой по кли­мату, качеству земли, произведениям природы и по промышлен­ности.

В 1821 г. в связи с усилением общей политической реакции Ар­сеньев вместе с другими прогрессивными профессорами был обви­нен в пропаганде среди студентов «идей, разрушительных для об­щественного порядка и благосостояния». Арсеньеву были постав­лены в вину его утверждения, почерпнутые доносчиками из сту­денческих записей лекций, о том, что «свободный труд производи­тельнее крепостного и что лучшее поощрение промышленности зак­лючается в гражданской свободе», а также о том, что «народ был прежде правительства, следовательно, народ важнее правительст­ва, и мы должны говорить о народе так, как о важнейшем предмете». Учебное ведомство решило предать профессоров уголовному суду, но под давлением общественного мнения это постановление в выс­ших инстанциях не было утверждено, и в 1827 г. дело было прекра­щено.

После этого Арсеньеву пришлось быть более осторожным в сво­их высказываниях по вопросам крепостного права, а в некоторых случаях и делать заявления о своих «верноподданнических» чув­ствах. После увольнения из университета он преподавал историю, географию и статистику в военных учебных заведениях и составил учебник по истории Древней Греции.

В 1826 г. Арсеньев был избран членом-корреспондентом, а в 1836 г. действительным членом Российской Академии наук.

В 1828 г. Арсеньев был назначен преподавателем истории и статистики к наследнику престола — Александру II, причем ему бы­ло предоставлено право требовать из различных ведомств необхо­димые сведения по статистике и пользоваться государственными

архивами. Это облегчило его научную деятельность в области гео­графии и истории.

В своем вышедшем в 1832 г. «Гидрографическо-статистическом описании городов Российской империи...» Арсеньев выступил одним из зачинателей географии городов как особого вида географиче­ских описаний. Характеристики городов он дает с учетом их геогра­фического положения на водных путях сообщения и в динамиче­ском разрезе.

Написанная под его руководством А. П. Заболоцким-Десятов-ским работа «Статистические сведения о Санкт-Петербурге» (1836) интересна как один из первых опытов микрогеографического опи­сания города.

Важный период жизни Арсеньева, еще мало изученный, связан с его работой в отделении статистики министерства внутренних дел с 1835 по 1853 г'. Целью этого отделения было составление подроб­ных и точных описаний всех частей государства. Но эта работа срывалась из-за неработоспособности и бездействия губернских статистических комитетов.

Арсеньев предложил широкий план преобразования статистики и настаивал на составлении образцовых выборочных описаний, ука­зывая, что «две или три губернии — одна земледельческая, на­пример Пензенская, одна мануфактурная, например Владимирская, и одна промышленная, например Ярославская,— должны быть ос­мотрены, исследованы, определены и описаны во всех отношениях и со всевозможной точностью в образец и направление прочим гу­берниям»². Проект принят не был, но он послужил толчком к созда­нию при министерстве внутренних дел Временного статистического комитета для описания России. В комитет этот был привлечен ряд членов Географического общества, в деятельности которого Ар­сеньев принимал самое активное участие, будучи одним из его ос­нователей, затем (1845—1846) членом совета и, наконец (1850— 1854), помощником председателя. Временный статистический ко­митет при участии Арсеньева разработал программы описания, но дальше программы дело не пошло.

К. И. Арсеньев не был только кабинетным работником в об­ласти статистики, экономической географии и истории, он был так­же и путешественником. В 1832—1833 гг. он дважды совершил путешествие по России. «Целью путешествий моих,— писал Ар­сеньев,— было точнейшее познание отечества и наблюдение над внутренними разнообразными его силами».

Путешествуя с наследником престола и с поэтом В. А. Жуков­ским, с которым он был в дружественных отношениях, Арсеньев в Вятке встретился с находившимся там в ссылке А. И. Герценом. В «Бы­лом и думах» Герцен пишет, что Арсеньев с Жуковским сделали

все, чтобы облегчить его участь. Герцен был переведен из Вятки во Владимир, на 700 верст ближе к Москве.

В 1844 г. Арсеньев вновь совершил путешествие по России, которое подробно описал в своих путевых записках.

В 1848 г. он, возможно под влиянием идей Н. П. Огарева, внес ряд существенных поправок в свое районирование России.

Это районирование рассмотрено вплоть до детальных характе­ристик районов и описания их внутренних различий в капитальном труде Арсеньева «Статистические очерки России» (1848).

В этом труде Арсеньев сначала рассматривает границы России и особенности ее конфигурации и географического положения (выгоды и невыгоды с точки зрения географического разделения труда внутри страны и внешних связей), затем переходит к «посте­пенному приращению России в пространстве» и к «постепенному устройству губерний». Главное место в книге занимают райониро­вание России и характеристики районов в природном («топогра­фическое рассмотрение России по климату и качеству почвы») и в экономическом отношении («поземельное богатство России»).

Характеристики районов очень целеустремленны, цельны и вы­пуклы. Они полно отражают современную Арсеньеву экономику. В ряде случаев он смотрит вперед и пишет о будущем районов России. Например, о Сибири Арсеньев писал: «Будущая судьба сего пространного края облечена завесою, которую поднять мы не дерзаем; позволительно однакож надеяться, что с такими запасами и способами естественными потомство нынешних ссыльных и племен разнородных кочевых, слиявшись в однородное с коренными рус­скими поколениями, образует некогда великую массу населения бо­гатого, сильного и цветущего и что Южная Сибирь в веки грядущие сделается сокровищницей народов и неистощимой житницей для всего царства Русского» (5, с. 219—220).

Оценивая природные условия хозяйства, Арсеньев был весьма далек от современного ему географического детерминизма и при­давал большое значение труду человеческому, способному изме­нить окружающую среду. Он и в 1848 г. критически относился к экономике России и прямо указывал на многие отрицательные сто­роны техники и хозяйства.

В 1849 г. за работу «Статистические очерки России» Арсеньев получил Жуковскую премию Географического общества.

В последние годы жизни Арсеньев опубликовал ряд исследова­ний по истории России, в которых возвращался к своим давним историческим интересам¹.

Основные экономико-географические работы К. И. Арсеньева

1. Начертание статистики Российского государства.— СПб., 1818—1819.— Ч. 1, 2.

2. Краткая всеобщая география.— СПб., 1818.

2. Обозрение физического состояния России.— СПб., 1818.

2. Гидрографическо-статистическое описание городов Российской империи.— СПб., 1832.

2. Статистические очерки России.— СПб., 1848.

ЭКОНОМИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ ИДЕИ ДЕКАБРИСТОВ

В литературном наследии декабристов неоднократно отмечались их политические, экономические, философские и художественные произведения, но почти совсем не исследовались работы экономико-географического характера. Таких работ выявлено пока немного. Вероятно, исследование архивов откроет еще неизвестные работы декабристов в этой области. Изучение экономико-географических произведений декабристов и их экономико-географических идей представляет большой интерес для истории отечественной науки.

Декабристы, так же как их идейный предшественник А. Н. Ради­щев, считали, что для прогрессивного развития России необходима ликвидация самодержавия и крепостного строя. Они внимательно изучали зарубежную и отечественную социально-политическую ли­тературу XVIII в. и первой четверти XIX в. Среди декабристов боль­шой известностью пользовался труд А. Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву». Большинство из них были всесторонне образованными людьми. С 1816 по 1819 г. по приглашению группы декабристов им читал курс политических наук и российской ста­тистики известный русский ученый К. Ф. Герман.

Многие декабристы изучали экономику России. Это им было важно в целях выяснения пагубных последствий для страны само­державно-крепостнического строя, для разработки плана устройст­ва будущей свободной России, для установления путей разрешения аграрного вопроса и других проблем развития страны. Декабристы весьма интересовались статистико-экономическими данными, пуб­ликовавшимися в России в то время, в особенности трудами К- Ф. Германа и К. И. Арсеньева.

Декабристы были хорошо знакомы с состоянием описательной статистики и использовали ее материалы в своих исследованиях. Как передовые деятели своей эпохи, они вносили много нового в разработку вопросов экономико-географического характера.

После поражения восстания декабристов большинство их было сослано в Сибирь, где по отбытии многолетней каторги они были «обращены на поселение». Находясь на поселении, декабристы включались в культурно-просветительную работу в Сибири. Несмот­ря на запреты, они обучали население грамоте, распространяли научные знания, давали советы в отношении ведения хозяйства, содействовали развитию производительных сил, а также оказывали населению медицинскую помощь.

Внимание декабристов привлекала величественная природа Си­бири, ее обитатели, их быт и хозяйство. Декабристы стали иссле­дователями Сибири, тогда еще весьма слабо изученного края. Но и в этой своей деятельности они встречали большие препятствия со стороны царского правительства, которое стремилось всячески изо­лировать декабристов от населения. Их исследовательские работы не могли публиковаться; фамилии было запрещено упоминать в печати. Но, несмотря на все препятствия, декабристы вели исследо­вательские работы по Сибири, в том числе по краевой географии, с освещением вопросов экономико-географического характера. Неко­торые из этих работ им удалось опубликовать в виде журнальных статей без указания фамилии автора, ряд работ декабристов нахо­дится в архивах, часть их опубликована в советское время.

* * *

Внимание декабристов привлекало административно-террито­риальное деление царской России, к которому они относились весь­ма отрицательно и которое считали совершенно непригодным для решения политических задач будущей свободной России. Известные декабристы Павел Иванович Пестель (1793—1826) и Никита Ми­хайлович Муравьев (1796—1843) разрабатывали проекты нового административно-территориального деления. В «Русской правде» (1), написанной в 1822—1824 гг., Пестель в особой главе «О зе­мельном пространстве государства» специально останавливается на вопросе о будущем «разделении пространства государства на части». Он предлагал разделить страну в административном отно­шении на 53 крупные единицы. Из них 50 под названием округов объединяются в десять областей, по пять округов в каждой области. Кроме областей, организуются три удела: Столичный, Донской и Аральский. Польские губернии должны получить особое устройство в самостоятельном Польском государстве. Округа и уделы разде­ляются на уезды, уезды — на волости. Волости должны иметь не менее 1 тыс. человек и не более 10 тыс. человек населения мужского пола. При этом «народонаселение и земельное пространство должны быть в возможном соответствии». Выделяя в качестве уделов Дон­ской и Аральский¹, Пестель имел в виду объединить в них земли дон­ских казаков и земли «киргиз-кайсаков». Столицу России Пестель предполагал перенести в Нижний Новгород, который, по его мнению, следует переименовать во Владимир. Из окружения столицы дол­жен образоваться столичный удел. Перенос столицы в Нижний Новгород Пестель мотивировал рядом соображений. Он указывал: 1) на удобное географическое положение Нижнего Новгорода — «в середине России», «на Волге и Оке» и на сухопутных торговых путях, 2) на исторические заслуги этого города в освобождении России «от ига иноплеменного через Минина и Пожарского» и на то, что все исторические воспоминания этого города «дышат свободой

и прямой любовью к отечеству, а не к тиранам его». По-видимому, Пестеля особенно привлекало в Нижнем Новгороде наличие там торговой буржуазии, не заинтересованной в возврате старого по­рядка, что облегчило бы деятельность новой власти. Однако он считал возможным перенос столицы и в Москву.

С экономико-географической точки зрения большого внимания заслуживают области и округа. Пестель подробно перечисляет вхо­дящие в округа существовавшие тогда уезды или их части. «Для лучшего усмотрения состава уделов и областей», как указывает Пестель, он составил «два чертежа» — существующего и проекти­руемого административно-территориального деления страны. Пес­тель, выделяя области и округа, стремился придать им одинаковый удельный вес в стране. При этом, как видно из состава областей и округов, он учитывал природные и экономические условия отдель­ных частей страны. Выделяя области и округа, Пестель считал необ­ходимым, «чтобы сообщения между разными частями государства как можно более были облегчаемы», и полагал, что «все естествен­ные к тому препоны» для связи отдельных частей области или окру­га легче будет устранить, если они будут «под ведением одного, а не двух местных начальств». Пестель выделил следующие об­ласти: Чудскую, Северскую, Холмскую, Вершинную, Славянскую, Уральскую, Черноморскую, Украинскую, Кавказскую, Сибирскую. В них он установил округа.

В отличие от Германа и Арсеньева, которые при выделении районов стремились не нарушать границ губерний, Пестель произ­водил глубокую ломку губернских, а иногда и уездных границ, тем самым намечая более дробный подход к установлению границ райо­нов. Интересно отметить, что Пестель наносит свои районы на карту, в то время как Герман и Арсеньев ограничивались текстовыми ука­заниями погубернского состава и географического положения райо­нов. Области и округа Пестеля имели практическое значение как районы будущего административно-территориального устройства новой России, преобразованной в результате ликвидации само­державно-крепостнического строя.

Декабрист Н. М. Муравьев, в отличие от Пестеля, стоявшего на принципах централизма, построил свой проект будущего госу­дарственного устройства России, исходя из федеративного прин­ципа. В разработанной им конституции Муравьев предлагает раз­делить будущую Россию на «державы». В первом проекте (1822) он делит Россию на 14 держав: Ботническую, Балтийскую, Заволж­скую, Западную, Днепровскую, Бужскую, Черноморскую, Окин-скую, Украинскую, Низовскую, Камскую, Кавказскую, Обийскую, Ленскую. Кроме того, он выделяет две области: Донскую, так же как у Пестеля, со столицей Новочеркасск, объединяющую донских казаков, и Славянскую, организуемую вокруг Нижнего Новгорода, переименованного в Славянск, куда, так же как и Пестель, Муравь­ев предполагал перенести столицу России.

Во втором проекте административного деления будущей России (1824) Муравьев, судя по изменению указанной им численности на-

селения, вносит довольно большие изменения в границы «держав». На этот раз он выделяет 13 «держав» (Ботническую, Волховскую, Балтийскую, Западную, Днепровскую, Черноморскую, Кавказскую, Украинскую, Заволжскую, Камскую, Низовскую, Обийскую, Лен­скую), а также Донскую область с Черкасском. Муравьев в этом проекте переносит столицу России вместо Нижнего Новгорода в Москву, образуя вокруг нее Московскую область.

Деля Россию на «державы» как единицы федерации, Муравьев, видимо, только отчасти учитывал национальный состав населения. В первом проекте столицей Западной державы, включающей литов­ское население, оказалась Вильна, Кавказской — Тифлис. Во вто­ром проекте он выделяет Ботническую державу со столицей Гельсинг­форс и Балтийскую со столицей Рига. В обоих проектах Муравьев, как и Пестель, особо выделяет Польшу, не включая ее в состав России. Тем не менее «державы» Муравьева все же не построены по национальному признаку. Они скорее территориально-хозяйст­венные образования. «Не федерация самостоятельных наций, а раз­деление страны на естественные хозяйственные комплексы — вот основное существо построения Н. Муравьева»¹,— пишет о проек­тах административно-территориального деления России Муравьева исследователь его жизни и деятельности Н. М. Дружинин.

В противоположность Пестелю Муравьев при выделении «дер­жав» ограничивается группировкой губерний без разделения их на части и приводит по группам губерний итоги численности насе­ления мужского пола по ревизии 1815 г. При этом, поскольку Му­равьев не указывает, какие губернии он включает в ту или иную «державу», об их границах можно судить только ориентировочно по их названиям, по названиям их столиц и по численности в них населения, сопоставляя последнее с численностью населения по гу­берниям по данным ревизии.

Выделяя «державы», Муравьев стремился опереться на сущест­вующие экономические центры. Названия «держав» Муравьева, за небольшими исключениями, не похожи на названия областей Пес­теля. В них указывается на географическое положение «держав» или около морских берегов, или в связи с речными путями.

В районировании Муравьева, как и в районировании Пестеля, получили отражение задачи создания нового государственного строя. Интересно отметить стремление Муравьева ориентировать свои «державы» на речные пути, географию которых он глубоко изучал, находясь в ссылке в Сибири.

Муравьев, как и Пестель, делит «державы» на уезды, уезды — на волости. Волости Муравьева более мелкие, чем у Пестеля, с населением от 500 до 1500 жителей мужского пола.

Пестель и Муравьев ставили своей задачей разработать про­екты административно-территориального деления будущей свобод­ной России в целях преобразования страны. Но при выделении административно-территориальных единиц они производили райо-

нирование России с учетом природных и экономических особен­ностей страны, широко используя статистические, экономические и географические материалы, накопленные отечественной наукой в первой четверти XIX в. Отсюда их районирование находилось в тесной связи с развитием отечественной науки в то время.

После поражения восстания декабристов «Русская правда» Пестеля, конституция Муравьева и другие произведения декаб­ристов вплоть до революции 1905 г. находились в архивах цар­ского правительства, й доступ к ним был закрыт. Только в советское время произведения декабристов начали публиковаться и смогли широко изучаться.

Находясь после отбытия каторги на поселении в селе Урике, недалеко от Иркутска, Н. М. Муравьев в конце 30-х — начале 40-х гг. XIX в. работал над большим трудом экономико-географи­ческого характера «О сообщениях в России» (или «Сочинение о канализации России»). Этот труд после его завершения был уничто­жен автором в 1841 г. в связи с неожиданным арестом находяще­гося на поселении вместе с Муравьевым декабриста М. С. Лунина и ожидавшимся обыском у Муравьева. Уничтожая свое произведе­ние, Муравьев, как можно предполагать, не хотел, чтобы его много­летний труд, в котором, по-видимому, были и критические высказы­вания по отношению к существовавшему тогда государственному порядку в России, попал в руки царских жандармов. Сохранив­шиеся черновые наброски позволяют восстановить содержание этой весьма интересной работы Муравьева'. Он проектировал соз­дание обширной сети каналов (всего 53 канала) и, по-видимому, намечал образование единой водной системы путей сообщения всей страны. Муравьев считал, что осуществление его плана строи­тельства каналов окажет могущественное влияние на дальнейшее развитие торговли, земледелия и промышленности России. Он интересовался также вопросом о строительстве железных дорог. Широкий замысел Муравьева отражал патриотические идеи де­кабристов о будущем преобразовании нашей Родины, освобожден­ной от самодержавно-крепостнического строя. Вместе с тем труд Муравьева, посвященный географии речного транспорта и кана­лов, показывал его интерес к экономико-географическим вопро­сам.

Особенно большой интерес к вопросам экономической геогра­фии проявлял декабрист Александр Осипович Корнилович² (около 1795—1834). Это был разносторонне образованный человек и автор значительного количества разнообразных работ, включающих исто­рические публикации и архивные исследования, литературные про­изведения, работы по географии и статистике.

Публикуя свои работы в различных журналах с начала 20-х гг., Корнилович уделял большое внимание истории путешествий по

России, имея в виду «описать совершенные различными путе­шественниками пути и виденные ими местности для объяснения древней отечественной географии». Он опубликовал ряд работ по истории путешествий в России, работал над составлением «Историко-статистического атласа России» и «Учебника геогра­фии».

Свои воззрения на задачи преподавания географии и на ха­рактер учебного пособия по этой науке он изложил в 1823 г. в под­робной рецензии на 3-е издание учебника К. И. Арсеньева «Крат­кая всеобщая география»¹ и позже в особой записке, составлен­ной им в Петропавловской крепости. В рецензии на учебник Ар­сеньева Корнилович пишет о своем отношении к Арсеньеву, кото­рого он «много уважает за изданные им сочинения», и указывает, что книга Арсеньева «лучшая из наших учебных книг».

Разбирая учебник Арсеньева, Корнилович ставит и общие воп­росы методики преподавания географии. В связи с возрастом учащихся необходимо иметь три курса географии. Первый дет­ский, где дается, по выражению Корниловича, одна топография — горы, реки, города и другие важные местности, что составляет основу для приобретения впоследствии более сложных знаний. Второй курс — политическая география с присоединением истории и статистики. Здесь изучаются отдельные государства, в том числе особенности их положения и природных условий. Третий курс — прикладная география, приспособления к будущей профессии учащихся: для военных важно изучать дороги, средства защиты; для купцов — состояние сельского хозяйства, торговли и промыш­ленности, пути сообщения и ярмарки; для горных чиновников — качество гор и ископаемые. Как видим, Корнилович ставит вопрос о системе изучения географии по концентрам, идя от более просто­го к более сложному, что было новым в то время. Рассматривая условия, которым должна удовлетворять «хорошая учебная книга», Корнилович в их число включает: 1) пределы в отборе материалов в соответствии с целью работы; 2) порядок в изложении, опреде­ленную последовательность от известного к неизвестному, как «за­кон непрерывности», что особенно, как он отмечает, важно для географии; 3) точность в изложении, сообщение достоверных све­дений «после долговременных наблюдений и опыта». Требования Корниловича к учебникам географии интересны с методической сто­роны; в то время они представляли определенный шаг вперед в раз­работке вопросов методики преподавания географии.

После разгрома восстания Корнилович был арестован- и сослан на каторгу в Сибирь; затем по доносу Булгарина заключен на че­тыре с лишним года в Петропавловскую крепость, а потом направ­лен рядовым на Кавказ, где и умер. Смерть Корниловича явилась большой потерей для русской науки.

Установлено авторство в отношении некоторых географиче­ских работ декабриста Петра Ивановича Колошина (1794—1849)'. Колошин был активным деятелем ранних декабристских организа­ций. Но он не принимал участия в восстании и не был привлечен по делу декабристов. Колошин весьма интересовался вопросами географии, что находилось в связи с его практической деятель­ностью. Он проводил топографическую съемку в Финляндии, пре­подавал в училище колонновожатых и служил в топографическом депо Генерального штаба. В 1824 г. Колошин опубликовал обстоя­тельный разбор первых двух частей сочинения В. И. Брехта «Хро­нологическая история всех путешествий в северные полярные стра­ны» (СПб., 1821). В 1832 г. вышла в свет первая часть его «Перво­начальной географии», и в 1838 г.— ее вторая часть. Обе части из­даны без указания фамилии автора. «Первоначальная география» представляла собой учебник по географии, предназначенный глав­ным образом для уездных училищ.

Л. П. Весин в своем «Историческом обзоре учебников общей и русской географии, изданных со времен Петра Великого по 1876 г.» (СПб., 1877), отмечая отдельные недостатки, в целом дает благо­приятный отзыв о «Первоначальной географии» Колошина, ука­зывая, что она «представляет оригинальный труд и не лишена достоинств».

В экономико-географическом изучении Сибири определенное место занимает декабрист Владимир Иванович Штейнгель (1783— 1862). Он родился в Сибири и задолго до декабрьского восстания служил в Восточной Сибири, много путешествовал по ней и рабо­тал в сибирских архивах. После отбытия каторги в 1845 г. он остает­ся в Сибири в качестве ссыльнопоселенца. С этого времени начи­нается его работа по изучению Сибири.

Написанная им в 1836 г. статья «Замечание на статьи «Энцик­лопедического лексикона»² за подписью Владимир Обвинский в «Северной пчеле» не была принята в связи с запретом публикации сочинений «государственных преступников». Также неудачно закон­чилась попытка Штейнгеля опубликовать статью «Нечто о невер-ностях, проявляющихся в русских сочинениях и журнальных статьях о России и Русском», в которой приводятся многочисленные примеры географических и исторических ошибок в сведениях о Си­бири, публикуемых в различных изданиях.

В 1843 г. Штейнгелю все же удалось опубликовать интересное исследование по краевой географии Сибири — «Статистическое описание Ишимского округа Тобольской губернии». Эта работа без указания автора с пометкой «сообщено Н. Черняковским, ишим-

ским купцом» была напечатана в «Журнале министерства внут­ренних дел»¹ (1843).

Штейнгель подробно характеризует природу округа, его рельеф, почвы, реки, озера, климат, «естественные произведения», дает хо­зяйственную оценку природных условий. «Ишимский округ,— пи­шет он,— должен почитаться предназначенным для хлебопашества и скотоводства. Из этих начал должна развиваться и промышлен­ность...»

Он останавливается на населении округа, его заселении рус­скими, на составе населения по сословиям и на движении населе­ния. Особым разделом, часто отсутствующим в то время в краевой географии, является «расположение селений и образ постройки». В этом разделе он пишет об отличиях селений Сибири от Европей­ской России.

Автор описывает «неравенство состояний» крестьян, при кото­ром бедняки являются «неоплатными работниками» зажиточных крестьян; зажиточные крестьяне представляют собой «пример зем­ледельческого благосостояния, очень редкий в России». Описаны техника сельского хозяйства, возделываемые культуры и состоя­ние скотоводства. Промышленность развита ничтожно, хотя «про­стой расчет мог бы указать на удобность заведения свечных заво­дов и выделки стеарина». Соединяя хозяйственное описание с эт­нографическим, Штейнгель подробно характеризует быт населения, его положительные и отрицательные стороны, при этом он указы­вает, что все желают учиться грамоте, но школ нет. В заключе­ние автор пишет о торговле с Бухарой.

Подводя итоги всего предшествующего изложения, он указыва­ет, что Ишимский округ с Курганским, Омским и Ялуторовским округами «может почитаться житницей Тобольской губернии», но благосостояние крестьян «неравно».

Большой интерес для географии Сибири 50-х гг. XIX в. представ­ляют два исследования декабриста Николая Александровича Бесту­жева (1791 —1855). После отбытия каторги, находясь в ссылке в Селенгинске, Бестужев опубликовал (без подписи) работы «О бу­рятском хозяйстве» и «Гусиное озеро». В обоих исследованиях вопросы экономико-географического характера тесно соприкасают­ся с этнографией, с характеристикой быта, обычаев населения, а в «Гусином озере» — с записью песен и сказок.

В первой работе, посвященной хозяйству бурят, Бестужев дает описание их скотоводства. Он приводит данные о вывозе кожи, шкур, скота и показывает, какую большую роль играет скотоводство в жизни края. В то же время он.отмечает, что начинает быстро раз­виваться земледелие. В результате развития земледелия буряты

превратились в «настоящих кормилиц хлебом» Иркутской губернии.

Работы Бестужева свидетельствуют о его большой наблюда­тельности, умении выделить в описании природы, хозяйства, быта населения главные, наиболее типичные черты, в то же время не упуская из виду мелкие детали, важные для более ясного представ­ления описываемого объекта в целом. Эти работы выделялись в экономико-географической и этнографической литературе того времени.

Описания территорий Сибири составлялись и другими декабрис­тами, но они оставались неопубликованными. В целом ряде запи­сок, статей и писем декабристов, находящихся в архивах, дается представление о Сибири в целом и об отдельных ее частях¹. В Рос­сии не имели правильного представления о ней, поэтому декабри­сты стремились показать действительное положение этого обширно­го и мало тогда известного края.

Изучением Сибири занимались также декабристы Г. С. Батень-ков, Н. В. Басаргин, Д. И. Завалишин, А. О. Корнилович (во время пребывания в Сибири), П. А. Муханов², И. Д. Якушкин, И. И. Пу­щин и др. Работы декабристов о Сибири преследовали цель при­нести пользу краю. Так, в «Записках» Г. С. Батенькова³ был постав­лен ряд вопросов, важных для развития экономики Сибири: «о проведении в известность земель Сибири», о дорогах Сибири, об устройстве сибирской золотопромышленности, о городе Томске и т. д. Брат Н. А. Бестужева, писатель-декабрист Александр Алек­сандрович Бестужев-Марлинский (1797—1837), находясь в ссылке в Сибири в «Отрывках рассказов о Сибири» писал: «Сама природа указала Сибири средство существования и ключи промышлен­ности. Схороня в горах ее множество металлов и цветных камней, дав ей обилие вод и лесов, она явно дает знать, что Сибирь должна быть страной фабрик и заводов» (8, с. 136—137).

Изучение экономико-географических идей в работах декабрис­тов показывает широту и оригинальность их исследований. В них поставлен ряд важных вопросов экономико-географической науки: районирование России, организация речного транспорта страны, по­строение преподавания географии и изучение Сибири. Работы де­кабристов проникнуты глубоким патриотизмом. В истории отечест­венной науки они являлись ценным вкладом в разработку вопро­сов экономической географии нашей страны.

Основные экономико-географические работы декабристов

1. Пестель II. И. О земельном пространстве государства (глава из «Рус­ ской правды») // Восстание декабристов.— М.; Л.: Госполитиздат, 1958.— Т. 7.

1. М у р а в ь е в Н. М. О сообщениях в России.— Не опубликовано.