Субъекты политического процесса

Политический процесс — всегда результат активности (борьбы) различных политических сил, преследующих свои специфические интересы. Однако вопрос о том, кто конкретно может выступать субъектом политики, при всей своей тривиальности содержит До сих пор не разрешенную политологами проблему.

Проблема заключается в различении реальных и номинальных субъектов политического процесса. Кого конкретно считать творцами политики: рядовых граждан, социальные группы (классы, нации), партии, политические элиты, политических лидеров или, наконец, сами государственные организации и учреждения? Из приведенного перечня только рядового гражданина никто из политических мыслителей никогда не воспринимал как реального субъекта политики. Все же остальные «институции» в различных концепциях получали приоритет как подлинные субъекты политического действия.

Ввиду многообразия таких концепций сгруппируем их в два основных подхода: социально-групповой и институциональный. В первом случае реальным субъектом политики так или иначе признается какая-либо социальная группа (малая или большая, элита или класс, нация, .раса и пр.), во втором предпочтение отдается формальным политическим институтам (парламентам, правительствам, партиям и т.п.).

Классическим примером социально-групповой интерпретации субъектов политики является марксизм. Политика в нем понимается как отношение между классами по поводу государственной власти. Считается, что облик социальной структуры общества (производной от экономической) определяется в любую эпоху двумя основными классами, такими, как феодалы и крестьяне, буржуа и пролетарии и т.д. Все прочие социальные группы малозначимы и в лучшем случае способны играть роль союзников основных участников классовой борьбы. Последняя представляется неизбежной ввиду полной противоположности экономических и политических интересов противоборствующих сил.

Государство в марксизме трактуется исключительно как инструмент классового господства: это организация, с помощью которой господствующий класс удерживает в повиновении эксплуатируемую массу. С помощью государства эксплуататорские классы навязывают всему обществу выгодные им порядки и гасят периодически возникающее сопротивление со стороны неимущих классов. Таким образом, у государства как организации нет самостоятельной значимости и интересов. Оно, как полицейская дубинка, исправно служит тому, в чьи руки попадает. Следовательно, государство — всего лишь выразитель и проводник воли определенного класса, который и следует считать реальным субъектом политики.

Но классы — это достаточно большие группы, включающие порой сотни тысяч и даже миллионы индивидов. Общность их положения и интересов сама по себе не обеспечивает единства и организованности действий на политической сцене. Обеспечивать такое единство — задача политических партий, представляющих собой, по мысли классиков марксизма, наиболее сознательную и организованную часть того или иного класса, его политический авангард. Партии же в свою очередь выдвигают из своей среды наиболее авторитетных и влиятельных лиц, политических лидеров, вождей, занимающих высшие политические посты в самой партии и в случае ее успеха на выборах — в государстве.

Выстраивается довольно четкая и логичная иерархия субъектов политического процесса (массы — классы — партии — вожди), в основании которой находится объединенная общностью политических интересов большая социальная группа (класс). Именно она-то и является исходным пунктом (движителем) политической активности, которая через своеобразное делегирование полномочий вверх по ступеням политической иерархии превращается в итоге в профессиональную политическую деятельность небольшой группы политиков. Их можно было бы назвать делегативными субъектами политического процесса, поскольку осознанно или неосознанно, но в конечном счете они лишь выражают волю поддерживающих их больших социальных групп, выступающих реальными субъектами политики.

Другим вариантом социально-группового подхода к проблеме субъектов политического процесса является концепция групп интересов, разработанная в начале нашего века в противовес марксизму. Ее основателем считается американский социолог и политолог Артур Бентли, чья работа «Процесс управления» («Process of Government», 1908 г.) стала классикой политологии. Суть основного упрека Бентли марксизму сводится к тому, что классовое деление общества — это слишком общий, «грубый» его срез. Классы — слишком большие общности людей, внутри которых существует множество самостоятельных интересов (профессиональных, региональных и пр.), которые также оказывают влияние на политическую жизнь. Но при использовании только классовой дифференциации общества для анализа политики учесть это влияние невозможно. Невозможно также объяснить и конкретную динамику политического процесса, быструю смену политических ситуаций в рамках локального исторического периода, когда классы в принципе остаются стабильными.

Поэтому первичным субъектом политического процесса, по Бентли, следует считать социальную группу интересов, т.е. объединение людей на основе общности интересов и действий в конкретной политической ситуации. Эти объединения берут на себя функции представительства интересов входящих в них людей во взаимодействии с политической властью. Их задача — формулировка и агрегирование различных социальных интересов и воплощение их в конкретные требования к обществу и государству. В числе таких групп интересов, как правило, представлены ассоциации предпринимателей, профсоюзы, молодежные и ветеранские организации, союзы и общества фермеров, деятелей науки, культуры, религии, экологические, феминистские и прочие движения, организации различных меньшинств и т.д.

Взаимодействие таких групп и государства А. Бентли считал сердцевиной политического процесса. Конкуренция различных групп интересов между собой за наибольшее влияние на государство способствует демократизации политической жизни. Ведь только общий баланс, выявленное в столкновении множества политических интересов соотношение сил и определяет направленность государственной политики. Свободное соревнование групп интересов является естественным состоянием «здорового» общества, при котором политическая жизнь приобретает вид «мозаики» конкурирующих интересов, где ни одна из групп не в состоянии монополизировать политическую власть. При этом даже сами государственные институты могут рассматриваться как особая «официальная группа интересов», выполняющая арбитражные функции и обеспечивающая целостность и стабильность общества. Таким образом, именно социальные группы интересов, а не формальные политические институты, объявляются сторонниками данной концепции реальными субъектами политического процесса.

В современной политологии представленный социально-групповой подход к интерпретации субъектов политики имеет много сторонников. Однако еще не сложили оружия и его противники, последователи противоположного — институционального подхода к данной проблеме.

Институциональный вариант выделения субъектов политического процесса является более традиционным. Он фактически господствовал в общественно-политической мысли до второй половины XIX в. Суть его определяется истолкованием политики прежде всего как деятельности различных политических институтов (правительства, парламента, судебных инстанций и пр.). Основания такой позиции очевидны: как ни рассуждай, но центральным элементом всякой политической системы является государство. И именно способы функционирования всех частей единого государственного механизма создают, в конечном счете, «политический портрет» страны. Никто не отрицает существования в обществе многочисленных социальных групп со своими особыми политическими интересами. Однако именно государству часто приходится играть роль арбитра (пусть и пристрастного) между конкурирующими социальными группами, а это значит, что оно самостоятельно и самоценно. Государство — не пустой сосуд, наполняемый смесью различных политических интересов, а особая структура, механизм, видоизменяющий и приспосабливающий эти частные интересы к нуждам общества в целом.

Далее, несмотря на то, что представительные государственные учреждения формируются ныне в результате непосредственного волеизъявления всех возможных социальных групп, в своей деятельности эти учреждения (а также создаваемые ими исполнительные органы) пользуются известной автономией, представляя «интересы народа» так, как они сами считают нужным их понимать.

Кроме того, современная трактовка «политического института» охватывает этим понятием не только и даже не столько официальные учреждения и организации, сколько все устойчивые формы организационно-политических отношений в обществе, включающие также и неформальные отношения, и объединения типа лоббистских, олигархических, элитных и т.п.

Таким образом, при институциональном подходе к пониманию субъектов политического процесса именно политические институты считаются его главной движущей силой. И в такой позиции есть, безусловно, свой резон. Например, на вопрос, какую группу интересов или класс он представляет, любой нынешний премьер-министр или президент ответит, что дело высших руководителей — представлять интересы всего народа, общества в целом, а не какой-то группы. И самое интересное, что, хотя бы частично, это будет правдой! Действительно, кроме групповых интересов существуют еще и общенациональные: в обеспечении суверенитета, безопасности, правопорядка, реализации крупномасштабных экономических проектов и т.д. Они неразложимы на групповые составляющие или по крайней мере не сводятся к ним без остатка.

Хотя не заметить того, что конкретные лица в нынешних институциональных властных структурах откровенно обслуживают нужды различных групп интересов (военно-промышленный и топливно-энергетический комплексы, экспортеры — импортеры и пр.), просто невозможно. Поэтому, наверное, решение проблемы субъектов политического процесса должно быть компромиссным: его реальными участниками следует признать как социальные группы, так и политические институты.

Первые из них, возможно, имеет смысл назвать первичными субъектами политического процесса. Политические же учреждения и институты, творящие политику всегда от имени и (не всегда) на благо народа, следует признать вторичными, или производными, субъектами политического действия.