§3. Вещи родовые и индивидуальные (genera и species)

Сходной логике подчиняется другое деление вещей: species — вещи, ценные своей индивидуальностью (res mancipi, авторские изделия), и genera — вещи, ценность которых определяется по их роду и количеству (деньги, продукты массового производства, сырье). В римской правовой науке эта систематика выражена слабо и часто подменяется делением вещей на заменимые и не¬заменимые. Последняя терминология преобладает и в современ¬ной науке со времен Савиньи. Между тем эти деления имеют принципиально различные концептуальные основания. Species, индивидуально определенные вещи, несут на себе печать личности их хозяина. Этот концентрированный личный интерес определяет необходимость сохранения целостности их качеств в обороте. Отсюда право хозяина требовать возвращения самой вещи, неподвержен¬ность этих вещей делению и замене помимо воли хозяина.

IuL, 22 dig., D. 45,1,54 pr:

Предметом стипуляции иногда становятся индивидуальные вещи, иногда родовые. Когда нам обещают индивидуальные вещи, необходимо разделить предмет стипуляции ме¬жду несколькими лицами и между наследниками так, чтобы каждому следовали части предметов. Когда же нам обещают родовые вещи, то их деление происходит по коли-честву. Например, когда тот, кому обещаны Стих и Памфил, оставил двух наследников в равных долях, нужно, чтобы каждому из них сле¬довала половина Стиха и половина Памфила; если же ему были обещаны два любых раба, то его наследникам следовали бы отдельные рабы.

Стих и Памфил — индивидуально определенные рабы; деле-ние обязательства по их передаче в собственность (dare) среди нескольких кредиторов (или среди наследников одного кредитора) возможно лишь в идеальной доле. Если предметом обязательства являются неопределенные рабы (genera), то возможно (а при сов¬падении числа рабов с числом кредиторов — необходимо) деление предмета обязательства по объектам. Раб, носящий индивидуаль¬ное имя (которое субъект волеизъявления счел важным упомя¬нуть в договоре), представляет собой качественно определенную целостность, поэтому доля обязательства, предметом которого яв¬ляются несколько таких рабов, представляет собой сумму идеаль¬ных долей каждого раба7!

Если субъективно насыщенная связь хозяина с вещью отсутст¬вует, species становится принципиально заменимой на вещь того же рода, даже если это авторское произведение искусства. На¬против, вещи, определяемые родовыми признаками и количест¬вом, могут получить индивидуальную определенность, если, на¬пример, зерно, масло или вино помещено в сосуд с клеймом про¬изводителя или деньги рассматриваются как нумизматическая коллекция и т.д. Заменимость может служить определением genera, только если она понимается в субъективном смысле. Фор¬мализация отношений по поводу вещей ведет к постепенному отождествлению двух категорий, подменяя волевой момент объ¬ективным критерием. Римские классики поэтому чаще говорят о "вещах, которые ценятся по весу, числу и мере" — "res quae pon-dere, numero, mensura constitunt (или continentur, или valent)" (Gai., 3,90; D.12,1,2,1; 23,3,42; 30,30 pr; 35,2,1,7; 44,7,1,2).

Дача взаймы возможна только в отношении тех вещей, которые определяются весом, числом или мерой; передачей этих вещей в собственность мы должны заключать кредитное соглашение, поскольку они для уплаты находят себе замену в вещах своего рода, а не вида: ведь в отношении других вещей мы не можем заключить сделку займа таким образом, так как в этом случае нельзя уплатить кредитору одно вместо другого помимо его воли.

Павел противопоставляет вещи, которые можно заменить при исполнении обязательства на вещи того же рода, и те вещи, которые такой замене сами по себе не поддаются, — но при этом остается в рамках различения рода и вида. "Другие вещи", о которых говорится в тексте, — это species, и то, что их нельзя заменить без согласия кредитора, предстает лишь одной из характеристик этой категории, значимой для отношений займа (mutuum).

Возможность вернуть вещи того же рода отвечает необходимому потреблению (fungi) таких вещей в процессе использования (особенно при договоре займа, когда должник становится собственником вещей, взятых в долг). Эта специфика создает основу для подмены оппозиции "genera — species" делением на вещи потребляемые ("fungibiles", термин введен в XVI веке Ульрихом Цазием) и непотребляемые. Однако возможна сдача на хранение (depositum) родовых (потребляемых) вещей с требованием вернуть те же самые вещи (D.16,3,24). При этом genera становятся species, хотя и остаются неизбежно потребляемыми при их хозяйственном использовании. Критерий потребляемости относится к объективным функциональным качествам вещей (как топливо, сырье, пища) и связан с наличием индивидуального качества ве-щи лишь опосредованно: существуют и потребляемые индивиду¬ально определенные вещи. Бывает, что родовая вещь является непотребляемой.