11.2. Коллективизация сельского хозяйства

Кризис заготовительной кампании 1927/28 г. и тенденция управленческого аппарата к централизованному, административно-хозяйственному руководству всеми отраслями экономики ускорили переход ко всеобщей коллективизации.

Проходивший в декабре 1927 г. XV съезд ВКП(б) принял специальную резолюцию по вопросу о работе в деревне. В ней шла речь о развитии на селе всех форм кооперации.

Кооперирование крестьян к началу индустриализации становилось все более необходимым, так как это позволяло преодолеть низкую товарность крестьянского хозяйства. К тому же мелкие крестьянские хозяйства не давали простора для дальнейшего развития технического прогресса. Рентабельное использование комплекса конных машин: сеялок, жаток и молотилок — требовало большей посевной площади, чем имели хозяйства среднего крестьянина. Особое значение для сельского хозяйства носил трактор. Но он был недоступен каждому крестьянину и не мог себя оправдать в его хозяйстве.

Все это требовало осуществления кооперативного плана, и до 1929 г. он успешно проводился в жизнь: к тому времени уже половина крестьян состояли в кооперативах. Но в 1929—1930 гг. началась массовая коллективизация: кооперативы были распущены, вместо них создавались колхозы.

На первом этапе коллективизации еще не совсем было ясно, какую форму примут новые хозяйства. В некоторых регионах стали возрождаться коммуны с полным обобществлением материальных условий производства и быта; в других они принимали форму товариществ по совместной обработке земли (ТОЗы), где обобществление проходило не полностью, а с сохранением индивидуальных крестьянских наделов. Но основной формой объединения крестьян стали сельскохозяйственные артели с обобществлением основных материальных ресурсов и сохранением личного подсобного хозяйства крестьян. Позже сельскохозяйственные артели (коллективные хозяйства) получили название «колхозы».

Объединение крестьян в колхозы было продуманным шагом со стороны государства: взять нужное количество товарного хлеба легче было у коллективного хозяйства, чем у единоличника или члена кооператива. Колхоз действовал по государственному плану, то есть объем производства определялся не желаниями крестьян, а государственными заданиями. Тем самым стиралась разница между государственным предприятием и колхозом.

Форма изъятия продукции у колхозов в пользу государства была определена не сразу. Первоначально колхозы включили в систему контрактации — систему договоров об обязательной поставке сельскохозяйственной продукции государству в обмен на товары промышленного производства. В 1933 г. она была замена системой обязательной сдачи продукции по твердым нормам с каждого гектара посевных площадей и твердым государственным ценам. Таким образом, колхозы постепенно потеряли свой кооперативный характер и превратились в государственные предприятия.

Были установлены жесткие сроки проведения коллективизации: в Нижнем Поволжье, на Дону и Северном Кавказе ее следовало завершить к осени 1930 г., в центральночерноземных областях и районах степной Украины — к осени 1931 г., в Левобережной Украине — к весне 1932 г., в остальных регионах страны — к 1933 г.

Для организации колхозного производства в деревню были направлены «двадцатипятитысячники» — из числа наиболее преданных идеям партии городских рабочих и партийных работников. Им были даны большие полномочия по насильственному объединению крестьян.

Поскольку крестьяне не хотели вступать в колхозы и сопротивлялись принудительной коллективизации, она была объединена с раскулачиванием, которому подлежали не только кулаки. Пострадали и крепкие середняцкие хозяйства. Раскулачивались те крестьяне, которые лучше других умели вести хозяйство. Все это создавало атмосферу страха, позволявшую сломить сопротивление. С конца 1929 до середины 1930 г. было раскулачено более 320 тыс. кулацких хозяйств, а их имущество стоимостью более 115 млн руб. передали в неделимые фонды колхозов. Четкого определения кулака не было, к ним относили и тех, кто использовал труд батраков, и тех, кто имел в хозяйстве две лошади или две коровы, и тех, у кого был хороший дом. Поскольку отсутствовали точные критерии, то для разных районов устанавливалась своя норма раскулачивания. Если для выполнения разнарядки не хватало кулацких хозяйств, сюда присоединяли тех, кто сочувствовал кулакам (а это могли быть даже бедняки).

Главным последствием насилия при создании колхозов стало массовое недовольство и открытые протесты крестьян. С начала 1930 г. за 2,5 месяца было зарегистрировано более 2 тыс. крестьянских выступлений: сжигали постройки, уничтожали хлеб и скот. В общей сложности за 1929—1934 гг. погибло почти 150 млн голов скота. На протяжении последующих десятилетий страна так и не смогла полностью преодолеть последствия этого бедствия, испытывая постоянную нехватку продовольствия.

2 марта 1930 г. в «Правде» появилась статья И. В. Сталина «Головокружение от успехов», где вся ответственность за перегибы в деле коллективизации возлагалась на местные власти. Тем не менее достигнутый 50-процентный уровень коллективизации объявлялся успехом, и его требовалось закреплять.

Весной 1930 г. был принят ряд положений, направленных на преодоление извращений в коллективизации. Приток в колхозы сразу сменился оттоком. В августе 1930 г. колхозы объединяли только 21,4 % крестьянских хозяйств. Но уже в конце года партийное руководство указало новые цифры по коллективизации для всех районов страны. 1932 г. был объявлен «годом завершения сплошной коллективизации». Осенью в колхозах числилось уже 62,4 % крестьянских хозяйств.

Самой трагической страницей в истории коллективизации стал голод 1932—1933 гг. В целом урожаи этих лет были лишь немного ниже средних многолетних и сами по себе голодом не грозили, но для закупки промышленного оборудования требовалась валюта. Получить ее можно было только в обмен на хлеб. Чтобы выполнить план заготовок, местные власти и «активисты» забирали не только продукцию колхозов, но и продовольствие, которое удавалось обнаружить у крестьян. Следствием стал голод, от которого умерло, по разным данным, от 3 млн до 5 млн чел. Особенно пострадала деревня зерновой полосы России, Украины и Казахстана. С 1934 г. сталинское руководство стало осуществлять в животноводческих районах заготовку мяса — теми же методами, какими проводились хлебозаготовки. Лишение средств существования основной массы казахского населения обрекло его на голод.

С 1930 г. в колхозах началось использование трудодней, которые служили условной единицей соизмерения затрат труда отдельных членов колхоза и определения их вклада в конечный результат деятельности хозяйства. Еженедельно в трудовую книжку колхозника записывалось количество выработанных им трудодней. В конце года после обязательных поставок продукции и расчетов с государством весь оставшийся фонд оплаты труда делился на общее количество трудодней всех членов колхоза, а потом происходило начисление продукции на трудодни отдельных колхозников. Распределение происходило в основном в натуральной форме, поскольку в 1930 г. правительство запретило использовать денежную форму оплаты труда в колхозах.

Как показала практика, за работу колхозники получали по трудодням буквально копейки, а порой и ничего, поскольку часто случалось, что после расчетов с государством у колхозов не оставалось средств для оплаты трудодней. Был установлен минимум трудодней, который необходимо было выполнить колхозникам. К нарушителям трудовой дисциплины применялись меры строгого наказания, в том числе уголовного. Одной из распространенных форм стало изъятие у таких колхозников приусадебных участков, что фактически означало для них нищету и голод, ведь других источников продовольствия у крестьян не было.

В 1932 г. в СССР была введена паспортная система. Колхозники были лишены права получения паспортов, что означало прикрепление крестьян к деревне, ибо уехать в город или на стройки без этого документа они не могли.

В июне 1929 г. в стране были созданы машинно-тракторные станции (МТС), где сосредоточилась сельскохозяйственная техника для обработки полей и уборки урожая. До коллективизации техника направлялась в деревню двумя путями — или продавалась, или давалась напрокат через специальные пункты. С началом коллективизации оба эти способа были признаны непригодными как базировавшиеся на товарно-денежных отношениях. Поэтому были созданы МТС.

Первоначально МТС были задуманы как межколхозные акционерные предприятия: каждая МТС должна была стать собственностью нескольких соседних колхозов. Средства для этого выделяло государство, но впоследствии колхозы должны были вернуть долг. Однако для колхозов это оказалось непосильным, и в конце первой пятилетки МТС стали государственными предприятиями.

К началу войны хозяйство колхозов несколько стабилизировалось и наметился некоторый рост производства. Так как основные полевые работы были в большей степени механизированы, их выполняли уже не колхозники, а рабочие МТС. Начался переход от трехполья к научным многополосным севооборотам.

Но насильственная коллективизация привела к снижению эффективности сельскохозяйственного производства. Хозяйство колхозов по-прежнему истощалось. Колхозная товарная продукция сдавалась государству по цене намного ниже стоимости. Вся выручка колхоза от сдачи продукции считалась его «доходом», то есть из нее не вычитались производственные затраты. А они обычно были больше этой выручки, что означало убыточность колхозных хозяйств. В целом сельскохозяйственное производство сократилось на четверть. Снизились сборы зерна. Только в 1950-х гг. производство зерновых превысило уровень, достигнутый при НЭПе. Количество скота уменьшилось вдвое. Уровень его поголовья 1928 г. был восстановлен только в 1960-е гг.

Об уровне эффективности сельскохозяйственного производства в конце 1930-х годов можно судить по такому показателю, как доля единоличных и подсобных хозяйств в производстве основных видов продукции. Хотя на них приходилось только 13 % посевных площадей страны, давали они 65 % общего объема картофеля, 48 % овощей, 12 % зерна, основную массу фруктов и ягод. Кроме того, единоличные и подсобные хозяйства произвели 72 % всего мяса в стране, 77 % молока, 94 % яиц, при том, что эти хозяйства не были снабжены техникой, как колхозы.

В городах, однако, это положение сельскохозяйственного производства было не столь заметно, потому что резко повысилась товарность — с 15 % накануне коллективизации до 36 % в конце второй пятилетки. Сократив производство и собственное потребление, деревня теперь сдавала государству больше продукции, чем в период благополучного существования. Только в этом отношении цель коллективизации как источника индустриализации была достигнута. Государственные заготовки зерна для экспорта и снабжения городов выросли с 1925—1928 до 1938—1940 гг. приблизительно на 20 млн тонн.