1kuz_mina_t_a_red_problema_soznaniya_v_sovremennoy_zapadnoy_f

Вывод, к которому ОН приходит, весьма нетривиален: психи­

ческая болезнь вызвана не только и не столько патогенными факто­ рами, CKOJlbKO внешними, нормирующими психику больного

воздействиями особого характера, идущими от самой психиатри­

ческой науки. Согласно Фуко, под видом умственного расстройства

психиатрия, по сути дела, И1\1еет в виду ту совокупность, которая

это расстройство выявляет. К ним ОН относит, например, извест­

ныс психические стадии рсгресса в детство и агрессивность: они, по его мнению, призваны не только выявлять, но и прежде

всего доконституировать болезнь до ее определеного вида, доступ­

ного психиатрической науке данного периода. Другими словами,

эти методы, хотя и не вызывали болезнь как таковую, но тем не

менее задавали ее ход и порядок, поскольку были рассчитаны на

то, чтобы «довести» болезнь до ее определенного вида. И лечение,

по Фуко, было направлено не непосредственно на выздоровление,

а сначала на то, чтобы «ввести» больного в сферу действия того,

что стало к данному моменту доступно для психиатрической науки

(в частности, в сферу действия регресса путем превращения боль­

ного в ребенка через побои и страх, или вызывая его агрессив­ насть). Таким образом, то, что развивалось под именем «психоло­

гии бf'ЗУМИЯ», это, ПО Фуко, на деле лишь совокупность опt'раllИЙ

и резу.lьтат, полученный с помощью этих операuиЙ.

Выход их этого порочного круга, по Фуко, заключается только

в TO\l. чтобы по\!енять са\lИ исходные ПОЗИUИИ ПСИХО,10гической науки. в частности преОДО:I('ТЬ узость традиционной ПСИХО.l0ГИИ

и найти выход к более широкой сфере феНf)менов. сопутствую­

щих мента.1ЬНОЙ БО.'Iезни. ПОСКО:IЬКУ же психологическая наука,

по его мнению, зачастую IIРОДО.lжает недооценивать значение фак­

торов экстрапсихо:!Огического порядка, она принuипиа.1ЬНО огра­

ничиваст свои возчожности.

Основной порок традиuионной психологии кроется, пО Фуко,

внеhритическо\! принятии воззрения, базирующегося на двух

Нf'состояте:!ьных гипотезах. Первая из них основана на Bf'pe

в существование некоторой особой болезнетворной сушноС'Ти, ко­

торая якобы !! ВЫЗЫl3ает БО,lезнь. На базе этой ГИIIОН'3Ы в психо­

.10гии Н произг\О.~ится зате\1 соединение органического и чснта:IЬ­

ного уровня в единую ~!ета-пато.']ОгиЮ.

Вторая несостояте.lьная fIOCbI.'IKa зз!(лючается в понимании У\lственной БО,lезни как распада персона.1ЬНОЙ структурированно­

сти, которую vIOжно зате\! восстановить через использование ор­

ганических механизмОв. В совокvпности своей эти посылки, ПО

Фуко, делают невозможным д.'IЯ· психологических ШКО.l верное

понимание 1\1ентальной болезни.

Ему представляется, что личность больного, во-первых, не

подвергается воздействию никакой болезнетворной СУlllНОСТИ, во­

вторых, не деструктурируется, а просто приобретает иную струк­ туру, особую уника:!ьную конфигурацию, которую психология

с ее средствами анализа не в состоянии зафиксировать.

Сам Фуко предлагает рассматривать видоизмененную структу-

240

ру личности больного как особого типа познавательную деятель­

ность, которая, как ему кажется, систематически оттеснял ась

западноевропейской культурой на задний план. Он объясняет

такое положение тем, что эта особая форма познания ставит под

сомнение целостность общепринятой рациональности. ПОСКОJ]LКУ несет на себе печать размыкания социальных отношений и бази­

руется на восприятии отчуждения. Традиционные же теории

психиатрии, по Фуко, не в состоянии дать удовлетворительное объяснение этого процесса именно потому, что рассматривают безумие лишь в рамках персональности и не видят тех его при­ чин, которые помещаются вовне - в мире. Фуко пытается выйти за пределы сугубо психологических понятий и исследует в первую

очередь исторические условия различных видов безумия. Тем са­

мым он поднимает вопрос о безумии как типе соц1JалыI:)гоo опы­

гы 4.

Мы уже упоминали о таких формах ПОНl1маllИЯ болезни, как

регресс в детство, выявление слоев примитивной регрессивности,

которые, по Фуко, скорее представляют собой исторические фено­

мены, чем собственно болезнетворные сущности. Фуко пытается показать, что ни одна из этих форм не случайна, что все они

отражают в том ИЛИ ином виде ценности рационального опыта.

Таким образом, уже в этой ранней работе Фуко пытается

сделать объектом философского исследования не сознание, не

человеческий разум, ПУСТh даже в его функции научного или

культурного мироосвоения, а, наоборот, 'ситуацию, которая в пре­

деле граничит с утратой разума. Это важный сдвиг. Он состоит

в том, ЧТО от анализа нормы, как то предписывал порядок преж­

He~ философии, внимание персмещается на сопутствующие норме

еенарушения, и только потом через анализ последних рассмат­

ривается и сама норма, в том числе и сознание, которое Фуко

берет как одно из выражений и ПРОЯRлений некоей более' ши­

рокой сферы.

Фуко сам четко зафиксировал отличие своей задачи ОТ целсй

КЛDссической философии. ЕСJlИ Декарт с его принципом ('o~ito

занимается экспликацией формальных оснований, на которых

базируется мышление, выявлением условии работы сознания, по­

нятого как выразитель всеобщих, абстрактных возможностей упорядочения, то теперь ставится иная цель. Фуко интересует не

1 Фуко YKa:1blB<lCT 11<1 то, ЧТО восприятие беЗУМIIЯ в эпоху Pt'HcccaHca сущее г·

венно отличается от позднейшего (там оно воспринималось не как болезнь,

а скорее каl\ странность). Эразм Роттердамский, ШСКСI1ИР, Сервантес были

соврем<:'нниками Tal\OrO типа пони мания безумия, Лишь с наступлением Века Разума, примерно с Jfi5() Г., произошла СУВ.tсстнснная переоценка цеНllOстей ,-- безумие стало обозначать ОТСУТСТВЕе, ничто, неБЫ'JИе, Буржуазное мироощуще­

ние соответствует пониманию безумия 1,3K болезни и безумных как гюдл('жаЩIIХ

ГОСПИ1ализации вместе с другими неСlJособными к труду. Целью было скорее не ВЫJlечить, а изолировать такого больного. Поэтому с этого времени, как говорит Фуко, наступила фаза «тишины» для безумия. Так Фуко обозначаст

ситуацию, при которой можн() гонориТI, О безумии, но сам() оно о сеСе гов()рить

не может

241

сфера универсальных правил, а зазор между мыслимЫм и немысли­

мым. Необходимо отметить, что хотя сам Фуко и не считал,

что занимается анализом сознания, однако значимость косвенных

следствий его работы для фИЛОСОфского исследования сознания

отрицать нельзя. Действительно, на протяжении всей своей фило­

софской деятельности он, по сути дела, занимался изучением

неосознаваемых индивидами норм, направляющих всю эпистемо­

логическую, культурную и социальную активность человека и по­

этому, конечно, оказывающих влияние и на сознание.

Вопрос об этих неосознаваемых нормах Фуко рассматривает сквозь призму проблем наук о человеке. К числу наук гуманитар­

ного цикла Фуко относит в книге «Слова И вещи» социологию,

психологию и «писатеJIЬСТВО», которое комментаторы иногда на­

зывают «литература-миф» В ОТJIичие от опытов современного литературного авангардизма. Гуманитарные науки, как ему пред­

ставляется, находятся в особом ПОJIожении, одновременно дву­

смысленном и ПРИВИJIегированном. Они, с одной стороны, как бы

паразитируют на достижениях ПОJIИТЭКОНОМИИ, БИОJIОГИИ и фИJIОЛО­

гии, каждая из которых имеет свой объективно сложившийся

предмет - соответственно труд, жизнь и язык. Гуманитарные нау­ ки в этом отношении, по Фуко, обездолены, единственный их

смысл заКJIючается в том, чтобы повертывать предметы специаJIЬ­

ных наук в сторону чеJIовека. С другой стороны, именно они

призваны выявлять и фиксировать понимание чеJIовеком самого

себя. Это понимание, по Фуко, всегда искажено и ложно, но тем

не менее происходит по определенным праВИJIам, на него оказы­

вают влияние эмпирические науки.

Это понимание интересует Фуко потому, что оно тесно связано со структурой, лежащей в основании мыслительного стиля, как бы определяющего ментальное своеобразие той ИJIИ иной эпохи,

который Фуко называет «эпистемоЙ»". Фуко представляется, что

эта связь осуществляется по двум линиям: во-первых, науки о

человеке определяют свой предмет только через исгюльзование понятий, уже работающих в эмпирических науках, и, во-вторых,

они связаны еще и по методу - через использование некоторых

общих им всем пар понятиЙ. Сюда относятся биологические поня­

тия функции и нормы, экономические понятия конфликта и прави­

ла, лингвистические -- значения и знаковой системы. С помощью этих понятий Фуко надеется как бы «вписать» тему человека 1:1 общую эпистему и выявить ее роль во всех этих науках. А именно lюказ<lТЬ, что БИОJ10ГИЯ, например, занимается организмами, вклю­

чающими и человека, посредством изучения их жизненных ФУНК­

ций и возможности ПРИСliOсобитьсн К среде через нормы; полит­ экономия рассматривает людей в состоянии конфликтов в их

стремлении удовлетворить жеJIания и в ИХ усилии создать прави­

ла, ограничивающие эти конфликты; языковой анао'!Из включает

:, О гюнятии «эпистемз» ПОДРОБНt'е СМ.: АвТOIЮ,1юва Н. С. ФН:ЮСОфСКI1С ПРОблеЧI,I

структурного анализа R ГУ!l1ЗНИТЗРНЫХ науках. М., 1977. С. 57 ---62.

242

в себя как изучение значений, выражений человеческого языка,

так и изучение знаковых систем, которые делают эти выражения соответствую щи ми реальности.

Мы упомянули эти методологические различения Фуко потому,

что они представляют для нас особый интерес. Первый термин

каждой из этих пар понятий (функция, конфликт, сигнификация)

отсылает, по Фуко, к сознательным процессам, в то время как

второй термин (норма, правило, система) - к структурам нео­

сознаваемого плана. Вместе взятые, они должны увязывать между

собой оба рассматриваемых региона -- сознание и бессознатель­

ное. Поэтому предложенная система понятий, как считает Фуко, должна способствовать приближению наук о человеке к той действительности, которая является обосновывающей. Но в том-то

и дело, что ОНИ к этой действительности могут лишь приближаться.

Сам Фуко говорит, что гуманитарным наукам доступна лишь

сфера репрезентации бессознательного как горизонта сознания. другими словами, связь между сознанием и бессознательным существует, нО характер ее таков, что она базируется всякий раз именно на непроясненном видении бессознательного. Науки о че­

ловеке существуют не постольку, поскольку существует человек,

а поскольку существует анализ бессознательного -- анализ тех

норм, ценностей, правил, которые и задают сознанию его формы

исодержание. Такое положение делает статус гуманитарных

наук двусмысленным и при водит к парадоксальным следствиям:

во-первых, гума нита рные науки (т. е. «человеческие» науки) при

таком понимании оказываются науками не непосредственно

о человеке, а о бессознательном, и уже постольку о человеке, что не согласуется с их обычным пониманием; во-вторых, обна­ руживается, что они вообще не могут быть названы науками

встрогом смысле, поскольку выходят за пределы традиционно

понимаемых наук о человеке (и могут быть отнесены туда лишь условно) .

Выход, ПО Фуко, состоит только в тотальной перестройке

ифундаментальной переструктурализации наук о человеке и соз­

дании новой эпистемы, которую олицетворяют такие «противо­ человеческие» науки, как структурный анализ Ж. Лакана, этно­ логия К. Леви-Стросса и структурная лингвистика Г. Дюмезиля

иА. Мартине. Эти науки, с одной стороны, раскрывают свои

глубинные структуры, на основании которых науки о человеке

должны оценивать нормы, правила и системы сознания; с другой

стороны, эти же науки должны выявлять более фундаментальные формы бессознательного, причем, и это особенно подчеркивает

Фуко, без обращения к опосредующим процессам его репрезента­ ции. Это означает, что за пределами бессознательных норм есть

нечто, что репрезентировано в жизненных функциях, и оно сокрыто

в фундаментальном опыте Смерти; сходным образом за пределами

бессознательных правил, регулирующих социальные конфликты,

лежит сфера Желания, а за пределами бессознательных систем, определяющих значения слов, лежит базисный Закон всякого

243

языка. Таков, по Фуко, в самых общих чертах абрис подхода

к рационаЛЬ[j()МУ освоению бессознательного.

1'Летаморфичность употребляемых Фуко понятий затрудняет

экспликацию хода его рассуждений. Само же его намерение в об­

щем виде можно представить как попытку методического прояс­

нення бессознательных структур, лежащих «за пределами» психи­

ки, «вовне», В истории В самом широком смы(.;те --- той истории,

которая и обознаЧClется метафОРИЧССJ-::И'ViИ фигурами Смерти, Же­

лания, ЗаКОНd (Бытия) liзыка.

СНОЙ анализ Фуко ПРОJ30ДИТ последователыю в два прие"ла.

Сначала он рассматривает бессознательное в рамках наук о че­

ЛОJ3екР, где бессознательное высгунает, если мО/КНО так [3ыра­

'чпься, в своей «натурально-человеческой» ипостаси, что дает ВОЗiviOжность выявить его свойства. 3атеrч в анаJIИЗ вводятся

,mротиноче.ГiOвеЧ('СКИе>' науки, которые должны выявить расчле­

ненные структуры бессознательного, соответствующие тому ИЛИ

ИНО:'v!У ТИIlУ р<Jцноналыюсти, которые, в свою очередь, определены

См('ртью, Же,.анием, Законом (Бытием) языка. В работах, нdпи­ санных после «Слов И вещt::й», в частности в книге «Надзор и на­ каЗЭЮIР», к авалнз) которой МЫ сейчас переходим, Фуко больше

не ВОЗRращается к упо'v!янутЬ!м четырем символам. Его интерес на

первый взгляд ОПЯТЬ направляется на IIСС.:lедование сферы персо­

на.1ЫЮГО.

Л·'\.ы уже упоминали о том, ЧТО личность БОJIЬНОГО пони мается

Фуко как следствие насилия со стороны общества. Печатью

этого насилия отмечена, однако, и здоровая личность, т. е. вообще всякий субъект, насколько он может потеIlциально стать объектом

гуманитарного анализа, С годами эта тема занимает в работах Фуко все большее место. Эти вопросы оформляются у него в виде

темы в.ласти, которая становится постепенно tLeHTpaj!bl!bI:'v!

символом функционирования сознания, хота сама власть фикси­

руется на пересечении законов, лежащих за пределами созн;,шия.

ПО3ТО:'v!У и социально ориентированный субъект выступает как сфера проявления насилия (происходящего главным образом по линиям «наДЗОР-'ДИСЦИГIJ1ИН3», «те/IO», «познание»).

Анализ Фуко преследует две цели: во-первых, показать, что

в фУlIкционировании сознания нет непрерывно возобновлнющегося

смыслового единства, которое фиксируется в различных явных или неявных значениях (из чего исходят геР'VIеневтики); во-вторых, принимая во внимание сказанное выше, показать необходи:'v!ОСТЬ

рассмотрения сознательных ЯВJIений на квазиисторическом уровне,

где история должна связываться отнюдь не с преемствеНflОСТЬЮ

и развитием значений, как это обычно понимается, а, наоборот,

с их разрывом. Неудивительно поэтому, что Фуко отказывается от

какого бы то НИ было метода философской интерпретации. «Если и можно говорить об интерпретации как о бесконечной задаче, то

только потому, что интерпретировать-то нечего» 6. Процесс

1; f'ouculllt М. Nictzsclle, I-'геLlll, МйГХ 1'. 189.

244

интерпретации ведет, по Фуко, к саморазоблачению, и чем дольше

он длится, тем более наглядно выявляется, что его результат - не

множество строго фиксированных значений, а лишь создание дру­

гих интерпретаций, в основе которых лежит не выражение пред­

ставлений о природе веLIJ,ей, а только умственные конструкции,

созданные мыслителями. Поэтому, по Фуко, эти конструкции при­ годны ЛИlIIЬ для того, чтобы через их критику подойти к рассмот­ рению НОF\ОЙ сферы - реконструировать через их преодол{'ние некую «историю историй», лежащую в их основе, т. е. ПОСТРОИТЬ

«генеаJIOГИI()>>, дисциплину, изучающую сферу того, 'по ранее не

попадало в поле зрения традиционных гуманитарных наук.

3деСfJ Фуко не мог не обратить внимание на то, что его анализ схож в нексторых отношениях с подходом Ф. Ницше. Действи­ тельно, обоих мыслителей интересует ана.'IИЗ проблем, связанных с «историей истории». Не случайно оба они для обозначения спе­ цифической исторической активности берут на вооружение катего­ рию «ПJlасти». Еще более показате.г.ьно, что характеристики этой

реальности оба мыслителя выводят не из простого сознат{'льного

восприя-:,IIЯ объекта, а из определенной теоретической артикуля­ I(ИИ (как «выполнения понятия», по Канту). Это еще раз сближает анализируемую Фуко реальность «власти» СО сферой «бессозна­ тельного». Перед нами здесь -- анализ бессознательного, но взя­ того не в его традиll.ИОННО психологической форме, а в форме особой социокультурной ипостаси.

Следует заметить, что вопрос о бессознательном ставился в за­

падной философии довольно давно: свои представления о нем можно найти еще в учениях Лейбница, Фихте и других мыслите­

лей. Однако только с применением методологии психоанализа

стало возможным говорить о бессознательном как «конструкции»,

как о том, что появляется TOJIbKO в «процессе» своего вычлене­

ния. Как считают некоторые современные западные философы, Фрейд смог теоретически выразить эту идею только потому, что

нашел способ задавать бессознательное не через его «ПОЗИТIIВ­

ные}) свойства, т. е. через те свойства, которые кажутся присущими

бессознателыIOМУ, если на него смотреть с точки зрения сознания

(так описывала бессознательное и классика), а «конструировать») его '[ерез «отсутствующие» у него свойства, через свойства, «обратные» позитивным, ВИДИМbIМ его характеристикам. Такой

точки ЗР(ОНИЯ придерживается и Фуко, но, как нам хочется пока­ зать, он делает еще один шаг (и в этом заключается новая фаза

эволюции его взглядов), а именно он делает попытку преодолеть

традиционный налет психологизма при интерпретации бессозна­

тельного. Только в этом случае, на наш взгляд, можно понять

апелляцию Фуко к методам «археологии» и его постоянный ин­

терес к философии Ницше.

Методологическим средством анализа сферы квазиисториче­

ского исследования выступает у Фуко категория СОЦllально-исто­ рического маневра. Она призвана быть заменой и аналогом (хотя

и довольно отдаленным) процедуры редукции. С помощью этой

245

категории он хочет вычленить из совокупной человеческой «рабо­ ты» истории те явления, которые структурированы под воздействи­

ем подавления, поскольку именно в этом случае, по его мнению,

пересекаются бессознательное человеческое и бессознательное,

и .морали (в классическои философии) или о значении и ценности

теперь рассматривается лишь через свою функцию. Более того,

Фуко ПРl'дставляется, что теперь нужно говорить скорее не о субъ­

екте, а о «пространстве субъеI<та», которое возникает только тогда,

когда имеет место постоянная реактивация ОIIределенных видов

бессознательного, Ilеосознашюго ИСТОРIlЧ('СКОГО действия. При

этом «генеалогия» должна разъяснить, что это «пространство»

есть только средоточие случайностей. Если история в обычном

понимании (будь то история отдельного человека, народа и т. д.)

мыслится как непрерывная, то «история историй», наоборот, как

случайное распределение «рассеяния», соединение зн(}чений

«через усилие», насильственное связывание того, к чему синтез

непримеllИМ в IIринципе. Этот факт, по Фуко, и должен раскрыть

разверстое пространство необоснованности субъекта 7.

Какой же вид принимает история, воссозданная сквозь призму социально-исторического «маневра»? Она имеет вид пространства,

организованного в соответствии с правилами ритуала послушания,

который, по Фуко, зафиксирован в граждаIlСКИХ законах, мо­

ральных нормах и обычаях. Итогом этого описания является

выстраивание некоторого особого «трансисторического» порядка

через категории «надзор-дисциплина», «тело», «познание». Рас­

смотрим коротко, какое историческое наполнение они получают

у Фуко.

Вопрос о дисциплине как сфере проявления ВJIасти Фуко под­

нимает в свосй работе «Надзор и наказание» 8. Здесь он выдеJIяет

HCCKOJII,KO разновидностей власти в поря.дке их исторического

появления. Одним из первых в Ilентр его внимания попадает

метод ;~ОЗllания черс-з IIЫП;У, повсеместно I1римеllяемый в дис­

IlИПЮIНi1РНЫХ II,елях в ХУI в.

Пытка БЫJIа в это время сущностью системы наказания, I!OTOMY что ()на открывала истину и покззываJI3 дейст!3ия власти, она

" Св"дени<; субъекта 1\ СI!Особу IIРОНВJIения «СUЦИ3JIЬНОI О маневра», к тому, "то

возникает «В поле битвы» и Ijграет там свою роль, и только ее, бсзутловно

крайне суживает ВО3МОЖl!ОСПI 'Il'JЮIJека. хоти Фуко и говорит о сом, 'по влаСТI,

можЕ' Г осуществmJТI,СИ ,ПИII1Ь IIdд свободными индивидами и постольку, посколь·

КУ ОНИ свободны. Но ,>та свобода больше наIIOминает rrРОИ3ВOJ1ЬНОCl'Ь распрр­

делеШjЯ сил IJ аДМИНIIстративно-хозяйственной и КУJIЬТУРНОЙ жизни, чем высшее

IIРОЯI3.iIени(' IIеРС()IIаЛЫIОСТН как сг!ОсоБНОСТI1 oCYII(eCTBJlflTb осмыслС'нное дейст­

вие. Последняя, для Фуко, такая роскошь, которая недостуссна даже для

«гсн('(]лога».

8 r'UUCUll!t .\11. Sllrveiller с( PLll1ir Nаissапсе d('lа ргisоп Р" 1975.

246

Фуко рассматривает как способ осуществления функции норма­

лизации, присущей обществу в принципе 9.

Конечной целью Фуко является показ того, как историческая

социальная стратегия нормализации задает нормы и запреты,

рассчитанные в конечном итоге именно на управление функцио­

нированием сознания индивида. Однако вместо обсуждения транс­ цендентально-методологических условий познания и социаль­

но-психологических или социально-культурных предпосылок

сознания он выявляет специфически административные техноло­

гии, которые находятся как бы «в стороне» не только от инди­

видуального сознания, но и от сознания социальных групп.

Дисциплина - не единственная категория, фиксирующая осно­

вание «неиндивидуализированного бесеознательного». Второй фа­ зой его конституирования является отношение к телу. Этот воп­ рос стааится Фуко также в контексте социаJIЬНОЙ нормали­ зации, но осуществляемой уже в сексуальной сфере при по­

средстве того же инструмента власти.

Тело Фуко понимает как своего рода историческую фикцию,

не обладающую никакими фиксированными структурами и потреб­

ностями. Оно берется в весьма необычной функции фиксатора

социальных и политических коллизий своего времени, сферы наиболее локальных, минутных проявлений социальной жизни.

Общество, отмечает Фуко, заинтересовано прежде всего

вскладывании социального тела, но осуществляет эту задачу

через посредство сексуальной классификации индивидуальных тел.

ОДНIiМ из основных механизмов, которым пользуется общество для

контроля над сексуальностью, является ситуация «признания» В

сексуальности как в грехе. Она осуществляется по типу церковной исповеди, побуждающей индивида «проговаривать» то, что скрыто.

«Признание», у Фуко,- категория «генеалогического» поряд­

ка, и как таковая она не может базироваться на единстве зна­

чений, по этому признаку ее, cTaJIO быть, идентифицировать

нельзя. «Признание», отмечает Фуко, имело разное значение в те­

чение последних четырех веков европейской истории. И хотя ана­

лиз Фуко имеет вид исторического, но, строго говоря, его нельзя

рассматривать как историю (<признания», скорее это - «история

признания» как неотъемлемого компонента современной власти. Вот что он сам пишет по этому поводу: «Схема трансформации

секса в дискурсию была получена еще аскетами и в монастырях.

XVII век сделал ее правилам для всех... Так был установлен императив... » 10. Это, ПО Фуко, открывало возможность для

власти через язык вторгаться в жизнь тела.

Таким образом, секс понимается Фуко как исторический

феномен, связывающий между собой индивида и исторические

q При осуществлении функции нормализации власть реализуется как по отноше­

нию к заключенным, так и по отношению к блюстителям порядка, поэтому, 110 Фуко, НЫБОД О том, что принужденис является сущностью власти, неверен.

lU FOUCQu/t М. The history 01 sexuality. N. У., 1'980. Vol. 1. Р. 20-21.

248

формы проявления «биовласти». Пока он понимался как нечто

естественное, натуральное, «ВЫПОлнять власть было трудно», но,

когда возникает возможность создать и развернуть поле «гово­

рения» О сексе, Он становится социально небезразличным, в этот

момент возникает новая сфера СОlLиальной М;:ШИПУJlЯЦИИ; раск­

рытию 'V1еханизма этой манипуляции. который действует через

косвенные каналы, и посвящены все УСИJJИЯ Фуко В поздний период.

Так, 8 частности, Фуко показывает, что создание комплекса,

называемого им «БИОВЛ(lСТЫО», дает возможность соединить в теле cтpYIaypb! ВЛ;1СТИ и познания. В этой связи он прослеЖIlвает

создание такого «сеЦИ3JIЬНОГО института», как уже упомянутое

Ilами «П[JИ3I1ание». Боспитание BeJ1bl в то, что можно чере:\ ЭКСllер­

Т08 узнать о себе истину, является одним ИЗ важнейших средств

фОРМИРО8ания определенной ориент;щии субъекта западной куль­ туры. Эта фо['ма при:н\ана, по Фуко, nпределять отношеlНIf' н

к нравственности, и к законодательству, образованию, JIюбви.

Н;] [(С'рвый взгляд :\10жет i1(жаЗс1ТI,СЯ, что исследование Фук()

приближается по типу к СО!lИОЛОГИЧ('СКОМУ, но 'НО впечаТ.'1ение

IJeBCpHO: на ДЕ::'ле социологические категории здесь неПРИМl'flИМЫ.

ПОЛИТl1ческая теХlЮJЮI'ИЯ тела не совпадает с сферой деЙСТВIiЯ

социальных институтов, не сосредоточена она и на анзлизе

<щентра власти» -- государственного зппарата. Для ВЬРlленеНН51

политической технологии Фуко вводит особое понятие «~H1КPO­

физика власти», чтобы соединить BJlaCTL и тело с треТЬt'!\ !lеоб­ ходнмоГ! компонентой социального П[Jинуждения __о познанием.

Бопрос о роли познания в работе институционального аппара­ та «сил» всегда интересовал Фуко. Он неоднократно обраща,'IСЯ

к анзлизу наук о че,ювеке, которые привлекли его своим своеоб­

эмпиrНiЧССЮIМИ. И хотя HaYI;H о 'ICJiOBt'!\CMeHl:e фОРМ<Jлнзованы,

чем сстественные науки, они, по Фуко, о()наруживают свою зани­ СИ\ЮСТL от технолuгий, это -- CJJC',J.bI ИХ «1I(:~PBOPOjLHOrO греха» ---

связи с ПОРЯДКО\1 власти. Именно вследствие того, чтО науки о '1('-

ловС'ке не могут быть занесены в разряд «НОР:Vlа.пьных наук» нз-за

низкого урuвня нх ФОРМ3J1Н33IUII1 [\ них, iЮ Фуко, еще 13ИJl,('Н

СТРУI,,:турообразующий слой РОJIеЙ. Иными словами, в таких нау­

ках, которые еще о!(ончзтелыfO не конституироваJIИСЬ, т. С., IЮ

тер \1 и НОJIOГИ И Фуко, Ifе вышли на слой эп истемологиза ции, JLОJlЖl'Н

применяться генеалогический мето/( диагностики. Его цель­

Дi1J]ЫlеЙIl1t:е у ГСJllнС'ние ТИIIОВ СОЦИCiJIЫIЫХ и политичС'ских l}ОJIL'Й.

Здесь Фуко (ЖОlJчатеJlЬНО подменяет вопрос об активности

субъекта 1I0знаюш I.IOПРОСОМ 06 ОТl!Ошениях I10знания к ВЛdСТН.

«НVЖНО замеТIiТl>,'- пишет ОН,--' что... познание и власть IIС'П()­

сре"дственно подразумевают друг друга, что нет ни отношеНIIЙ

власти без fIознаЮIЯ, ни познания, которое бы 13 то же BPC'vIH не

предполагало отношений власти. Эти отношения власти-познания,

следонательно, нужно анализировать не на основе субъекта ПОЗIlа-

249